Рапалльский договор — договор между РСФСР и Веймарской республикой о восстановлении между ними дипломатических отношений и урегулировании всех спорных вопросов, заключённый 16 апреля 1922 года во время Генуэзской конференции в городе Рапалло (Италия). Обе договаривающиеся стороны взаимно отказались от возмещения военных расходов, военных и невоенных убытков, расходов на военнопленных, ввели принцип наибольшего благоприятствования при осуществлении взаимных торговых и хозяйственных отношений; помимо этого Германия признала национализацию немецкой частной и государственной собственности в РСФСР и аннулирование царских долгов Советским правительством.
К особенностям Рапалльского договора относят то, что его поводом и основой послужило общее для двух стран неприятие Версальского договора. На Западе Рапалльский договор иногда неофициально называют «договором в трусах» из-за известного ночного «пижамного совещания» немецкой стороны о принятии советских условий. Рапалльский договор означал расторжения международной дипломатической изоляции Советской России. А для Веймарской республики это был первый равноправный договор после Версаля. Благодаря этому договору Красная Армия получала возможность использовать технические достижения немецкой военной промышленности и изучать современные организационные методы немецкого генштаба. Рейхсвер получил возможность готовить группы лётчиков, танкистов и специалистов по химическому оружию, а также тайно обучать своих офицеров обращению с новым оружием, изготовление и владение которым было запрещено Германии, таким образом игнорируя ограничения Версальского договора.
Значение
Как отмечал Г. Киссинджер, подписание Рапалльского договора было неизбежно, потому что западные союзники предопределили это событие, «подвергнув остракизму две крупнейшие европейские державы посредством создания пояса малых, враждебных друг другу государств, а также посредством расчленения как Германии, так и Советского Союза».
Рапалльский договор явился бомбой, разорвавшейся совершенно неожиданно на Генуэзской конференции. Договор в Рапалло сорвал попытку Антанты создать единый капиталистический фронт против Советской России. Планы восстановления Европы за счёт побеждённых стран и Советской России рушились. Советская дипломатия одержала победу потому, что следовала прямым указаниям Ленина.
Дипломатия Антанты, надеявшаяся поставить на колени Советскую Россию, изъявшая из обсуждения проблему германских репараций как вопрос решённый, потерпела полное поражение. Напротив, обоим своим участникам Рапалльский договор принёс серьёзные политические выгоды. Договор положил конец спорным вопросам прошлого. Взамен Брест-Литовского договора, основанного на насилии, он создавал новые взаимоотношения, обеспечивавшие обоим государствам полное равенство и возможности мирного экономического сотрудничества.
Три основных момента в Рапалльском договоре определили политическое значение.
1) взаимное аннулирование всех претензий;
2) восстановление дипломатических отношений между Германией и Россией (после лимитрофов и восточных государств Германия была первой западноевропейской державой, вступившей с Советской Россией в нормальные дипломатические отношения);
3) экономическое сближение России и Германии, выходивших из изоляции благодаря Рапалльскому договору.
Таким образом, разрывалось кольцо экономической блокады вокруг Советской России. С другой стороны, и Германия получала возможность расширить свою торговлю.
Оценивая Рапалльский договор, ВЦИК отметил в специальном постановлении от 18 мая 1922 г., что он «приветствует русско-германский договор, заключённый в Рапалло, как единственный правильный выход из затруднений, хаоса и опасностей войны, признаёт нормальным для отношений РСФСР с капиталистическими государствами лишь такого рода договоры, поручает Совету Народных Комиссаров и НКИД вести политику в вышеуказанном духе и предписывает НКИД и СНК допускать отступления от типа Рапалльского договора лишь в тех исключительных случаях, когда эти отступления будут компенсироваться совершенно особыми выгодами для трудящихся масс РСФСР и союзных с нею республик».
Антанта и Германия. Через два дня после заключения Рапалльского договора, 18 апреля 1922 г., правительства стран Антанты, Малой Антанты, а также Польши и Португалии адресовали Германии вызывающую ноту. В ней они обвиняли Германию в нелояльности по отношению к союзникам, в нарушении каннских резолюций, в том, что немецкие представители «заключили тайно, за спиной своих коллег, договор с Россией». Державы, подписавшие ноту, подчеркнули, что после заключения особого соглашения с Россией Германия не может участвовать в обсуждении общего соглашения между прочими странами и Россией. Таким образом, Антанта фактически исключала Германию из политической комиссии Генуэзской конференции. Пресса подняла невообразимый шум вокруг Рапалльского договора, Репарационная комиссия потребовала немедленной присылки официальной копии этого документа, дабы судить, не наносит ли советско-германский договор ущерба правительствам, создавшим репарационную комиссию. Дипломаты Антанты утверждали, что Рапалльский договор нарушает ряд пунктов Версальского договора.
21 апреля немцы ответили на ноту Антанты, которая подчёркивала, что Рапалльский договор ни в какой мере не вторгается в отношения третьих держав с Россией. 23 апреля союзники послали новую ноту канцлеру Барту. В неё, по предложению Барту, была вставлена следующая фраза: «Нижеподписавшиеся оставляют за своими правительствами полное право считать недействительными и несостоявшимися все те постановления русско-германского договора, которые будут признаны противными существующим договорам».
Новые предложения советской делегации. До сих пор советская делегация отказывалась обсуждать условия союзников, несовместимые с достоинством Советской страны. Но после заключения Рапалльского договора пошло отступление от прежних позиций, ибо он изменил соотношение сил. Рапалльский договор углубил противоречия в лагере империалистов. Положение осложнялось тем, что 31 мая наступал срок платежей Германией по репарациям. Англия колебалась. Ей приходилось выбирать между капитуляцией перед воинствующей Францией или соглашением с Германией и Советской Россией. Но соглашение с Россией упиралось в проблему частных претензий.
Перед советским правительством стояла задача использовать колебания Англии и попытаться дальше расколоть фронт капиталистических держав.
20 апреля Чичерин вновь вступил в переговоры с английскими представителями. Ллойд Джордж, ознакомившись с новой формулой, обещал уговорить французов и бельгийцев, хотя и признавал это сомнительным.
Чтобы предупредить обвинения в срыве конференции, советская делегация пошла на дальнейшую уступку. В тот же день советская делегация направила Ллойд Джорджу письмо, являвшееся ответом на предложения союзников, выдвинутые на вилле Альбертис. Российская делегация сообщала, что нынешнее экономическое положение России и обстоятельства, приведшие к нему, дают России право на полное освобождение её от всех обязательств путём принятия её встречных исков. Но советская делегация готова сделать ещё шаг по пути разрешения спора: она согласилась бы принять некоторые предложения при условии, что, во-первых, военные долги и все проценты по ним будут аннулированы и, во-вторых, что России будет оказана достаточная финансовая помощь. Русская делегация желает также ясно указать, хотя это и само собой очевидно, что русское правительство не сможет взять на себя никаких обязательств в отношении долгов своих предшественников, пока оно не будет официально признано де юре заинтересованными державами».
21-го утром, по получении письма советской делегации, состоялось совещание официозного характера. В нём приняли участие все члены политической подкомиссии, за исключением России и Германии. Присутствующие выразили сомнение по поводу некоторых пунктов письма. Тем не менее председателю подкомиссии Шанцеру было поручено передать советской делегации, что её ответ может в общем служить основой для дальнейших переговоров.
Днём 21 апреля состоялось официальное заседание подкомиссии. Сообщив об утреннем совещании по поводу письма советской делегации, Шанцер предложил учредить комитет экспертов в составе одного представителя от каждой из пяти держав — инициаторов Генуэзской конференции, одного — от нейтрального государства, одного — от всех других стран, примыкающих к Антанте, и представителя России для более глубокого изучения письма советской делегации.
Комитет экспертов собирался четыре раза. Российскую делегацию расспрашивали главным образом об организации советского судопроизводства. С 24 апреля прекратились всякие заседания.
Сотни чиновников, прибывших со своими делегациями на Генуэзскую конференцию, распространяли самые противоречивые сведения о том, что происходит за её кулисами. В ожидании признания Советской России и восстановления с ней экономических отношений в Геную слетелись представители различных финансовых и промышленных компаний. Особенное возбуждение царило в кругах нефтяных фирм, уже строивших планы захвата и использования бакинской нефти. Так в Генуе развёртывалось настоящее сражение нефтяных королей.
Меморандум союзников.
2 мая 1922 г. союзники представили свой меморандум. За это время в Париже Пуанкаре резко повернул вправо. Его посетили депутации от Комите де Форж и других реакционных групп, протестуя против всяких уступок России. В Париж был вызван Барту. Ему предложили занять в Генуе более твёрдую позицию. Французы приготовили свой вариант меморандума, англичане — свой; после долгой закулисной борьбы оба варианта удалось, наконец, согласовать. Препровождая союзнический меморандум советской делегации, Шанцер добавил, что французские делегаты пока воздержались от подписания этого документа. Они ожидают инструкции от своего правительства.
Во введении к меморандуму было указано, что правительства Антанты могли бы создать международный консорциум с капиталом в 20 миллионов фунтов стерлингов для финансовой помощи России. Английское правительство могло бы гарантировать товарный кредит России до 26 миллионов фунтов стерлингов и поощрить частные кредиты. Однако союзники требовали от советского правительства категорического отказа от пропаганды, якобы направленной к ниспровержению порядка и политического строя в других государствах, не обещая со своей стороны воздерживаться от антисоветской пропаганды. Далее меморандум гласил: «Русское советское правительство употребит всё своё влияние на восстановление мира (в Малой Азии) и сохранит строгий нейтралитет по отношению к воюющим сторонам». Союзники требовали признания всех долгов, кроме военных, и отказывались принять русские контрпретензии. В случае, если их снимет сама Россия, союзники готовы уменьшить свои требования по долгам.
По основному спорному вопросу о национализированной собственности меморандум требовал: «Возвратить, восстановить или, в случае невозможности, возместить потерпевшим все убытки и ущерб, понесённые вследствие конфискации или реквизиции имущества». Если прежние владельцы не могут быть восстановлены в правах, советское правительство обязано выдать им компенсацию.
Однако и такого документа Франция не подписала. Ввиду отказа Франции подписать меморандум заговорили о распаде Антанты. После этого и Барту принял представителей прессы и выступил с примирительной речью. Чувствовалось, что он боится, как бы ответственность за срыв конференции не пала на Францию.
11 мая советская делегация сообщила свой ответ на меморандум союзников. Прежде всего делегация протестовала против того, что из каннских условий относительно воздержания всех стран от революционной пропаганды меморандум Антанты делает одностороннее обязательство для России. Особое изумление российская делегация выразила по поводу пункта о мире в Азии; именно Советская Россия и требовала пригласить Турцию на Генуэзскую конференцию, ибо присутствие турок способствовало бы скорейшему восстановлению мира в Малой Азии.
Что касается строгого нейтралитета, на котором настаивает меморандум союзников по отношению к войне в Турции, то нейтралитет этот должен быть таким, какого требуют международные договоры и международное право от всех держав.
Во всех остальных вопросах, в частности о долгах и реституции, Россия оставалась на прежних позициях. В заключение советский меморандум добавлял, что для разрешения спорных вопросов можно было бы учредить смешанную комиссию, работа которой началась бы в установленное время и в определённом по общему соглашению месте.
Заключительное заседание конференции в Генуе. Генуэзская конференция явно зашла в тупик. Подхватив последние предложения советской делегации, Ллойд Джордж предложил назначить две комиссии: русскую и нерусскую. Предметом обсуждения этих комиссий должны были служить вопросы относительно долгов, частной собственности и кредитов. Членам обеих комиссий предлагалось прибыть в Гаагу к 26 июня 1922 г. Это вызвало бурю протеста.
После долгих дискуссий было принято соглашение, по которому договор о воздержании от актов нападения предусматривал соблюдение status quo и должен был оставаться в силе в течение четырёхмесячного периода после окончания работ комиссий.
19 мая состоялось последнее пленарное заседание Генуэзской конференции. Была утверждена резолюция о продолжении её работы уже в Гааге. Закрывая конференцию, Ллойд Джордж произнёс речь, в которой пытался доказать, что конференция всё же достигла некоторых успехов. Представители других стран также пытались уверить, что Генуэзская конференция дала какие-то результаты.
Советский представитель откровенно говорил о неудаче конференции. Он подчеркнул, что так называемая русская проблема может быть разрешена только при том условии, если все заинтересованные правительства будут рассматривать Советскую страну с точки зрения равноправия, независимо от различия систем собственности. Представитель советской делегации закончил свою речь следующими словами: «Русский народ глубоко жаждет мира и сотрудничества с другими нациями, но — я вряд ли должен добавить — на основе полного равенства».