Договорный период (1778—1871 гг.)

Появление на континенте независимого американ­ского государства сыграло решающую роль в судьбе ин­дейцев. Основатели государства, верившие в божест­венное предопределение своей нации, изначально пред­полагали территориальное расширение страны. За пер­вые сто лет существования США коренные жители ли­шились почти всех своих земель, потеряли независи­мость. Однако исторически этот процесс развивался отнюдь не так прямолинейно. Политика правитель­ства США в отношении индейцев принимала на различ­ных этапах различные формы.

В первые десятилетия после Войны за независимость произошла ломка традиционного курса Англии и других колониальных держав в индейском вопросе. До этого коренные жители признавались подданными европей­ских монархов. В 1787 г. министр обороны США Г. Нокс предложил рассматривать индейские племена «как за­рубежные нации, не подвластные какому-либо штату, а их право на владение своими землями — законным и не подлежащим сомнению»[5,81]. Эта точка зрения была при­нята конгрессом, издавшим 13 июля 1787 г. так назы­ваемый Северо-западный ордонанс, в котором деклари­ровался независимый статус индейских народов.

Провозглашение подобного принципа делало невоз­можным прямой захват земель коренного населения, требовало заключения с ними договоров. По договорам индейцы, как правило, брали на себя обязательство добровольно уступить федеральному правительству те или иные территории, открываемые для расселения белых, а также сохранять мир и добрые отношения с властями и колонистами. Правительство Соединенных Штатов со своей стороны обещало выплачивать племенам денежную компенсацию за уступленные угодья, со­действовать прогрессу индейцев в области образования и здравоохранения и. наконец, гарантировать коренно­му населению незыблемость границ оставшихся у него земель. Первый договор с племенем делаваров США подписали в 1778 г.; последний — с не-персе — в 1868 г. За это время власти заключили с индейцами 371 дого­вор. в результате которых коренные американцы, вла­девшие в начале XIX в. большей частью континента, сохранили всего около 120 млн акров (48 млн га) зе­мель[8,11].

Провозглашение «независимости» индейских племен проистекало не из принципов гуманности и демократии, а было продиктовано конкретной политической ситуаци­ей на рубеже XVIII—XIX столетий. Пересмотр раннеко-лониальной политики, основывавшейся на праве за­воевания, произошел из-за опасения, что сохранявшие свое присутствие на континенте европейские колониаль­ные державы — Испания и Англия — могли использо­вать в борьбе с США мощное сопротивление индейцев захвату земель американцами. В таких условиях Соеди­ненным Штатам было куда удобнее отказаться от от­крытой конфронтации с коренными жителями в пользу сравнительно мирных средств отчуждения их земель.

Хотя договоры и стали основным средством терри­ториальной экспансии молодого американского государ­ства, это не означало, что правящие круги страны отказались от угрозы применения против индейцев военной силы. В этом плане весьма характерно выска­зывание одного из наиболее демократически настроен­ных американских президентов, Т. Джефферсона, кото­рый в 1803 г. заявил следующее: «Наша сила и слабость индейцев теперь настолько очевидны, что они должны понять: чтобы сокрушить их, нам достаточно прихлоп­нуть их рукой»[3,12]. В начале XIX в. федеральное прави­тельство вело ряд крупных индейских войн: в 1812 г.— с племенным союзом шауни, возглавлявшимся Текумсе, в штате Огайо; в 1815 г.—с конфедерацией криков в Алабаме; в 1816—1818 гг.—с семинолами во Флориде. Эти племена не желали заключать договоры добро­вольно.

Но эти конфликты не шли ни в какое сравнение с тем давлением, которое индейцы стали ощущать во второй трети XIX в., когда началось быстрое развитие амери­канского капитализма «вширь», повлекшее за собой хо­зяйственное освоение огромных территорий. То, что при этом страдали исконные владельцы земель, никого не интересовало. Идейное обоснование экспансии началось десятилетием раньше. В частности, еще в 1823 г. пред­седатель Верховного суда Д. Маршалл провозгласил правомерность отчуждения владений коренных жителей на основании того, что они «дикари, которые кормятся дарами лесов, их основное занятие — война». В 1829 г. в связи с иском чироков к властям штата Джорджия, санкционировавшим захват полей племени, Маршалл принял сторону администрации штата и в оправдание своей позиции предложил считать индейские племена «нациями, зависимыми от США»[8,14].

Пересмотр статуса индейцев подтолкнул новое на­ступление на их территории, совпавшее с президентст­вом Э. Джексона (1829—1837). Его администрация по­лучила особые полномочия для решения индейской проблемы: в 1830 г. конгресс издал закон о переселении индейцев, наделивший президента исключительным правом заключать с ними договоры об уступке земель. Конкретное осуществление индейской политики пере­шло в компетенцию специально созданного для этого в 1834 г. в составе министерства внутренних дел Бюро по делам индейцев (БДИ). В целом за годы правления Джексона и его ближайших преемников США отторгли у коренных жителей без малого 200 млн акров земли.

Договоры с «зависимыми нациями» существенно от­личались от соглашений более раннего периода. Прежде всего ужесточались условия земельных уступок индейцев. Власти страны стали требовать не передачи части владений белым гражданам, а ухода из этих вла­дений навсегда: переселения в отдаленные западные районы Соединенных Штатов, где в пределах нынешних границ штата Оклахома создавалась специальная Ин­дейская территория. Резко уменьшалась величина вы­плачиваемой коренным жителям денежной компенса­ции: хотя оставленные ими земли продавались с аукцио­на по цене не менее 1,25 долл/ за акр, индейцы получали денежные суммы из расчета в среднем по 30 центов за акр! Установлено, что если бы федеральное прави­тельство платило коренным американцам хотя бы по рыночному минимуму, они получили бы астрономическую по тем временам сумму в 553 млн долл., тогда как в дей­ствительности им было выплачено не многим более 30 млн долл.

Договоры второй трети XIX в. серьезно ущемляли автономию племен. Хотя в стенах конгресса не раз раз­давались декларативные заверения в том, что «индей­цы — полные хозяева своих новых территорий и законы США никогда не будут навязаны им силой», договорные условия опровергали эту риторику. Например, право племен отправлять правосудие допускалось лишь тогда, когда и истец, и ответчик были индейцами; если же один из них был белым, слушания проходили в ближай­шем окружном суде. Другими словами, белые американ­цы получали в Индейской территории экстерриториаль­ные права. Межплеменные отношения также попадали теперь под контроль федеральных властей, навязавших принудительный арбитраж в случае конфликтов между какими-либо индейскими народами. Наконец, власти оговорили право иметь в индейских землях военные форты с гарнизонами, находившимися вне контроля племенных органов самоуправления. Все это говорило о том, что одновременно с изгнанием коренного населения из восточных районов страны правящие круги США стремились полностью ликвидировать остатки его само­стоятельности.

В тех случаях, когда индейцы не желали «доброволь­но» переселиться, как и ранее, использовался веский «аргумент» в виде вооруженных сил. Среди наиболее крупных индейских войн прошлого столетия следует упомянуть войну с племенем сак, возглавлявшимся Черным Ястребом, в 1832 г. в Иллинойсе и вторую по счету войну с семинолами 1835—1842 гг. Впрочем, и тогда, когда до военных действий дело не доходило, договоры зачастую подписывались под угрозой приме­нения силы. Достаточно сказать, что меньше половины договоров о переселении было заключено при формаль­ном согласии индейцев. В итоге к началу Гражданской войны 1861—1865 гг. на востоке Соединенных Штатов коренных жителей почти не осталось.

Кровопролитная война между северными и южными штатами не ослабила давления на индейцев. Продвиже­ние белого населения на запад после принятия в мае 1862 г. закона о выделении земельных участков (гомстедов) стало еще более интенсивным. Потоки гомстедеров потекли на территории, отведенные коренным американцам по договорам о переселении. Уже к осени 1862 г. первым это почувствовало сиуанское племя мдеукантон в Миннесоте. Индейцы мдеукантон во главе с вождем Вороненком оказали сильное сопротивление, совершая успешные рейды на поселения белых, но вско­ре были рассеяны регулярной армией. Часть их ушла в Южную Дакоту, но многие остались в Миннесоте, не видя ничего противозаконного в защите своих угодий, принадлежавших им на договорных основаниях. Однако оставшиеся мдеукантон были подвергнуты военно-по­левому суду, который вынес более 300 смертных приго­воров. Только благодаря вмешательству президента Линкольна число казненных было сокращено до 38 че­ловек.

Аналогичные события произошли затем в Колорадо. Жившие там племена чейенов и арапахо пытались раз­решить земельные споры с белыми поселенцами мирным путем. Их представители пытались встретиться с губер­натором штата и выяснить, на каком основании их ли­шают земель, гарантированных договорами. Однако пе­реговоры не состоялись. Вместо этого 28 ноября 1864 г. на мирный лагерь индейцев у Сэнд-Крик, неподалеку от г. Денвер, обрушился кавалерийский отряд полковника Д. Чивингтона, перебивший более 200 человек. Чейены были вынуждены отказаться от своих земель.

Столкновения в Миннесоте и Колорадо, ставшие на­чалом серии индейских войн на Дальнем Западе во второй половине XIX столетия, одновременно послужи­ли толчком к очередной перестройке индейской полити­ки федерального правительства, которому вновь стало необходимо «узаконить» очередной раунд наступления на владения коренных жителей. Хотя было совершенно очевидно, что миграцию белых на запад не задержат никакие заключенные ранее соглашения, столь явное пренебрежение к договорным обязательствам вызывало нежелательный для правительства резонанс. В частно­сти, конгресс США осудил бойню у Сэнд-Крик и назна­чил компенсацию вдовам и сиротам жертв. Поэтому наиболее рьяные сторонники захватов индейских терри­торий вскоре после окончания Гражданской войны по­вели атаку на независимый статус племен, остававший­ся легальным барьером на пути колонизации западных районов. Вот что заявил по этому поводу конгрессмен от Миннесоты И. Донелли: «Предопределение белого человека — владеть всей землей-кормилицей на этом континенте, которая не терпит, чтобы на ней хозяйнича­ли дикари... Мы же вступили с этими дикарями в псевдодоговорные контакты, хотя они беспечны, словно дети, и посему подлежат опеке в соответствии с нашими законами об опеке несовершеннолетних и недееспособ­ных. Величайшая на Земле нация унизилась до установ­ления договорных отношений с жалкими индейцами, не способными даже подписать заключаемые ими догово­ры... Правительство США не нуждается более в предло­ге для захвата их земель: если сто человек могут прокормиться на территории, где прозябает один ди­карь, белый имеет право прийти туда, овладеть этой зем­лей и возделать ее»[8,14]. На гребне подобных настроений в марте 1871 г. конгресс издал закон о лишении индей­ских племен права считаться независимыми нациями, отношения с которыми регулировались на договорной основе. Новый их статус определялся как подопечные Соединенных Штатов, в отношении которых конгресс был вправе издавать любые законы, регулирующие их жизнь и имущество. Договорный период индейской по­литики завершился.

Под опекой конгресса

Закон 1871 г., ликвидировавший независимое поло­жение индейцев, стал началом наиболее трудного для них периода, который продолжался до 30-х годов наше­го века. Статус подопечных был откровенным наруше­нием не только гражданских, но и человеческих прав коренных американцев. С одной стороны, они находи­лись в полной зависимости от конгресса, а с другой — не имея права голоса, не могли через избирательный механизм влиять на действия правительственных орга­нов. Подобный статус окончательно развязал федераль­ному правительству руки для проведения в отношении индейцев крайне жесткого курса, получившего название политики патернализма. Основная цель этой политики заключалась в «цивилизации диких индейцев», т. е. в «окончательном и бесповоротном решении индейского вопроса путем быстрого включения коренных жителей в экономическую и политическую жизнь государства», с тем чтобы они «в перспективе стали неотъемлемой частью общества не как американские индейцы, но как американцы индейского происхождения»[6,51]. Иными сло­вами, суть патернализма заключалась в насильственном интегрировании индейцев в социально-экономическую структуру США в «подгонке» их традиционной культу­ры под доминировавший евроамериканский стандарт.

Первые десятилетия опеки харак­теризовались еще более энергичным, чем до Граждан­ской войны, наступлением на остатки индейских земель. Причем специфика ситуации заключалась в следующем: индейцев начали переселять в специально создававшие­ся для этого резервации. Если в договорный период независимые индейские народы уступали свои террито­рии правительству США, которое постоянно сдвигало индейскую границу к западу, то за подопечными конг­ресса право на владение свободными землями отрица­лось как таковое. Теперь коренные американцы были обязаны селиться на небольших территориях, отводив­шихся для них властями. Притом не следует думать, будто бы создание резерваций было связано с дефици­том земель в западных районах страны. Главной причиной их создания было желание правящих кру­гов США подчинить индейцев своему контролю. Рассе­ление их малочисленными группами облегчало достиже­ние подобной цели.

Индейцы оказывали отчаянное сопротивление посе­лению в резервациях. В 1870-е годы основным театром индейских войн был Северо-Запад Соединенных Шта­тов. Жившие там оглала, хункапу, тетон, дакота, ман-дан, кроу, блэкфут, хидатса, не-персе и другие племена, во главе которых стояли талантливые военачальники Бешеный Конь, Сидящий Бык, Красное Облако, Две Луны, Джозеф, в каждом сражении бились с амери­канской армией до последнего воина. 25 июня 1876 г. объединенным силам хункапу, оглала и блэкфут на р. Литл-Биг-хорн удалось нанести войскам правитель­ства самое тяжелое поражение за всю историю покоре­ния Запада. Индейцы разгромили 7-й кавалерийский полк, уничтожив в схватке его командира — генерала Д. Кастера и свыше 300 его подчиненных. Но силы сто­рон были не равны, и каждое новое столкновение с армией ослабляло сопротивление. Они пытались найти убежище под покровительством британских властей. Однако, за исключением небольшого отряда Сидящего Быка, такие попытки были неудачными. В последний раз, в 1877 г., это пытались сделать не-пер-се, предводительствуемые Джозефом. Окруженные все­го в 50 км от канадской границы, они сдались на милость победителя и поселились в отведенной им ре­зервации. К концу 70-х годов их примеру последовали другие племена на Северо-Западе США.

После «умиротворения» этого региона американские власти приступили к покорению Юго-Запада, населен­ного племенами апаче, команче, пима, юте и др. 1880-е годы прошли в непрерывных войнах с апаче, ко­торых возглавляли Кочиз, Витторио, Херонимо, и юте, объединившимися вокруг вождя Урая-Стрелы. Особен­но длительное сопротивление войскам Соединенных Штатов оказал Херонимо. Уйдя со своим племенем в 1877 г. в горы Сьерра-Мадре на территории Мексики, он построил там укрепленный лагерь и почти 10 лет — до сентября 1886 г.— наносил удары по американской армии. Лишь после того, как его боевые силы сократи­лись до 100 человек, Херонимо сдался на условиях посе­ления в резервации. Так к концу 80-х годов в основном завершились войны с индейцами. Последние представи­тели свободных племен — остатки ранее многочислен­ного народа хункапу и родственных им миненконноу — были зверски перебиты 29 декабря 1890 г. у поселка Вундед-Ни (Южная Дакота) в тот момент, когда их вожди, осознав невозможность дальнейшего сопротив­ления, решили дать согласие поселиться в резервации. После этого избиения, жертвами которого стали 300 ин­дейцев, министерство внутренних дел США официально объявило о ликвидации индейской границы. Все племе­на были расселены по 160 резервациям площадью около 48 млн га.

Создание резерваций стало лишь начальным шагом на пути приобщения коренного населения к «благам» американской цивилизации. Завершив индейские вой­ны, федеральное правительство приступило к ликвида­ции остатков независимости своих подопечных путем уничтожения традиционной формы их социальной орга­низации — племени.

Впрочем, одними процедурными мерами сокрушить племенную организацию было невозможно, и правящие круги страны решили нанести удар по экономической основе ее функционирования — общинной собствен­ности на землю, внедрив в резервации частнокапита­листическую систему землепользования. «Дав индейцу право собственности на владение индивидуальным уча­стком земли, мы тем самым заставим его трудиться... Он уразумеет, что достичь уровня американской циви­лизации можно, лишь работая в поте лица. Голод и нищета, на одной стороне, и предприимчивый гражда­нин — на другой — вот его альтернатива. И мы как опекуны индейца должны сделать за него этот вы­бор»,— утверждали американские законодатели[6,83]. И вы­бор был сделан: в 1887 г. конгресс издал закон о разделе резервационных земель на индивидуальные участки, названный по фамилии его автора законом Дауэса. Основной его смысл сводился к разделу общинных земель на личные владения — аллоты по 160 акров (64 га) на каждую индейскую семью. Оставшиеся после этого «излишки» территорий резерваций подлежали аукционной продаже среди белых граждан. Одновре­менно закон Дауэса стимулировал и формальное разру­шение индейского племени. В соответствии с его стать­ями каждый коренной американец теперь мог получить гражданство США, оформив легально выход из общи­ны. Правда, условием этого провозглашалось ведение на своем участке «цивилизованного» (т. е. фермерско­го) хозяйства.

После принятия закона Дауэса наступило время наиболее несправедливого отношения к индейцам за всю историю страны. Насильно поселенные в резерва­ции, лишенные даже формального самоуправления, индейские племена оказались полностью во власти тех должностных лиц, которые опекали их. Именно в по­следние десятилетия XIX в. зловещие черты приобрела фигура индейского агента — сотрудника БДИ, назна­чавшегося в каждую резервацию. Вследствие лишения индейцев гражданских и политических прав агент пре­вращался по сути дела в неконтролируемого админи­стратора в своей резервации, имевшего практически неограниченную власть над подопечными.

Увы, осуществлявшееся властями США «инкорпорирование» коренных жителей в евроамериканское обще­ство вылилось в основном в то, что индейцы, в период «дикости» самостоятельно обеспечивавшие свои нужды, перешли на содержание федерального правительства, вынужденного организовать для них систему продо­вольственных поставок, которые, впрочем, из-за их ску­дости уместнее назвать пайками. Хозяйство индейцев на рубеже XIX—XX вв. еще было не готово для интегра­ции в рыночную экономику США, а сами они — к капи­талистической конкуренции с белыми фермерами.

Последствия подобного курса не заставили себя ждать. Открытие границ резерваций по закону Дауэса привело к катастрофическому уменьшению их площади: к 1913 г. индейцы утратили почти 20 млн га своих земель; к 1934 г.— к моменту отмены закона — в руки белых перешло дополнительно около 9 млн га. Вслед­ствие этого в среднем в 1,5—2 раза упали и без того не­высокие урожаи зерновых культур, собиравшиеся ко­ренным населением, и в 8—10 раз—овощей. Правда, упадок земледелия в резервациях в какой-то мере ком­пенсировался определенными успехами в области жи­вотноводства, но они были незначительны и обеспечи­вали в итоге лишь нищенское, полуголодное существо­вание коренных американцев.

Подрыв экономических основ жизни индейцев обу­словил их социальную деградацию. К началу 1930-х го­дов более 90 % их жили в резервациях; доля неграмот­ных составляла около 26%. Состояние здоровья корен­ных американцев было удручающим: смертность от раз­личных причин, и прежде всего от туберкулеза, а также распространение в резервациях различных инфекций превышали общеамериканские показатели в десятки раз. Политика патерналистской опеки индейского насе­ления, таким образом, привела к тому, что оно превра­тилось в изолированное национальное меньшинство Соединенных Штатов, за которым прочно закрепилось место внизу социальной лестницы. Этого положения не изменил и принятый в 1924 г. закон, провозгласивший всех индейцев полноправными американскими гражда­нами и ознаменовавший вместе с тем формальное за­вершение опеки над ними со стороны конгресса.

Так за неполные полтораста лет индейцы США пре­вратились из независимых народов в один из компонентов населения страны. Однако изменение их правового статуса не означало, что индейский вопрос был решен окончательно, как того хотели в свое время сторонники политики патернализма. Проблема коренного населения и по сей день стоит перед американскими властями. Ее корни уходят в экспансионистскую политику, осуществлявшуюся в отношении индейцев на протяже­нии всей истории Соединенных Штатов.