Независимо от того, как тот или иной ученый понимает политическую элиту, практически все авторы подчеркивают одну ее непременную черту — это привилегированный слой субъектов.
Г. Моска в 1896 г. в книге «Правящий класс» писал: «Во всех обществах (начиная со слаборазвитых вплоть до наиболее развитых) существуют два класса людей: класс правящих и класс управляемых. Первый, всегда менее многочисленный, выполняет все политические функции, монополизирует власть и наслаждается теми преимуществами, которые дает власть, в то время как второй, более многочисленный класс управляется и контролируется первым в форме, которая более или менее законна, более или менее произвольна и насильственна и обеспечивает первому классу материальные средства существования».
Да, действительно, привилегии — один из важнейших признаков политической элиты. Могут быть привилегии не для элиты. Но никак не наоборот — трудно себе представить элиту без привилегий. Иначе элита просто не сможет существовать и выполнять свое предназначение.
Что же такое привилегии и почему они играют такую важную роль в жизни элиты?
Понятия «элита» и «привилегия» имеют немало общего в смысловом аспекте. Элитный в переводе означает лучший. Аналогичным является и одно из толкований слова «привилегированный». Если элита предполагает исключительные качества своих представителей, то привилегия (в переводе с латинского «особый закон») — тоже своего рода исключительность, ибо это исключительное право, преимущество (государственного органа или должностного лица). То есть привилегия — есть узаконенные льготы, прежде всего, для властных структур и должностных лиц, необходимые им для полноценного выполнения своих полномочий.
Привилегии как исключительные права, как особые возможности тесно связаны с элитой потому, что она включает в себя группы лиц, обладающих природной одаренностью, яркими талантами, особыми идеологическими, социальными и политическими качествами (далеко не всегда, правда, направленными на благо всего общества), которые определяют исключительность роли людей, выполняющих исключительно важные функции управления обществом. Политическая элита, активно участвуя в осуществлении государственной власти или в прямом воздействии на нее, затрачивает немало энергии, сил, ресурсов. Отсюда для того, чтобы эффективнее управлять (больше отдавать себя общему делу), необходимы соответствующие источники восполнения данной энергии (нужно и больше получать). То есть роли граждан и политической элиты по причине их разной значимости для общества должны и вознаграждаться по-разному. Вот почему положение элиты подкрепляется ее престижем, привилегиями, льготами, вот почему она пользуется значительными материальными и духовными благами.
В этом смысле можно согласиться с тезисом о том, что чем большей «волей к власти» одарен индивид, тем ярче выражен в нем инстинкт к господству, тем выше его социальная значимость, а следовательно, тем большие права он имеет в обществе (Ф. Ницше).
Поэтому формирование политической элиты стимулируется тем, что высокий статус управленческой деятельности сопряжен с возможностью получения различного рода материальных и моральных привилегий, преимуществ, почета, славы.
И подобное не является нарушением принципа равноправия, ибо «равноправие... не означает, что право вообще не может устанавливать привилегий и льгот»2. В цивилизованных странах допускаются и иные проявления неравенства перед законом, что выступает подчас необходимым с точки зрения защиты ряда конституционно-правовых ценностей. Это относится к порядку привлечения к юридической ответственности судей, депутатов представительных органов, некоторых других категорий должностных лиц государства. Такое неравенство перед законом (иммунитет) представляет собой привилегию, обеспечивающую правовую безопасность и независимость данных лиц. В социальном государстве принцип равноправия нарушается и предоставлением законных привилегий и льгот по признакам принадлежности к той или иной категории, социальной группе и т.п.
Еще один фактор, обусловливающий существование политической элиты, а также ее тесную связь с привилегиями, состоит в том, что данная группа лиц олицетворяет собой власть, которая (в силу того, что сопряжена с распределением ценностей и ресурсов) открывает широкие возможности для реализации индивидуальных интересов элиты и ее окружения. Ну а тот, кто распределяет, себя и близких, как известно, «не забывает». Не зря же существуют поговорки: «Кто у власти, тот и у сласти», «У воды, да не напиться» и т.п.
Властвующая элита, как пишет Р. Миллс, «состоит из людей, занимающих такие позиции, которые дают им возможности возвыситься над средой обыкновенных людей и принимать решения, имеющие крупные последствия... Это обусловлено тем, что они командуют важнейшими иерархическими институтами и организациями современного общества... Они занимают в социальной системе стратегические командные пункты, в которых сосредоточены действенные средства, обеспечивающие власть, богатство и известность, которыми они пользуются».
Однако в силу ограниченности ресурсов власти (материальных и духовных благ, ценностей), представители элиты в добровольном порядке, как правило, не торопятся уступать «место под солнцем», за которое разворачивается тайная и явная борьба. Элиты для того, чтобы победить в этой войне, вынуждены сплачиваться, группироваться. Само высокое положение политической элиты в обществе обусловливает необходимость ее сплоченности, групповой заинтересованности в сохранении своего привилегированного статуса. «Для элитистской парадигмы, — подчеркивает Г.К. Ашин, — характерно утверждение о том, что общество не может нормально функционировать без элиты, что она имеет право на привилегированное положение, более того, должна бдительно охранять свои привилегии от «посягательств» со стороны масс».
Борьба за привилегии — это во многом борьба за власть, возможности, ресурсы, влияние. История весьма ярко демонстрирует самые различные формы «войны» за привилегии и с привилегиями. Причем «война» с ними в конечном итоге сводится к борьбе за привилегии новой нарождающейся политической элиты.
Учитывая такую тесную, «генетическую» связь элиты с привилегиями, необходимо для более детального их анализа хотя бы кратко рассмотреть исторический аспект привилегий. Ведь история привилегий — это по большому счету история элиты, которой они принадлежали.
Разумеется, любая власть хотела бы представить имеющиеся у нее преимущества в качестве узаконенных льгот, показать справедливость и обоснованность пользования значительными материальными и духовными благами (что она не зря «ест хлеб с маслом»).
Вместе с тем управляемый класс далеко не всегда разделял с элитой такие представления, а зачастую, наоборот, считал привилегии для властвующих чрезмерными, не правовыми. И действительно, социальная практика показывает, что представители политических элит нередко «увлекались» расширением своих преимуществ, нарушая тем самым правовые и моральные нормы, идя вразрез со здравым смыслом. В подобной ситуации привилегии правящей верхушки воспринимались управляемым большинством как несправедливость, как незаслуженное наделение особыми «сверхправами» отдельных лиц, как посягательство на равенство.
В эпоху Февральской и Октябрьской революций 1917 г. произошла массовая отмена феодальных несправедливых, во многом уже отживших свое привилегий, произошла смена политических элит. Кроме этого, законные преимущества, исключительные права для органов и должностных лиц советского государства стали в законодательстве обозначать в большей мере посредством понятия «льготы». Развернувшаяся борьба против классовых и сословных привилегий, несовместимых с идеалами равенства и справедливости, с принципами социалистического строительства, привела к тому, что термин «привилегия» стал восприниматься как сугубо отражающий противоправные преимущества. В связи с чем и был практически вычеркнут из правотворческого оборота.
Однако, вопреки марксистскому учению в советском обществе с самого начала наметилось расслоение населения на классы, занимающие различное положение в социальной структуре и, соответственно, обладающие различными возможностями в распределении жизненных благ Неравенство в этом отношении было не каким-то уклонением от неких правильных норм, предписанных классиками марксизма, а проявлением объективных законов социального бытия. К концу брежневского периода классовое расслоение советского общества достигло высокого уровня. Стала очевидной тенденция к снижению вертикальной динамики населения, т.е. сокращались возможности перехода из одних слоев в слои более высокого уровня. Представители высших эшелонов власти редко опускались в низшие, ибо имели «разнообразные привилегии сравнительно с низшими слоями и возможности приобретать жизненные блага благодаря своему положению в обществе. Они были хозяевами общества. Ничто не угрожало их привилегированному положению. Они имели такие гарантии своего положения, каким могли завидовать привилегированные слои западных стран. Они имели блага без риска потери, без особых усилий и забот.
Подобные привилегии, получаемые, прежде всего, номенклатурой, не были закреплены в нормах права либо были установлены в «закрытых» решениях. К таким преимуществам относились следующие: распределение жилья, дачных участков, путевок в санатории и престижные дома отдыха, дефицитных товаров и т.п.
Очередная революция (а точнее контрреволюция, по меткому выражению А.А. Зиновьева) в основном «начала бродить на дрожжах» номенклатурных привилегий. Произошло то, что оказалось в явном несоответствии с социальными законами и даже со здравым смыслом. «Те советские люди, которые стали активными идеологами и деятелями контрреволюции, как правило, были выходцами из высших слоев общества, принадлежали к его привилегированной части, занимали в нем высокие посты (достаточно назвать Горбачева, Яковлева, Ельцина), принадлежали к идеологической и культурной элите. Они поднялись в высшие слои за счет советской системы, в ней добились успехов, сделали карьеру. Согласно социальным законам они по своему положению в обществе должны были быть опорой этого общества, его апологетами и защитниками. А они ринулись разрушать его, превзойдя на этом пути диссидентов, критиков режима, самых отъявленных антикоммунистов Запада. Они начали с остервенением рубить сук, на котором сидели. Почему? Никаких объективных факторов в социальной организации советского общества не было. Очевидно, вступили в силу факторы, действовавшие извне советского общества, причем действовавшие как факторы, породившие в нем определенное идейное, моральное и психологическое состояние населения, т.е. как факторы субъективные... Часть советского населения, которой предстояло стать основной силой и опорой контрреволюции, подверглась моральному и идейному разложению. Она стала прозападно настроенной и возжаждала иметь для себя западные жизненные блага, сохраняя то, что уже имела. Этот фактор послужил одним из важнейших условий успеха контрреволюции».
Новые борцы с привилегиями — так называемые динамические слои и демократы под предводительством Б.Н. Ельцина и его окружения — сами весьма быстро превратились в сверхпривилегированное сословие. Много было шума по поводу кремлевских поликлиник, спецтранспорта, загородных резиденций и т.д. Однако, новая политическая элита не только не отказалась от имеющихся привилегий, но и увеличила их.
Система привилегий, как пишет С.В. Поленина, получила, к сожалению, «широкое распространение не только в годы застоя и деформации социализма, но и в еще большей степени в нынешний, демократический период. Речь идет о льготах, с помощью которых создаются условия повышенной комфортности жизни для избранного круга «наиболее ответственных» лиц, вычлененного по признаку их принадлежности либо приближенности к власть предержащим. В этом случае льготы не базируются на объективных основаниях и превращаются в обычные привилегии, существование которых противоречит идее формирования правового государства и подрывает как принцип равноправия граждан, так и принцип социальной справедливости, под лозунгом которой они обычно устанавливаются». Верно и то, что масштабы и характер ныне имеющихся привилегий «мы, возможно, даже не осознаем еще в полной мере и демонтаж которых, по существу, еще и не начинался».
Подавляющее большинство представителей правящей современной российской элиты, не обладая высокими управленческими и нравственными качествами, получив громадные привилегии в результате номенклатурной «прихватизации» значительной части общенародного достояния, оказалось неспособным достойно управлять страной и во многом виновно в кризисе.
В результате можно сказать, что в борьбе демократических сил с привилегиями победили привилегии. В этой связи не лишним будет напомнить власть имущим известное и неоднократно подтвержденное историей изречение Клода Тилье: «Кто сеет привилегии, пожинает революцию».
Конечно, управленческий труд должен высоко оцениваться и стимулироваться в обществе. Но не в такой же мере, когда на фоне «развалин» незаслуженно «пируют» отдельные руководящие лица.
В подлинно демократической стране незаконные и чрезмерные привилегии должны быть отменены. Необходимо инкорпорировать по тематическому принципу нормативные акты, посвященные льготам для высших должностных лиц, включая Президента Российской Федерации, а затем и опубликовать для всеобщего сведения («прозрачности») и контроля за их соблюдением. Кроме того, все чаще встает вопрос о тщательном контроле за имеющейся и формирующейся политической элитой (через институт выборов, референдумов, отчетов депутатов перед избирателями, средств массовой информации, опросов общественного мнения и т.п.), чтобы она не превращалась в замкнутую господствующую привилегированную касту, а работала, как ей и положено, на благо общества, большинства граждан России.
По-настоящему «демократической может считаться политсистема, которая реализует верховенство народа, влияние которого на политику является решающим, тогда как влияние элиты — ограниченным, лимитированным законом, политсистема, в которой элита подконтрольна народу. Следовательно, если мы не можем игнорировать тезис о том, что наличие элиты — это реальная или потенциальная угроза демократии, то выход, условие сохранения демократии — в постоянном контроле народа над элитой, ограничение привилегий элиты лишь теми, которые функционально необходимы для осуществления ее полномочий, максимальная гласность, возможность неограниченной критики элиты, разделение властей и относительная автономия политической, экономической, культурной и иных элит, наличие оппозиции, борьба и соревнование элит, арбитром которой (причем не только во время выборов) выступает народ, иначе говоря, все то, что в своей совокупности и составляет современный демократический процесс».
В нынешних тяжелых кризисных российских условиях важно формировать общественное мнение таким образом, чтобы политическая элита сама начала ограничивать себя в ряде привилегий, которые с моральной точки зрения выглядят явно несоразмерными на фоне разоренного большинства населения.
Для нашего современного государства все острее встает проблема становления совершенно новой, качественной, результативной, квалифицированной политической элиты, которой могло бы доверять население. Такую элиту необходимо российскому обществу создавать, буквально «выращивать», прилагая значительные усилия для того, чтобы с помощью демократических и юридических норм и механизмов (в том числе и посредством законных и обоснованных привилегий) проводить своеобразную «селекцию» новых политиков, имеющих государственное мышление и способных взять ответственность на себя в эти трудные для России времена.
Список литературы
Ашин Г. К. Смена элит // Общественные науки и современность. 1995. №1
Ашин Г. К. Элитология в зеркале политической философии и политической социологии // Элитологические исследования. 1998. №1. С. 11.
Бадовский Д. В. Шутов А. Ю. Региональные элиты в постсоветской России: особенности политического участия // Кентавр. 1995. № 6.
ВосленскийМ.С. Номенклатура: господствующий класс Советского Союза. М., 1991.
Гозман Л. Я., Шестопал Е. Б. Политическая психология. Ростов н/Д, 1996.
Гаман О. Региональные элиты в постсоветской России // Российская Федерация. 1995. № 10.
Зиновьев А. Советская контрреволюция // Советская Россия. 1998. 19сент.
Крыштановская О. В. Трансформация старой номенклатуры в новую российскую элиту // Общественные науки и современность. 1995. № 1.
Лэйн Д. Перемены в России рост политической элиты // Социс. 1996. №12
Куколев И. В. Трансформация политических элит в России / / Общественные науки и современность. 1997. № 4.
Лебон Г. Психология народов и масс. СПб., 1995. С. 124—125.
Миллс Р. Властвующая элита. М., 1959. С. 24.
Охотский Е. В. Политическая элита М., 1993.
Охотский Е.В. Политическая элита и российская действительность. М., 1996.
Понеделков А. В. Политическая элита: генезис и проблемы ее становления в России. Ростов н/Д, 1995.
Теория и история административно-политических элит России. Ростов н/Д, 1996
Almond G. Comparative Political System // Journal of political. 1956. vol. 18. №13.
Thomas P. Jye. American Federalism Competition amend Governments. 1990.
Tucker R. Political Culture and leadership in Soviet Russia. From Lenin to Gorbachev. N.-Y.-London. 1992. P. VII-VIII.