При всей своей специфике искусство цирка, бесспорно, подчинено основным эстетическим положениям социалистического реализма.
Высокая идейность и народностьоблечены в нем в точную и ясную форму, насыщенную героикой и романтикой. Мысль Белинского о том, что «нет прекрасных форм без прекрасного содержания» выявляется в искусстве цирка с наибольшей наглядностью. Идейно-художественный замысел циркового номера зримо и эмоционально раскрывает совершенно определенное содержание. Цирк, как известно, утверждает силу, ловкость, отвагу, красоту гармонически развитого человека. Но все дело в том, что эти общие понятия включают в себя конкретные особенности и детали, которые придают неповторимый характер образу исполнителя и всему номеру или аттракциону. Характерные приметы образа идут от личности самого артиста.
Исключительно действенная сущность циркового искусства зиждется на действенной драматургии, лежащей в основе каждого номера. Несколько минут находится артист на манеже, и в это время он вступает в борьбу с препятствиями, преодолевает их и раскрывается как исключительный характер, совершающий подвиг на глазах у зрителей. Человек зримо властвует над пространством, над хищными животными, пренебрегает опасностью.
В большинстве случаев сценаристом номера, конструктором аппаратуры является артист. Он отлично знает, что главным выразительным средством произведения будет он сам. Драматургию номера и свой трюковой репертуар исполнитель строит таким образом, чтобы полнее донести до зрителя свой замысел, продемонстрировать свои возможности. Нередко при создании номера неудачи постигают артистов не потому, что они плохо владеют профессиональным мастерством, а потому, что не положили в основу номера ясную мысль, не определили четко его идейно-художественный замысел. В таких случаях вопросы композиции решаются формально, один трюк механически подгоняется к другому. При этом в построении номера наверняка окажется много случайного.
Г. Петринская
А самое главное — будет отсутствовать живая мысль, то, что Белинский называл прекрасным содержанием, организующим все элементы формы. Построенный таким образом номер не затронет сердца зрителя, не оставит следа в его душе даже при демонстрации небывалых трюков. Другими словами, без четкого замысла номера не может быть ясной и точной композиции произведения, не может быть определен образ исполнителя и характер его действования на манеже. Вспомним историю создания Вальтером Запашным аттракциона с хищниками. Дрессировщик репетировал со львами, тиграми, пантерами такие трюки, которые ранее не исполнялись. Артист и режиссер должны были найти совершенно определенное композиционное решение аттракциона: очередность трюков и комбинаций, характер музыкального сопровождения, принципы художественного оформления.
Вальтер Запашный, выросший в цирке и отлично знающий его специфику, создал в свое время оригинальный номер «Акробаты-вольтижеры». И в новом для него жанре он пошел новаторским путем. В процессе работы вполне определилось своеобразное решение аттракциона: на манеже не укрощение свирепых хищников, а игра артиста с животными, которые становятся его друзьями. Одновременно определился и образ исполнителя —дрессировщик-гимнаст, он не только выступает с хищниками, но и демонстрирует мастерство акробата. Это помогло наметить композицию и характер самих трюков: дрессировщик в ренском колесе, которое катит тигр; дрессировщик на свободной проволоке над «живым ковром»; переднее сальто через группу животных, стоящих в пирамиде; фордер-шпрунг через лежащего льва и другие. Так удачно найденный замысел аттракциона помог решить многие творческие вопросы.
Ярким, своеобразным замыслом отличается выступление воздушной гимнастки Валентины Сурковой, работающей на вертикальном канате. Образ, созданный артисткой, определил характер исполнения трюков и подсказал композицию всего номера. Образ девушкн-лилии, просыпающейся и умывающейся свежей утренней росой, придал особую окраску, казалось бы, обычным трюкам пластического этюда, который исполняет молодая артистка Наталья Голубцова. Авторский замысел циркового номера, аттракциона вовсе не обязательно переводить на язык литературы, придавать ему конкретный сюжет. У циркового искусства есть свой язык и свои выразительные средства. В номере «Акробаты-прыгуны» под руководством Владимира Довейко нет сюжета, но в нем есть точный замысел, определен художественный образ: исполнители, как мячики, свободно взлетают в воздух, прыжок — их стихия. Замысел подсказал и композицию номера, характер поведения артистов на манеже.
Известно, что композицию циркового номера определяют не только различные трюки, но и паузы, элементы других жанров, обязательное музыкальное и художественное оформление. Словарь по эстетике так определяет слово «композиция»: «Построение произведения искусства; расположение основных его элементов и частей в определенной системе и последовательности, способы соединения образов и совокупность всех средств их раскрытия». Композиционно интересно построить номер помогают артисту и режиссеру знание цирка и его жанров, умелое использование приемов и средств смежных искусств, которые в той или иной мере включаются в произведение цирка. Создавая номера, необходимо прежде всего определить количество трюков. Если их мало, номер будет куцым, не сможет полно выразить замысел исполнителя; а если трюков чересчур много — номер станет затянутым, что снизит эмоциональное воздействие на зрителя. Практика показывает, что 4—8 комбинаций часто бывает вполне достаточно для номеров многих жанров (в каждую комбинацию может войти 2—4 трюка, а иногда и один трюк аттракционного характера).
Возникает вопрос о распределении комбинаций и трюков: идти ли от простых к сложным или, сделав один-два трудных трюка, перейти затем к более легким, постепенно и последовательно наращивая их сложность. Этот вопрос можно верно решить, если руководствоваться общим замыслом номера или аттракциона. Например, в номере «Акробаты-прыгуны» под руководством Юрия Быковского вначале исполняется двойное сальто с трамплина. Это сразу же привлекает внимание зрителей. Но подобное эффектное начало не обязательно. Иное положение, например, в воздушных номерах. В них, как правило, сначала идет разминка вольтижеров, примерка к аппаратуре. Это важно, кстати, не только для артистов. Такое вступление нужно и для того, чтобы привлечь внимание зрителей к особенностям данного жанра, дать им почувствовать высоту, пространство и т. д.
Учитывать восприятие номера зрителями надо всегда. Иногда на них большее впечатление производит не самый сложный трюк, а самый эффектный. В отличном номере Надежды и Вардо Беньяминовых, работающих с першами, есть такой момент: нижний держит лобовой перш в полной темноте, а наверху партнерша исполняет стойку на руках. Лампочка от карманного фонарика, вмонтированного в аппарат, освещает ее лицо и грудь. Казалось бы, сложнейший трюк. Но реакция зрителей показала, что эмоциональнее принимается не этот трудный и оригинальный трюк, а менее сложный — перенос партнерши на длинном перше через неустойчивую лестницу. Определение композиции — всегда большой и сложный поиск. При выпуске номера Г. Петринской «Гимнастка на вертикальном канате» было точно установлено его построение. Но у артистки оказался в запасе трюк: кульбиты на канате. Она решила исполнить их в финале, при сходе вниз, после крутки в петле. В итоге финал получился затянутым, вялым, и артистка вынуждена была отказаться от исполнения кульбитов.
В интересном номере «Жонглеры на мачтах» артисты Грачевы по чьему-то совету стали вдруг повторять в конце выходную комбинацию: групповая перекидка булав в движении по манежу. Эта комбинация следовала за более сложной и эффектной. И случилось то, что должно было случиться: неудачный эксперимент «погасил» номер, нарушил его композиционную стройность и динамику. В цирке ни один номер, ни один аттракцион не может быть завершен без проверки или, как мы говорим, без доводки на зрителе. Зритель — наш самый чуткий и безошибочный режиссер. И очень часто именно он подсказывает верное решение, помогает освободиться от лишнего и случайного.
Некоторые артисты, увлекаясь темпом, не делают нужных пауз после комбинаций. Такие выступления трудно воспринимать, как трудно понимать смысл текста, если читают его, не соблюдая знаков препинания. Отделить комбинацию от комбинации можно и изменением мизансцены, и комплементов, и просто паузой. Но и пауза бывает порой случайной, чужеродной, подчас она даже мешает целостному восприятию выступления. Например, в номере Пет-лицких «Гимнасты на переходной лестнице» необходима пауза. Но характер ее не найден исполнителями. В паузе действует коверный, изображая ухаживания за девушкой, на месте которой оказывается затем мужчина. Эта, в общем-то вполне допустимая сценка, в данном случае нарушает общую атмосферу выступления гимнастов, является чужеродным элементом. А вот в номере артистов Р. Касеева и Р. Манасаряна пауза решена удачно. Талантливые силовые гимнасты сами, без привлечения коверного, убедительно обыгрывают и оправдывают нужную им для отдыха паузу, заполняют ее столь умело, что она не выпадает из образного строя номера. Напротив, пауза как бы привносит новые краски, служит более полному раскрытию замысла артистов.
Искусство цирка у нас развивается бурно. Сейчас, когда создается много новых номеров, особенно важно, чтоб все они несли определенную мысль, художественный образ, отличались стройной композицией. Надо помнить: искусство цирка, стремительное в действии, предельно точное и ясное по форме, требует и соответствующего композиционного решения.
Е. ТИМОШЕНКО, главный режиссер Ивановского цирка. В мире цирка и эстрады.