- Ууууй! – взвыл я. - Больно же!
Впрочем, попытка освободиться от хватких пальцев старшей медсестры удачей не увенчались. Матрона вцепилась так, словно пыталась выдрать из меня кусок мяса. Я бы не удивился, если бы узнал, что так оно и есть.
- Мог бы и спасибо сказать. Обычно у тебя кости зарастали с месяц, но применив эту технологию…
- Фоспади… Это не тефнология, это иввевательство, - промямлил я. Челюсть двигались с трудом, словно несмазанная железка, но все же говорил я вполне понятно, хоть и не четко.
- Вот и не жалуйся, - заключила медсестра.
Вскоре повязка с чудодейственным отваром была снята, я обмыт и посажен напротив Комуи. Начальник Европейского Отделения изучал меня с улыбкой на губах, словно натуралист, встретивший редкое насекомое. От его вида мне было как-то не по себе.
- Итак, я хочу знать все! – объявил он, сощурив глаза.
- Я ничего не знаю! – поспешно заявил я.
- Что, совсем ничего? – поинтересовался он.
Дураком бы его у меня язык не повернулся назвать. Те, кто считает его глупцом, обычно во всю пляшут под его дудку. Да, иногда он творит такое, что у всех волосы дыбом встают. Безумные ученые на то и ненормальны, чтобы изредка устраивать окружающим сумасшедший дом.
- Мне кажется, что произошедшее касается только меня и Канды. И как бы это не выглядело со стороны, я всецело несу ответственность за инцидент.
- Ааа… Ага. И не жалко тебе сломанных костей? – Комуи приподнял левую бровь.
- Нет, - потряс головой я. - Я заслужил и был наказан за это. Ситуация и выеденного яйца не стоит.
- Ну, в принципе, ты прав, наверное. Только вот я знаю, что Канда ни на кого просто так не бросается. Нужен повод, и ты дал этот повод, Лави. Я не хочу лишних проблем в команде экзорцистов. Будь так любезен, извинись перед Кандой и наладь с ним отношения.
Попросить прощения… Легче сказать, чем сделать. Видимо, Комуи и сам не понимал, насколько это сложно. Или понимал, но требовал от меня невыполнимого. У меня даже мысли в голове ни одной не было. Попросить прощения у Канды таким образом, чтобы потом не оказаться на колу. Как ни крути, задачка сложная.
Это злобное существо демонстративно вставало и уходило, стоило мне лишь появиться на пороге комнаты. Он даже не смотрел в мою сторону. Спиной чувствовал. Мне даже было как-то обидно. Хоть какие-то эмоции он должен проявлять?!
Но я все равно подловил его. В ванных комнатах, когда он нежился в горячей воде. Сомневаюсь, что он бы так сразу захотел расстаться со своим любимым удовольствием. По моим наблюдениям, он бы скорее снес мне голову, чем добровольно покинул ванную. Тем более что я бы так просто его не отпустил. Выгодная позиция напротив вешалки с его одеждой была занята.
- Ты должен меня выслушать!
Я услышал, как булькнула вода. Видимо, он шевельнулся.
- Я тебе ничего не должен.
- Понимаю. Но ты человек честный и не откажешь мне в шансе оправдать себя.
Я замолчал, с нетерпением дожидаясь его реакции. Кафельные плитки на полу приятно холодили кожу.
- Пяти минут тебе хватит?
- Ох, - я вздохнул с облегчением. - Наверное. Понимаешь, я… Я просто сошел с ума. Понимаю, что я поступил подло. Но если бы у меня был выбор… Просто ты так холоден и отвратительно ко всем равнодушен, что я даже и предположить никогда не мог, о чем ты думаешь в ту или иную минуту. Даже если у тебя и были ко мне какие-то чувства, они были похоронены под маской безразличия. Понимаешь, мне нужно было придумать план, по которому ты сам бы ко мне пошел… И вот оно как-то так само получилось…
Я вздохнул, замолкая. За приоткрытой дверью было тихо. Лишь где-то рядом из крана капала вода. Я нервничал, кусая ногти. От его молчания мне было нехорошо.
- Скажи мне, - от звука его голоса я вздрогнул, - как ты думаешь, чем Нои отличаются от нас?
- Ммм… Жестокостью? – наивно предположил я.
- Нет. Каждый из нас в какой-то мере жесток. Тем более я, убивающий все живое. Еще варианты?
- Не хочу гадать. Скажи сам.
- Хорошо… Нои любят манипулировать людьми. Дергать за ниточки, нажимать на кнопочки и наблюдать, чем закончится очередной эксперимент. Этот мир для них – одна сплошная площадка для игр. И ты вел себя точно как они.
- У меня не было выбора! – попытался оправдаться я. Сердце гулко стучало о ребра.
- Не говори мне о выборе! Он есть всегда! Ты просто воспользовался куда более простым способом. Ты даже не подумал о том, как мне станет противно, от осознания самого факта… - он неожиданно замолк, но через миг продолжил. - Знаешь, если бы ты просто разговаривал со мной вместо того, чтобы постоянно лапать, толку было бы больше.
Я услышал плеск воды, затем звук босых ног по кафелю. Дверь открылась, и я встретился взглядом с Кандой. Он даже полотенце на бедрах не потрудился завязать и мой взгляд все время тянулся сползти чуть ниже того уровня, где ему следовало находиться.
- Я не могу позволить тебе получить те отношения, к которым ты так отчаянно стремился, - сказал он, тряхнув волосами. - Есть вещи, которые нельзя переступить.
- То есть, твоя гордость не позволяет смотреть мне в глаза? – раздраженно бросил я, поднимаясь на ноги.
- Моя гордость не позволяет мне тебя не презирать, - коротко отозвался он.
- Ах, какое удобное прикрытие! – фыркнул я.
- Почему ты злишься на меня за то, в чем виноват сам?
Он повернулся ко мне спиной и направился к вешалке. Видимо, решил одеться и уйти. Но я не дал ему и шага шагнуть. Я бросился к нему, обнял, зарываясь носом в темные, пахнущие мылом волосы. Он дернулся, но освободиться не попытался.
- А целовать меня твоя гордость позволила? Или ты ее перешагнул?
- Я тебя согревал, идиот. Мне же не хотелось, чтобы ты умер от переохлаждения.
- Врешь же, - устало выдохнул я.
- Вру. Но это ничего не меняет.
Одним плавным движением он высвободился из моих объятий.
- Оставь меня в покое, - устало вздохнул он.
Просить прощения у человека всегда нелегко. Переступить через свою гордость иногда так сложно, словно ты пробираешься по дороге, вымощенной разгоряченными углями.
В орденской теплице во всю шла уборка урожая. Старые, уже умирающие помидоры выдирали из холодной земли, складывали в одну кучу и сжигали, отправляя в небо тяжелый, помидорный дым. Канду я нашел именно здесь. К садоводству он был неравнодушен и выдирал умирающие растения с явным сожалением, которое видел, опять же, только я. Наблюдая за ними издалека, я любовался аккуратными, точеными движениями. Интересно, он головы людям так же отрывает, или это расшалилось мое сумасшедшее воображение?
На тепличной раме лежал маленький красный помидор. Последний отпрыск своих умерщвленных Кандой прародителей. Что ж, я готов предложить ему иной способ смерти, чем просто в котле у Джерри.
Канда повернулся ко мне именно в тот самый миг, когда я принялся измазывать свое лицо. За секунды я приобрел маленькую бородку, очки и небольшие клыки над верхней губой.
- Ты просто ребенок, - уголки его губ чуть приподнялись.
- Когда мне будет пятьдесят, я стану богатым испанским бароном, - весело хмыкнул я.
- Окруженным детьми и внуками? – фыркнул он, сложив руки на груди.
- Не думаю, - улыбнулся я и затолкал в рот остатки помидора, - из меня бы получился плохой отец. Я просто ищу своего человека.
- Зачем? Что ты с ним делать собрался?
- Любить! Я буду любить его, Канда, честное слово!
- Господин экзорцист? – слегка ошарашено раздалось позади меня. Я обернулся и встретился глазами с Сэмом, нашим орденским садовником. Мальчишка стоял и, открыв рот, смотрел на мою раскрашенную физиономию.
- Что вы делаете?
- Я? Смешу Канду! – бодро отозвался я.
- Но господин Канда не умеет смеяться! – убежденно заметил он.
- Это ты так думаешь.
Я обернулся к мечнику. В синей глубине его глаз блестели смешинки. Да, я понимал, что никто кроме меня не видел его смеха. И ведь получалось, что он такой только для меня. И эта мысль сладкой дрожью отзывалась в моем сердце.
- Давайте же оставим в стороне эгоизм и будем, как раньше, работать дружно! – объявил Комуи, радостно взмахнув руками. Канда скривил губы. Сегодня Смотритель избрал себе образ чокнутого изобретателя.
- Я не собираюсь проламывать ему голову, если он будет молчать, - подозрительно спокойно заметил мечник.
- Я так хочу, чтобы вы вспомнили о том, что есть на свете дружба, командная поддержка…
- Хм-м…
Я прикрыл рот рукой. Чтобы не расхохотаться. Так ведь можно и по шее получить.
- Там всего-то около пятидесяти акума. Я бы один справился, - пробормотал Юу.
- Мы не знаем этого наверняка! – Комуи подобно птице взмахнул руками. - Я бы хотел, чтобы ты смог опереться на чье-то плечо в случае необходимости. Тебе нужен помощник, Канда!
- Хм-м…, - если Канда и был недоволен, то старался этого не показать. Но только вот весь его гнев обрушился на меня, как только мы вышли из кабинета Смотрителя. О да, мне следовало бы давно привыкнуть к мысли, что из меня получается просто идеальный козел отпущения.
- Будь так любезен заползти в какую-нибудь дыру и сидеть там всю миссию! – сварливо проворчал он.
- Ты не должен обращаться со мной как с тупым мулом! Неужели ты забыл?! Мы – напарники! Мы – команда! И ты просто не сможешь справиться без моей помощи.
- Кто бы мог подумать, что ты настолько внимательно вслушиваешься в эти бредни Комуи!
- Такова природа Книжников. Но в чем-то он прав, согласись.
Так уж получилось, что на миссию мы отправились не в самом радужном настроении. Точнее, настроение задавал хмурый Канда, напоминавший скорее дождевую тучу, нежели человека.
- Не кривись так, - широко улыбнулся я, когда мы шли к Ковчегу. - Миссия должна пройти быстро. К обеду следующего дня мы уже должны быть в управлении. Считай, что мы идем на пикник. Приятное времяпрепровождение на открытом воздухе.
- Ты не мог бы заткнуться? – поинтересовался он почти вежливо и почти невозмутимо.
- Не могу. Мне будет скучно!
Он закатил глаза и пошел чуть быстрее. Мне пришлось чуть ли не бежать за ним. Да уж, Юу никогда не отличался уважением к навязанным ему напарникам. То же мне… одиночка.
- У меня есть план! – громко сказал я. - Понимаешь ли, я знаком с очаровательной девушкой из того города…
- Ничуть в этом не сомневаюсь! – раздраженно отозвался он.
- Мы можем просто переждать у нее до того времени, пока не нападут акума. Ведь они появляются в основном ночью. Проведем время с пользой!
- Что, чешется? К девочке захотелось?
Я улыбнулся, искренне надеясь, что Канда не обернется и не увидит моего выражения лица. Сексуальное неудовлетворение, конечно, вещь неприятная, но я немного не то имел в виду, когда говорил про Жизель. С недавних пор мое желание стало распространяться только лишь на Канду и никого кроме него. А вот в его голосе я слышал странные, до этого мига неизвестные мне нотки. Если бы я не знал его, я бы предложил, что он просто ревнует. Ревность и Канда… Хм, вещи все равно немного несовместимые. Хотя, конечно, мечтать еще никому не запрещалось. Мне бы хотелось, чтобы он чувствовал что-то ко мне помимо постоянно преследующего его раздражения.
До дома Жизель нам оставалось пройти совсем немного, и я безостановочно молол языком, раздражая Канду. И к тому времени, как мы приблизились к хорошо знакомой мне зеленой изгороди, он был уже взбешен настолько, что готов был в любой момент кинуться на меня и загрызть насмерть.
Жизель выглядела ослепительно. Все же я неравнодушен к очаровательным маленьким блондинкам. Она, как обычно, была очень рада видеть меня. Соскучилась за две недели моего отсутствия.
- Я очень рада видеть вас здесь, - она улыбнулась. - Три дня наш город ждал спасения от этих ужасных тварей.
- Теперь все будет хорошо! – горячо заверил ее я, крепко обняв. Стоящий рядом Юу скривился от отвращения.
- Позволь тебе представить моего напарника, экзорциста Канду. Он будет вместе со мной оберегать твой покой, - я сделал широкий жест в сторону своего вечно недовольного возлюбленного.
- Я бы хотел использовать ваш дом как обзорную площадку. Как я могу подняться на крышу?
Казалось, что даже самая обычная просьба далась ему с трудом. Жизель уже точно вошла в огромный список людей, которых он ненавидел.
- Я вас провожу, - ослепительно улыбнулась девушка. Если ей и не понравился его тон, то девушка старалась этого не показать.
На кухне я нашел копченый окорок и решил немного перекусить, забравшись с ногами на широкий подоконник. Из окна открывался очаровательный вид. Дом располагался на горе, и это накладывало на окружающее пространство свой отпечаток. Вообще, я люблю Марсель. Он прекрасен. Он таит в себе особую, нежную атмосферу. Кто-то считает, что из всех французских городов, столица любви – это Париж. Я мог бы легко с этим поспорить.
- Он очень милый, - вошедшая на кухню Жизель недовольно покачала головой.
- Боюсь, что за весь путь до управления я сумел его здорово раздраконить. Извини, если тем самым доставил тебе неудобства, - я виновато развел руками и с наслажднением откусил от курицы еще кусочек.
- Я бы тебе поверила, если бы заметила в глазах хоть мизерную долю раскаяния, - она рассмеялась и обняла меня, утыкаясь тонким носом в шею. Я откинул голову, позволяя ярким солнечным лучам бить мне прямо в лицо.
Все-таки странный я человек. Рядом стоит красивая и влюбленная в меня девушка, да еще и с вполне покладистым характером. Но она не нужна мне. Все мои ощущения находятся где-то на биологическом уровне. В клетках, в мышцах. В запахах и прикосновениях. Почему-то аромат тела Жизель не кажется мне вкусным. Меня не тянет к ней. Конечно, моему молодому организму необходимо физическое удовольствие. Меня по определению тянет заниматься любовью. Но это все не то.
Наверное, мне повезло. Есть множество людей вокруг, которые создают семьи, соединяются с кем-то, но лишь по истечению какого-то срока встречают того, с кем можно почувствовать себя одним целым. Только вот зачем Канде быть связанным со мной так тесно? Кажется, этот вопрос меня волнует сейчас куда сильнее, чем вариант с простой и ничему не обязывающей постели.
- Ну а как твои дела? – спросила Жизель чуть настороженно, и я понял, что речь пойдет о Канде.
- Боюсь, что я сделал глупость. Теперь меня, кажется, ненавидят. Вот что бы ты сделала, чтобы вымолить прощение?
- Не знаю… Я бы просто любила. Не думаю, что у кого-то есть власть искоренить в другом человеке его искренние чувства. И лучше уж иметь возможность быть рядом и видеть возлюбленного постоянно, чем находиться у черта на куличках. Так что цени то, что у тебя есть.
- Ты как всегда, умница, - я развернулся на подоконнике и поцеловал ее в лоб. - Пожалуй, мне стоит подняться к Канде. Мы как-никак напарники.
- Подожди, - она невольным движение удержала меня за рукав. - Я вам хотя бы бутерброды приготовлю. Вы же там надолго собрались зависнуть…
- Юу, обед!
Он даже соизволил немного повернуть голову в мою сторону. Ах, Ваше Высочество, позвольте предложить Вам мои скромные припасы, которые ничуть не достойны того, чтобы Вы их съели!
- Тут есть бутерброды с медом и мясом. Я, так и быть, возьму на себя сладости. Ты уж извини, но медом я с тобой делиться не собираюсь.
- Сладкоежка, - в его голосе не было почти ничего презрительного.
- Ага, - я удобно устроился на подогретой солнцем крыше и разом затолкнул в рот половину бутерброда. Жизнь по определению была прекрасна. Очаровательный продукт жизнедеятельности пчел, приятное солнышко и мрачный Юу. О чем еще мечтать будущему испанскому барону?!
- Я думал, ты там еще часа на два задержишься, - сказал он неожиданно. - Когда еще предвидится возможность попасть в Марсель?!
- Странно, но куда делась твоя ненависть ко всему живому? В твоем голосе ее больше нет. Что-то случилось? – я широко улыбнулся.
- Если ты сейчас же не оставишь свой идиотский тон, то получишь больно, - уже привычно раздраженно фыркнул он и злобно откусил от бутерброда. Видимо, представляя на его месте голову Жизель.
- Ты веришь в любовь по запаху? – поинтересовался я минуту спустя.
- В смысле?
- Ну, когда ты наклоняешься к человеку, вдыхаешь аромат его тела, и тебе сносит крышу.
- Хм… Знаешь, романтики-идиоты утверждают, что существует любовь с первого взгляда. Тогда почему не может существовать любви по запаху?
- Но ты в это не веришь?
- Конечно, нет, - он раздраженно фыркнул.
- Но, почему?
- Потому что любить надо за что-то. За поступки, свершения, адекватность, привязанность... Просто слепо заболеть человеком – это глупо.
Я открыл глаза. Надо мной сверкало ослепительно голубое небо. Ни одного облачка. Редко такое увидишь. И от того этот миг еще более ценен.
- Ох, тогда, возможно, мне следует серьезно подумать над тем, за что я люблю тебя? Найти, так сказать, повод.
- И отказаться от своей бредовой идеи затащить меня в постель?!
В его голосе я услышал сарказм. Он явно добивался от меня именно таких слов. И я повелся, вот черт!
- Возможно, я просто люблю типаж длинных людей, - широко улыбнулся я.
- Высоких?
- Нет, именно длинных. Твои волосы, катана и плащ! Они вызывают во мне трепет!
Судя по звуку, он подавился бутербродом. Я удовлетворенно улыбнулся и перевел взгляд на Канду. Растрепанный и кашляющий. Он производил очаровательное впечатление.
К его верхней губе прилипла крошка, и я не мог отвести от нее взгляда. Хотелось слизнуть ее, но Юу же не дастся просто так.
- Ты не двигайся, хорошо? – попросил я. Мои пальцы пробежались по его щеке.
- Глупый кролик, не смей даже…
- Клянусь, я никогда не напомню тебе об этом… Просто, очень хочется…
Я подобрался ближе, слегка поддел языком крошку. И потащил ее в рот. И встретился с его ошарашенным, полным удивления взглядом. Вот оно! Оказывается, зацепить его физическим прикосновением так просто!
Еще никогда я не получал такого дичавшего удовольствия от выражения его лица. Щеки его порозовели, а дыхание сбилось. Вот оно! То, чем его можно задеть! Обычные физические прикосновения способны выдать его с головой. И я способен выдрать правду из его груди, я способен заставить его признаться в том, что чувства ко мне он все же испытывает!
- Взрыв! – он схватил меня за плечи. А мне хотелось опрокинуть его на крышу и продолжить прерванное веселье. И я даже не сразу понял, о чем он говорит.
- Взрыв! – повторил он твердо. - Акума!
Я обернулся. В двух кварталах от нас к небу поднимался столб черного дыма.
- Они же всегда ночью появлялись! – выкрикнул я. Нет, только не сейчас, когда я почти получил желаемое!
- А ты имел возможность заглянуть в их расписание? – с сарказмом поинтересовался Юу. - Пошли уже!
Мы мгновенно сорвались с места. Акум оказалось меньше, чем было в сводках. Около тридцати, да и те первого уровня. Но вот третий мы заметили далеко не сразу – слишком уж увлеклись спасением людей из горящих зданий.
Наверное, мне не нужно было отвлекаться. В нашем деле можно умереть от отведенного в сторону взгляда. Но что уж поделаешь, я увидел, как Канда уничтожил третий уровень и рухнул на землю, не в силах подняться. Не в первый и, наверное, не в последний раз такое было. Но сейчас его окровавленное тело вызвало во мне животный ужас.
- Иди нахрен, идиот! Я восстановлюсь сейчас! – прохрипел он, когда я попытался оттащить его подальше от акум и огня. Мне было плевать на все, кроме него. Ну, горит округа, да и черт с ней! Он должен выжить!
- Сзади!
Я успел лишь чуть обернуться и краем глаза заметить надвигающего на меня монстра. И глазах потемнело…
Глава 5.
Я чувствовал себя как загнанный зверь в клетке. Мне хотелось завыть, с разбегу приложиться об стену головой или банально забиться в угол, сжавшись в комок. Я был пятилетним ребенком, который увидел кошмар и теперь просился на ручки к мамочке. Я никогда не жил в семье, но что-то подсказывало мне, что так оно и должно быть. О да, я не хотел видеть ничего из того, что мелькало у меня перед глазами. Я бы согласился на многое, чтобы сбежать от действительности и вновь стать бесчувственным уродом, каким они все любят меня считать, и каким я был когда-то.
Раны у рыжего были тяжелыми, он ничком лежал на диване в доме этой никчемной курицы Жизель. Врач, правда, заверил нас, что Лави обязательно выживет и восстановится почти полностью. Ему осталось только прийти в сознание. Чего мы все и ждали.
Угораздило же этого глупца прикрыть меня собой. Когда он пытался оттащить меня в сторону от поля боя, все акума только в него и целились. Скажите мне, где только рождаются такие идиоты? Тем временем его чокнутая девица носилась рядом: наворачивала круги по комнате, вливала в него лекарства, мерила температуру, поправляла одеяло… Хоть я и мог поклясться, что оно ну никак не поменяло свое положение за последние четыре часа.
Сам же я со своими ранами уже давно справился и чувствовал себя превосходно. Пришлось, правда, повозиться с торчащей из ноги костью, но это так, мелочи.
- С ним будет все в порядке! Лави сильный, он справится! - повторяла девица как заведенная. И раздражала меня. Откуда ей вообще знать, насколько он сильный и что он может преодолеть? Такая информация известна только экзорцистам.
Я привстал со своего места, протянул руку и снял черную повязку с его глаза. Как-то она нелепо сморится, если знать, что под ней все в порядке.
- Вы всегда так спокойно относитесь к ранам своих товарищей? – спросила девица, все-таки успокоившись и усадив себя рядом со мной. Ноги ее, видимо, уже не держали. Ну, еще бы! Столько времени круги по комнате нарезать!
- Равнодушие приходит, когда ты видишь подобное каждый день.
- Разве к такому можно привыкнуть?
- Спокойно нельзя принять только смерть. К тому же я уверен, что в его случае будет все в порядке. Слишком уж он надоедлив.
Я даже головы к ней не поворачивал, просто кожей чувствовал ее удивленный взгляд. Таким как она сложно понять меня. Для окружающих я обычная неблагодарная свинья, выродок, не способный понять обычных человеческих чувств. Рядом со мной им и дышать-то сложно.
Я откинулся на спинку кресла, взглядом изучая губы рыжего. Когда он без сознания или спит, они не улыбаются. А мне, как оказалось, не хватает его улыбки. Какой же я убогий, подумать только…
- Вы знаете ту девушку, в которую влюблен Лави?
Я вздрогнул. Признаться, я не ожидал, что рыжий успел обзавестись еще одним объектом страсти.
- Экзорцистка с длинными, черными волосами, - добавила Жизель, и меня неожиданно осенило. Ну, надо же, этот стервец посмел сменить мне пол!
- Да… Я знаю ее, - мой собственный голос показался мне жалким. Чего она хочет-то от меня?
- Вы тоже считаете, что она недостойна его любви?
- Я считаю, что чувства не должны строиться на подлости, - я нахмурился.
- Неужели он сделал что-то такое, что невозможно было бы исправить? – в ее голосе звучало отчаяние. Кажется, я что-то не так понял. Или мне показалось, что между рыжим и этой девицей что-то есть?
- Представь, что ты – игрушка, - сказал я, развернувшись к ней всем телом. - Тобой вертят, как хотят, вырывают из тебя нужные кукловоду чувства и эмоции. Тебя опрокидывают и поворачивают. Нагибают и раздевают. Делают с тобой все что хочется. Как ты думаешь, кому такое понравится?
- Но ведь он раскаялся! – воскликнула она, смешно всплеснув руками.
- Да что стоит его раскаяние, если его якобы любимый человек каждый миг будет ожидать подвоха и удара в спину? Жить с предателем невозможно. Не строй из себя понимающую. Ты ничего в этом не соображаешь.
Она обиженно запыхтела и отвернулась. То же мне обиженная.
- Мне сложнее, - неожиданно заметила она.
- В чем это?
- Я люблю человека, который никогда не будет моим. Вы даже представить себе не можете, как сложно смотреть на человека и знать, что он думает о другой. Она не достойна его, раз не понимает, от чего отказывается.
Господи, просто клуб обиженных какой-то. Мне так и хотелось сказать девочке, что каждый сам кузнец своего счастья, и все в ее руках. Точнее, на диване. И делай с ним все что угодно.
- Пф!
Я поднялся со своего места, стараясь не смотреть на потухшую девицу, забравшуюся на кресло и обнявшую саму себя. В конце концов, если кто-то хочет жить с тем, кто может предать его в любой момент, то это его проблемы. Я же нашел иной выход из ситуации. Мне надоело подставляться, мне надоело видеть этого человека. Пора брать ситуацию в свои руки.
Голем вылетел из моего кармана в тот миг, когда я вышел в коридор и закрыл за собой дверь. Я не хотел здесь больше оставаться. Меня уже тошнило от этих людей, от постоянных голосов над ухом, которые учат, как следует жить. Меня тошнило от экзорцистских крестов и бесконечных битв. И стоило лишь подумать о том, что я буду встречаться с рыжим в Управлении, как становилось еще хуже.
Я не хотел больше сражаться. Он почти выиграл этот поединок, почти заставил склониться перед ним. Если я уступил бы сейчас, то никогда больше не смог бы жить спокойно. Я променял бы свою гордость на сладость его поцелуев. Я должен был с этим справиться, я должен был убраться подальше, затаиться и спрятаться. Да так глубоко, чтобы он больше не мог проникнуть в мое сердце и наводить там свои порядки.
Комуи снял трубку после третьего гудка. Голос у него был усталый и сонный. Видимо, я снова разбудил его не вовремя.
- Война скоро закончится, - негромко сказал я.
- Я в этом пока не уверен, - голос его чуть дрогнул. - Что ты хотел мне сказать?
Я промолчал, прикрыв глаза. Ногти впились в ладонь, заставив меня открыть рот. Я должен, просто должен.
- Я больше не могу, - мой голос прозвучал тверже, чем я от себя ожидал. - У меня больше нет сил. Ты обещал отпустить меня, как только война подойдет к концу. Ты прекрасно знаешь, что Ватикан не отпустит меня. И ты прекрасно знаешь, что после окончания войны незамеченным мне уйти будет невозможно. Сдерживай свое обещание.
- Но почему сейчас? Да и куда ты пойдешь? Как-то это все неожиданно…
- Мир большой, Комуи. И не нужно особо стараться, чтобы спрятаться в нем. Есть большие города, где люди сидят друг на друге как в муравейнике. Есть, наоборот, бескрайние пустоши, где человек бывает раз в столетие. Я хочу умереть для всех, кто может узнать меня.
- Лави опять что-то выкинул, да?
Я замолчал, откинув голову на деревянные панели дома. Я не знал, что ответить. Иногда Комуи пугал меня подобными заявлениями.
- Я просто хочу жить.
В трубке стояла звенящая тишина, давящая на уши. Видимо, он обдумывал мои слова.
- Мне нужна твоя чистая сила, - через минуту сказал он.
- Хорошо, - я сосредоточенно кивнул.
Бросить все. Это так сложно. Тем более, если ты прожил всю жизнь в Ордене, и он для тебя как дом родной. Хотя, это не было приятным времяпрепровождением, на самом-то деле. А если вспомнить о том, как я появился на свет во второй раз, и чем обернулось для меня это рождение… И бежал я не от Лави. Конечно, нет! Просто с него все началось. А о чувствах к нему я думать не хотел. Его прикосновения - как камень, привязанный к ногам и утаскивавший меня все глубже и глубже на дно морское.
Когда я вернулся в гостиную, он уже пришел в себя. Я поспешил подавить так и рвущееся наружу «Слава Богу!» Определенно, он сделал со мной что-то странное, раз я думаю о подобном. Накачанное лекарствами тело Лави смотрело на меня полупьяными глазами. Курица эта не отходила от него ни на шаг. Она вцепилась в руку рыжего, как тонущий хватается за спасательный круг. Честное слово, смотреть противно!
- Живой все-таки? – с прохладой в голосе спросил я.
- От меня не отделаешься, - он улыбнулся привычной глупой улыбкой и оглядел меня с ног до головы. Явно наслаждался тем, что я жив и здоров, что я могу нормально передвигаться. Как же меня бесят эти его взгляды!
- Нам нужно поговорить. Прямо сейчас и наедине.
Девица нас покидать не хотела, и мне пришлось «попросить» ее ретироваться взглядом. Она уж как-то быстро побледнела и поспешила удалиться вон. Не зная, с чего начать разговор, я присел в стоящее перед диваном кресло. Текли секунды, а я никак не мог решиться.
- Ну же, Юу! Я сейчас засну! – делано простонал он. Я скривился. Его поведение совершенно лишало меня желания разговаривать. И разговаривать в первую очередь с ним.
- Я ухожу из Ордена, - твердо сказал я.
- О!..
С него в миг слетела вся сопливость. Он вздрогнул и побледнел.
- Что? Прямо сейчас? – спросил он едва слышно.
- Да, я уже договорился с Комуи. Ты возвращаешься в Управление один, берешь с собой мою чистую силу. Меня должны объявить мертвым.
- Что?! Подожди, Юу! – он приподнял руку, словно пытаясь остановить меня. - То есть, в Орден ты больше вернуться не намерен?
- Мертвецы не возвращаются.
Он судорожно вздохнул, содрогнувшись всем телом. Он не был дураком и сразу понял, на что я собирался пойти, и чем это обернется для него. Но его чувства я беречь не собирался.
- А как же… я? – это прозвучало у него по-бабьи плаксиво.
- А что ты? Если у тебя в голове поселилась мысль о том, что твои глупые инсинуации будут иметь успех, то я поспешу разочаровать тебя. Ты проиграл, Лави.
В тот миг он напоминал мне мертвеца. Бледная, почти серая кожа, приоткрытый, сведенный судорогой рот… Возможно, его схватил удар, а я этого и не заметил.
- Наслаждаешься, да? – хрипло спросил он, скрючившись на диване. - Я вижу, тебя чуть ли не по стенке размазывает от удовольствия.
- Свыкнись с мыслью, что ты меня больше никогда не увидишь.
- С какой усладой ты все это произносишь, - выплюнул он.
Я встал, сделал шаг и положил рядом с ним Муген. Пальцы сжались на ножнах, и я заставил себя отпустить меч. От прошлого нужно избавляться, не моргнув глазом. Без сомнения и печали.
- Ты просто трус, - звенящим шепотом сказал рыжий, - и нет в тебе никакой гордости, трусость одна. Да ты открыться мне боишься, поэтому и сбегаешь.
Я схватил его за ворот рубашки и хорошенько встряхнул. Трусом меня называет, ну, надо же… Убить бы подлеца, да руки марать не охота.
- Не думаю, что ты причина моего ухода, - я старался говорить спокойно и не выдать охватившего меня бешенства, - Хотя в чем-то ты прав. От твоих прикосновений меня просто выворачивает.
Я отшатнулся, когда он протянул ко мне руку. Он кинулся, чтобы остановиться, чтобы удержать. Тело его перевернулось на бок, и он упал на пол, подвернув под себя сломанную ногу. Я никогда еще не слышал от человеческого существа такого крика. Он орал как дикий зверь, у которого вживую выдирают сердце. И отчего-то мне казалось, что дело вовсе не в физической боли.
- Ты не имел права давать мне шанса! – кровь моя застыла в жилах, когда он выкрикнул это. И, зажав уши руками, я выскочил из комнаты. Куда угодно, лишь бы подальше от ослепляющего меня ужаса.
Сам не помню, как я добрался до Парижа. В этом городе, в полуразрушенном доме меня ждала жестяная банка с деньгами и саквояж с одеждой. Мне на первых порах хватит. Денег я накопил более чем достаточно. Я собирал их по всему свету когда был на миссиях, отказывая себе то в одном, то в другом. Франки, фунты, марки… Я нашел сумму вполне удовлетворительной.
Я не помню, куда бежал. Кажется, я колесил по Европе, сам толком не понимая, куда еду, и где меня тянет остановиться. Впрочем, само слово «хочется» стало для меня чем-то далеким и мифическим. Мне казалось, что я потерял всяческое представление о вкусе еды, об удовольствии от пейзажа за окном и даже отдыха от сна. Во рту было сухо, а грудь кололо подлое жжение. Я предал его. Да, именно так и ничуть не иначе. Я сам совершил тот грех, за который проклял его. Я сам убил все то, что могло бы быть между нами. И сам убедил себя в том, что эти отношения были обречены на провал.
Через месяц после моего бессмысленного путешествия, я все же перестал думать о нем постоянно. Я осел в небольшой польской деревушке и занялся строительством дома. Молоток в руках хоть как-то помог мне отбросить в сторону мысли о рыжих волосах и зеленых глазах одного субъекта. Через месяц я уже спокойно разговаривал и неплохо понимал польскую речь, и даже читал местную прессу.
Закончилась война. Как я и предполагал, Нои не смогли продержаться долго, ведь к тому моменту, как я покинул Орден, их оставалось всего четверо. В газетах были фотографии экзорцистов. И я очерчивал пальцем овал лица Лави, пытаясь вспомнить каковы на ощупь его волосы. Определенно, я сошел с ума. Или заболел какой-то странной до отвращения болезнью. И с каждым днем мне становилось все хуже.
Я не выдержал, когда пятый месяц подошел к концу. В деревню заехал путешествующий по Европе француз с яркими рыжими волосами. Когда я увидел его со стороны, мое сердце бешено застучало, словно пытаясь вырваться наружу. Я подумал, что Лави нашел меня, и теперь можно было не скрываться… Я говорил с этим французом несколько часов подряд, и он сводил меня с ума. Я вернулся домой поздно вечером, пьяный от, казалось бы, давно позабытых ощущений. Рыжие волосы, зеленые глаза, теплая улыбка… Он не был Лави, но именно моего рыжего напомнил мне этот случайно забредший к нам человек.
Голем был еще жив, хоть и работал с трудом. Я думал, что он развалится у меня на руках, но мне повезло. Я даже не знал, является ли Комуи главой управления, или его кем-то заменили. Но мне не к кому было обратиться.
- Слушаю Вас, - ответил знакомый голос, и я вздохнул от облегчения. - Алло?! Я слушаю Вас!
- Комуи, - выдохнул я. В ответ я услышал лишь молчание. Видимо, он собирался с мыслями. Видимо, не мог поверить, что я позвонил, переступив через осторожность. Да уж, я даже поблагодарить его не соизволил.
- С тобой все порядке? – спросил он взволнованно. - Тебе нужна помощь, деньги?..
- Что? Нет-нет, я в норме!
- Я рад, - послышался вздох облегчения. - Где ты?
- В Польше, - я скривился, - Послушай, Комуи, у меня мало времени. Мне просто нужен Лави. Ты не знаешь, где его сейчас можно найти?
- Конечно, знаю. Он в Берлине. Могу дать адрес работы. К сожалению, я не в курсе, где он живет.
- О… У него миссия? Как долго он пробудет в Германии, ты знаешь?
Его молчание показалось мне странным. Что-то было не так, но я не мог пока понять, в чем дело.
- Хм… Он не обирается никуда уезжать. Знаешь ли, Книжник умер.
- И что? – не понял я.
- А то, что он просто живет в Берлине, просто работает в банке, просто получает военную пенсию и не собирается становиться Книжником. Так диктовать тебе адрес или нет?
В мгновение ока я метнулся к столику, схватил ручку и лист бумаги. Кажется, впереди меня ждало еще одно путешествие.
Через несколько дней я прибыл в Берлин. Стоял жаркий полдень, и до дикости хотелось умыться из находящегося невдалеке фонтана. Я без труда нашел банк, где работал Лави, и засел в кафе напротив, приготовившись ждать. Судя по табличке на здании этого местного финансового центра, банк работал до шести вечера. Но я скорее подождал бы, нежели сунулся внутрь. Спокойнее как-то, да и разговаривать с ним я решился бы только тогда, когда мы останемся наедине.
Проходили часы, а я все ждал. Со мной пыталась заигрывать довольно несимпатичной наружности официантка, затекли ноги, и настроение упало к нулю. Но я ждал. Внутри меня царила странная нерешимость. Я был словно преступником, который идет в полицию сознаваться в своих правонарушениях. Говорят, они делают это для того, чтобы выговориться, чтобы совесть успокоилась. У меня же с совестью были явные проблемы.
Я почти уснул на своем стуле, когда без пяти минут шесть из банка вышли трое. Молодая женщина, старик и рыжий парень. Я подскочил на стуле, впиваясь глазами в фигуру Лави. О да, он изменился и достаточно сильно. Глазу это было почти незаметно, но где-то на уровне подсознания я был убежден в том, что от жизнерадостного и постоянно улыбающегося рыжего не осталось ни малейшего следа.
Через минуту они разделились, и Лави пошел в другую сторону. Мой взгляд зацепил то, что один каблук его ботинок был короче другого. Хромает, значит, и не хочет этого показывать… С того ли случая, когда я оставил его лежащим на полу в доме Жизель?
Он зашел на почту и вернулся с парой конвертов. Должно быть, переписывается с кем-то из Ордена. Потом забежал в магазин и вышел оттуда с полным пакетом продуктов, наверху которого возвышался батон белого хлеба. А я все не решался подойти. Шел за ним по пятам, вглядываясь в чуть заметную хромоту. Что я скажу ему, когда он столкнется со мной нос к носу? Нужно подобрать хоть какие-то слова, но в голове у меня ни одной мысли. Совсем пусто…
Мы свернули в какой-то закоулок, и я последовал за ним, отставая всего лишь на пару десятков шагов. Я так задумался, что даже и не подумал о том, что он наверняка заметил мое присутствие, хоть и не оборачивался ни разу. Военная биография обязывает. Но когда к моему горлу приставили нож, стало уже как-то не до раздумий.
- Юу?! – ошара