Смирнов Никита Олегович, магистрант Санкт-Петербургского университета технологий управления и экономики
Юриспруденция долгое время не подвергалась каким либо кардинальным изменениям в части автоматизации процессов и внедрения технологий в принципе. Однако последние 20 лет стали временем перемен. Повсеместная цифровизация приводит к трансформации юридической профессии к созданию такого сегмента технологий как LegalTech (легал тех).
LegalTech- (юридические технологии) - отрасль бизнеса в сфере информационных технологий, связанная с автоматизацией юридической помощи. Охватывает как предоставление профессиональных инструментов для юристов, так и сервисы для потребителей юридических услуг.
Исторически первым инструментом автоматизации труда юристов стал правовой поиск, который начинался со справочных правовых систем. Пионерами здесь выступили LexisNexis (1977 год) и Westlaw (1992 год). Лидерами российского рынка справочных правовых систем являются «КонсультантПлюс» (тоже 1992 год) и «Гарант» (1990 год).
Можно сказать, что отправной точкой в развитии LegalTech- технологий в мире стал 1977 год, а в России лишь 1990 год. С этого времени немалое количество областей юриспруденции стало подвергаться автоматизации и даже стали появляться новые инструменты:
· Юридическая экспертиза документов с использованием искусственного интеллекта (eBrevia, LawGeex, LegalRobot)
· Системы управления практикой или CRM системы для фирм ( Система управления взаимоотношениями с клиентами, отслеживания судебных дел компании)
· Электронное правосудие (electronic discovery) — один из сервисов электронного государства. В России такие функции выполняет система «Мой арбитр» (2011 год).
· Онлайн-урегулирование споров – французский сервис DemanderJustice предлагает данную услугу менее чем за 90 евро.
· Смарт контракты – созданные на базе блокчейна, однако ещё не получившие должного правового регулирования, позволят участникам рынка обходиться без нотариусов и адвокатов в проведении большого ряда операций.[1]
Как было сказано выше LegalTech- технологии это инструменты и для юристов и для простых граждан. Некоторые из них используются и в государственных учреждениях, а некоторые моги бы использоваться, нонуждаются в легализации и детально проработанной правовой базе.
Электронное правосудие уже находится в активном обиходе. Ряд реформ Судебной системы сделали возможным использование новых технологий и одним из первых это сделал арбитражный суд с системой «Мой арбитр», на опыте которой отлаживали работу и остальных судов.
Являясь неотъемлемой частью электронного правосудия, отлаживался механизм электронного документооборота. Так помимо документооборота в судах, с 2015 года внедряются системы межведомственного электронного документооборота органов власти (МЭДО) для обмена документами, однако, это не упростило работу ни органов ни судов, а лишь добавило двойной работы и бумажной и электронной. Так часть документов подписывается при помощи электронной цифровой подписи (ЭЦП) и требуется дублирование электронных документов на бумажные носители с живой печатью и подписью в ряде случаев.[2]
Говоря о следующем инструменте, необходима небольшая предыстория. Гражданский кодекс, в 2018 году, благодаря «Национальной программе цифровой экономики РФ», обретает новые положения и вот, с целью закрепить в ГК базовое понятие «цифровое право» (юридический аналог термина «токен»), вводится новая статья 141.1 ГК РФ «Цифровые права». Под такими правами понимаются как особые «обязательственные и иные права, содержание и условия осуществления которых определяются в соответствии с правилами информационной системы, отвечающей установленным законом признакам. Осуществление, распоряжение, в том числе передача, залог, обременение цифрового права другими способами или ограничение распоряжения цифровым правом возможны только в информационной системе без обращения к третьему лицу»[3].
Статья о цифровых правах была внедрена для дальнейшей детализации такого явления как криптовалюты, в основе которых лежат реестры в свою очередь основанные на технологии Блокчейн и то, за счёт чего совершаются транзакции в этом самом блокчейне- смарт- контрактах. И технологии блокчейна и смарт- контрактов имеют обширный диапазон использования, о чём законодатель понимает и принимает соответствующие меры.
Министерство финансов ещё в 2018 году представило проект федерального закона «О цифровых финансовых активах», в котором смарт- контракт определяется как - договор в электронной форме, исполнение прав и обязательств по которому осуществляется путем совершения в автоматическом порядке цифровых транзакций в распределенном реестре цифровых транзакций в строго определенной таким договором последовательности и при наступлении определенных им обстоятельств.
К 2021 году планируется использование смарт- контрактов и блокчейна в управлении топлевно-энергетическим комплексом России.[4] Однако появляется несколько проблем. Во- первых, правовая база катастрофически мала для того, чтобы использовать смарт- контракты в полной мере. Во-вторых ни одно учебное заведение не осуществляет программ связанных с донной областью и в связи с тем, что данная отрасль требует комплексного, межотраслевого и междисциплинарного подхода непонятно как готовят специалистов в данном направлении.[5]
Говоря о сегодняшнем дне, Legaltech решения очень упрощают целый ряд проблем, возникших на фоне социального дистанцирования.
Больше всего на фоне пандемии развилось онлайн правосудие. Арбитражные суды были к этому готовы. В общей сложности на данный момент 19 судов могут проводить заседания по арбитражным делам онлайн посредством подключения ряда судов к информационной системе «Картотека арбитражных дел» для рассмотрения споров по видео-конференц-связи.[6]
Однако, председатель Арбитражного суда Тверской области в отставке Алексей Попов отметил, что ограничительные меры, принимаемые правительством, вынудили многие юридические компании изменить характер работы, эти меры коснулись и судов. Президиумы Верховного суда РФ и Совета судей приняли постановление, обязывающее суды временно приостановить личный приём граждан и ограничить рассмотрение дела только его участниками и судьями. Судам рекомендовано проводить заседания в формате видеоконференции при наличии соответствующей технической возможности, но на практике реализовать эти рекомендации оказалось сложнее. По его мнению, эту ситуацию может исправить более активное внедрение процедур досудебного разрешения споров, что должно помочь снять нагрузку с судов и повысить эффективность разрешения споров.[7]
В свою очередь в соседнем Казахстане, суды прислушались к рекомендациям Верховного суда Казахстана и перевели в онлайн 96% всех судебных заседаний. Отличие дистанционного формата от очного заседания заключается лишь в способе проведения с использованием гаджетов для участия в процессе. Все остальное – «как в жизни». Например, онлайн-процессы также фиксируются в электронном протоколе судебного заседания.[8]
Конструкторы документов, дистанционная юридическая поддержка, автоматизация процессов юридического департамента, платформа для поиска юристов, автоматизация анализа документов, автоматизация договорной работы, автоматизация процессов юридической фирмы, автоматизация учета, рабочего времени юристов, автоматизация претензионно- исковой работы, справочно-правовые и информационно-аналитические системы, системы электронного документооборота- все эти типы Legaltech решений представлены в России и на фоне пандемии сервисы предоставляющие соответствующий инструментарий пользуются популярностью.
Однако в сравнении с зарубежным рынком Legaltech, Российский рынок способен предоставить более узкий функционал в связи с ограничением законодательства в данной облисти.
Законодательство ряда стран Европы и Америки, позволяет дилигировать подписание определенных документов и в формате живой подписи, и в формате ЭЦП компаниям- посредникам. Без отправки документа почтой или курьером, формируя определённое соглашение на платформе, оно будет иметь юридическую силу. Одним из таких сервисов является Pandadoc. Данное решение как нельзя кстати вписалось в реалии сегодняшнего дня и позволяет предпринимателям осуществлять международную деятельность не покидая своей страны.
Американский сервис LegalZoom инвесторы вложили более $300 млн. Услуги компании подстроены под физических лиц и небольшие фирмы. Главные продукты: подготовка комплектов юридических документов для открытия компании, регистрация товарного знака, развод.
Стоит отдельно обратить внимание на электронный документооборот (ЭДО) и на системы электронного документооборота (СЭД) как основополагающую функцию Legaltech решений. Система электронного документооборота представляет собой информационную систему, целью которой является организация создания электронных документов (документов, информация которых представлена в электронной форме), их движения и контроля их исполнения.
Перечислим кратко недостатки отечественного ЭДО:
-Жесткая регламентация движения документов в соответствии с должностной иерархией
-Централизованная регистрация документов
-Централизованный контроль делопроизводственных операций
-Распространенное использование систем электронного документооборота параллельно с ведением традиционного бумажного делопроизводства.[9]
Принципы ведения делопроизводства зарубежных стран значительно отличаются от российских и в основном опираются на высокий уровень исполнительской дисциплины сотрудников. Среди основных особенностей западной традиции организации управления документами можно выделить следующие:
-Горизонтальный характер движения документов
-Проведение экспертизы ценности документа на первых этапах его обработки
-Отсутствие централизованного контроля выполняемых делопроизводственных операций
-Высокий уровень автоматизации делопроизводства в организациях
Таким образом подводя итоги, можно сделать следующие выводы:
1. Legaltech технологии призваны обеспечить дистанционный доступ к юридическим услугам широкому кругу лиц без необходимости очного взаимодействия сторон и по возможности автоматизировать некоторые процессы, которые завязаны на повторяющихся алгоритмах, не требующих, условно говоря, творческого и живого подхода человека.
2. В сравнении с западными, отечественные Legaltech решения находятся в более узких рамках невозможности воплощения в жизнь ряда потенциально полезных дистанционных инструментов. В некоторых случаях из за недостаточной правовой базы, и в некоторых из за более устаревших подходов. Однако нельзя не заметить, что отстающим и невостребованным Российский рынок и решения Legaltech назвать нельзя.
3. Новые технологии напрямую влияют на модернизацию законодательства и помимо всего прочего, внедрение новых технологий в юридическую науку и практику создаёт качественно новые уровни познания, что создаёт необходимость в обучении специалистов нового уровня.
4. Для более активного продвижения технологий Legaltech следует способствовать ликвидации следующих изъянов электронного документооборота: жесткая регламентация движения документов в соответствии с должностной иерархией, централизованная регистрация документов, централизованный контроль делопроизводственных операций, распространенное использование систем электронного документооборота параллельно с ведением традиционного бумажного делопроизводства.
[1] Электронный ресурс: https://cyclowiki.org/wiki/Legal_Tech
[2] Сравнительная характеристика российской и зарубежной концепций организации электронного документооборота-https://na-journal.ru/4-2018-gumanitarnye-nauki/1289-sravnitelnaya-harakteristika-rossijskoj-i-zarubezhnoj-koncepcij-organizacii-ehlektronnogo-dokumentooborota
[3] Федеральный закон от 18.03.2019 N 34-ФЗ "О внесении изменений в части первую, вторую и статью 1124 части третьей Гражданского кодекса Российской Федерации"
[4] Распоряжение Правительства РФ от 28.04.2018 N 830-р https://www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_297128/8ed6fa42e51f9783b6d01393896ffe910c3c1019/
[5] Трофимов Е.В, МецкерО.Г, Право и искусственный интеллект: подходы к исследованию и разработке семантик, тезаурусов и онтологий в сегменте LegalTech// Актуальные вопросы развития российской государственности и публичного права: материалы IV всероссийской научно-практической конференции (СанктПетербург, 27 сентября 2018 г.) / редкол.: Д. В. Рыбин, Е. В. Трофимов (отв. ред.) [и др.]. — СПб.: Санкт-Петербургский институт (филиал) ВГУЮ (РПА Минюста России), 2018. — 240 с.
[6] Электронный ресурс: https://pravo.ru/news/221607/
[7] Электронный ресурс: https://vk.com/@-191105701-uridicheskii-biznes-v-rossii
[8] Электронный ресурс: https://pravo.ru/story/220810/
[9] Сравнительная характеристика российской и зарубежной концепций организации электронного документооборота-https://na-journal.ru/4-2018-gumanitarnye-nauki/1289-sravnitelnaya-harakteristika-rossijskoj-i-zarubezhnoj-koncepcij-organizacii-ehlektronnogo-dokumentooborota