ОБРАЗОВАНИЕ И КРУШЕНИЕ РОССИЙСКОЙ ИМПЕРИИ.
В конце жизни Ивана IV Россия оказалась в международной изоляции, несмотря на его активную внешнеполитическую деятельность. Войны с Речью Посполитой и Швецией были проиграны. Пока был жив С.Баторий, обе эти страны намеревались возобновить боевые действия против России. Положение спасли польско-литовские паны, которые после неудачи под Псковом отказали Баторию в реализации его завоевательных замыслов. Однако от этого положение России стало не намного лучше. В Поволжье полыхало восстание луговых и горных черемис, подогреваемое Крымом. Да и крымский хан, освободившись от войны с Персией, искал новый объект для нападений. И уже весной 1584 года возобновил вторжения в Россию.
В этом году тюрки-крымчаки вместе с азовскими ногаями жгли русские селения в Белевском, Козельском, Воротынском, Мещерском и Мосальском уездах. Так что почти вся вооружённая сила Москвы была сосредоточена на подавлении восстания и отражении тюрок-крымчаков. Однако в плачевном состоянии оказалось не только международное положение России, но также государственное управление и состояние династии. Ликвидировав опричнину, Иван IV однако не изменил систему управления страной, которую он создал. Она по-прежнему оставалась трёхступенчатой. На первом месте был царь, на втором - ближний двор, в который входили его зять А.Нагой, Б.Вельский и Б.Годунов, на третьем - земщина, которую возглавляли И.Мстиславский, Н.Романович-Юрьев и герой Пскова И.Шуйский. Именно эта система власти и династические интересы Ивана IV определяли содержание завещания, которое было написано под диктовку умирающего царя дьяком Саввой Фёдоровым.
Иван IV прекрасно понимал, что Фёдор не только был, слаб в государственном управлении, но он также не имел детей, что в перспективе создавало проблемы для династии. Чтобы сохранить созданную им систему власти и продолжить династию, Иван IV завещал свой престол не Федору, как утверждает Н.Карамзин и многие другие официальные историки, а малолетнему Дмитрию, определив ему в государственные советники деда А.Нагого, Б.Бельского и Б.Годунова. Причём в воспитатели Дмитрия определил Б.Бельского, которому он тогда доверял больше всех и который был наиболее ревностным и последовательным исполнителем его воли. Б.Годунову Иван IV уже не вполне доверял, потому что он ранее вступился за сына Ивана, а во-вторых, потому что он был в родстве с Фёдором, которого Иван IV не хотел видеть на престоле.
Вот тут-то и сказал своё слово Б.Годунов, который хорошо понимал, что в случае выполнения завещания царя его придворная карьера могла очень быстро закончиться, вполне возможно, на плахе. И родство с Фёдором могло только усугубить положение. Поэтому Годунов, не отходивший от Ивана IV всё это время, изъял у дьяка С.Фёдорова завещание и поспешил к земцам И.Мстиславскому, Н.Романовичу-Юрьеву и И.Шуйскому, которым сообщил, что не является сторонником репрессий царя Ивана и что нужно избрать сла-бовольного Фёдора, чтобы избежать новых репрессий, к которым не примкнут, прибегнуть Нагие и Вельский, если это завещание станет им известно.
Земцы не долго раздумывали. Тут же составили новое завещание, по которому, якобы, царь Иван передавал престол Фёдору и назначал ему в государственные советники И.Мстиславского, Н.Романовича-Юрьева, И.Шуйского, Б.Годунова и Б.Бельского. Так была образована Верховная Дума, и так была ликвидирована трёхступенчатая система управления государством Ивана IV, Оставляли в подложном завещании воспитателем царевича Дмитрия Б.Бельского, да назначение в удел царевичу города Углича. Тут же решили быстро организовать присягу Фёдору и устранить Нагих с Вельским из столицы, чтобы не дать опомниться нижним чинам «двора» Ивана IV, в руках которых находился тогда контроль над Москвой.
Приняв на себя государственную власть, Верховная Дума в ночь с 18 на 19 марта 1584 года повелела выслать из столицы многих сторонников Нагих, так или иначе замешанных в репрессиях Ивана IV, а к родственникам вдовствующей царицы приставить стражу. Люд московский взволновался, так как это касалось лиц, особо приближённых к Ивану IV. Верховной Думе пришлось принять решительные меры для водворения спокойствия. Стрельцов с огнестрельным нарядом вывели на площади и улицы, чтобы воспретить беспорядки. В срочном порядке была организована торжественная присяга Федору. Большинство бояр с дьяками присягнули Фёдору. Большую роль в привлечении приказных людей к торжественной присяге сыграл глава Посольского приказа А.Щелкалов, сразу ставший в один ряд с И.Мстиславским, Н.Романовичем-Юрьевым, И.Шуйским и Б.Годуновым. Утром следующего дня письменно обнародовали это воцарение. Немедленно было послано распоряжение в области, в котором повелевалось молиться за усопшего Ивана IV и о счастливом царствовании Фёдора.
Верховные бояре вскоре созвали Великую Земскую Думу, в которую вошли представители духовенства, дворянства и всех людей именитых, чтобы осуществить некоторые безотлагательные меры для укрепления государства. Земская Дума назначила день восшествия на царство Фёдора, определила меры укрепления державы и облегчения налогового бремени. Было также решено отправить вдовствующую царицу Марию Нагую с сыном Дмитрием и всеми родственниками в город Углич, предоставив им царского слугу, стольников, стряпчих, детей боярских и стрельцов для охраны. Конечно, это был государственный переворот, в котором Б.Годунов и А.Щелкалов сыграли главную роль, что затем отразилось в их соперничестве на ниве государственного управления и что стало известно даже за пределами России.
Этот переворот хотя и преследовал цель укрепления государства, на самом деле создавал серьёзную оппозицию правлению Фёдора в лице бывшей царицы, её сына Дмитрия и их родственников. Назначенный Иваном IV воспитателем царевича Дмитрия Б.Вельский ехать в Углич не захотел, рассчитывая остаться в Москве и заседать в Думе среди верховных бояр. Но это уже не устраивало остальных верховных бояр, считавших Б. Вельского особо приближённым к Ивану IV и замаранным в его злодеяниях. Шуйские издавна не ладили с Вельскими, поэтому воспользовались случаем и распустили слух, что Б.Вельский отравил Ивана IV, желает погубить Фёдора, умертвить всех бояр и возвести на престол своего друга и советника В.Годунова. Последнего приплели специально, чтобы он не слишком выделялся среди верховных бояр и не противился Шуйским.
Рязанские дворяне Ляпуновы и Кикины возмутили московский народ, который поднялся, чтобы спасти царя Фёдора и царство. Около 20 тысяч человек взбунтовались и двинулись к Кремлю. Мятежники овладели Китай-городом и огнестрельным нарядом, и стали готовиться к приступу. Тогда к мятежникам вышли князь И.Мстиславский, боярин Н.Романович-Юрьев и дьяки Андреи и Насилий Щелкаловы. Они спросили у восставших, что было причиной бунта и чего они требуют. Естественно, восставшие назвали Вельского и причину, что он, якобы, хочет погубить царя и боярские рода. Б.Вельский, перепуганный восстанием, скрылся в царской спальне и молил о спасении. Бояре и дьяки, опасаясь кровопролития и не будучи готовыми к отпору мятежникам, уговорили их согласиться на ссылку Б.Вельского. Его отправили воеводствовать в Нижний Новгород, а восставшие спокойно разошлись по домам.
Шуйские наносили свои удар одновременно и по Б.Вельскому, и по Б.Годунову. Но П.Карамзин не ставит им в вину организацию бунта, а перекладывает её на Б.Годунова, которого обвиняет в расправе над Ляпуновыми и Кикиными, возмутившими московский люд. Их отправили в дальние города и заточили в темницы. Хотя один Б.Годунов тогда этого сделать не мог. Всё это делалось по решению верховных бояр И.Мстиславского, Н.Романовича-Юрьева, А.Щелкалова и Б.Годунова с согласия царя Федора. Таким образом, между Шуйскими и Годуновым затаилась вражда, которая ослабляла позиции последнего. Ещё более его позиции ослаблялись действиями дьяка Щелкая она, который очень добивался расположения боярина Н.Романовича-Юрьева, чтобы вместе с ним управлять Думой.
Так что Б.Годунов уже в начале царствования Фёдора оказался между двумя недолюбливающими его группировками. Спасти его могло только доброе отношение и доверие царя Федора, которое было обеспечено родственными узами. Поэтому его противники силились, но ничего поделать с ним не могли. 31 мая 1584 года состоялось постановление на царство царевича Фёдора, Оно было пышным и торжественным. Пиры, забавы и народное веселье длились целую неделю. В конце торжеств вне города был устроен воинский праздник. На обширном лугу, в присутствии всех московских жителей стреляли 170 медных пушек. За пушками стояло 20 тысяч стрельцов, построенных в восемь рядов. 50 тысяч всадников находилось за ними справа и слева от царя.
После празднования Фёдор одарил митрополита, святителей, сам принял дары от князей, бояр, дьяков, купцов российских и гостей иноземных, а также объявил разные милости: уменьшил налоги; возвратил свободу и достояние многим знатным людям, которые уже давно сидели в темницах; дал боярство князьям Д.Хворостикину, Андрею и Василию Шуйским, Н.Трубецкому, Шеступову, двум Куракиным, Ф.Шереметеву и трём Годуновым. Герою Пскова И.Шуйскому пожаловал все доходы Пскова. Но эти милости были ничтожными по сравнению с теми, которые были оказаны Б.Годунову. Фёдор дал ему древний знатный сан конюшего, который последние 17 лет никому не давался, а также титул ближнего великого боярина и наместника двух царств Казанского и Астраханского.
Если учесть, что Б.Годунов, по существу, возвёл Фёдора на престол, то эти милости лишний раз подчёркивали роль Годунова в возведении НОВОГО царя на царство. Беспримерному положению Б.Годунова соответствовало и беспримерное богатство. Фёдор дал ему лучшие земли и доходы Двинской области и Ваги, на берегах Москвы-реки прекрасные луга с лесами и пчельниками, казённые московские, рязанские, тверские, северские сборы, сверх особого денежного жалования. Вместе с доходами его родовых поместий в Вязьме и Дороробуже это давало около 900 тысяч серебряных рублен времён Александра И такого богатства не имел ни один вельможа ни в Московском государстве, ни в Российской Империи. Б.Годунов на собственные деньги мог выставитъ и содержать до 100 тысяч ратников.
Получив из рук царя Фёдора столь огромные богатства, он, наряду с царём, становился самым богатым человеком в стране. Богатство, сан и титулы давали ему реальную власть, но вместе с нею ненависть, зависть и козни тех, кто был призван вместе с ним решать дела в Верховной Думе. На этот уровень Б.Годунова вывел царь Фёдор, крайне заинтересованный в прочной опоре в среде своего ближнего окружения, хотя Н.Карамзин полагал, что Годунов всё это присвоил себе сам. Поэтому не сразу Б.Годунов стал реальным правителем и затмил собой остальных верховных бояр. Вначале ему пришлось доказать свою способность управлять страной, тем более действительно марь Фёдор был к этому почти не способен.
Заступивший на престол 27-летний Фёдор был небольшого роста, слаб телом, бледен лицом, от слабости в ногах - двигался медленно, ходил неровным шагом. Всегда улыбался, не проявляя при этом здорового веселья. Все это показывало преждевременное увядание физических и духовных сил. Он не имел ни твердой воли, ни знаний государственного управления, ни воинских способностей, чрезвычайно важных для успешного управления государством того времени. Единственное, что он усвоил от своего отца, так это безудержную набожность. Это пристрастие хорошо описано в книге англичанина Д.Флетчера «О Государстве Российском». В этой книге автор так описал царя Федора: «Федор вставал обыкновенно в четыре часа утра и ждал духовника в спальне, наполненной иконами, освещённой днём и ночью лампадами. Духовник приходил к нему с крестом, благословением, Святою водою и с иконою Угодника Божия, празднуемого в тот день церковью. Государь кланялся до земли, молился вслух минут десять и более, шёл к Ирине, в её комнаты особенные, и вместе с нею к Заутрене; возвратясь, садился на креслах в большой горнице, где приветствовали его с добрым днём некоторые ближние люди и монахи; в 9 часов ходил к Литургии, в 11 обедал, после обеда спал не менее трёх часов; ходил опять в церковь к Вечерне и всё остальное время до ужина проводил с царицею, с шутами и карлами, смотря их кривлянья или слушая песни - иногда же любуясь работой своих ювелиров, золотарей, швецов, живописцев; ночью, готовясь ко сну, опять молился с духовником и ложился с его благословением. Сверх того всякую неделю посещал монастыри в окрестностях столицы и в праздничные дни забавлялся медвежьей травлею. Иногда челобитчики окружали Фёдора при выходе из дворца: избывая мирские суеты и докуки, он не хотел слушать их и посылал к Борису!»
Одним словом, Фёдор царствовал, но не управлял. Государь, поражённый чрезмерной религиозностью, не имеющий навыков ни государственного, ни воинского управления, естественно, нуждался в умных и деятельных советниках. Не имея способностей к государственному управлению, он мог доверять только тому, кто был связан с ним родственными узами. И этим человеком, конечно же, стал Борис Годунов - брат жены Фёдора Ирины. Поэтому уже с самого начала своего правления Фёдор отдаёт предпочтение Годунову, к неудовольствию и зависти остальных своих советников, родственников и сторонников малолетнего царевича Дмитрия, что явилось причиной начала скрытой, а затем и явной борьбы в среде боярства в стремлении разных его группировок приблизиться к трону.
Естественно, в перспективе это несло всеобщее недовольство Б.Годуновым. И когда Н.Карамзин все грехи возлагает на него, приписывая ему хитрость, скрытое властолюбие, узурпацию власти и трона, то он явно грешит против истины. На самом деле вина лежит на Иване IV, оставившем страну без дееспособного преемника, а также на Фёдоре, передавшем бразды правления государством в руки Годунова. Понимал ли Б.Годунов своё положение? Беспристрастное рассмотрение показывает - понимал. Именно поэтому вынужден был хитрить, действовал поначалу мягко, рассчитывая привлечь на свою сторону некоторых недовольных.
Имея опыт государственного управления и стремясь к величию России, он не имел полководческих способностей и боевого опыта, а вместе с ними стратегической прозорливости, что в чрезвычайных обстоятельствах делало его слабым правителем. Поэтому в международных делах он часто проявлял чрезвычайную активность, в то же время в воинских делах действовал крайне осторожно, часто просто нерешительно. В этом он мало чем отличался от Ивана IV. Ученик от учителя ушёл недалеко. А поэтому и результат его правления не мог быть иным. Он был заложником Ивана IV, его системы правления, создавшим предпосылки крушения собственной династии, ввергнувшим государство в смуту, а самого Годунова в трагедию. Волею церкви и дворянских низов Б.Годунов стал царём, но не смог справиться с набравшим силу антикрепостническим движением, которым воспользовались его противники в боярской среде.
Ввергнув государство в смуту и устранив Б.Годунова, они оклеветали его в глазах общественности. Н.Карамзин в этом плане всего лишь завершил летописную клевету, сочинив историческое повествование для потомков, так как выполнял волю царствующей династии
Романовых. Нигде в его сочинениях мы не увидим, чтобы Романовы хоть с какой-то стороны оценивались отрицательно. Везде только хорошие отзывы. Но так не бывает в действительности. Тем более так не было в то время. И, тем не менее, Романовы, по Н.Карамзину, безвинные жертвы властолюбия Б.Годунова, которому он приписывает отрицательные поступки и черты, какие только может найти, начиная с его родословной.
Н.Карамзин, основываясь на крайне сомнительном «Сказании о Четпе», считал, что Б.Годунов был потомком «моголъекого племени». На самом деле Годунов вел своё происхождение от рода мелкопоместных дворян из Костромы, почему и выдвинулся в опричное время при Иване IV. Именно в интересах этого сословия он проводил все свои социально-экономические реформы. Это его происхождение подтверждается также отношением к вольным казакам. Даже тюркские царевичи (Шах-Гали, Саин-Булат, Симеон, Мамсткул и т.д.) не относились к казакам отрицательно. Ибо они уважали и ценили воинскую доблесть и воинское мастерство казаков, что однако не ценил Годунов, относившийся к вольным казакам отрицательно и при случае стремившийся притеснять и даже репрессировать казаков.
Это как раз и стало одной из причин оказания донскими казаками поддержки Лжедмитрию. Б.Годунов был насквозь московским русским того времени, последовательным сторонником Ивана IV по отношению к казакам, усвоившим его великодержавную спесь и пренебрежение. Поэтому дальнейшее повествование будет сосредоточено: во-первых, на опровержении мнимых злодейств Годунова; а во-вторых, на кратком и последовательном описании событий. Ибо Н.Карамзин изложил их сумбурно, многословно и путано, так как главной целью для него было не правдивое изложение событий, а доказательство злодейских умыслов Годунова.
Понимал ли обласканный и пожалованный царём Фёдором Годунов, что отношение к нему в среде высокородных бояр не будет положительным? Конечно, понимал. Чтобы оправдать надежды царя, заслужить доверие народа и признательность Отечества, он с рвением занялся государственными делами, направляя его на исправление злоупотреблений власти и укрепление внутренней и внешней безопасности. Он предложил сменить своекорыстных наместников, воевод и судей, избрать вместо них лучших; удвоить жалование чиновникам, чтобы они могли нормально жить без взяток, но также усилить спрос с них за нерадивое исполнение обязанностей; собрать войско и распределить его согласно выявившимся угрозам; воинские усилия сосредоточить на подавлении восстаний в Поволжье, отражении нашествий тюрок-крымчаков, а также продвижении в Сибирь и закреплении её за Москвой; международную политику направить на сдерживание Речи Посполитон и Швеции, а также на создание союзов с Персией и европейскими государствами для противодействия Османской империи.
Его предложения были рассмотрены верховными боярами и активно поддержаны главой Посольского приказа А.Щелкаловым. После чего верховные бояре приняли его. С этого момента Б.Годунов захватил лидерство в среде верховных бояр, но он тогда ещё не стал полноправным правителем. Реализацию предложений начали с отражения вторжения тюрок-крымчаков, которые весной 1584 года разорили окрестности Белева, Козельска, Воротынска, Мещевска и Мосальска, захватив большое число пленников. На отражение вторжения был направлен думный дворянин воевода М.Безнин с войском. От Воротынска тюрки-крымчаки с азовскими ногаями повернули к Калуге и попытались переправиться через Оку. Здесь-то у Монастырской Слободы и встретил их воевода М.Безнин, разбил наголову, отбил пленников и захватил обозы. Царь Фёдор по предложению Годунова и с согласия остальных верховных бояр наградил его золотой медалью.
Следом занялись Поволжьем, где не утихало восстание, поднятое черемисами. Здесь Б.Годунов вновь предложил, прежде чем применить силу, обратиться к мятежникам от имени царя с уверениями, что новый царь готов забыть старые преступления и, как добрый отец, миловать виновных, если они изъявят искреннее раскаяние. Был составлен царский указ и доведён до мятежников. Мятеж пошёл на убыль. Бунтовщики прислали старейшин в Москву и дали клятву верности. Кроме обращения к мятежникам, Годунов предложил строить крепости и остроги на Горной и Луговой стороне Волги. Это предложение также было принято. В результате, началось строительство Цивильска, Царева-города, Уржума, Сенчурска и других городов н острогов. Все они были населены русскими людьми. Так было усмирено восстание черемисов.
В отличие от Ивана IV, Б.Годунов считал необходимым, не полагаясь на казаков, закрепить Сибирь за Москвой. Донос на Ермака, сочинённый воеводой С.Волховским, пришёл еще при жизни Ивана IV, который немедленно отправил в Сибирь воеводу князя И.Мансурова с дружиной стрельцов численностью 700 человек и наказом отправить Ермака в Москву для ответа, «а буде не согласится, оковать и доставить силой». Князь И.Мансуров со стрельцами доплыл до Искера и нашёл его запятым воинами Алея, сына Кучума. Так как он был послан найти Ермака, то не стал ввязываться в сражение за Искср и поплыл дальше, полагая, что Ермак ушёл на восток. Ему удалось спуститься вниз по Тоболу до Белых гор при впадении Иртыша в Обь, где он вынужден был остановиться на зимовку. В то же время он рассчитывал выяснить, куда ушёл Ермак.
Против устья Иртыша, на нравом берегу Оби стрельцы возвели укрепление, которое было названо Большим Обским Городком. Остяки, подчинившиеся Ермаку, не желали подчиняться новым воинским людям, непохожим на казаков. Видя нерешительность воеводы и стрельцов, они отважились осадить зимовавших. Но после первого выстрела из пушки бежали. Но вскоре стали приходить и изъявлять И.Мансурову покорность. Однако остяки ничего вразумительного о Ермаке сказать не могли, знали только, что он ушёл назад. Перезимовав и полагая свою миссию выполненной, И.Мансуров со стрельцами двинулся к поморам, у которых московские воеводы Нащокин и Волохов в 1584 году основали на берегу Северной Двины город Архангельск. Затем его дружина уже в конце 1585 года возвратилась в Москву.
Во время зимовки стрелецкой дружины воеводы И.Мансурова в Большом Обском Городке, представитель шести остяцких городков: Куноеата, Илчмы, Ляпина, Мункоса, Юильского и Сум-гутпаша - князёк Лугуй лично отправился в Москву и получил от Б.Годунова охранную жалованную грамоту. Этой грамотой запрещалось ратным русским людям требовать дань, либо какие-то подарки с князька Лугуя и его людей. Сам же Лугуй обязывался выплачивать дань добровольно, привозя семь сороков соболей на р.Вым.
Тем временем, зимой 1584-85 годов, в Москве объявились казаки с М.Мещеряком во главе. Они были холодно встречены московскими стольниками, хотя царь Фёдор «на них не опалился». Не опалился на казаков, конечно же, Б.Годунов, знавший истинные причины посыла дружины воеводы Мансурова. Он выслушал сказку казаков, которые в своем рассказе сообщили, что они пошли в Сибирь по призыву Строгановых, желая заслужить прощение московского царя, малым числом. В походе терпели всякие невзгоды и трудности, сражались с многочисленными инородцами, покорили их и под руку Москвы подвели. Много казаков потеряли. Последние сгинули вместе с Ермаком. Всего-то осталось чуть более 50 человек. Но эти труды могут пропасть даром, если не будут направлены в Сибирь дополнительные силы. Чтобы победить ослабевшего Кучума и вновь занять Искер, нужно послать большую дружину стрельцов и казаков, что они готовы возвратиться в Сибирь и быть проводниками новой стрелецкой дружины.
Б.Годунов, не дождавшись известий от воеводы И.Мансурова, направил в Сибирь новую дружину из 300 стрельцов и казаков под начальством двух воевод - В.Сукина и И.Мясного. В эту дружину вошли казаки Мещеряка. В июле 1585 года стрелецко-казачья дружина уже была у реки Туры. Здесь воевода В.Сукин решил занять бывшее городище Чинги-Тура, на месте которого стрельцами и казаками было построено укрепление, названное Тюменью. Дальше воеводы идти не осмелились, так как узнали, что враги Кучума пришли к Искеру с большими силами и захватили город. Поэтому они ограничились сбором дани с окружающих поселений и стали ждать подхода подкреплений, с просьбой о присылке которых были отправлены гонцы в Москву.
После ухода стрельцов и казаков из Искера Кучум занял его и во главе управления поставил своего сына Алея, под началом которого находилось около 2 тысяч воинов. В основном это были среднеазиатские тюрки. Татар почти не было, так как Карача изменил Кучуму и ушёл с ними к князю Сейдяку. Зиму Кучум и Алей перезимовали спокойно- Однако летом 1585 года князь Сейдяк с кайсаками Ураз-махмета и небольшим числом татар Карачи подошёл к Искеру и осадил его. Силы были явно неравны. Воинство Сейдяка более чем в три раза превосходило воинство Кучума и Алея. В ходе приступа Каш-лык (Искер) был взят. В сражении погибло несколько сыновей Кучума, хотя больного хана они заблаговременно увезли из города. Кучум с последними оставшимися воинами, около тысячи человек, ушёл па юг в сторону Тары и продолжил борьбу с князем Сейдяком.
После получения известий от воеводы В.Сукина Б.Годунов распорядился направить в Сибирь ещё одну стрелецкую дружину. Весной 1586 года эта дружина численностью 500 человек во главе с письменным головой Д.Чулковым прибыла в Тюмень. Письменному голове Д.Чулкову Годунов предписал отправиться со стрельцами и казаками в устье реки Тобол и основать там новый город. Чулков со стрельцами и казаками М. Мещерякова, всего около 600 человек, спустился по Тоболу мимо Исксра п при слиянии Иртыша и Тобола построй;! городок Тобольск. На строительство города-крепости на горе ушёл остаток 1586 года.
В это время на юге происходили не менее драматические события. В 1586 году тюрки-крымчаки вторглись в Рязанскую область. Против них был направлен воевода князь Д.Хворостинин с войском, который своевременно выдвинулся к Шацку и заставил тюрок-крымчаков повернуть назад. Первые 16 месяцев правления царя Федора были наиболее спокойными для Б.Годунова. Он старался быть деятельным, избегал конфронтации, расположил к себе главных бояр, не обращал внимания на недоброжелателей, обрёл дружбу с боярином Н.Романовичем-Юрьевым и князем И.Мстиславским. Глава Посольского приказа А.Щелкалов в это время тоже не подавал признаков разногласий. Шуйские, оставшиеся в меньшинстве, затаились и выжидали момент для выступления и нанесения удара. В совете с Н.Романовичем-Юрьевым, И.Мстиславским и А.Щелкаловым Б.Годунов правительствовал без особых затруднений, развернув активную внешнеполитическую деятельность. Интенсивные переговоры велись с Литвой, Швецией, Англией, Австрией, Крымом, Турцией, Персией и Грузией (Ивсрией).
Переговоры с западными странами и Персией, кроме Швеции, велись с целью заинтересовать их созданием единого фронта против Османской империи (Турции). Правда, привлечение к этому Англии было грубой ошибкой. Англия вела воину с Испанией, поэтому, по определению, становилась союзницей Турции. Там Англия имела своего посланника, который извещал турецкого султана обо всех сколько-нибудь значимых шагах европейских государств, в том числе и Москвы. На этой почве между Б.Годуновым и А.Щелкаловым возникли первые разногласия, так как А.Щелкалов был противником Англии. Со Швецией, Речью Посполитон и Крымом велись переговоры о заключении мира, избегая уступок со стороны Москвы и пресекая всякое силовое давление с их стороны. Особенно успешными были переговоры с Персией, которая даже готова была признать право Москвы на Иверию (Грузию), нынешний Дагестан и Бакинскую область, если Россия отвоюет их у Турции.
Однако спокойное правление Н.Романовича-Юрьева, И.Мстиславского, Б.Годунова и А.Щелкалова вскоре закончилось по причине кончины Никиты Романовича-Юрьева. Как только это произошло, князь И.Мстиславский попал под влияние Шуйских. А.Щелкалов, явно не выступая против Б.Годунова, держался независимо, хотя по отдельным позициям начинал брать сторону Шуйских. Прочив Б.Годунова явно выступили сторонники Шуйских Воротынские и Головины, замыслившие его убийство. Поддержавший их Мстиславский должен был пригласить Б.Годунова на пир, где и должно было состояться убийство. Сторонники Годунова случайно узнали о заговоре и сообщили о нем ему и царю Фёдору.
Последовали репрессии. Князя И.Мстиславского постригли в монахи и сослали в Кирилловский монастырь. Воротынских и Головиных сослали в места отдалённые. Некоторых заточили в темницы. Шуйских не коснулись, отчасти потому, что не нашли явных доказательств их участия в заговоре, а отчасти потому, что за них вступился митрополит, явно им благоволивший. Нужно отдать должное, в это время не казнили ни одного человека. Несмотря на мягкость репрессий, число противников Годунова пополнилось новыми недоброжелателями. Б.Годунов, как мог, старался не увеличивать их число. Даже оставил сына Мстиславского князя Фёдора первым, или старейшим, боярином Думы.
Несмотря на мягкость наказаний, некоторые бояре, связанные с заговорщиками родственными и иными узами, не на шутку перепугались и даже бежали к противникам Москвы. В частности, так поступил знатный вельможа Михайло Головин, бежавший в Литву к С.Ба-торию. Он стал активно подбивать польско-литовского короля к походу против России. И если раньше польско-литовская шляхта отказывала С.Баторию в поддержке, то теперь, когда узнала, что в Моск-ве, в лице Шуйских и их сторонников, образовалась сильная оппозиция Б.Годунову и в его лице царю Фёдору, она стала соглашаться начать войну против России. Началась непосредственная подготовка войска к походу.
В это время на юге обстановка тоже продолжала накаляться. В 1586 году в набеге на южнорусские уезды участвовали крымчаки и азовские погаи. По сообщениям московского правительства, их численность доходила до 30 тысяч. Бои с ними носили упорный характер всё лето 1586 года. В плен тогда попало только 374 человека. В этих боях участвовало не всё московское войско. Крымчаки и ноган были разбиты передовым полком воеводы кня.чя М.Одоевского, выступившим из Коломны. К месту боёв подошёл полк левой руки князя П.Буйносова. В условиях непрекращавшихся набегов тюрок-крымчаков и азовских ногаев и усилившейся подготовки С.Батория к войне Россия попадала в тяжелейшую ситуацию. Становилось ясно: без вынесения границы на Верхний Дон невозможно надёжно обезопасить внутренние области страны и даже защитить Москву.
В условиях усиления внешней опасности недоброжелатели подняли голову. И это несмотря на то, что Б.Годунов умел привлекать к себе и обольщать людей, старался не нарушать старины. Даже после смерти Н.Романовича-Юрьева и пострижения И.Мстиславского в Думе сидел на четвёртом месте, уступая первые места представителям более знатных родов. Но этот, как и многие другие поступки Годунова, слабо работали. Среди боярства и среди москвичей крепло мнение, что Годунов правит самовластно, закрывая собой слабого Фёдора, и потому является хищником царских нрав. Из-за этого жители столицы изъявляли недовольство Борисом.
Больше нсех Б.Годунову противодействовали Шуйские, имевшие немала своих сторонников в Думе и в народе, особенно в купечестве. Они даже высказывали мысль в случае смерти Фёдора перейти под руку С.Батория всей России. Вольные порядки Речи Посполитой всё больше нравились представителям знатных боярских родов. Годунов, в свою очередь, хотел мира с Шуйскими. Митрополит Дионисий согласился быть миротворцем. Он организовал примирительную встречу Годунова и Шуйских в кремлевских палатах. Сам говорил много и убедительно, нажимал на пользу Отечества и Веры. В вопросах перехода под руку С.Батория он Шуйских не поддерживал. В конце встречи произошло примирение, 6.Годунов подал руку Шуйским. Они вместе поклялись помогать друг другу, вместе радеть о государственной пользе. Князь И.Шуйский вышел на площадь и известил собравшийся народ о состоявшемся примирении.
Однако примирения не случилось. И, как ни странно, по вине митрополита Дионисия, которому не нравились независимость и непреклонность Б.Годунова в суждениях и делах. Митрополит Дионисий, сговорившись с Шуйскими, решил организовать депутацию из числа купцов, гражданских и воинских чинов, чтобы она от имени всей России подала прошение царю Фёдору, в котором содержалось требование к нему, чтобы он развёлся с Ириной, якобы, бесплодной, и взял в жёны другую женщину, чтобы иметь наследников. Выбрали даже невесту, сестру князя Ф.Мстиславского. Собирались также организовать волнения низов для большей убедительности депутации и прошения. Написали текст и утвердили его целованием креста,
Однако Б.Годунов благодаря своим сторонникам и осведомителям, узнал о заговоре против царя и царицы и разрушил его беседой с митрополитом Дионисием. Он привёл в качестве доводов, что развод - дело беззаконное, что Фёдор и Ирина ещё могут иметь детей, что трон не останется без наследника, пока жив царевич Дмитрий. Дионисий пошёл на попятную, извинялся, обелял единомышленников, дал слово за себя и за них не замышлять более разлучения Фёдора и Ирины. В результате, была наказана только княжна Мстиславская, согласившаяся в случае развода Фёдора с Ириной выйти за царя замуж. lie постригли в монахини, чтобы она не могла больше претендовать на место Ирины Годуновой.
Однако Б.Годунов понимал, что главными зачинщиками этого дела были Шуйские, которые продолжали плести интриги и вести разговоры о никчемности Фёдора, нежелании ему служить и желательности перехода под руку С.Батория. От слов перешли к делу. В.Шуйский под видом охоты побывал в Литве и вёл там переговоры о воцарении Ьатория в Москве. Ситуация начинала обретать опасный поворот. Ненависть к абсолютному самодержавию Ивана IV перекла-дывалась на его приемников и перерастала в государственную измену, чреватую гибелью державы. Осведомители сообщали Б.Годунову, что Шуйские в сговоре с торговыми людьми собираются изменить царю Фёдору. Шуйских взяли под стражу.
Потом взяли под стражу их друзей князей Татевых, Урусовых, Колычевых, Быкасовых, многих дворян и купцов. Организовали суд. Допросили обвиняемых и свидетелей. Некоторых слуг н купцов пытали. Но так как круг заговорщиков был узким и пытаемые к нему не имели никакого отношения, заговора в пользу С.Батория установить не удалось. Тем не менее Шуйских не оправдали. Их только удалили от двора благодаря заслугам героя защиты Пскова. Князя А.Шуйского сослали в Каргополь, князя И.Шуйского в Белоозеро, князю В.Ско-пину-Шуйскому разрешили жить в Москве, но отняли к арго польское наместничество. Остальных выслали в Буй-городок, Галич, Шую. Князя И.Татева отправили в Астрахань, Крюка-Колычева - в Нижний Новгород, Быкасовых со многими дворянами - в Вологду, Сибирь и отдалённые пустыни. Купцам московским Фёдору Нагаю с шестью активными сообщниками на площади отрубили головы.
Однако мягкие репрессии по отношению к Шуйским возмутили митрополита Дионисия. Он ВЫСТУПИЛ против Б.Годунова и и присутствии царя Фёдора назвал его клеветником и тираном, доказывал, что Шуйские репрессированы, якобы, безвинно, что они хотели блага России, что они жертвы алчного властолюбия Б. Годунова. От Дионисия не отставал Крутицкий архиепископ Варлаам, тоже сторонник Шуйских. И Дионисия, и Варлаама лишили санов и заточили: Дио-нисия в Хутынскнн монастырь, а Варлаама - в Новгородский Антониев монастырь. После изгнания Дионисия из митрополитов на его место был поставлен ростовский архиепископ Иов.
Пока разбирались с Шуйским и их сообщниками, ситуация вокруг России разрядилась в пользу Москвы. Переговоры с московскими послами от Швеции вёл знаменитый де ла-Гарди, который был наместником шведского короля в Эстонии. Ведя переговоры с московскими послами, он ни в чём не хотел уступать. В августе 1586 года при ведении очередных переговоров о вечном мире де ла-Гарди утонул во время кораблекрушения. Ушёл из жизни один из самых непримиримых врагов России. В декабре 1586 года скончался другой непримиримый противник России С.Баторий. В результате, готовившийся им поход не состоялся, что спасло Россию от новых несчастий. Насколько боялись в Москве этого короля, показывает мнение Н.Карамзина, который считал, что если бы не эта смерть, то С.Баторий мог завоевать Россию н уже в начале XVII века от нес не осталось бы и следа. Думается, это явное преувеличение. Фактом является только то, что Баторий был действительно серьёзным противником, много навредившим России, но это, прежде всего, благодаря несостоятельности абсолютно самодержавного правления Ивана IV.
Не успели ещё избавиться от серьёзной угрозы на западе, как навлекли на себя большую угрозу с юга. 5 октября 1586 года в Москву прибыло посольство от князя Иверии Александра, который слёзно молил царя Фёдора, чтобы он взял Иверию под свою высокую руку. Не обдумав всех последствий предложений иверского князя, Ь. Годунов и царь Фёдор соглас<