Духовно-нравственный поиск
Учебное пособие
Чита
ЗабГГПУ
УДК 82–343 (075.3)
ББК Ш 401я73
Печатается по решению Методического совета
Забайкальского государственного гуманитарно-педагогического университета
им. Н. Г. Чернышевского
Ответственный за выпуск:
С. Е. Старостина, канд. пед. наук., проректор по учебной работе ЗабГГПУ
Научный редактор:
Т. В. Воронченко, д-р. филол. наук, профессор, директор НИИ ИФМК ЗабГГПУ
Рецензенты:
Т. В. Бернюкевич, канд. филос. наук, доцент, профессор кафедры философии, теории и истории культуры Забайкальского государственного университета
О. С. Наумова, канд пед. наук, доцент кафедры педагогики ЗабГГПУ
Димитриева В. Н.
Миф и литература: духовно-нравственный поиск:учеб. пособие для студентов бакалавриата и магистратуры по направлениям Филология, Педагогическое образование (профиль «Филологическое образование») /
В. Н. Димитриева; Забайкал. гос.гум-пед. ун-т. – Чита, 2011. – 142 с.
ISBN 978-5-85158-769-6
В учебном пособии представлены основные научные подходы к мифу и мифологическому сознанию, рассмотрены ведущие школы изучения мифа и наследования его свойств литературой, раскрыто понятие «мифологические архетипы», дан обзор различных типов литературного мифотворчества от античности до современности. Теоретический материал сопровожден заданиями и вопросами, позволяющими преподавателю и самим студентам контролировать качество освоения курса, а также дидактическими материалами для самостоятельной работы, направленной на формирование общекультурных и профессиональных компетенций. Работа с учебным пособием призвана способствовать становлению личности учащихся через раскрытие духовно-нравственных смыслов в литературных произведениях, насыщенных мифологическими архетипами.
УДК 82–343 (075.3)
ББК Ш 401я73
ISBN 978-5-85158-769-6 © ЗабГГПУ, 2011
ПРЕДИСЛОВИЕ
Дисциплина «Миф и литература: духовно-нравственный поиск», изучающаяся в качестве элективного курса студентами бакалаврами и магистрами направлений «Филология», «Педагогическое образование» (профиль «Филологическое образование»), призвана способствовать формированию у студентов-филологов профессионально-предметных и общекультурных компетенций.
В области профессионально-предметной подготовки курс нацелен на расширение у студентов представления о таких существенных литературоведческих категориях, как традиция и новаторство. Проблема соотношения традиции и новаторства в художественной литературе рассматривается в аспекте обращения авторов, представляющих различные исторические эпохи и национальные литературы, к мифологическим архетипам – устойчивым типам героев, сюжетным мотивам и мировоззренческим моделям, которые присущи мифологическому сознанию. В основу курса положена концепция мифологических (литературно-мифологических) архетипов, разработанная отечественным литературоведом Е. М. Мелетинским. Теоретической базой курса служат также работы представителей ритуалистической, символистской, психоаналитической, структуралистской и семиотической школ исследования мифа и его связи с литературой, в частности – труды Дж. Фрэзера, К. Г. Юнга, Дж. Кэмпбелла, М. Элиадэ, Э. Кассирера, А. Ф. Лосева, К. Леви-Стросса, Вяч. Вс. Иванова, В. Н. Топорова и др.
Концептуальное значение в данном курсе имеет принцип историзма, опирающийся на идею генезиса наиболее распространённых типов героев, проникновение сюжетных мотивов и схем из мифа в литературу, с учётом их заимствования и трансформации в конкретных художественных методах и литературных направлениях, жанрах и жанровых разновидностях. В связи с этим приоритетное место среди различных подходов к решению проблемы «миф и литература» отдано исторической поэтике, разработанной авторитетными российскими фольклористами и литературоведами
А. Н. Веселовским, В. М. Жирмунским, В. Я. Проппом, О. М. Фрейденберг, М. М. Бахтиным, Е. М. Мелетинским.
Важную роль в концепции курса играет связь понятий «мифологические архетипы» и «мифологизм художественного сознания», позволяющая интегрировать филологическое образование с эстетикой, психологией, философией, культурологией. Интегрированный подход к изучению проблемы «миф и литература» обосновывается комплексным характером исследований феномена мифа в современной науке, на основании чего теоретическую базу курса составили также работы Л. С. Выготского, П. А. Флоренского, Я. Э. Голосовкера, Э. Кассирера, М. Хайдеггера, Э. Гуссерля, Э. Фромма,
Х. Ортега-и-Гассета, Й. Хёйзинги, Г. Башляра, К. Хюбнера, Ж. Дерриды,
Ж. Батая, А. Швейцера и др.
Применение антропологического подхода к литературному образованию способствует формированию общекультурных компетенций в процессе освоения курса. Названный подход согласуется с давно и прочно утвердившейся в литературоведении мыслью о том, что главная функция литературы состоит в человековедении. Подобно древнему мифологическому человеку, пытавшемуся войти в отношения гармонии со всем, что его окружало, воссоздававшему мир образно и целостно в своём сознании, а затем воспроизводившему это видение мира в мифах, писатели в литературных произведениях передают своё понимание человеческой природы и места человека в мире в виде целостной художественной вселенной. Другими словами, явившись преемницей мифологии, художественная литература восприняла от неё не только образно-обобщённый характер отражения действительности, но и, что значительно важнее, интерес к духовно-нравственным вопросам. Заметим, что нравственность больше обращена к социально-историческому, земному и временному измерениям жизни человечества, в то время как духовность подразумевает высшую деятельность души, ее устремлённость к Абсолюту, простирающемуся за пределы пространства и времени человеческой цивилизации. Нравственное и духовное тесно взаимосвязаны: нравственность является внешней формой проявления духовности; в свою очередь, духовное внутренне, сокровенно обуславливает нравственность.
Цель настоящего учебного пособия видится в том, чтобы на материале литературы Западной Европы и Америки показать, как в словесном искусстве благодаря наследованию им свойств мифологического сознания, в частности – мифологических архетипов, совершается поиск вечных, жизненно важных духовно-нравственных ценностей – истины, добра, красоты, гармонии, счастья, свободы и других.
Пособие включает в себя три больших раздела: 1) теоретико-методологический, в котором представлен материал, необходимый для того, чтобы разобраться в научных концепциях связи литературы с мифом;
2) историко-литературный, посвященный духовно-нравственному поиску в литературе разных эпох с учетом преемственности литературы по отношению к мифу; 3) практический, предусматривающий практику по духовно-нравственной интерпретации мифологических образов и мотивов в конкретных литературных текстах.
Все разделы состоят из сравнительно небольших тем. Каждая тема содержит материал для чтения, а также контрольные задания и вопросы, работа над которыми должна повысить качество усвоения прочитанного материала и подтолкнуть студентов к самостоятельным размышлениям над духовно-нравственным смыслом литературных произведений, насыщенных мифологическими архетипами.
В завершающей части пособия перечислены формы работы, входящие в рейтинговую оценку освоения дисциплины «Миф и литература: духовно-нравственный поиск»; дано задание для итоговой письменной работы; предложен список терминов, которые необходимо освоить в процессе изучении курса; помещены предметный и именной указатели, призванные облегчить работу с пособием и обеспечить успешную подготовку к собеседованию в конце семестра.
РАЗДЕЛ 1.
ПОНЯТИЕ О МИФОЛОГИЧЕСКОМ СОЗНАНИИ И МИФОЛОГИЧЕСКИХ АРХЕТИПАХ. ДУХОВНО-НРАВСТВЕННОЕ ЗНАЧЕНИЕ МИФОЛОГИЧЕСКИХ АРХЕТИПОВ ДЛЯ ЧЕЛОВЕКА
Тема 1. Содержательно-хронологический
и структурно-психологический подходы к определению мифа
Обращаясь к вопросам, связанным с реализацией мифологических архетипов в литературе, необходимо учитывать принципиальное отличие литературы от мифа. Если мифы создаются коллективно, бессознательно, творцы мифов не различают объект и его отражение, не отделяют в мифе эстетику от этики, гносеологии, религии, то художественная литература, как правило, есть продукт осознанного индивидуального творчества, направленного на создание условной, художественной реальности, ценность которой зависит, прежде всего, от её эстетического совершенства.
Признавая миф и литературу явлениями, отличными друг от друга, учёные, тем не менее, настаивают, что литература происходит из мифа.Чтобы определить свойства художественной литературы, которые свидетельствуют о генезисе (происхождении) литературы из мифа, необходимо разграничить подходы к мифу, существующие в современной науке.
В «Литературной энциклопедии терминов и понятий» миф определяется как «древнейшее сказание, являющееся неосознанно-художественным повествованием о важных, часто загадочных для древнего человека природных, физиологических и социальных явлениях, происхождении мира, загадке рождения человека и происхождения человечества, подвигах богов, царей и героев, об их сражениях и трагедиях. Миф был порождением определённой фазы в развитии человеческого сознания» [74, с. 559].
Данный подход, при котором миф классифицируется как специфический жанр словесности (сказание), бытовавший в первобытном обществе, условно может быть назван содержательно-хронологическим, поскольку акцент ставится на содержательной стороне мифов (о чём мифы повествуют) и на конкретном времени их бытования. Причем, миф оценивается с точки зрения просвещённого, цивилизованного человека, занимающего по отношению к мифу внешнюю позицию.
Подобный взгляд на миф значительно ограничивает возможности художественной литературы и литературоведения, так как он сводит мифологическое начало в художественных произведениях к использованию автором готовых мифологических сюжетов и образов, закреплённых древней традицией, в лучшем случае – допуская некоторую долю их осовременивания.
В «Литературном энциклопедическом словаре» мифы рассматриваются как «создания коллективной общенародной фантазии, обобщённо отражающие действительность в виде конкретно-чувственных персонификаций и одушевленных существ, которые мыслятся первобытным сознанием вполне реальными. Хотя мифы (в точном смысле слова) есть повествования, совокупность рассказов о мире, это не жанр словесности, а специфическое представление о мире; мифологическое мироощущение выражается… не только в повествовании, но и в иных формах: действа (ритуал, обряд), песни, танца и других» [76, с. 222]. Сходным образом миф трактуется в исследованиях авторитетнейшего филолога А. Ф. Лосева: мифы – это «жизненно-ощущаемая» [82, с. 27], «реально, вещественно и чувственно творимая действительность» [82, с. 44].
Этот подход к мифу может быть охарактеризован как структурно-психологический. Он предполагает взгляд на миф как на определённый тип сознания, при этом миф воспринимается «изнутри», глазами творца и носителя мифов, то есть с позиций человека, обладающего мифологическим сознанием. Первостепенное значение отводится тому, как мифологическое сознание воспринимает мир. В результате обнаруживается, что принципиальные черты мифологического сознания реализуются не только в архаических повествованиях, но и в формах сознания, бытующих до настоящего времени – в ритуалах, снах, состояниях изменённого сознания (гипнотический или мистический транс, медитация), в актах творчества.
Структурно-психологический подход к мифу значительно расширяет границы мифологизма в литературе и других видах искусства. Мифологизм уже не сводится ни к активному включению в художественный текст сюжетов, содержащихся в мифологиях конкретных народов, например – в древнегреческой мифологии, ни к заимствованию отдельных образов и мотивов из древних мифов. Границы мифологизма в литературе раздвигаются, поскольку за писателем признаётся право на создание в произведении собственной мифологической системы, с оригинальными авторскими образами и сюжетом. Не ограниченный предметом изображения, автор свободно реализует свои творческие потенции в рамках мифологического взгляда на мир. В итоге читатели и литературоведы получают возможность познакомиться не с отдельными мифологическими «вкраплениями» или стилизацией повествования под миф, а с явлением мифологизма художественного сознания писателя.
Таким образом, в науке обнаруживаются два основных подхода к определению мифа – содержательно-хронологический и структурно-психологический. В современных научных источниках они часто совмещаются.
Литература для чтения
Лотман Ю. М., Минц З. Г., Мелетинский Е. М. Литература и мифы // Мифы народов мира: Энциклопедия / ред. С. А. Токарев. М.: Сов. энциклопедия, 1980. Т. 1. С. 220–226.
Мелетинский Е. М., Токарев С. А. Мифология // Мифы народов мира: Энциклопедия / ред. С. А. Токарев. М.: Сов. энциклопедия, 1980. Т. 1. С. 11–20.
Контрольные задания и вопросы
Представьте различие между мифом и литературой в виде таблицы.
| Критерии для сравнения | Миф | Литература |
| 1.Характер авторства | ||
| 2.Участие сознания в процессе творчества | ||
| 3.Авторское отношение к объекту изображения и его отражению в творчестве | ||
| 4. Цели (ценность) творчества |
Используя предложенную ниже таблицу, отметьте характеристики мифа, важные для содержательно-хронологического и структурно-психологического подходов.
| Критерии для сравнения | Важные характеристики мифа | |
| При содержательно-хронологическом подходе | При структурно-психологическом подходе | |
| 1. Миф – это… (определение мифа одним-двумя словами) | ||
| 2. Ключевой вопрос, ответ на который содержится в определении мифа | ||
| 3. Время бытования мифа | ||
| 4. Позиция исследователя по отношению к мифу |
Сопоставьте возможности литературного мифотворчества при содержательно-хронологическом и структурно-психологическом подходах к мифу. К каким творческим результатам приводит писателей обращение к мифу, по мнению сторонников названных подходов?
На основании какого из подходов (содержательно-хронологического или структурно-психологического) или на основе их соединения даны определения мифа и мифологии, предложенные ниже? Аргументируйте свой ответ.
| Определения | Источники | Подходы |
| «МИФ (от греч. mythos – слово, сказание, предание) – сказание, воспроизводящее в вербальной форме архаические верования древних (и современных первобытных) народов, их религиозно-мистические представления о происхождении Космоса, явлениях природы и событиях социальной жизни, деяниях богов, героев, демонов, «духов» и т. д. » | Философия: Энциклопедический словарь / под ред. А. А. Ивина. М.: Гардарики, 2004. с. 445. | |
| «Миф – рассказ о богах и героях, культовых первопредках, передающий представления древних о происхождении мира и жизни на земле, характерен как вид устного народного творчества для каждого народа на ранних ступенях его развития» | Словарь литературоведческих терминов / ред.-сост. Л. И. Тимофеев, С. В. Тураев. М.: Просвещение, 1974. C. 218. | |
| «По К. Г. Юнгу, миф – психическое явление, которое отображает глубинную сущность человеческой природы. К. Г. Юнг пришел к выводу, что миф является инструментом постижения абсолютной истины, иррациональной по своей сути, следовательно её смысл рациональным путем, посредством интеллектуальных конструкций можно только стремиться раскрыть» | Бандальер А. Феномен мифа. URL: https://artpages.org.ua/interesnosti/fenomen-mifa.html | |
| «Миф – это семиологическая система, в которую входят три основных элемента: означающее, означаемое и сам знак, выступающий как результат ассоциации первых двух элементов. В результате мифологизации означающее и означаемое представляются «читателю» мифа связанными естественным образом. Миф стремится выглядеть как нечто естественное, «само собой разумеющееся». Любая семиологическая система есть система значимостей, но потребитель мифов принимает значение за систему фактов» | Барт Р. Мифологии. М.: Изд-во им. Сабашниковых, 1996. 312 с. |
Тема 2. Формирование в науке и искусстве подхода к мифу как типу сознания
Подход к мифу как определённому типу сознания (структурно-психологический подход) отчётливо обозначился в науке к концу XIX – началу XX вв. Все более ранние трактовки мифа, несмотря на их многообразие, предполагали интерес ученых к национальным мифам – произведениям устного народного творчества, чаще всего – к античным мифам, на основе содержательно-хронологического подхода.
Своеобразным мостом между содержательно-хронологическим и структурно-психологическим подходами к мифу можно считать работы немецких философов и писателей: Иоганна Гердера, Карла Морица, Иоганна Вольфганга Гёте, Фридриха Шеллинга [155], Августа и Фридриха Шлегелей [157; 158], Якоба Гримма – представителей эпохи Романтизма, а также итальянского философа, историка, филолога Джамбатиста Вико, предвосхитившего не только романтическую, но и современную теорию мифа. Разделив особый интерес к народной мифологии, которым были отмечены XVIII и XIX века, эти учёные акцентировали внимание на том, что без участия фантазии создание мифов древним человеком было бы невозможно. Позже Фридрих Гегель и Карл Маркс, считавшие миф необратимо утраченной для человечества ступенью развития, подчеркивали активную и потенциально эстетическую форму освоения действительности посредством мифа. В России древнейшей поэзией называл миф А. Н. Афанасьев [3]. Идею мифологического происхождения народного былинного творчества отстаивал также Ф. И. Буслаев [13].
Логику, руководившую отношением к мифу названных выше учёных, до предела довел Фридрих Ницше [104; 105]. Задача художника, по его мнению, состоит не в прояснении и очеловечивании древних мифов, а в том, чтобы, услышав в себе «манящий зов Диониса» из глубины веков, создавать мифы собственные. В итоге наметился переход от взгляда на миф как на архаический жанр словесности к трактовке мифа, которая предполагает его непреходящую ценность и стойкую жизнеспособность в рамках человеческого мышления, которая признаёт за современным человеком мифотворческие способности и право на создание новых мифов. Эта точка зрения нашла многочисленных сторонников в среде учёных-философов и людей искусства. В частности, её разделили и попытались развить в своём творчестве Рихард Вагнер и Анри Бергсон, подобно Ницше признававшие миф вечно живым началом, Мартин Хайдеггер [148], идеализировавший мифологическое досократовское сознание, Йохан Хёйзинга [149], считавший, что всякая культура, подобно первобытной, мифологической, строится на основе игровой деятельности, Карл Ясперс [169], видевший в мифологии и религии трансцендентные шифры (образы, сравнения, метафоры, символы), которые помогают человеку постичь духовные явления и ценности, находящиеся вне материального мира и не постижимые научным, рациональным путем,
О. Шпенглер [160], пророчивший западному миру неизбежный закат, исходя из мифологического принципа круговорота, Альбер Камю и Томас Манн, представившие человеческую историю как неизменное повторение мифа в своих художественных произведениях – «Мифе о Сизифе» и «Бунтующем человеке» (А. Камю), «Иосифе и его братьях», «Докторе Фаустусе»
(Т. Манн).
Общим рассуждениям романтиков и их последователей о поэтическом характере мировосприятия первобытного человека – творца древних мифов, равно как и интуитивному ощущению всегдашней власти мифосознания над человеческой психикой, свойственному интеллигенции конца XIX–XX вв., можно противопоставить подход к мифу ряда учёных второй половины XIX в. Немецкий лингвист Макс Мюллер [102] и английские антропологи Э. Тайлор [126], Э. Ланг впервые последовательно осуществили сравнительно-исторический подход к изучению мифологии: М. Мюллер – на основе лингвистических данных по индоевропейским языкам, Э. Тайлор и Э. Ланг – исходя из этнографических сведений. Несмотря на то, что названные исследователи еще не преодолели взгляда на миф как на исторический пережиток, их роль в становлении структурно-психологического подхода к мифу чрезвычайно велика, поскольку ими был отмечен факт единообразия человеческой психики на сходных этапах развития. Этот факт определил методологию для дальнейших исследований мифа в ХХ в.
К настоящему моменту в науке утвердилось несколько направлений изучения мифологического сознания и его связей с литературой. Самые значительные из них строятся на анализе различных форм реализации мифологического сознания – ритуала (Дж. Фрэзер и кембриджская школа), символа (Э. Кассирер, А. Ф. Лосев и др.), коллективных бессознательных образов – архетипов (К. Г. Юнг, Ш. Бодуэн, Дж. Кэмпбелл, М. Элиаде и др.), типичных мыслительных моделей – семиотических структур, руководящих сознанием человека в процессе освоения действительности (К. Леви-Стросс, Р. Барт, Ю. М. Лотман, В. В. Иванов, В. Н. Топоров, И. П. Смирнов,
А. П. Панченко, В. А. Марков и др.), фольклорных и литературных жанров в их исторической преемственности по отношению к мифу и друг к другу (А. Н. Веселовский, А. Я. Пропп, В. М. Жирмунский, О. М. Фрейденберг, Е. М. Мелетинский, М. М. Бахтин).
На протяжении XIX – XX веков значительный вклад в разработку теории мифологического сознания внесли также Б. Малиновский, К. Т. Прейс, Ф. Боас, Э. Дюркгейм, Л. Леви-Брюль, Ф. Бастиан, Г. Узенер, В. Вундт,
З. Фрейд, В. Тёрнер, П. Радин, К. Хюбнер на Западе, А. А. Потебня,
Л. Ф. Воеводский, Н. Я. Марр, И. Г. Франк-Каменецкий, Я. Э. Голосовкер, М. И. Шахнович, А. М. Золотарёв в России.
Литература для чтения
Лобок А. М. Антропология мифа. Екатеринбург, 1997. 688 с.
Хюбнер К. Истина мифа. М.: Республика, 1996. 448 с.
Контрольные задания и вопросы
Перечислите представителей науки и искусства, внёсших значительный вклад в становление структурно-психологического подхода к мифу. Поясните, в чём состоит их вклад в утверждение взгляда на миф как на вечно актуальный тип сознания.
Опираясь на приведённые ниже цитаты из работ учёных XIX-XX вв., докажите, что в мифе реализуется вечная тяга человека к творчеству, другими словами – что миф по природе своей является творческой формой отражения действительности, всегда актуальной и притягательной для человека.
| Ученые | Цитаты | Источники |
| Фридрих Шеллинг (Германия, 1775–1854) | «<…> В мифологии не могла действовать такая философия, которой надо было отыскивать свои образы в поэзии, – нет, сама эта философия и была, в существенном отношении, поэзией. И наоборот: поэзия, создавшая образы мифологии, не состояла в услужении у философии, которая отличалась бы от неё, – нет, она сама, притом в существенном отношении, была <…> филосо- | Шеллинг Ф. Сочинения: в 2-х т. Т. 2. М.: Мысль, 1989. С. 223–225. |
| фией. <…> А тогда перед нами вновь либо философская поэзия, либо поэтическая философия <…> Может быть, кто-нибудь предложит нам в качестве такого принципа ясновидение, к которому и так часто прибегают и на которое очень часто ссылаются, – ясновидением, конечно, многое можно было бы объяснить <…> Наверное, и состояние сна тоже можно было бы вполне допустить» | ||
| Фридрих Ницше (Германия, 1844–1900) | «Без мифа культура теряет свой здоровый творческий характер природной силы: лишь обставленный мифами горизонт замыкает целое культурное движение в некое законченное целое. Все силы фантазии и аполлонических грёз только мифом спасаются от бесцельного блуждания» | Ницше Ф. Рождение трагедии из духа музыки. СПб.: Азбука, 2000. С. 204 |
| Томас Манн (Германия, 1875–1955) | «<…> Ссылаются на то, что психология слишком рациональна, но это на деле не так, – и психология вовсе не представляет непреодолимого препятствия на пути в мифическую страну. Она может быть противопоставлена мифу в той же мере, в какой она противопоставляется музыкальности; но в двух великих явлениях – Ницше и Вагнере – мы видим комплекс, в котором психология, миф и музыка слились в органическое целое» | Манн Т. Страда-ние и величие Рихарда Вагнера // Манн Т. Собр. соч. в 10 т. Т. 10. М.: Гос. изд-во Художественной литературы, 1961. С. 102–173. |
| Йохан Хёйзинга (Нидерланды, 1872–1945) | «Миф, в какой бы форме он не передавался, всегда есть поэзия. В поэтической форме, средствами воображения он рассказывает о вещах, которые представляются случившимися на самом деле. Он может быть полон самого глубокого и священного смысла. Возможно, он выражает связи, которые никогда нельзя будет описать рационально. <…> Случается, что миф, играя, поднимается до высот, куда за ним не в силах последовать разум» | Хёйзинга Й. Homo Ludens. Опыт исследова-ния игрового элемента в культуре // Самопознание европейской культуры XX века: Мыслители и писатели Запада о месте культуры в современном обществе. М.: Политиздат, 1991. С. 78. |
| Карл Ясперс (Германия, 1883–1969) | «Есть нечто, идущее вразрез со всяческой историчностью <…> Но это относится к основополагающим вопросам <…> О мире <…>, о собственном Я, о себе самом <…> Это нечто не исчерпывается миром, данным мгновением <…> Там, где это обнаруживается, и начинается, собственно, | Ясперс К. Шифры трансценденции. URL: https:// phil.usu.ru/library.htm? category=3&id=58 |
| человек. Человек, который уже не живет просто так, отбывая свой срок на земле. Я предполагаю, что так было и в самые давние доисторические времена. <…> Трансценденция предстает нам тогда, когда мир познается нами уже не как состоящий из себя самого, как само по себе сущее <…> Только то, что происходит благодаря ей и посредством её, может быть понято и может стать затем объектом исследования в науках о духе. <…> Эту трансценденцию, которую мы <…> назвали для простоты также и богом, <…> мы представляем себе или мыслим в шифрах. <…> Непреодолимая антиномия человека как конкретного чувственного существа заключается в том, что у него нет иного пути, кроме как мыслить трансценденцию или божество <…> в качестве конечного существа в образе и в сравнении, т. е. приближаться к ним в шифрах. <…> Значительно проще и великолепнее это – в древнегреческой мифологии.» |
Какой подход к изучению мифологии стал решающим для выбора методологии исследований мифа в ХХ в.? В чём состоит значимость этого подхода для науки?
Перечислите ведущие научные направления исследования мифа как особого типа сознания. Труды каких ученых легли в основу концепций этих направлений?
Назовите выдающихся отечественных и зарубежных ученых, которые также занимались разработкой теории мифологического сознания.
Тема 3. Ритуалистическое направление анализа мифосознания и его проявлений в литературе
Сравнительно-исторический подход к изучению мифологии, впервые последовательно применённый на рубеже XIX–XX вв. немецким лингвистом М. Мюллером, английскими антропологами Э. Тайлором и Э. Лангом, был развит в исследованиях английского этнолога Джеймса Джорджа Фрэзера. Дж. Фрэзер применил сравнительный метод изучения к ритуалам народов мира и доказал их единообразие, основываясь на фактах сходства мировосприятия различных народов, ведущих аналогичный образ существования (земледелие, скотоводство, охота и др.) и стоящих на одном историческом уровне развития – мифологическом. Рассмотрев и систематизировав в книге «Золотая ветвь. Исследование магии и религии» [146] широчайший этнографический материал, Дж. Фрэзер выделил «первичную» мифологему «смерть-возрождение». По мнению учёного, она, с одной стороны, организовывала представления человека о жизни природы и находила выражение у земледельческих народов в календарных аграрных празднествах, у охотников – в ритуальном умерщвлении дикого животного, с другой стороны, сказывалась на восприятии этапов взросления человека и накоплении им жизненного опыта, в частности – проявлялась в ритуалах инициации.
Для уточнения отметим, что природные представления о круговороте времен года, как свидетельствует этнографический материал, проанализированный Дж. Фрэзером, отражаются: 1) у народов-земледельцев – в осенних ритуалах умерщвления «одряхлевшего» за год «растительного божества» или «духа растительности» (чаще всего – кукурузы, пшеницы или другого основного зернового продукта) с целью стимулирования его к последующему возрождению весной в обновлённом виде, что обеспечило бы в будущем году природное плодородие и, следовательно, благополучие народа; 2) у охотничьих народов – в ритуальном умещвлении дикого животного, воспринимающегося как «состарившееся» природное божество или дух, также с целью стимулирования его к последующему возрождению и обновлению, что обеспечило бы в будущем году изобилие зверя и, соответсвенно, удачную охоту и благополучие народа. Мифологические представления об инициации как необходимой форме посвящения юноши во взрослую жизнь рассмотрены Дж. Фрэзером на примере ритуальной охоты, в ходе которой инициируемый должен в одиночку, без применения огнестрельного оружия, добыть дикое животное (например, медведя) и, убив его, обменяться с ним душами, чтобы, с одной стороны, кровно породниться с животным миром, приобретя в нём «родичей» и помощников, с другой стороны, заимствовать душу дикого зверя с его жизненной силой. Инициируемый молодой человек, вернувшийся из леса с добытым зверем, членами племени мыслится как умерший в ходе смертельно опасной схватки со зверем (особенно в случае ранения) и возродившийся с новыми духовными и физическими качествами.
Следует добавить, что название книги, «Золотая ветвь», отражает особенности описанных в ней Дж. Фрэзером древнего ритуала посвящения в жрецы (цари леса) и жреческой магической практики, связанных с мифологическими представлениями о растительности (магическом Древе).
Важно, что Дж. Фрэзер, а также его предшественники Э. Тайлор и
Э. Ланг, в отличие от учёных-мифологов – Дж. Вико, И. Гердера, К. Морица, Ф. Шеллинга, А. и Ф. Шлегелей, Я. Гримма, А. Н. Афанасьева, Ф. И. Буслаева, видели в мифологии не поэтическое творчество древних, а их попытку философски осмыслить мир, в которой недостаток рациональных знаний восполнялся за счёт работы фантазии. Ранее на тех же позициях стоял Бернар Фонтенель, французский философ, ещё в XVII веке попытавшийся применить сравнительный метод к исследованию греческой и индейской мифологии.
Положения, изложенные в «Золотой ветви» Дж. Фрэзера, оказали влияние на последующие поколения учёных. Опираясь на открытия
Дж. Фрэзера, повели исследование классической мифологии учёные кембриджской школы – Дж. Харрисон, Ф. М. Корнфорд, А. Б. Кук и близкий к ним по своим идеям Г. Меррей. Кембриджская школа способствовала этнологизации и ритуализации фольклористики и литературоведения в том смысле, что её представители одними из первых заинтересовались реализацией мифологического начала в фольклоре и литературе [56].
Литература для чтения
Фрэзер Дж. Золотая ветвь. Исследование магии и религии (любое издание).
Контрольные задания и вопросы
Опираясь на концепцию Дж. Фрэзера, изложенную в его книге «Золотая ветвь. Исследование магии и религии», раскройте мифологические представления о природе и человеке, характерные для большинства земледельческих и охотничьих народов.
В каких ритуалах, описанных Дж. Фрэзером, реализуются мифологические представления большинства народов?
Какая мифологема, по терминологии Дж. Фрэзера, составляет основу мифологических представлений о природе и человеке?
Тема 4. Психоаналитическое направление исследования мифологического сознания и форм его литературной реализации
Формированию психоаналитического направления изучения мифологического сознания и его проявлений в литературе предшествовали разработки французской социологической школы. Её представители Эмиль Дюркгейм и Люсьен Леви-Брюль [70] ввели в научный обиход понятие «коллективных представлений», отразившееся позже и в психоаналитических концепциях К. Г. Юнга, и в работах сторонников семиотического подхода к фактам культуры, в том числе – к мифологии. Э. Дюркгейм и Л. Леви-Брюль справедливо считали неправомерным отождествлять коллективные мифологические представления с логическими, рациональными понятиями, которыми оперирует разум современного человека. Э. Дюркгейм полагал, что коллективные представления, выполняющие в религиозно-мифологическом мышлении роль своеобразных эмблем реальности, ближе всего по своему характеру стоят к метафорам и символам. Л. Леви-Брюль, в свою очередь, отмечал, что под коллективными представлениями он подразумевает образные знаки, в которых два предмета или предмет и его свойство, исчисляемое и число не отделены друг от друга, но находятся в синкретической связи. В ней, по терминологии Л. Леви-Брюля, реализуется закон партиципации (сопричастия).
В какой-то мере выводы, сделанные Э. Дюркгеймом и Л. Леви-Брюллем, были предвосхищены исследованиями американского этнографа Франца Боаса [11], в начале ХХ в. писавшего о бессознательном характере мифотворчества, и религиоведа Германа Узенера, который еще в 80-е гг. XIX в. утверждал, что на начальных стадиях сознание человека руководствуется образными представлениями. Показательно, что Г. Узенер был приверженцем исторического метода и требовал для адекватного восприятия религиозно-мифологического сознания привлечения антропологических и этнологических данных. Именно этим были заняты европейские и американские этнологи конца XIX – начала ХХ веков, начиная с Ф. Боаса, Э. Тайлора, Э. Ланга, включая Дж. Фрэзера, Б. Малиновского, Э. Дюркгейма, Л. Леви-Брюля, а также К. Леви-Стросса [71; 72], В. Тёрнера [131], П. Радина [117] –
на Западе, А. М. Золотарёва [49], М. И. Шахновича [154] – в России.
Новый этап в изучении мифа наступил, когда богатый этнографический материал, собранный названными учёными, попытались осмыслить психологи. Вильгельм Вундт [30; 31] в книгах «Психология народов», «Миф и религия» подчеркивал роль аффективных состояний и сновидений в генезисе мифов. Он полагал, что мифологическая персонификация – результат переноса человеком своих аффектов на материальные объекты и природные явления. Ещё большее место аффективные состояния и сновидения заняли в