Стук в дверь. И, не дожидаясь ответа, стайка заглянула к ним с Алиной.
Они действительно похожи на стайку, защебетали, перебивая друг друга, точно птички по весне в зарослях сирени или жасмина:
- Девочки! Завтра встаем рано! Подъем в четыре утра. Бодро собираемся и в четыре тридцать в поход. Пойдем в горы смотреть дольмены. Вы ложитесь поскорее. Нужно выспаться! Проводник честно предупреждает, что переход будет трудный! С нами пойдет проводник, местный знаток дольменов. Он еще вчера поставил метки, что бы мы не заплутались в горах.
Тут за их спинами возник тот самый проводник -Алексей. В руках он держал несколько самиздатовских книжечек. В одноцветных серо –голубых обложках. По виду книжечки напоминали те образцы полиграфии, что выпускали в переплетно-брошюровочных мастерских; кривоватые брошюры, с категорически некогда не промытыми печатными текстовыми формами, оттиски, которых создавали тот неподдельно совковый стиль оформления- чуть смазанный и залипший жирный шрифт или едва читаемый анемично напечанный – тонкий и бледный. Обычно их выпускали для внутреннего пользования в советских научно-исследовательских институтах: учебных пособий, диссертаций, рефератов. и т.д. Высокий черноволосый Алексей, возвышаясь над головами стайки, не заходя в номер, поздоровался с Алиной и Анной, и помахивая им двумя книжечками, сказал:
- А это вам, девочки – для знакомства! Мой первый сборник стихов.
Я всем уже подарил. Вот только вам не успел. Вы знаете, ведь я поэт!
Вот, почитаете, но, только не сегодня! Сегодня - пора спать! - и с этими словами он протянул им книжечки. Диана Вэкоккнен приехала поднялась и подошла взять книжечки.
Анна заметила замешательство на ее лице, и что Диана Вэкоккнен на секунду растерялась, ошарашено, уставившись на обложку. Но, быстро собралась и по-прибалтийски мило и безупречно вежливо поблагодарила автора. Он попрощался и ушел домой. Стайка разлетелась по комнате. Расселись по всему, что не вертикально, по всем горизонтальностям в их с Алиной номере. Обсуждая, как важно выспаться к завтрашнему утру, стали все вместе пить чай, рассказывая Диане Вэкоккнен приехала и Анне то, что Алексей поведал им о дольменах. В этот момент Алина молча подошла и показала Анне обложку, на которой было набрано школьной гарнитурой название сборника стихов-«Ахи- трахи!»
- Наверное любовная лирика или мемуары. - давясь от смеха предположила Анна.
Анне было еще очень обидно, что ее так пошло надурили, но еще больше злилась на себя, что сама так легко вляпалась. Словом – не остыла еще Анна.
-Да, но всего предыдущего было достаточно, чтобы не наступать на те же грабли. - думала она, пока Ольга, владелица парфюмерной лавочки на Горбушке и Марина, державшая торговую точку на Динамо, обе столько повидавшие, вспоминали о том, как они возили товар из Турции в начале перестройки, став челночниками. Как было страшно, в какие ловушки попадали, убегали и от преследований, и нападений, как не прямиком на самолете, а окольными путями добирались до Москвы, и, как научились спрыгивать с товаром заранее, сбрасывая из тамбура тюки с вещами на ходу поезда, не доезжая до станции, потому что там поджидали рэкетиры с наемными отнюдь не для их защиты и помощи, такие же головорезами - ментами.
А сколько юмора было в их рассказах. И, на грани фола, историй с реализацией товара – рыночное закулисье, о котором слушая- то ли ужасаться, то ли смеяться, а вернее не сразу понятно. – и то, и другое.
И другое вместе. Воспоминания о периоде первоначального накопления материала...да перестройка- время смелых людей. Слушая их, Анна думала, что:
-Да, это дымящиеся страницы ненаписанных романов. И ведь это все жизнь.
Реальные воспоминания конкретных людей.
-Удивительно: умные, смелые женщины, сумевшие рискнуть и организовать свою жизнь, зарабатывают на жизнь. Ну, ладно я - вечно ищу приключений с завитушками за свою тупую задницу. Но им то, эта поездка зачем?! Их так же надурили с обещанием «домик у моря». Что будоражит их, что загоняет в эти ободранные ночлежки, тащится куда-то в несусветную рань? Неужели не могут остыть от того перестроечного драйва? А быть может и жизни не хватит, чтобы остыть. А быть может – просто одиночество гонит их из их уютных квартир.
- Ой! Я то ж мы так засиделись! - спохватилась Ольга и еще раз повторила «задачи текущего момента»- во сколько вставать и прочее.
Анна, прослушав информацию, почему-то четко почувствовала, что ей бесконечно лень вставать так рано и, изнуренной недосыпом, куда-то двигаться. Да, нет же не может это быть так. Запрограмировано...Скучно. Чудо само выбирает и находит, кого можно одарить собою. Да и ее разозленность, что ее так пошло, как наперсточник лоха у метро, надурили. Даже не денег было жалко, а мерзко было самоощущение обманности, оплеванности. Потому что. И тут Анна поняла то, главное, что так напрягало ее. А то, что раз она оказалась в этой компании, значит и она сама себя воспринимает, как одинокую женщину. Значит и она сама не выстраивает свою реальность в надежде на будущее рядом с Виктором. А ведь это женское братство, эта стайка сплотившая всех этих безусловно хороших женщин, даже по-старинному – добропорядочных, умных, красивых женщин и дает им ощущение, иллюзию и эрзац семьи, единство равных перед лицом судьбы. Порой очень жестокой судьбы.
-Если речь идет о чистых помыслах, которые должны вести к дольменах, аккумуляторах сокровенной информации, хранимой там веками, то, что-то не сходится...Могу поверить, что истинными проводниками являются духи великих магов, ангельские сущности, но ведомые двумя проходимками, которые делают дела на том, что чуть раньше других берут новые книжные поступления в магазинах «Путь к себе или «Игра в бисер». И выдают это чтение и быструю обработку в нужном направлении, чтобы впарить, тем кто еще не попробовал эту новинку, в артистической способности к адаптации им не откажешь, словом выдают за свою таинственную способность к мистическому вхождению в информационные сакральные сферы, получая там благодать откровений духов доисторических магов и прочие разные дурилки в большом разнообразии. Да! тоже...работа! Кормятся ведь этим. Вот милые, приличные женщины, да и я сама попалась. Нет! Все же я клюнула не на оккульзм доморощенный –я-то просто к морю хотела! Да! Домик у моря...
Да еще и проводник-автор книжечки стихов: «Ахов- трахов»- ну, хоть стой и падай!
Нет! Если дольмены истинны они просто не должны пропустить такую компанию! - думала Анна. рассматривая книгу авторских «Ахов-трахов»
И неожиданно для самой себя, перебивая рассказ Марины о чем-то запредельном, Анна громко и четко сказала:
-Девочки! Завтра меня не будите. Я не пойду!
-Почему? -спросили все разом.
-Да не увидите вы завтра дольмены. Не увидите! Не допустят они вас к себе завтра! Так, что я лучше высплюсь, и поваляюсь на пляже. Поплаваю! Не обижайтесь, девочки. Не пойду я! - сказала Анна совершенно уверено, но неожиданно для себя. С ней так и раньше бывало. Вдруг говорит, как о совершенно очевидном с какой-то странной уверенностью. А потом больше всех других удивляется, что так и выходит. Зная за собой эту странность, Анна жестом пресекла попытки расспрашивать, задумавшись о том, что, кивнув на прощанье, повернулась и пошла в свой номер:
-Ну, что ж делать -пусть думают, что характер дурной и скверный нрав. Но самой Анне было действительно интересно: допустят ли дольмены
проходимок: Светика и Альбину, ведомых автором «Ахо-трахов»- или нет?
Анна спала так глубоко, что не слышала, как ушла в поход Алина.
Она проснулась, вслушиваясь в пустоту и тишину их с Алиной номера.
Блаженное южное утро, утро за которым целый день сладостного ничего не деланья.
Выпив чаю, и бросив в пляжную сумку, зная свою любовь к плаванию, все три своих купальника, Анна пошла шататься по городу в направлении пляжа. Посиживая в кафешках, покупая по дороге мороженное.
Вернулась поздно. Она, чудесно - и усталая, и отдохнувшая вошла в пустой номер. После дня на пляже, тело сладостно гудело от плаванья, словно ритм и наплывы раскачивающихся волн вписались в нее, после долгого плавания признав ее частью своей стихии. Еще попила чаю. Поперебирала вещи в шкафу. Прилегла и заснула.
Ее разбудил резкий свет. Это Диана Вэкоккнен приехала и включила освешение, нисколько не считаясь с тем, что Анна крепко спала. Лампы дневного света затрещали, замигали, свет побежал по стеклянным трубкам, как обычно вело себя так называемое дневное освещение в советских учреждениях.
Диана Вэкоккнен выглядела кошмарно. Какая-то почерневшая. От усталости - у нее был взгляд, загнанный куда-то в глубь себя самое. Войдя в номер, она обронила рюкзак на пол. Было видно, что сил положить на стул у нее не было. Она стоя посреди комнаты, молча, тяжело дыша, с трудом стянула с себя майку, испачканные шорты, и какая-то вся не гнущаяся, откинув со лба влажные спутанные волосы, набросив на себя халатик, поплелась в душевую.
Но вскоре вернулась. Ее опередили. Мест в общей душевой уже не было. Не разуваясь, она буквально рухнула на кровать и закрыла глаза. Анна встала, чтобы погасить свет. Но, как только щелкнула выключателем, услышала голос Диана Вэкоккнен за спиной:
- Откуда ты знала, что не нужно идти? Почему?
Пока Анна соображала, что сказать, Диана устало махнула рукой и произнесла, стягивая кроссовки:
- Потом...Завтра.
Анна подумала, что быть - может случилось что-то, мало ли- помощь нужна. И поскольку она-то отдохнула и выспалась, Анна пошла проведать стайку. Узнать: как там остальные. Тем более, что Диану Вэкоккнен, явно лучше было не трогать.
Стучать в дверь Анне не пришлось, двери были полу открыты.
Все повались изнуренные и обессиленные на свои кровати.
Сидели на стульях какие-то растерянные и подавленные; Нинок, Альбина и Алексей. Как только она появилась на пороге их отсека, соединявшего три комнаты, у всех был только один вопрос:
- Откуда ты знала, что идти не нужно? Почему ты сказала, что дольмены нас не допустят?
-Потом объясню. Помощь нужна? - спросила Анна.
- Хочу вина!- простонала Марина.
-Лучше водки...-добавили одновременно Ольга и Нина.
Анна оглянулась на Нину и Альбину, как никак, но они взяли на себя роли гуру, и аскетизм в питании на пути к просветленности, утонченности, и высокой духовности был непременным условием предлагаемого образа жизни. И уж об алкоголе речи быть не могло. В конце концов у каждого право выбора – Анна не принимает эти правила и не играет в навязанные ей игры, но им это в кайф, это их попытка сказки наяву- поэтому, пусть играют до посинения. Нет, Анна не любительница крушить чужие иллюзии. Своих - для этого предостаточно. Анна оглянулась на стоящую в дверном проеме, тоже явно изнуренную этим походом к дольменам. Но удивительно- Светик едва, но вполне определенно кивнула ей в знак согласия.
- Схожу. Тут рядом работает круглосуточная магазинка - ответила Анна.
Темнеет в горных местах быстро. Чуть солнце садится за горы и сразу на город ложится тьма, и выходить и искать водку в этой тьме дело пугающее. Но что делать, девчонки в стрессе, полном стрессе. И Анна пошла за выпивкой.
Деньги у нее были с собой, и она вскоре она вернулась с бутылкой красного вина и водки к большой радости девчонок, да и Алексея тоже. Нинок и Альбина отвалили, как-то незаметно.
Правда, до магазинки идти в темноте не пришлось. Когда Анна дошла до первого этажа, она увидела, что та самая, с причудливым коком на макушке администратор, заснула, опустив голову на сложенные на столе руки. Но, проснулась, едва заслышала шаги Анны. С мутными спросонок глазами, как заученную вежливость, произнесла с нежданным пониманием и чуткостью:
-Вино? Водку? Сигареты? Закуски?
Неожиданный сервис был весьма кстати. Да и ночная наценка-оказалась совершенно божеской. И Анна, приветливо позвякивая стеклотарой, как говорили в советские времена, пошла обратно.
Нарезали вместе с Алексеем хлеб. Быстро соорудили закуски. В это время Алексей рассказал, что произошло.
Он, местный житель, еще школьником подрабатывал проводником для приезжавших туристов со всей страны, чтобы пройти по горам, пересечь реку, ползать по скалам только бы пройти к дольменам. То есть- знал проходы, как свои пять пальцев. Но и все равно подстраховывался. Алексей рассказал:
- Накануне с приятелем проходил маршрут, обязательно, как обычно перед тем, как вести группу, оставляя свои метки. Это всегда было правилом работы. В горах даже не сильный дождик может обернуться роковым обстоятельством. Намокшая тропинка на крутом склоне - страшная штука, потому что можно поскользнуться и мгновенно полететь с обрыва. А мокрая скала...да, костей не соберешь, пролетая вниз в расщелину, где глубоко внизу сверкает вьющейся змейкой горная речка, текущая между каменных глыб с колючими гранями скалистых пород. Опасность в горах коварна, многолика.
Дождь может размыть корни кустарника, спасительного кустарника, цепляясь за который - единственный способ пройти некоторые отрезки маршрута на почти отвесных склонах гор...и таких смертельно опасных ловушек предостаточно на пути к дольменам. Поэтому Алексей накануне проверял варианты маршрута, следит за погодой.
Так же он готовился и к этому походу. Но произошло то, чего с ним, опытным проводником, никогда не бывало. Они вошли в предгорье.
И шли четко по его меткам. Потом метки пропали. Он разозлился, но решил, что бы не было паники, не говорить об этом, тем более, что маршрут он отлично знал. Теперь, когда все были живы - здоровы и они в гостинице, а значит- в полной безопасности, он честно рассказал о том, что вдруг он перестал узнавать места. Идет и не узнает. Идет по компасу, но, словно все в первый раз видит. С детства знакомый маршрут, идет по компасу, но все незнакомое. Какое-то наваждение нашло. Какая-то не ведомая сила точно путь заморочила. Ничего не узнавал!
Об этом ощущении «замороченности» и наваждения говорили все,
вспоминая, как кружили. И трижды неожиданно выходили на одно и то же место.
- Анна, что-то Вы предчувствовали? Вы так категорически отказались пойти...что это? - спрашивал Алексей все настойчивее.
Но, что она могла ответить? Вот так почувствовала, и это было чистой правдой.
Глава 7