Пояснительная записка
«Сакральные обрядово-магические ритуалы празднования Пасхи».
Выполнил:
Студент IV курса
Отделения:
«Народное художественное творчество» по виду:
«Этнохудожественное творчества»
Маслова Артёма Николаевича.
Преподаватель:
Баранова Станислава Эдуардовна.
Псков 2022
Актуальность выбранной темы.
Пасха- один из главных праздников народного календаря в церкви, что сохранился и празднуется в наше время. Любой ребёнок просыпаясь в воскресное утро слышит от мамы и папы «Христос Воскрес!»,с улыбкой отвечая «Воистину Воскрес!». После многие семьи помнят традиции и не забывают печь куличи и красить яйца. Ходят в церковь что бы освятить куличи, бьются яйцами, дожидаются родню, которая к ним придёт. Но Пасха имеет глубокое значение в жизни народа, чем её представляют сейчас. Светлый праздник Пасха, это своего рода символ доброй традиции, даже для тех, кто далёк от веры. Так же это семейный праздник и его принято проводить сначало с близкими родственниками потом можно и к гостям ходить. Раньше во время празднования обязательный атрибут это Икона с ликом Иисуса Христа, именно его воскрешение символизировало вечную жизнь. Использовалась обрядовая различная пища. Сейчас же не все соблюдают те обычаи, которые знал каждый человек того времени. Не многие знают символы праздника Пасха. Те же символы, которые наносились на покрашенные яйца, несли в себе различный смысл.
В народной традиции основные этапы церковного празднования Пасхи стали источником многочисленных магических действий, запретов и толкований, поверий и мифологических рассказов. Важнейшим требованием праздничного поведения было бодрствование во время пасхальной ночи. У русских известен запрет спать в пасхальную ночь, а также обыкновение купать или обливать водой тех, кто проспал всенощную. На Украине и в Белоруссии считалось, что в пасхальную ночь нельзя спать, иначе проспишь весь год, проведешь его в полусонном состоянии, дети будут страдать от бессонницы и т. п. Бодрствование во время всенощной обеспечивало человеку бодрость и подвижность на предстоящий год, что связано с общей побудительной семантикой концепта «воскресения». На западе Полесья, в Польше, Словении и др. запрет спать во время всенощной мотивировался угрозой неурожая: верили, что у хозяина, заснувшего/лежащего в пасхальную ночь, полягут рожь, пшеница и лен, поля зарастут сорняками и т. д.
Пасха, благодаря присутствующей в ее мифологии идее начала и обновления, воспринималась как праздник, определяющий жизнь человека и семьи на грядущий год. К Пасхе были приурочены гадания о судьбе, связанные с концептом доли, ср. представление о том, что в пасхальную ночь «Бог счастье делит»; обычаи делить между прихожанами и домашними один пасхальный хлеб, одно яйцо, тем самым «выделяя» каждому его долю. Чтобы узнать свою долю, загадывали о судьбе по пасхальным хлебам. Сажая в печь хлеб (словац. и укр. «паску», рус. кулич), хозяйка называла по имени того члена семьи, кому он предназначен, и по тому, насколько хлеб удавался, судили о судьбе человека в грядущем году. Если хлеб трескался или плохо поднимался, ожидали смерти, если был высоким и пышным — надеялись на удачу. Если паска не подийдэ [не поднимется], значит «и доля плоха» (ПА, Житомир.).
На Страстной, пасхальной или Фомин неделях у вост. и юж. славян совершали поминовения предков, основанные на на представлении о «Пасхе мертвых», согласно которому в канун Пасхи Господь «открывает рай и ад (знаком чего являются открытые в церкви царские врата) и выпускает с «того света» души умерших, чтобы они могли посетить свои дома и отметить свою Пасху. С этим у вост. и юж. славян связано поверье о том, что в течение всей пасхальной недели (либо в период от Пасхи до Воэнесения) Христос ходит по земле и каждый умерший в это время человек попадает прямо в рай. Поминовение умерших на Страстной и Светлой неделях противоречило церковному канону (как несовместимое с радостью по поводу Воскресения Христа) и сохранило статус сугубо народного обычая.
В мифологии и обрядности праздника, значительное место отводилось скоромной пасхальной пище, особым пасхальным блюдам и разговлению после Великого поста. Для вост. и зап. славян характерно символическое представление Пасхи в образе скоромной и обильной пищи, во время Великого поста находящейся где-то далеко или высоко, а затем возвращающейся на землю, ср. в полес. приговорах, сопровождавших ритуальное хлестание в Вербное воскресенье: «Верба бьет, не я бью, за тыждень Великдень, недалечко красное яичко»; в рус. загадках, где Пасха загадывается через реалии, связанные с пищей: «Стоит амбар на семи столбах, как этот амбар обвалится, так весь мир возрадуется» [с разгадкой: семь недель поста и Пасхи].
Пасхальная еда подчинялась определенному распорядку: она предполагала обильный завтрак и обед, но при этом очень скромный ужин или даже отказ от него (в знак уважения к празднику); вне этих приемов пищи есть было нельзя. Во время разговления соблюдалась строгая очередность приема заранее освященных блюд. Первой пищей могли быть яйцо или его часть, кусок пасхального хлеба или мяса, остатки масленичных блюд, кусочек освященного хрена, листья освященной оливковой ветви, почки кизила и др. Одной из основных форм пасхальной трапезы было разделение продукта между всеми членами семьи (и социума), также восходящее к концепту доли. Раздел пищи/доли был важным фрагментом пасхального завтрака: в волынском Полесье, например, хозяин (старший в семье) по утрам в течение трех дней Пасхи разрезал освященное яйцо на части по числу членов семьи (это называлось «делиться яичком»).
Пища была проводником мировоззренческих установок праздника. Поскольку Пасха ассоциировалась с процветанием и активизацией жизни во всех сферах, пасхальный завтрак подразумевал не столько большое количество пищи, сколько разнообразие блюд и видов пищи, каждое из которых надо было попробовать. Поляки варили суп, в который клали понемногу от всех пасхальных блюд (колбас, ветчины, яиц, хрена и мн. др.). Иногда части всех этих блюд, включая разные виды пасхальных хлебов, просто смешивали, и домочадцы ели эту смесь из общей миски, ср. также обычай оставлять стол накрытым в течение всей Светлой недели, чтобы обеспечить сытую жизнь в течение целого года.
В мифологии Пасха соотносилась с событиями священной истории, с мотивами предательства Иуды, Тайной вечери, распятия Христа, eго смерти и воскресения. Как отражение этих эпизодов жизни и страданий Иисуса Христа трактуется в славянском фольклоре и апокрифических текстах происхождение обычая красить яйца на Пасху, выпекать «барашка», печь калачи в форме «тернового венца», освящать пять яиц по числу ран Христа, есть рыбу в Страстной четверг, есть корни хрена (напоминающие гвозди, которыми Иисус был прибит к кресту) и др. Магические свойства приписывались пасхальной пище и по завершении праздника: с яйцом пасхальным обходили загоревшееся строение или кидали его в огонь, надеясь, что яйцо поможет остановить пожар; искали заблудившуюся скотину, оглаживали им корову при первом весеннем выгоне, закапывали в поле, чтобы у льна головки были величиной с яйцо; кости пасхального поросенка также закапывали в посевы, чтобы уберечь их от града, клали их в посевное зерно, чтобы обеспечить урожай, и др.
Пасха считалась сугубо семейным праздником, когда семья должна была собраться вместе, что было залогом целостности на весь предстоящий год. У словенцев вся семья непременно собиралась за пасхальным завтраком; если же кто-нибудь из членов семьи не мог присутствовать дома в тот момент, ему пеняли за это целый год. Чтобы обезопасить дом от чужих, на Пасху ворота двора, а также отдельные постройки (например, хлев) тщательно запирали. У поляков в окр. Калиша удаление от дома в первый день Пасхи и хождение а гости (особенно не к родственникам) также считалось большим грехом. У болгар перспектива целостности семьи в предстоящем году оценивалась по тому, сохранились ли целыми все яйца, вложенные в пасхальный каравай. Если яйцо лопалось, это считали знаком будущих потерь среди членов семьи.
Пасхальные праздники пронизаны мотивами обновления всех сторон жизни. На Пасху обновлялась одежда: как говорили сербы, каждый человек должен был надеть новую одежду. У болгар девушки в течение трех праздничных дней должны были появляться в новой «перемене», ср. в.-слав, запрет носить на Пасху старые вещи, перешивать себе что-нибудь из старого или просто прикасаться к нему. Обновление затрагивало и иные стороны «вещного» быта. У русских отмечен обычай убирать на Пасху с киота старые образа и уставлять его новыми иконами или обновлять имеющиеся в доме иконы, прикупая к ним одну новую. У поляков и кашубов, чехов и словаков, хорватов и словенцев обязательной предпасхальной процедурой было обновление огня в домашнем очаге. Новый огонь высекали в церкви во время службы в Страстную субботу. Новый огонъ приносили домой с помощью свечей, древесного гриба, освященных в Вербное воскресенье веток; разжигали с их помощью огонь в очаге и уже на новом огне готовили пасхальные блюда; несли кусочки освященной огнем древесины на поле и в хозяйственные постройки.
Темой воскресения Христа мотивированы совершаемые на Пасху магические обряды, провоцирующие плодородие. На Пасху символически зарубали и трясли неплодоносящие деревья, обвязывали их соломой и обмазывали тестом, «будили». В Словении скот и домашнюю птицу «будили» в канун Пасхи; гуцулы стучали в ульи или слегка двигали их на Пасху. В мифологии Пасхи, как и других крупных праздников, присутствовали мотивы чудес. Встречаются рассказы о том, что на Пасху в течение некоторого времени солнце недвижимо пребывает на небе. В Полесье считалось, что поэтому Пасха и называется «Великдень», т. е. 'большой, длинный день', с Пасхой связан и сюжет об игре солнца: на Пасху оно радуется, что отвечает христианскому концепту Пасхи (радости по поводу Воскресения Христова), или «скачет, как барашек» (пол.) (ср. мотив Христа-агнца).
Протестанты пол. Поморья верили, что в пасхальную ночь вода становится кровавой или превращается в вино. На Пасху «открыто небо», поэтому словенцы Нижней Крамны верили, что человек, влезший пасхальной ночью на леса для сушки сена или на дерево, услышит все, что может случиться в этом году. По мнению русинов Бессарабии, небо открыто ночью на Пасху. Поэтому люди выходят из домов и стоят на улице, веря, что, увидев открытое небо, будут счастливы всю жизнь и попадут в рай. Среди других чудес пасхальной ночи: возможности добыть корону или рожки змеиного царя, которые приносят удачу; услышать звон колоколов, некогда ушедших под воду; увидеть золотую утку, несущую золотые яйца, добыть другие чудесные предметы.
В пасхальном цикле славянского календаря традиционно сильны мотивы начала, связанные с представлением о том, что в этот праздник можно было магическими средствами обеспечить себе успех на весь предстоящий год. У вост. и зап. славян, словенцев и хорватов были популярны приметы о том, что человек, первым вернувшийся (пешим и конным) домой после пасхальной службы (с освященной пасхальной пищей), будет удачлив в течение года: хозяин первым закончит пахоту, сев и жатву, девушка первой выйдет замуж и т.д. - человека будет ожидать счастье и везение во всем. Пасхальная служба считалась благоприятным моментом для магических действий ради успеха в делах и промыслах. Чтобы иметь успех в охоте, охотники в юж. Польше на Пасху стреляли в солнце или во время пасхальной службы стреляли в направление церкви или в статую Христа, что осмыслялось как продажа души черту (пол,). Чтобы обеспечить успех в игре, вместо «Воистину воскресе» на возглас священника в пасхальную ночь отвечали: «Три туза да козырная!»
Пасха как главный христианский праздник мыслился несовместимым с демоническим началом. О потере демонами своей силы в пасхальную ночь говорят многочисленные поверья (Русские считали, что во время всенощной и в первый день Пасхи в церкви можно услышать, как под землей ведьмы и нечистые духи стонут и вопят по случаю Воскресения Христова. С Пасхой связан также и известный сюжет о дьяволе (сатане, Люцифере), посаженном Богом в аду или в подземелье на цепь и в течение всего года грызущем эту цепь в надежде освободиться, но каждый раз терпящем поражение в канун Пасхи. Рассказывали, что совсем уже истончившаяся к Страстной пятнице цепь ежегодно восстанавливается в момент, когда священник возглашает «Христос воскресе». Ср. далматин. поверье, согласно которому вся земля стоит на столбе с прикованным к ней цепью дьяволом: если бы священник на Пасху не произносил слов «Kristos voskres», дьявол бы мог изгрызть столб, земля осела бы и настал бы Страшный суд.
На Пасху у человека появлялась возможность распознать, увидеть нечистую силу во время пасхальной заутрени. Для этого надо было под Пасху затопить печь дровами, еженедельно откладываемыми в течение семи недель Великого поста (в.-слав.); приметить, которая из женщин во время крестного хода обошла костел лишь один раз, тогда как надо сделать это трижды; увидеть из алтарной части костела, у кого из женщин на голове подойник; трижды перебросить через церковь ярмо черного вола, и тогда все ведьмы повиснут на шее у священника (далматин.) и др., На Пасху, поднявшись на чердак или на колокольню со свечой, горящей еще с заутрени, можно было увидеть домового, похристосоваться с ним и оставить ему яйцо для разговления.
Одна из важных тем пасхальной обрядности и мифологии — метеорологическая: обычаи, верования и запреты, касающиеся предупреждения засухи, града и непогоды. В Полесье и в ю.-рус, регионах среду по Пасхе и всю пасхальную неделю называли «сухими» и в это время воздерживались от полевых работ, не городили, не копали землю из опасения засухи. Ее профилактике были посвящены пасхальные обливания и ритуальная чистка колодцев, также совершаемая на Светлой неделе. Чтобы избежать града, на Пасху фракийские болгары не водили «скачено хоре» (хоровод с подскоками), а только «слядно хоро» (плавный хоровод); у вост. славян воздерживались от работы в т. н. градовые дни, отмечаемые в среду после Пасхи.
Среди пасхальных ритуалов выделяются костры, обрядовые обходы дворов, а также «хождения в жито». Преимущественно у зап. славян, словенцев и хорватов, а также на сопредельных территориях существовала традиция разжигания пасхальных костров. Их жгли в пасхальную ночь и в ночь на пасхальный понедельник; вокруг них собирались люди после службы, веселились, коротая ночи, стреляли и др. Костер, разведенный в эту ночь, служит знаком того, что пора собираться в церковь на службу; иногда он напоминал о том костре, который, согласно польским поверьям, жгли апостолы во дворе Пилата, ожидая освобождения Христа. У вост. славян костры накануне Пасхи жгли у церквей, на улицах и на кладбищах, сюда сносили старые кресты и вещи, украденные у евреев. Костры разжигали, чтобы заслужить отпущение грехов, которое давалось тому, кто принесет в пасхальный костер большую вязанку хвороста (пол.); чтобы при свете огня увидеть, как отворяется небо, и попросить у Бога исполнить свое заветное желание (карпат,).
В Словении и Хорватии, у сербов Воеводины в Страстную субботу около церквей, а также часто во дворах своих домов разжигали костры: в них освящали «новый» огонь, который так же, как и у зап. славян, разносили по домам. Кострам могли придавать форму, отвечающую христианской тематике праздника, форму креста, дароносицы, начальных букв имени Господа (JHS). Тема праздника присутствовала и в других моментах, касающихся костров; там же парни, бегая по селу с факелами, зажженными от пасхального костра, кричали, что они «Христа ищут», Пасхальная и следующая за ней Фомина неделя были временем массовых обходов дворов, У вост. славян в течение всей Светлой недели, начиная с первого дня Пасхи, священника в сопровождении причта и благочестивых прихожан обходили с иконами все дома в селе и служили там пасхальные молебны, за что получали вознаграждение.
С вечера воскресенья по домам ходили группы мужчин (волочебников — в Белоруссии, христованников — на юго-западе и западе России) и поздравляли хозяев с праздником. Они исполняли под окнами специальные песни, в которых помимо обычных величальных образов, отражающих богатство крестьянского двора, перечислялись основные годовые праздники традиционного аграрно-хозяйственного календаря крестьянина (см. Волочебный обряд, Волоченные песни). У поляков на Пасху мужчины и парни обходили дома с живым или деревянным петухом как символом воскресшего Христа. В обходах принимали участие парни, достигшие брачного возраста. Они обходили все дома, где жили девушки на выданье, присматривая себе невест. Иногда на Пасху село обходили с соломенным чучелом Смерти, на смену которому в село якобы входил Христос.
Погужане при этом пели: «Szla smicrtcczka z miasta, pan Jezus do miasta.,.» [Шла Смертушка из города, а Иисус в город...]. На Пасху совершились «хождения в жито» — обходы полей с целью осмотра посевов и отправления там молебнов. В них широко использовались пасхальные атрибуты и символика. У русских в таких обходах участвовали священнослужители: после того как «богоносцы» — крестьяне и/или священник с причтом — обходили село с иконой на 2-й или 3-й день Пасхи, крестьяне обычно просили священника отслужить мирской молебен об урожае с водосвятием, по окончании которого женщины просили священника или дьячка поваляться на земле, чтобы «снопы были тяжелыми», «посевы тучными» и т. д.; если священнослужители отказывались это сделать, их валили на землю и катали насильно. Для крестьян важен был сам факт катания священников по земле, поэтому, если молебен был в селе, священника, прямо в облачении, катали здесь же, около церкви, часовни или посреди села. Эти пасхальные обходы часто преследовали цель не только освятить посевы, но и предотвратить засуху, защитить поля от града и т. п.
У западных славян во время выходов в поле на Пасху широко использовались древесина и ветки, обожженные в пасхальных кострах. Повсеместным для зап. славян является обычай кропить поля святой водой; втыкать в поля сделанные из освященных в Вербное воскресенье веток вербы и клокочки крестики. Широкое распространение получил обычай втыкать в землю крестики, сделанные из веток или кусков дерева, специально обожженных в огне или костре около костелов. У словаков, мораван и чехов было обыкновение катать по полям пасхальные хлебы и яйца — для того чтобы обеспечить хороший урожай. У словенцев на Пасху процессии отправлялись в поля и виноградники прямо от церкви; в Каринтии они поднимались на три ближайшие к селу вершины, где Божьи путники молились и кропили посевы святой водой.
Разнообразными были формы праздничного досуга. Среди них основное место у всех славян занимали игры с крашеными яйцами и прежде всего — катание яиц по земле или со специальных лотков, а также «битки» — битье крашеными яйцами. У вост. славян в течение всей пасхальной недели любой человек мог подняться на колокольню и звонить в колокола; этому звону нередко приписывала магический смысл. Важное место на Пасху занимали качели, а также хороводы, имеющие аграрно-хозяйственную и любовно-брачную тематику (в последних обычно назывались будущие супружеские пары и величались молодожены, поженившиеся в течение последнего года). Обязательными на Пасху были взаимные посещения близких родственников. У зап. славян в начале праздничной недели совершались массовые молодежные обливания.
Т.А. Агапкина