От Рериха до Сновидений
Смотреть на бездвижные картины в ярко освещенном помещении музея – это путь осознания труда, вложенного в работу, и только после – созерцания, но созерцания не поверхностного, а уже глубинного, проникающего в суть краски, в метафору цвета и формы.
Пространство «Люмьерхолл», расположенное на набережной Обводного канала, 74А предлагает петербуржцам и гостям города погружаться в картины сразу вплоть до самого января. Мультимедийная выставка, посвященная картинам Рериха и Айвазовского, работает ежедневно до 20:00. В стоимость билета, помимо посещения выставок упомянутых ранее художников, входит возможность увидеть так называемый «Сад сновидений» – интерактивное пространство, где в формате видео, оживших изображений и голограмм транслируются всевозможные вариации снов, которые может спроецировать человеческий мозг.
В будние дни стоимость билета составляет 400 рублей, в выходные – 450. Стоит или не стоит посещение этих денег – разберемся в самом конце.
Рерих: пастель и статика
Под облачной завесой – вереница высоких гор, грубые мазки на контрасте с плавностью линий и резкостью наложенных теней – очевидная разница в картинах Рериха, сменяющих на широком экране одну за другой. Тона и краски – разные, но преимущественно ничего темного – ласкающие глаз пастельные тона, изредка смешанные с оттенком, который называют сейчас «неон», холодная мрачность голубого льда и синего неба с белоснежным покровом снега, песочная сочность караванов, пустынь и веер северного сияния над горами и городами – все это разнообразие сюжетов Рериха, мелькающее на широком экране в темноте зала. Люди рядом ходят, шепчутся, замирают, вслушиваясь в голоса классической музыки, играющей на фоне, всматриваются в картины рядом, но присутствие их неощутимо, потому что каждый в этом зале наедине с собой. Внутри них протекает медлительный диалог с каждой картиной, любая мысль – размерена, потому что торопиться некуда. Хоть весь день блуждай по миру, который Рерих так старательно и нежно создавал на своих полотнах.
– Я будто парю, – слышится тихий шепот сбоку. А может, из-за спины. Силуэтов нет. Темнота и картины.
Все статично и духовно.
Айвазовский: о море и судьбах
В отличие от Рериха, картины Айвазовского более реалистичны и преисполнены динамики. Больше «живых» пейзажей и эмоций, потому что каждому изображению моря присвоено свое особенное настроение. Море спокойное, съедающее желток заката, пока поверхность его медленно оглаживают паруса, сменяется на экране морем бушующим, морем, которое жаждет кораблекрушений и смертей. Волны его широки, неохватны и выглядят по-особенному живыми на экране, потому что двигаются – кособоко, нереалистично, но царящая в зале атмосфера заставляет поверить. И музыка – музыка тоже заставляет поверить, потому что – всплески, голоса людей, зовущих на помощь, раскаты грома, а следом – что-то спокойное, размеренное, символизирующее штиль, потому что и картина сменилась. Магия графики, но цветовые тона на экране глубже и живее. Под стать каждому движению фигуры на картине сменяется музыкальный фон: от классической скрипки до неразборчивых из-за ветра диалогов.
Люди рядом падают на пуфы, их глаза – на экран. Плывет едва заметная дымка, окутывает ноги, и это будто туман.
Если Рерих – о пейзажах, редко о людях и их судьбах, то Айвазовский – об отношениях человека и природы, о контрасте между вечным бытием моря и ограниченной человеческой жизнью.
«Бэнкси создал шоу, которое длится так долго, что лучше умереть»
Фраза из заголовка встречает посетителей за углом. По иронии ее можно соотнести со всей мультимедийной выставкой, потому что ограничений по времени нет, как и запрета посетить другую выставку в – условно – соседней комнате. Кто-то ходит час, кто-то тратит практически весь день, чтобы заглянуть в каждый уголок пространства, не упустить ни малейшей детали. Но фраза отнесена не к этому.
Неожиданно оказались представлены работы и самого Бэнкси, уличного художника, чья личность до сих пор не определена. Граффити он превратил в искусство, потому что стрит-арт в его исполнении перестал быть просто ярким карикатурным коллажем на стене панельного дома. Вандализм все-таки или нет – каждый вправе решать сам.
Бэнкси «говорит» о войнах, о человеческой жестокости, о капитализме, о социальном неравенстве – и все это изображено на его картинах.
«Сад сновидений»: зерно вещего – в дерево сущего
На входе висит Луна. Реалистичная до мурашек. Подобное ощущение возникает, когда смотришь видео о галактике, о Вселенной. Ощущение параллельности: вот я вышел из своего дома, преодолел привычный путь – автобус-метро-переулок, – а потом поднял глаза, всмотрелся в небо и в очередной раз осознал, что мир не ограничен тремя составляющими дороги. Он бесконечен.
Познать бесконечность человеку помогают сны. Чем развитее фантазия, тем они красочнее и насыщеннее. «Сад сновидений» требует от посетителя с порога целое ничего, потому что все – в нем самом, в его углах.
Вот вариация вещего сна, вот краткая научная информация о нем. На первый взгляд – набор случайных вещей: перевернутый стул, половина письменного стола, «вросшая» в пол (или в потолок?), шкаф с книгами, но тоже вида непривычного, – но во всем этом хаосе возможно найти смысл. Или не искать его. Скепсис никто не запрещает.
Женщине нравится экспозиция с поездом. Своей знакомой, с которой они вместе пришли на выставку, она с восхищением говорит, что вот, неслась на поезде навстречу звездам с чашкой кофе в руках. Не в этом ли очевидный сюрреализм любого нашего сновидения?
Представлены были как добрые сны, так и кошмары. Множество вариаций снов и плывущая под ноги дымка – атмосфера параллельного измерения. Изучи свое подсознание без трактовок дедушки Фрейда – сам, основываясь на собственных чувствах и ощущениях.
Итог
Если идти, то только ради атмосферы творчества и живой мысли. В стоимость билета не входит ликвидация очевидных неудобств: в помещении жутко холодно, одинокий обогреватель еле справляется в отличие от, возможно, специально распыленного у входа ароматизатора с запахом, напоминающим фаст-фуд. Из-за того, что ограничений по времени нет, некоторые посетители тратят весь день, чтобы обойти каждую из выставок, из-за чего после жутко хотят есть. Питание предусмотрено, но – за отдельную плату. За простые бутерброды – хлеб и тонкий кусочек колбасы – просят баснословную сумму, а еду с собой приносить нельзя. Выходить на улицу, к примеру, в магазин – тоже: теряется возможность зайти обратно. На выходе многие люди жалуются на плохую отапливаемость помещения, сетуют, что не взяли с собой плед. Вывод: выставка не предназначена для проведения в осенне-зимней период, по крайней мере с нынешними «затратами» владельцев на отопление. Если и приходить, то в толстом слое одежды, с полным желудком и зарядом позитива, потому что доставленные неудобства могут сказаться на общем впечатлении от выставок.
Текст: Ксения Колмагорова.