РИХАРД ШТРАУС
КАПРИЧЧИО
Разговоры о музыке в одном действии
Либретто Клеменса Краусса и Рихарда Штрауса
Сочинение 1942 г.
Краткое содержание:
Действие происходит в графском замке недалеко от Парижа в 1770 гг. - время, когда К.-В. Глюк работал в Парижской опере. Поэт Оливье и композитор Фламанд добиваются благосклонности юной графини Мадлен. По случаю ее дня рождения они собираются представить ей свои произведения, в том числе праздничный спектакль, поставленный под руководством режиссера Ла Роша. Разгорается спор о том, что важнее в опере - текст или музыка. Спор должна разрешить графиня, однако она затрудняется сделать свой выбор, точно так же как и не может решить, кто ей больше нравится - поэт или композитор. "Должна ли я разорвать эту материю? Не поглотила ли она меня? Выбрав одного, ты теряешь другого... Ты хочешь сгореть между двух огней?". Вопрос остается неразрешенным
Доп. информация: "Каприччио" - последняя опера Р. Штрауса, написанная в 1934-1941 гг. на либретто Клеменса Крауса. В опере в шутливой форме ставится вопрос "Что главное в опере - текст или музыка?", волновавший композитора всю его творческую жизнь. Идея произведения восходит к театральному дивертисменту "Prima la musica e poi le parole" ("Сначала музыка, потом слова") Джамбатиста Касти, положенному на музыку Антонио Сальери. Эту мысль - использовать основную идею дивертисмента - Штраусу подал Стефан Цвейг. Действие оперы, однако, не имеет сюжетных связей с упомянутым дивертисментом.
Другие оперы Штрауса. Дирижер - Карл Бём.
Richard Strauss - Arabella (Maria Reining, Lisa Della Casa, Hans Hotter, Horst Taubmann, Karl Bohm)
Richard Strauss - Elektra (Borkh, Schech, Madeira, Uhl, Fischer-Dieskau, Karl Bohm)
Richard Strauss - Der Rosenkavalier (Ludwig, Troyanos, Mathis, Adam, Wiener, Karl Bohm)
Richard Strauss - Ariadne auf Naxos (Della Casa, Guden, Seefried, Schock, Schoffler, Karl Bohm)
Richard Strauss - Daphne (Guden, Wunderlich, King, Schoffler, Karl Bohm)
Rirchard Strauss - Salome (Jones, Fischer-Dieskau, Dunn, Cassilly, Ochman, Karl Bohm)
Richard Strauss - Die Frau ohne Schatten (Nilsson, Rysanek, Hesse, King, Berry, Karl Bohm)
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:
DIE GRAFIN (Графиня) (Sopran)
DER GRAF, ihr Bruder (Граф, ее брат) (Bariton)
FLAMAND, ein Musiker (Фламанд, музыкант) (Tenor)
OLIVIER, ein Dichter (Оливер, поэт) (Bariton)
LA ROCHE, Theaterdirektor (Роше, директор театра) (Bass)
CLAIRON, Schauspielerin (Клара, актриса) (Alt)
MONSIEUR TAUPE (Господин Топ, суфлер) (Tenor)
Eine ITALIENISCHE SANGERIN (Итальянская певица) (Sopran)
Ein ITALIENISCHER SANGER (Итальянский певец) (Tenor)
Eine junge TANZERIN (Молодая танцовщица)
HAUSHOFMEISTER (Дворецкий) (Bass)
Acht DIENER (8 слуг) (4 Tenor, 4 Bass)
Drei MUSIKER (3 музыканта)
Действие происходит в замке недалеко от Парижа, в 1775 г., когда Глюк начинал реформу оперы.
Синопсис
| EINZIGER AKT Zur Feier ihres Geburtstages hat Grafin Madeleine den Musiker Flamand und den Dichter Ollvier in ihr Schloss geladen. Durch ein Fenster im Salon beobachten die beiden ihre Gastgeberin, die mit geschlossenen Augenlidern einem Streichsextett, das Flamand komponiert hat, zuhort. Auch ein Theaterdirektor ist anwesend, weil ein Schauspiel von Ollvier vorbereitet werden soll. Musiker und Dichter lieben die Grafin und ereifern sich uber die Frage, ob Wort oder Musik den Vorrang hat: “Prima la musica, dopo le parole oder Prima le parole, dopo la musica”. Der Theaterdirektor mischt sich ein, halt aber nichts von solchen Auseinandersetzungen. Die Grafin, begleitet von ihrem Bruder, tritt ein, auch sie weiss nicht, welcher Muse sie den Vorzug geben soll und ob sie sich fur Flamand oder Olivier entscheiden konnte. Der Graf hat es leichter, er liebt Clairon, eine beruhmte Schauspielerin, die an diesem Tag zur Probe erwartet wird. Clairon trifft ein und beginnt mit dem Grafen zu spielen. Auch dieser ist ein gewandter Schauspieler und rezitiert aus dem neuen Stuck ein Sonett, an dem sich Flamands Phantasie entzundet. Der Musiker eilt ins Nebenzimmer, um zu komponieren; inzwischen macht Ollvier der Grafin vergebens eine Liebeserklarung. Flamand kehrt zuruck und singt Oliviers Gedicht als Lied. Die Grafin ist von beiden Werken begeistert und will sie gern als Geschenk annehmen. Als Ollvier fortellt, um bei der Probe seines Suьckes dabei zu sein, erklart Flamand der Grafin seine Liebe und wird zu einem Rendezvous auf den nachsten Tag um elf Uhr in die Bibliothek bestellt. Nachdem sich alle wieder im Salon versammelt haben, erfreuen eine Tanzerin und italienische Sanger mit ihrer Kunst. Die Diskussion um die Vorherrschaft der Kunste flammt wieder auf, doch der Theaterdirektor meint, dass sich alle Kunste unterzuordnen aatten und verlangt, Werke zu schreiben, die echte und wahre Menschen darstellen. Die Grafin fordert Flamand und Ollvier auf, eine Oper zu verfassen, in der die heute besprochenen Probleme in Wort und Ton geschildert werden. Wahrend der Graf von dieser Idee nicht uberzeugt ist, sind die Kunstler begeistert und reisen sofort nach Paris ab. Die Grafin bleibt allein zuruck. Als der Haushofmeister meldet, dass Olivier am folgenden Tag um elf in der Bibliothek auf sie warte, fallt ihr ein, Flamand um dieselbe Zeit dorthin bestellt zu haben; weil die beiden Kunstler offenbar unzertrennlich sind, kann sich auch die Grafin nicht entschliessen, sich fur einen zu entscheiden, denn: "Wahlt man einen, verliert man den anderen.” | ЕДИНСТВЕННЫЙ АКТ На свой день рождения Графиня Мадлен пригласила музыканта Фламанда и поэта Оливье в свой замок. Они наблюдают через окно в салоне хозяйку, которая с закрытыми глазами слушает струнный секстет, сочиненный Фламандом. Присутствует также директор театра, так как в его театре готовится спектакль по пьесе, написанной Оливье. Музыкант и поэт влюблены в Графиню и спорят о том, чему должно быть отдано преимущество в опере, слову или музыке: “Сначала музыка, потом слова или сначала слова, потом музыка”. Директор театра не вмешивается в дискуссию. Графиня входит, в сопровождении своего брата, и говорит, что не знает, какой музе дать преимущество, не может решить, кому отдать предпочтение, Фламанду или Оливье. Графу легче, он любит Клару, знаменитую актрису, которая ожидается в этот день на репетицию. Прибывает Клара и начинает играть с графом. Он прекрасно декламирует сонет из новой пьесы, так что у Фламанда возбуждается фантазия, и он спешит в боковую комнату, чтобы сочинить музыку; между тем Оливье напрасно делает Графине любовные признания. Фламанд возвращается и поет стихотворение Оливье уже как песню. Графиня в восторге от обоих произведений и охотно принимает их как подарок. Когда Оливье уходит, чтобы присутствовать на репетиции своей пьесы, Фламанд объясняется в любви Графине и просит ее о встрече на следующий день в 11 часов в библиотеке. После того, как все собрались снова в салоне, своим искусством радуют балерина и итальянский певец. Дискуссия о первенстве в искусстве снова разгорается, а директор театра считает, что искусство должно быть отражением жизни и требует, чтобы созданные произведения изображали настоящих и верных людей. Графиня просит Фламанда и Оливье написать оперу, в которой словами и звуками были бы изображены обсуждавшиеся сегодня проблемы. Хотя Графу не понравилась эта идея, оба художника пришли в восторг, и сразу же отправляются в Париж. Графиня остается одна. Когда дворецкий сообщает, что Оливье на следующий день будет ждать ее в 11 часов в библиотеке, она вспоминает, что назначила на это же время свидание Фламанду там же; так как оба художника неразлучны, очевидно, Графиня также не может окончательно решить в пользу одного из них, так как: " Выберу одного, потеряю другого”. |
Подстрочный перевод – Юй Людмила, Новосибирский Музыкальный Колледж © 2010
«Каприччио» Р.Штрауса.
- Oct. 14th, 2008 at 1:04 AM
1. Триалогическое завещание…
Haben ihm die Worte die Melodie vorgesungen? War diese schon harrend bereit, die Worte liebend zu umfangen? Traegt die Sprache schon Gesang in sich, oder lebt der Ton erst getragen von ihr? Eins ist im andern und will zum andern. Musik weckt Gefuehle, die draengen zum Worte. Im Wort lebt ein Sehnen nach Klang und Musik. («Capriccio»).
Последний шедевр Р.Штрауса открывается семиминутным вступлением – непередаваемой красоты секстетом… Этот секстет «слышится» как трио: звучат 2 скрипки, 2 виолончели и 2 альта... Три пары инструментов… Дурманящим кружевом этих звуков один из персонажей оперы - композитор Фламан - мечтает покорить сердце Графини Мадлен, в доме которой разворачиваются «события» одноактной оперы «Каприччио»… Фламан вместе со своим соперником – поэтом Оливье - наблюдает из соседней комнаты за тем, как Графиня слушает его новое приношение… «Bezaubernd…» - «Обворожительна сегодня, как всегда...» - вздыхает Фламан, глядя на Мадлен… Так, с первого слова, которое в этом культурологическом «споре» следует всё-таки «после» музыки, начинаются россыпи музыкально-стилистических аллюзий, скрытых цитат, пародий и намёков («Dies Bildnis ist bezaubernd schön»)… Эта волшебная «вещица» очень неохотно укладывается в традиционный пересказ сюжета, безграмотно называемый в русской «музлитературной» традиции «либретто». Пересказать сюжет этой одноактной оперы практически невозможно. Традиционный пересказ легко обозначит событийную канву, но, как только мы сконцентрируемся на фабуле, мы потеряем всякий шанс приблизиться к истинному пониманию той мысли, которую хотел донести до нас последний германский гений…
Многие работы, посвященные «Капричиио», своими «фабульными» пересказами не только упрощают внутренний мир этого музыкального трактата, но и прямо игнорируют его формальную структуру. Объясняется это отчасти зависимостью многих разборов от детальной либреттной локализации действия, которая вызывает к жизни представление об основном событии оперы как о салонной дискуссии о приоритетности поэзии или музыки… «Странная» же интрига, которая составляет фабульный центр либретто «Каприччио», - влюбленность композитора Фламана и поэта Оливье во вдовствующую Графиню Мадлен, - воспринимается как сюжетная рамка, дающая возможность развить главную («дискуссионную») тему. И даже финальная сцена Графини перед зеркалом (Du Spiegelbild der verliebten Madeleine, kannst du mir raten, kannst du mir helfen den Schluss zu finden fuer ihre Oper? Gibt es einen, der nicht trivial ist?) не наводит исследователей на мысль, что пишут они, по большей части, не о том, «о чем» создал свою последнюю оперу Р.Штраус… А ведь композитор сам предельно ясно обозначил сверхзадачу своей работы – «создать что-то необычное, драматургический трактат, театральную фугу»… Невозможно понять замысла композитора, игнорируя эти прямые указания на полифоническую структуру музыкально-литературной формы и символической природы «Каприччио». Но от объяснений именно символической структуры, наиболее явно выраженной в соположениях теоретических и эмоционально-бытовых перипетий «Каприччио» исследователи деликатно воздерживаются… И это при том, что в опере присутствует «дискуссионная» сцена, так и названная – «фуга». То есть Р.Штраус дает прямое указание на суть внутренней формы своего произведения: оперные опусы композитора преисполнены крадущихся полунамёков, импульсивного обозначения разных тем, инструментального шелеста, нивелирующего искусную инструментовку на грани эквилибристики. Музыка словно прячется сама за себя: этот эффект достигается «рваным» переплетением разных мелодийных пассажей, исполняемых голосом, с пассажами, исполняемыми разными группами инструментов. Например, часто встречается такой «фокус»: струнные ведут один мотив с сопрано, а духовые – с баритоном; вдруг струнные бросают «своё» сопрано и переключаются «на поддержку» баритона или вообще какого-нибудь третьего голоса. «Всеми брошенное» сопрано либо «вводит» новый мотив, либо растворяется в ставшем ведущим (доминирующим) «чужом» мелодийном рисунке. Часто группы инструментов «заигрываются» настолько, что перестают «откликаться» на вокал и звучат «сами по себе». Таких мест «запараллеленного» звучания голоса и инструмента очень много и в «Каприччио»: голос – единственный музыкальный инструмент, способный «оживлять» слова, только в голосе музыка и слово могут быть переплетены естественно и полноценно, и эта инструментальная «ревность» к голосу – одна из тех диалогических (полифонических) подоплёк «Каприччио», которую не принимают в расчет, анализируя её содержание.
Сценарный план «маленькой одноактной оперы» был прислан Р.Штраусу С.Цвейгом в 1934 г. из Лондона: именно Цвейгу принадлежала идея создания оперного трактата о приоритетности литературы или музыки как самостоятельных искусств. В музлитературе нередко пишут о том, что центральной темой «Каприччио» является спор о роли музыки и слова в опере, а об этом-то речь как раз и не идет. Скорее центральной темой является само рождение оперы из духа диалога искусств, из их полифонии… Опера как карнавальный жанр (по М.М.Бахтину) мыслился создателями «Каприччио» как полифоническое взаимодействие видов искусств. Сама идея написать оперу возникает из спора между Фламаном и Оливье, из спора о превалировании слова над музыкой или музыки над словом. Поскольку текст этой оперной «безделушки», увидевшей свет рампы в Мюнхене 28 октября 1942 г., был составлен двумя музыкантами (соавтором композитора был дирижер Клеменс Краус, который, будучи директором Баварской оперы, дирижировал премьерой, оставшись в истории музыки одним из непревзойденных интерпретаторов оперных шедевров Р.Штрауса), его диалогическая направленность во многих местах теряет «объективность», продолжая традицию «первоисточника» - знаменитой в своё время комической оперы Сальери «Prima la musica e poi la parole», либретто к которой было написано аббатом Джованни Батиста Касти. Этот драматургический крен «в пользу» музыки легко усматривается в репликах практически всех героев, ни один из которых, включая поэта Оливье, не приводит ни одного убедительного аргумента, задевающего первичность музыки по отношению к слову, даже несмотря на очевидные преимущества поэтического искусства, например, в сцене переложения сонета Оливье на музыку Фламана. Показательны в этой связи и саркастичные реплики Графини о текстах классических опер (итальянскому бельканто вообще хорошо достаётся от авторов либретто, например, «Der Text scheint nicht sehr zur Musik zu passen.» / «Текст к музыке не сильно подошёл»), и заносчивые реплики поэта Оливье. Так, например, на восторженную фразу Фламана: «Mit geschlossenen Augen hoert sie ergriffen / «С закрытыми глазами взволнованно внимает,» - Оливье отвечает, показывая на спящего директора театра: «Auch dieser? / Как этот что ли?». Кстати, о полупародийном образе директора театра – господине Ля Роше – нередко забывают, хотя именно он ведёт третью линию в одноактном трактате, именно его репликам суждено стать основным ключом к пониманию того, что нам завещал Р.Штраус своим «Капричиио». Послушаем, что говорит Ля Рош:
1. Ihre gute Musik! Man lauscht voll Ruehrung dem Zauber der Arie, bewundert voll Staunen die Kunst der Saenger. Die Opera buffa ganz im besonderen… sie wird von arm und reich verstanden, sie unterhaelt und ergoetzt auch den einfachen Mann.
// О, Ваша музыка! Люди внимают ей, умиляясь волшебству арии, любуясь искусством певцов. Опера-буффа понятна всем от бедного до богатого, она поддерживает и радует даже простого человека.
2. Wie steht es bei uns? In fernste Druidenvergangenheit tauchen unsere Dichter, zu Tьrken und Persern, den Propheten der Bibel schweift ihre Phantasie. Wen soll das bewegen? Das Volk bleibt kalt und wendet sich ab. Es will auf der Buehne leibhaftige Menschen von Fleisch und Blut und nicht Phantome!
// А что же мы? Поэтов наших вдохновляют давнопрошедшие века друидов, предания о старине, фантазией их завладели турки, персы, библейские пророки. Да кого это может тронуть? Народ остаётся равнодушным и отворачивается от искусства. Он хочет видеть на сцене живых людей из плоти и крови, а не фантомов!
3. Wer hoert auf die Worte, wo Toene siegen!
// Кто слушает слова, когда торжествует мелодия!
4. Sie streiten sich um eine Rangordnung ihrer Kuenste. Verlorene Muehe! Im Bereich meiner Buehne dienen sie alle.
// Они спорят о приоритетности своих искусств. Пустое это! На сцене и стихи, и музыка – лишь слуги.
5. Seine oberste Goettin: Phantasie. Ihr untertan alle Kuenste: Poesie, Malerei, Skulptur und Musik. Und wo waer' eure Sprache, was sind eure Toene ohne Deklamation und Gesang? Ohne die Darstellung durch den Akteur, den Zauber seiner Persoenlichkeit, ohne sein Kostuem? He? Ohne seine Maske? –
// [Театра] высшая богиня - Фантазия. Лишь ей подчинены искусства Ваши все: поэзия, живопись, скульптура и музыка. И где была бы ваша речь, чем были б ваши звуки без декламации и пения? Без интерпретации актера, без волшебства его личности, без костюма? А? Без его маски?
Вершиной трёхсторонней дискуссии между композитором, поэтом и «продюсером» становится грандиозный десятиминутный монолог, в котором директор театра обвиняет композиторов и поэтов в узости интересов, в оторванности от жизни, в неспособности выразить своим искусством глубинных струн народного характера и образа мысли… Именно его монолог приводит к примирению всех спорящих сторон! После этого монолога композитор и поэт откликаются на призыв Графини объединить свои усилия в создании нового произведения - новой оперы! Ведь именно опера, как фуга, полифонична по своей природе, являясь той уникальной формой, в которой органично сплетаются и музыка, и слово, и театр…
Не странно ли, что именно директору театра Р.Штраус отводит роль не только примиряющего начала между музыкой и словом, но и критикующего, и направляющего начала? Нисколько, если предположить, что композитор именно в театральной форме представления музыки и поэзии видел наиважнейший смысл бытия этих видов искусства! В этой связи неслучайно Графиня защищает театр как зеркало действительности: «Nicht Trug! Die Buehne enthuellt uns das Geheimnis der Wirklichkeit. Wie in einem Zauberspiegel gewahren wir uns selbst. Das Theater ist das ergreifende Sinnbild des Lebens. // Не обман! Сцена открывает нам тайну действительности. Как в зеркале колдовства мы видим нас самих. Театр - это захватывающий символ жизни.» Именно театр – то место, где «аlles verwirrt sich -, Worte klingen, Toene sprechen.» Именно театр – то место, где музыка, сливаясь со словом, рождается в своей новой форме – в форме оперного спектакля… «Ohne mich sind eure Werke - totes Papier! // Без меня ваша работа – лишь бумага!» - говорит Ля Рош. И это пишут о своей работе композитор и дирижер! Вообще же «Каприччио», оправдывая своё название, преисполнена веселой самоиронии: в комическом контексте в тексте либретто упоминаются оперы самого Р.Штрауса «Ариадна на Наксосе» и «Дафна» (еще одно «метацитирование» Моцарта (ср. самоцитирование в сцене ужина Дон Жуана)!). Почему музыкальный трактат, посвященный экзистенциальной сущности таких сложных видов искусства, как музыка и поэзия, вылился в форму комической оперы, содержащей пародию не только на традиционное итальянское бельканто, на «оперный» балет, на речитативные «вставки», но даже на невидимые театральные символы (такой пародией является несчастный образ суфлёра)? В приведенной выше реплике Ля Рош говорит о том, что опера-буффа понятна всем, «даже простому человеку»... И в этом мне видится ключевой смысл жанровой формы «Каприччио»: Штраус хотел, чтобы его «оперное» завещание было понятно не только тем, кто посвящает свою жизнь изучению эпистолярного наследия великих музыкантов, но и тем, для кого эти музыканты творили… Р.Штраус хотел, чтобы главные его мысли об опере как о высшей форме искусства были понятны – всем нам…
2. Вдумчивое воплощение.
Вступительный секстет заливает звуками синий занавес, мелко расписанный фрагментами рукописей Р.Штрауса: слова и ноты… Медленно зажигаются две настольные лампы: одна на столе композитора - справа, другая – на столе поэта – слева… Основу сценографического интерьера составляют огромные ширмы, одна сторона которых повторяет рисунок занавеса, а на оборотной стороне – зеркальные панели, украшенные стилизованным барочным багетом из полупрозрачного стекла. В просветах между ширмами просматривается барочный интерьер… Смена 11 картин оперы происходит посредством вращения сцены и ширм, двенадцатая картина (сцена с суфлёром) происходит на авансцене и лишь в «Последней» (не тринадцатой, а именно последней!) картине все зеркальные ширмы выстраиваются в ряд, образуя огромное зеркальное пространство… Эта зеркальная символика считывается легко и безошибочно: «Каприччио» отражает сам театр… С лёгкостью выбранного Р.Штраусом жанра тонко и ненавязчиво перекликается прозрачность «стеклянной» мебели, посуды и светильников… Но из «лёгкого стекла» только та мебель и те светильники, что являются частью интерьера дома Графини… Рабочие места Фламана и Оливье – натурально тяжеловесны, а настольные лампы покрыты банальными зелёными плафонами. Композитор и поэт – часть реального мира, они - мастера (или подмастерья?) величайшего театрального таинства, которое воплощается только в салоне Графини, который и есть - Театр…
Та же символическая лёгкость и в дизайне костюмов: нет более театрального материала, чем бархат, но, будто внемля последним мыслям Графини, художник по костюмам выбирает отливающую матовым блеском тафту. Цвета, ставшие хитом прошлогодней коллекции D&G, составляют стилистически безупречный абрис фраков, жилетов и платьев: серо-фисташковый, матово-золотистый, сине-фиолетовый и бруснично-розовый играют полутонами в искусно смоделированных костюмах карнавально-двуцветного кроя. Но! Эта цветовая полифония «зажигается» опять-таки только в доме Графини… Попадая за свои рабочие столы, и композитор, и поэт оказываются в светло-коричневых штанах и чуть ли не конторских полосатых жилетках поверх рубашек в клеточку… Интересно, что мы никогда не видим одетым в casual директора театра: все его костюмы всегда «театрально-двуцветны»! Этот персонаж не мыслится постановщиками за рамками театра вообще! Вся его жизнь, все его страсти – в театре.
Виртуозность самой режиссуры является образцом вдумчивого прочтения партитуры. Каждую сцену культурологического «триалога» постановщик выстраивает между тремя точками, обозначенными в самом начале: слева – «поэзия», справа – «музыка», по центру – театр. Всё, что происходит в переплетениях двух «основных» искусств, помещается постановщиком «по центру» - «в зоне» театра. В центре (и только в центре) проходит демонстрация Ля Рошем макета декораций, в центре разворачивается хаотический беспорядок в сцене «фуги», по центру вглубь сцены, лицом к зеркалам удаляется в финале Графиня… Это геометрически простое «треугольное» решение с непостижимой лёгкостью декодирует изящную символику оперы. В финале своего заключительного монолога Графиня, вопрошая: «Willst du zwischen zwei Feuern verbrennen?», - оказывается между двумя корзинам цветов: слева – цветы от поэта Оливье, справа – цветы от композитора Фламана… И здесь происходит настоящее чудо! Безупречное слияние идеи и формы, сверхзадачи и воплощения! Задав кокетливо-сакральный вопрос: «Gibt es einen, der nicht trivial ist?», Графиня берет один цветок из корзины поэта, другой из корзины композитора и, отворачиваясь, со счастливой улыбкой прячет их в декольте – центральной части центрального костюма… И в этот миг мы понимаем, почему вместо арфы музыкальным символом финальной сцены становится чембало! Мы понимаем, почему именно к Графине обращаются за вердиктом, что первично слово или музыка! Мы понимаем, почему именно она является центральным женским персонажем, хотя в опере есть блестящая партия и для второго женского голоса – партия Клерон! Мы понимаем, что Графиня, расположение которой стремятся завоевать поэты, композиторы, режиссеры и художники, Графиня, защищающая театр как зеркало действительности, Графиня, которая не может сделать выбор в пользу только слова или только музыки, не потеряв саму себя, - и есть символ той Идеальной Оперы, которую нам завещал Р.Штраус!
Волшебник, так легко и так тонко передавший глубинные смыслы последнего оперного шедевра Р.Штрауса, - Марко Артуро Марелли https://www.oper-in-berlin.de/culturebase/userausgaben/operinberlin/webvisit_body.php3?user=13253&id_language=1 (постановка, сценография и костюмы).
3. Самозабвенное исполнение (Вена, Staatsoper 05.10.2008).
Совершенным музыкальным воплощением этого шедевра многие считают запись Вольфганга Саваллиша с «Филармонией» и Элизабет Шварцкопф, Эбернардом Вэхтером, Николаем Геддой, Дитрихом Фишером-Дискау, Хансом Хоттером (www.emiclassics.com/releasedetails.php?rid=23674). При всём «причитающемся» уважении данная запись мало соответствует сверхзадаче «Каприччио»: декадансная салонность и бытовая манерность отличают общую эмоциональную стилистику этой интерпретации. Великие музыканты играют в буржуазный спектакль, а не в комическое завещание. Это чувствуется.
Моей любимой записью «Каприччио» является интеллигентная и чувственная интерпретация Карла Бёма с оркестром Баварского радио и Гундулой Яновитц, Татьяной Троянос, Петером Шрайером, Дитрихом Фишер-Дискау, Херманном Прейем, Карлом Ридербушем. Ироничная лёгкость оркестрового звучания и эмоциональная насыщенность вокала оставляют необыкновенно светлое впечатление.
Музыканты оркестра Венской оперы под управлением Филиппа Йордана (Philippe Jordan) исполняют «Каприччио» с самозабвенным блеском: они словно растворяются в шелестящем струннотканом полотне партитуры, а вокальный ансамбль кажется почти идеальным.
Эмоциональная выразительность Бо Сковхуса (Bo Skovhus) в роли Графа – единственный «привет» салонного флёра, затуманивающего суть этой глубокомысленной «игрушки». Его граф жеманен и строг, серьезен и чувственен. Удивительным кажется то, что символом капризной богемы, «диктующей вкусы», был выбран мужской персонаж.
Ангелика Кирхшлагер (Angelika Kirchschlager) полюбилась мне своим знаменитым диском австро-венгерских опереточных арий, вызвала неописуемый восторг виртуозным вокалом и драматической эмоциональностью в партии Дорабеллы и вновь покорила в партии Клэрон. Кирхшлагер виртуозно передаёт заданный литературно-музыкальной первоосновой баланс между манерностью и достоинством, доступностью и недосягаемостью настоящей оперной звезды.
Адриана Эрёда (Adrian Eroed) люблю вообще сколько себя помню: «многопрофильный» артистичный баритон, выразительная внешность и исключительная лёгкость сценического поведения околдовали меня еще в «Севильском цирюльнике». Душевно ироничным был его Папагено. Драматически убедительным и ярким остался в памяти его Леско. Партия поэта Оливье эмоционально сложна, и вокальная страстность Эрёда в сочетании с безупречным актерским мастерством позволили создать артисту едва ли не лучшее воплощение образа Оливье, - заносчивого и ранимого, страстного и сомневающегося.
Михаель Шаде (Mikhael Schade) очень понравился мне в замбеллином «Дон Жуане», где лирическая шелковистость его тенора уместно разоблачает маловероятность брутальных намерений Дона Оттавио. Его Фламан – романтичен и трогателен, но по неясным причинам в одном очень важном месте голос Шаде «тонет» в довольно уравновешенном звучании оркестра, как бы иллюстрируя упрёк директора театра Ля Роша в громоподобности классических партитур, заглушающих голоса певцов.
Вольфганг Банкль поразил меня своей колоритной внешностью и ярким насыщенным басом еще в «Манон Леско» Пуччини. Совершенно неожиданно было встретить его в такой драматически многоплановой роли, какой является партия директора театра. Фирменная полированная лысина Банкля спрятана под лохматым париком. Его Ля Рош комичен в своей нелепой страстности и драматически серьезен в своей искренней убедительности! Знаменитый монолог, ярко исполняемый Банклем, как и положено по либретто, встречается залом бурной овацией.
Рене Флеминг никогда не была героиней моего романа. Очень специальное звукоизвлечение певицы, «шершавый» тембр и свистяще рваные переходы между регистрами всегда вызывали моё недоумение относительно её кругосветной востребованности. Но сегодня я был покорён: партия Графини идеально подходит её матовому тембру, её тесситура почти не затрагивает проблемных зон весьма ограниченного вокального диапазона, делая почти невозможным «узнавание» фирменных огрехов самой популярной американской певицы наших дней. Но в её Графине поражает не вокал, а тот сценический образ тающей тени, который как нельзя лучше отражает символическую суть этой роли. Графиня Флеминг – не великосветская львица и не «весёлая вдова». Она - сама парящая элегантность, изысканность и изящество. Именно её Графиня воплощает в себе эти важнейшие атрибуты со вкусом созданного произведения. Именно её Графиня становится символом идеального жанра, о котором мечтал Р.Штраус, - символом Идеальной Оперы…
P.S. – Мисс Флеминг! Большое спасибо за Ваше искусство! Хочу попросить у Вас автограф на русском издании Вашей книги: наконец-то её можно купить и в Москве!
- Это очень приятно! А как Вас зовут?
- Александр, можно – просто Alex.
- Вы певец?
- Нет, к счастью, нет.
- Почему к счастью?
- Если бы я стал певцом, у меня бы никто не просил автограф…
- Удачи Вам в том, что Вы делаете лучше других…
- Большое спасибо!
00:07:58,600 --> 00:08:02,900
Она пленительна, как всегда!
00:08:07,100 --> 00:08:09,367
Ты тоже?
00:08:10,367 --> 00:08:13,100
Её глаза закрыты,
00:08:15,800 --> 00:08:19,067
она слушает сосредоточенно...
00:08:23,067 --> 00:08:24,900
Как и он?
00:08:25,233 --> 00:08:27,867
Молчи, циник!
00:08:29,900 --> 00:08:32,733
Я предпочитаю, чтобы она
00:08:34,100 --> 00:08:38,033
слушала мои стихи
00:08:39,300 --> 00:08:42,433
с открытыми, горящими глазами.
00:08:43,800 --> 00:08:46,133
Ты тоже?
00:08:46,467 --> 00:08:48,867
Не буду отрицать!
00:08:59,900 --> 00:09:02,500
Значит, мы...
00:09:09,100 --> 00:09:11,933
Дружественные соперники...
00:09:14,233 --> 00:09:16,233
Соперничающие друзья...
00:09:27,900 --> 00:09:29,467
Слова или музыка?
00:09:31,300 --> 00:09:36,167
Она пусть решит!
00:09:45,833 --> 00:09:49,700
На первом месте слова,
00:09:50,033 --> 00:09:52,467
потом музыка!
00:09:56,467 --> 00:09:59,933
На первом месте музыка,
00:10:00,267 --> 00:10:03,033
потом слова!
00:10:16,833 --> 00:10:20,233
Музыка и слово...
00:10:21,233 --> 00:10:24,067
Брат и сестра.
00:10:25,167 --> 00:10:29,000
Смелая метафора!
00:11:07,000 --> 00:11:09,833
Тихая музыка
00:11:10,167 --> 00:11:13,200
хорошо усыпляет.
00:11:13,700 --> 00:11:14,900
Наша судьба
00:11:15,467 --> 00:11:17,667
- в таких руках!
- Чего вы хотите?
00:11:18,000 --> 00:11:20,900
Без меня ваш труд -
00:11:21,233 --> 00:11:26,267
- пустое бумагомарание!
- С вами поэты - скованные рабы!
00:11:26,767 --> 00:11:29,600
- А моя великолепная постановка?
- Скучно!
00:11:29,933 --> 00:11:33,200
Моё искусство украшает
королевскую оперу!
00:11:33,700 --> 00:11:38,667
- Тогда я сочувствую бедному Глюку.
- Кто вдохнул жизнь в классическую
00:11:39,000 --> 00:11:42,000
"Ифигению" с её учёной музыкой?
00:11:43,200 --> 00:11:46,067
Вещий преемник великого Корнеля!
00:11:46,400 --> 00:11:49,733
Мелодия отсутствует, слова бессмысленны,
00:11:50,067 --> 00:11:52,067
в оркестре хаос!
00:11:52,400 --> 00:11:56,067
- Блестящая, увлекающая гармония...
- Каждое слово волнует...
00:11:56,400 --> 00:11:59,933
Бесконечные репетиции
в течение месяца, и, наконец,
00:12:00,267 --> 00:12:03,633
полный провал "героической драмы".
00:12:03,967 --> 00:12:06,867
Публика расколота
на враждующие лагери...
00:12:07,200 --> 00:12:12,033
- Художественный дух...
- Проблемы, реформы! Довольно!
00:12:12,367 --> 00:12:16,000
- Театр переполнен...
- Непрерывный аншлаг...
00:12:16,333 --> 00:12:20,167
Преходящее увлечение, не больше!
00:12:20,667 --> 00:12:24,900
Высшее общество в ложах
00:12:25,233 --> 00:12:29,000
зевает от скуки и болтает.
00:12:30,267 --> 00:12:34,200
Они видят только роскошные декорации
00:12:34,700 --> 00:12:38,333
и нетерпеливо ждут
00:12:38,833 --> 00:12:41,733
когда их любимый тенор
возьмёт высокую ноту.
00:12:42,067 --> 00:12:47,000
С добрых старых времён Люли и Рамо
ничего не изменилось.
00:12:47,333 --> 00:12:51,033
Ничто не сравнится
с итальянской оперой!
00:12:51,533 --> 00:12:54,167
- Ужасные тексты?
- Чудесная музыка!
00:12:54,667 --> 00:12:59,333
Волшебные арии, прекрасные голоса,
00:12:59,833 --> 00:13:04,867
превосходные певцы. Опера-буффа...
00:13:06,100 --> 00:13:07,567
в особенности.
00:13:07,900 --> 00:13:11,100
Маэстро Пиччини
знает своё ремесло.
00:13:12,233 --> 00:13:15,333
Богатые и бедные понимают его.
00:13:15,833 --> 00:13:18,333
Его музыка услаждает и восторгает
00:13:19,600 --> 00:13:21,933
даже простых людей.
00:13:22,267 --> 00:13:24,633
Простое развлечение - не наша цель!
00:13:24,967 --> 00:13:28,533
- Так мало истинных ценителей...
- Все - "знатоки", вроде вас!
00:13:28,867 --> 00:13:31,933
Вчера я встретил старого Гольдони.
00:13:32,267 --> 00:13:35,067
Он сидел раздражённый в кафе де Фуа.
00:13:35,567 --> 00:13:40,500
"Ваши оперы ужасны", крикнул он мне,
"для глаз - рай,
00:13:40,833 --> 00:13:42,733
для ушей - ад!
00:13:43,067 --> 00:13:50,200
Напрасно ждёшь мелодичные арии.
Они все, как речетативы!"
00:13:51,067 --> 00:13:53,733
Какое нам дело
до венецианских вкусов?
00:13:54,067 --> 00:13:55,967
Он пишет для людей.
00:13:56,467 --> 00:13:57,800
"Гондола, гондола!"
00:13:58,133 --> 00:14:01,000
Он выводит на сцену тоговцев и жуликов.
00:14:01,500 --> 00:14:03,100
А мы?
00:14:03,600 --> 00:14:08,867
Наши поэты вдохновляются
древними друидами.
00:14:09,200 --> 00:14:16,133
Их фантазии хватает лишь на турков,
персов, и библейских пророков.
00:14:16,633 --> 00:14:21,767
И что же публика?
Это её не волнует, и она уходит.
00:14:22,100 --> 00:14:24,033
Зрители хотят видеть на сцене
00:14:24,467 --> 00:14:28,967
реальных людей из проти и крови,
00:14:29,467 --> 00:14:33,100
- не призраков!
- Вы угождаете толпе!
00:14:33,600 --> 00:14:37,200
- Ваша труппа предпочитает фарсы.
- Мы ставим только лучшее!
00:14:39,767 --> 00:14:42,133
Умные, забавные
00:14:42,633 --> 00:14:46,400
водевили или оперы-буффо,
00:14:46,733 --> 00:14:49,567
полные искрящегося юмора.
00:14:49,900 --> 00:14:52,700
Женское обаяние в комедиях...
00:14:53,400 --> 00:14:57,100
...Услаждает старых кавалеров.
00:14:58,200 --> 00:15:03,033
А прекрасными примадоннами
00:15:03,867 --> 00:15:05,800
не пренебрегаете даже вы!
00:15:06,133 --> 00:15:12,067
Как Клерон прекрасна,
он знает лучше других!
00:15:12,567 --> 00:15:16,400
- Это прошло, прошло.
- Ваши пылкие отношения,
00:15:16,733 --> 00:15:18,567
кажется, несколько поугасли.
00:15:18,900 --> 00:15:21,600
Я, по-прежнему, восхищаюсь
00:15:21,933 --> 00:15:25,533
- её талантом.
- Граф будет скоро
00:15:25,867 --> 00:15:31,600
восхищаться не только этим... Я просил
её придти сегодня на репетицию.
00:15:31,933 --> 00:15:33,667
Он будет играть с ней?
00:15:34,000 --> 00:15:36,733
Он намерен попытаться,
00:15:37,067 --> 00:15:42,600
вдохновлённый силой ваших стихов.
00:15:45,867 --> 00:15:49,433
Смотрите! Графиня встаёт,
00:15:50,067 --> 00:15:53,767
явно взволнованная вашей музыкой.
00:15:57,367 --> 00:15:59,000
Неужели это было так красиво?
00:15:59,867 --> 00:16:05,000
Жалость, жалость, я заснул под неё.
00:16:07,067 --> 00:16:11,100
Её глаза блуждают в грёзах...
00:16:13,567 --> 00:16:17,833
Улыбка очарования
00:16:19,867 --> 00:16:23,433
играет на устах...
00:16:25,000 --> 00:16:30,400
Грациозная женщина...
00:16:31,767 --> 00:16:35,700
Полная остроумия и шарма...
00:16:36,033 --> 00:16:42,000
Молодая, потрясающая,
00:16:42,500 --> 00:16:44,467
прекрасная.
00:16:44,800 --> 00:16:46,333
И вдова...
00:16:46,900 --> 00:16:48,533
И вдова!
00:16:48,867 --> 00:16:52,467
Они идут! Пойдёмте в зал,
пусть оборудуют сцену
00:16:52,800 --> 00:16:55,400
и подготовят к репетиции.
00:16:55,733 --> 00:16:58,800
Теперь начинается моя работа.
00:16:59,800 --> 00:17:03,000
Режиссура - моя компетенция.
00:17:04,267 --> 00:17:06,633
Режиссура - ключ ко всему!
00:17:06,967 --> 00:17:10,967
Красноречивый жест
и выразительность -
00:17:13,567 --> 00:17:17,000
превыше всего!
00:17:24,533 --> 00:17:29,933
Музыка уносит меня
00:17:30,433 --> 00:17:36,200
в далёкий волшебный мир!
00:17:37,867 --> 00:17:40,867
Звучанье скрипок
00:17:41,367 --> 00:17:43,333
ласкает слух,
00:17:43,667 --> 00:17:46,667
но душа остаётся холодной.
00:17:47,000 --> 00:17:50,933
Безжалостный критик возвышает
сво