Операция «Бескозырка»
-
Тёмной зимней ночью на 4 февраля 1968 года по уже спящему Новороссийску двигалась небольшая вереница огоньков. Огоньки трепетали на февральском ветру и спешили прочь из города в сторону Станички, тогда ещё совсем окраины. Этими таинственными огоньками были 28 человек: фронтовая медсестра Елена Остапенко (участница малоземельского десанта, по открытым данным ЦАМО награждена медалью «За отвагу» и «За оборону Кавказа» после боёв в Новороссийске), Константин Подыма (тогда начинающий журналист) и школьники из литературно-патриотического клуба «Шхуна ровесников» Виктор Буравкин, Владимир Козловский, Наталья Бондарева, Татьяна Жунько и многие другие.
Огоньками в их руках – это самодельные факела из палок, пакли, консервных банок и проволоки для крепления. Наконец, небольшой отряд подошёл к неприветливому зимнему морю. Их путь освещали лишь тусклые огни факелов, так как электрификация ещё не дошла до окраин. Вдруг вспыхнул пограничный прожектор и осветил полосу прибоя. Один из юношей отделился от процессии и возложил на ледяные волны одинокую бескозырку. Наступила минута молчания, разговаривал лишь ночной прибой. Так прошла первая «Бескозырка-68», тогда ещё не всероссийская, и даже не региональная, и даже не «акция». Это была просто «Операция «Бескозырка». Дань памяти легендарному десанту майора Цезаря Куникова на плацдарм, который вскоре станет известен всему миру как «Малая Земля».
Первая "Бескозырка" шла в тишине по ночным улицам, а окраина вообще электрифицирована не была
В том далёком 1968 году ещё не было масштабного мемориального комплекса «Малая Земля», зато был «Вечный огонь», от которого и были зажжены маленькие факелы. Была каменистая почва, изрытая окопами, и было Чёрное море.
«Бескозырка» замечательный пример инициативы «снизу», порой только эти инициативы и кажутся удачными, близкими и важными. Это потом к ним со всей чиновничьей любовью пытаются прирасти некоторые индивиды, привкус казёнщины, который эти граждане с собой привносят, и т.д. и т.п. Но пока помнят, как начиналось, инициатива живёт, упорно и невозмутимо «переваривая» наносное.
Начиналась «Бескозырка», конечно, не морозной ночью с 3 на 4 февраля 1968 года, верно, такой же хмурой и неуютной эта ночь была в 1943 году. Началось всё с того, что «шхунатики» (так в Новороссийске принято называть ребят из клуба «Шхуна ровесников») ещё в ноябре 1967 года крепко задумались, как они могут отдать дань памяти 25-летию куниковского десанта. Ребятам хотелось чего-то настоящего, чего-то близкого к тем героическим дням, чего-то новаторского и без излишней одиозности. Так и пришло решение - пройти в ночь на 4 февраля, именно в день и час высадки, с зажженными у вечного огня факелами к месту десантирования в район Станички и возложить на морскую гладь бескозырку.
Всё это тогда было, в самом деле, новаторством. На тот момент «шхунатики», инициаторы «операции», относились к местной газете «Новороссийский рабочий», журналистом которой был Константин Подыма. Несмотря на ошибочное мнение, что новороссийский горком комсомола сразу взялся за эту идеи, а то и был её инициатором, ребят поддержали далеко не сразу. Более того в возложении первой бескозырки члены горкома вообще не принимали участия. Полноценную поддержку со стороны комсомола «Бескозырка» получила лишь спустя 3 года!
Справа - ветеран Малой Земли Елена Остапенко
Кроме того, сначала Подыма и его ребята натолкнулись, мягко говоря, на холодную вежливость. Уже в декабре 1968 года, когда клуб «Шхуна ровесников» полностью разработал план «Операции «Бескозырка», в горкоме комсомола удивились – зачем ночью, кто увидит, где масштабность… Отчасти это было связано с тем, что у комсомола были свои планы на 25-летие высадки Куникова, только провести шествие горком планировал вечером 4 февраля, а не ночью с 3 на 4-е. Однако, против этой самостоятельной инициативы открыто выступать не стали.
Несколько детские намётки будущей новороссийской традиции
Проблемы начались позже. Когда в горкоме партии, услышав доклад городского комсомола, узнали, что Подыма со своими «шхунатиками» решили провести некую «Бескозырку», да ещё отдельно от высокого начальства, то сначала возмутились. Подыма, капитан «Шхуны», пользовался у начальства репутацией самостоятельного не по годам товарища.
Ещё большая волна поднялась, когда горком узнал, что ребята собираются пройти ночью, да ещё с факелами. Последний пункт вызвал у ответственных товарищей прямо-таки нервный тик. В декабре 1965 года на экраны СССР вышел гениальный документальный фильм Михаила Ромма «Обыкновенный фашизм». Посему при словах шествие и факел в памяти всплывали пугающие картинки толп ополоумевшего зверья, которые когда-то были людьми. Естественно, по инерции, а заодно перестраховываясь, начальство решило, как минимум, переубедить настырный клуб «Шхуна».
Однако, противодействие горкома партии удалось преодолеть. Во-первых, комсомол, в лице Виктора Салошенко, Николая Хворостянского и других товарищей, дал добро. А, во-вторых, в горкоме резонно рассудили, что раз уж «Шхуна ровесников» «пришвартована» к газете «Новороссийский рабочий», то пусть тамошние товарищи и отвечают. Ведь отказ городских партийных властей был также мотивирован ещё и тем, что никто не желал брать на себя ответственность за ночной марш школьников с самодельными факелами (как бы не подпалили чего ненароком) да ещё и в погранзону ответственности Комитета Госбезопасности. В те годы черноморское побережье особенно ночью строго охранялось пограничниками, относящимися к структуре КГБ.
Уже в 1975 году "Бескозырка" обрела совсем иные масштабы
Кстати, одними из первых о предстоящей «Операции «Бескозырка» узнали именно в Комитете. Иначе ребята не то что возложить бескозырку на волну не смогли бы, но даже просто подойти к береговой полосе. Именно луч прожектора предупреждённых заранее пограничников подсветил место возложения бескозырки. Погранцы в эту ночь ждали ребят.
На следующий день весть о том, что без указания сверху простые новороссийские школьники ночью в отблесках факелов совершили свой марш памяти к месту высадки городской легенды и пустили по волнам бескозырку, облетела весь город. Люди почувствовали нечто родное в этом, нечто по-свойски новороссийское, а главное без принципа «сиди и жди, пока придумают вожди».
Несмотря на этот факт, власти не спешили поддержать такую самостоятельность. Более того в 1969 году внезапно горком партии и комсомола без каких-либо объяснений запретил «Бескозырку» в существующем формате. И вот тут проявилась та самая самостоятельность «шхунатиков» и их капитана. Они решили - нет, так нет. И прошли от «Вечного огня» по другому маршруту – в сторону Южной Озерейки, в район высадки основного десанта, чья судьба оказалась трагической. Назвали это мероприятие «Десант-69». Прошли, никого не спросив, так что традиция, можно сказать, и не прерывалась.
В 1970 году провести «Бескозырку» разрешили. Да и отказывать было уже невозможно. Ведь вместе с Еленой Остапенко в марше решил принять участие Николай Алешичев. Старшина Алешичев был не просто малоземельцем, а членом отряда Куникова, один из первых спрыгнул на пылающий берег. Николай Иванович кавалер Ордена Отечественной войны и Красного Знамени, не считая многочисленных медалей.
А в 1971 году власти осознали, что группа юных патриотов создала то, что нельзя уже даже игнорировать. Впрочем, поддержка со стороны горкома партии и комсомола была весомой. В феврале 1971 года, благодаря доступу к СМИ, комсомольским ячейкам и так далее, об «Операции «Бескозырка» знали все. И знали не просто из разговоров, привычно обрастающих мифическими подробностями и неточностями. Новороссийцы знали день и час, а также место сбора. В феврале 71-го по улицам города потекли тысячи людей.
Так начиналась традиция, которой в этом году исполнится 53 года. А вот как она изменилась и какой стала, как говорится, совсем другая история…
Константин Симонов
Жди меня, и я вернусь...
Жди меня, и я вернусь.
Только очень жди,
Жди, когда наводят грусть
Желтые дожди,
Жди, когда снега метут,
Жди, когда жара,
Жди, когда других не ждут,
Позабыв вчера.
Жди, когда из дальних мест
Писем не придет,
Жди, когда уж надоест
Всем, кто вместе ждет.
Жди меня, и я вернусь,
Не желай добра
Всем, кто знает наизусть,
Что забыть пора.
Пусть поверят сын и мать
В то, что нет меня,
Пусть друзья устанут ждать,
Сядут у огня,
Выпьют горькое вино
На помин души...
Жди. И с ними заодно
Выпить не спеши.
Жди меня, и я вернусь,
Всем смертям назло.
Кто не ждал меня, тот пусть
Скажет: — Повезло.
Не понять, не ждавшим им,
Как среди огня
Ожиданием своим
Ты спасла меня.
Как я выжил, будем знать
Только мы с тобой,-
Просто ты умела ждать,
Как никто другой.