Последствия голода 1932-1933гг.




Введение

Одним из белых пятен советской истории долгое время был Великий голод 1932-1933 годов, который, судя по безусловно надежным источникам, унес 6 миллионов жизней. Эта катастрофа не умещается в масштабы прочих затяжных голодных лет или периодов, которые с разными интервалами постигали Россию. Великий голод был прямым следствием новой системы хозяйствования на селе, «военно-феодального способа правления», как выражался один из большевистских руководителей, выступавший против Сталина, Николай Бухарин. Голод возник в период насильственной коллективизации и стал трагической иллюстрацией чудовищного социального регресса, которым сопровождалась форсированная политика советской власти на селе в конце 20-х годов.

В отличие от голода 1921-1922 годов, во время которого советское правительство обращалось за помощью к другим государствам, голод 1932-1933 годов советский режим отрицал, более того, он с помощью средств пропаганды заставлял умолкнуть те голоса, которые пытались привлечь внимание к этой трагедии. В этом советской власти очень помогли «личные впечатления» французского депутата и лидера радикальной партии Эдуара Эррио, совершившего летом 1933 года путешествие по Украине и выяснившего, что там теперь есть только «колхозные сады и огороды, прекрасно возделываемые и орошаемые». Эррио поспешил сделать следующее заявление: «Я проехал через всю Украину. И что же! Я видел большой плодоносящий сад». Это ослепление было отчасти итогом потрясающей инсценировки, организованной ОГПУ для иностранных гостей, маршрут которых пролегал через образцовые колхозы и образцовые детские сады. Такая позиция подкреплялась, вероятно, еще и политическими соображениями со стороны французских руководителей, стоявших в то время у власти: с их точки зрения, не следовало прерывать наметившийся процесс сближения с Советским Союзом перед лицом все более ощутимой угрозы со стороны Германии, где недавно к власти пришел Адольф Гитлер.

Однако некоторые высокие политические руководители, особенно немецкие и итальянские, были осведомлены о голоде 1932-1933 годов. Донесения итальянских дипломатов из Харькова, Одессы и Новороссийска, недавно открытые и опубликованные итальянским историком Андреа Грациози показывают, что Муссолини читал эти тексты с особой тщательностью и был прекрасно осведомлен о положении дел в России. Тем не менее, он никогда не использовал полученных сведений для антикоммунистической пропаганды, наоборот, лето 1933 года было отмечено договором об итало-советском сотрудничестве в области торговли, за которым последовал договор о дружественных отношениях и о ненападении. Отрицаемая или замалчиваемая в государственных интересах правда о большом голоде, известная ранее лишь немногим из публикаций в изданиях украинских организаций за границей, начала осознаваться только со второй половины 80-х годов после опубликования серии исследовательских работ как западных историков, так и историков бывшего Советского Союза. Наверное, нельзя понять голода 1932-1933 годов вне контекста новых «экономических отношений» между государством и крестьянством, ставших следствием насильственной коллективизации деревни. В деревнях, где состоялось обобществление хозяйств, роль колхозов была стратегической. Целью обобществления было обеспечение фиксированных поставок сельскохозяйственных продуктов, причем львиную долю всех сельскохозяйственных поставок должна была занимать продукция колхозов. Каждой осенью кампания по коллективизации превращалась в настоящее испытание на прочность отношений между государством и крестьянством, которое всеми средствами старалось утаить часть своего урожая. Игра была масштабной: государство думало только об увеличении получаемой от крестьян продукции, в то время как крестьянину важно было выжить.


Истоки голода 1932-1933 гг.

Причины голода начала 1930-х годов коренились в свершениях форсированной коллективизации. Во времена НЭПа советская власть изымала из деревни 20 - 25% выращиваемого зерна. С началом коллективизации доля государственных зернозаготовок подскочила до 35 - 40%. В 1930 году был собран большой урожай. Хлебозаготовки все увеличивались, и к 1932 году сельская Россия начинала впадать в настоящий хаос дезорганизации аграрного производства, при котором низы (крестьяне) стремились по преимуществу саботировать навязанный им колхозный строй, а верхи (бюрократия) через укрепление диктатуры колхозов стремились выкачать из деревни побольше хлеба, чтобы обеспечить индустриализацию и милитаризацию СССР.

В результате, в сравнении с 1931-м, в 1932 году произошло существенное сокращение посевных площадей: по различным оценкам от 15 до 25%. Как следствие, в целом по стране потери зерна составили не менее 30% от выращенного урожая. Крестьянство в массовом порядке и всеми способами, от саботажа до воровства, противилось коллективизации. Сталинское руководство оправданно считало, что в 1932 году воровство „социалистической собственности“ приобрело масштаб подлинной эпидемии

Клин большевики стали вышибать клином. 7 августа 1932 года ЦИК СССР принял написанный Сталиным закон «Об охране имущества государственных предприятий, колхозов и кооперации и укреплении общественной социалистической собственности», названный в народе законом «о пяти колосках». Это был сталинский ответ так называемым парикмахерам колхозных полей. Закон предусматривал расстрел за хищения государственной и колхозной собственности, при смягчающих обстоятельствах - лишение свободы на срок не менее 10 лет. К 1 января 1933 года по этому закону было осуждено уже около 54 645 человек, из них 2100 расстреляны. Одновременно сталинские секретари Молотов, Каганович, Постышев мобилизовали парторганизации самых хлебородных регионов Украины, Северного Кавказа, Поволжья на выколачивание из колхозов хлеба. И хотя в 1932 - 1933 не было страшной засухи беспрецедентный трехлетний конфликт бюрократии с крестьянством обернулся жутким голодом.

Другая важная причина чудовищного голода заключалась в разрушении традиционной системы крестьянского выживания в голодное время. Обычно каждая крестьянская семья и каждая деревня имели собственные неприкосновенные зерновые запасы на черный день.К концу 1932 года советская власть в массовом порядке изъяла фактически все эти страховые запасы. Зимой и весной партия выдавала зерно только для колхозной посевной кампании и проведения необходимых общественных работ. Усугубило голод и отсутствие в деревне кулачества. Обычно в голодные годы крепкие зажиточные крестьяне оказывали посильную продовольственную помощь бедным односельчанам, спасая их от голодной смерти, Но к 1932 году из деревни вывезли не только хлеб, но и кулаков.

Масштабы голода

Несмотря на подобные нововведения, на новый разгул насилия в деревне, многие колхозы не смогли выполнить задания 1932 года по сдаче хлеба. Хозяйства, выполнившие план, подвергались дообложению до полной вычистки хлеба. 4 ноября 1932 года правление колхоза им. Молотова Камешкирского района принимает присланный «сверху» план хлебозаготовок в размере 100 центнеров. Колхоз выполняет его. Но уже 29 декабря 1932 года правление принимает дополнительный план в размере 30 центнеров. Попытка отказаться пресекается на корню требованием районных властей: немедленно приступить к отгрузке зерна.

Ряд руководителей хозяйств, районов пытались оставить колхозам посевные фонды, помочь крестьянам преодолен, надвигающийся голод. Но 7 декабря 1932 года за подписью Сталина был разослан циркуляр, в котором эти руководители объявлялись «обманщиками партии и жуликами, которые искусно проводят кулацкую политику под флагом своего «согласия» с генеральной линией партии». Сталин потребовал немедленного ареста таких руководителей на срок от 5 до 10 лет.

В районы с подобными случаями «саботажа» направлялись комиссии во главе с Кагановичем Л.М., Молотовым В.М. и другими членами высшей партийной элиты. Комиссии провели не только принудительное изъятие хлеба в не выполнивших планы заготовок колхозах, но и массовые репрессии против местных партийных, советских, колхозных работников, рядовых колхозников /роспуск- парторганизаций и массовые исключения из партии, широкие аресты, вывоз всех продуктов из селений, занесенных на «черные доски», как- злостных саботажников хлебозаготовок/.

Интересно теоретическое обоснование, подведенное Сталиным под эти репрессии. «С точки зрения ленинизма,колхозы, как и Советы, взятые как форма организации, есть оружие и только оружие. Это оружие можно при известных условиях направить против революции. Его можно направить против контрреволюции. Все дело в том, в чьих руках находится это оружие». Отсюда выводились перерожденцы, саботажники, жестоко наказывавшиеся.

Деревню захлестнула новая волна административного произвола и насилия. Как и при раскулачивании карательные функции берут на себя все административные работники. Органы ОГПУ и особенно милиция теряли в таких условиях чувство меры и действовали по принципу: сначала арестовать, а потом разобраться.

Однако все это меркнет по сравнению с новой бедой - массовым голодом, разразившимся зимой 1932 - 1933 годов. Голод охватил буквально все зерновые районы страны - Украину, Северный Кавказ, Нижнюю и Среднюю Волгу, Южный Урал и Казахстан. Здесь имели место случаи вымирания целых селений. Официальных документов по голоду нет, да и тема эта до последнего времени была закрыта, поэтому судить о масштабах беды, ее формах можно лишь по косвенным источникам, воспоминаниям современников. Так на территории Пензенского края в 1933 году резко увеличилась смертность по сравнению с предыдущими и последующими годами, особенно из-за инфекционных заболеваний. В 1933 году впервые появились диагнозы - умер от голода, от недостаточного питания. О голоде могут свидетельствовать и телеграммы с просьбой о помощи зерном и семенами в центр.

Но размеры продовольственных ссуд были ничтожны и они не могли поправить положение. Попытки голодающих найти спасение в более благополучных районах и городах были безуспешны. Они либо натыкались на кордоны, либо безжалостно вылавливались и возвращались туда, где царил голод. А положение крестьян в голодающих районах было поистине ужасающим, хотя судить об этом можно лишь по воспоминаниям очевидцев, сохранившимся отчетам и сводкам различных организаций, сопоставлению косвенных цифр статистики и т.п.

Большой интерес представляют отчеты МТС за 1933 год, содержащие в частности и такие факты: А.Пономарев - начальник Лопатинской МТС - сообщает, что за первое полугодие 1933года 80 человек в 3 деревнях Лопатинского района не выходили на работу в течение нескольких дней в связи с объеданием грибами, травой в ожидании обмолота зерна. В.Герасимов с Колышлейской МТС отчитывается о невыходе колхозников на работу из-за голода.

В Камешкирском районе только за 4 месяца от истощения умерло 400 человек. Тамалинская МТС - на 1 участке в 1933 году не выходили на работу в общей сложности 525 колхозников, на 2 участке – 250 колхозников.[15]

По свидетельству теперь уже пенсионера Е.Безверхова в селе Сорокино Лопатинского уезда умерших сваливали в общую яму, т.к. у живых не было сил хоронить каждого в отдельности. Жительница села Ахматовка Никольского района Н. Натина вспоминает, что люди, дойдя до крайности, ели все, что хоть отдаленно напоминало пищу, вплоть до кошек и собак. Ели и умирали в большом количестве от болезней, просто от голода.

Деревня 1933 года представляла собой в большинстве своем страшные, обезлюдевшие селения, с умирающими прямо на улицах людьми. Все это тщательно скрывалось официальной пропагандой и статистикой. До сих пор нет более или менее точного ответа на вопрос о количестве умерших от голода 1932-1933 годов. Появляются различные оценки, вплоть до 7 миллионов человек. Однако В.П. Данилов считает наиболее объективными оценками статистических данных цифры - 3-4 миллиона человек. Историкам еще предстоит внести ясность в этот вопрос, чтобы дать действительно полную картину масштабов и последствий голода, ответственность за который всей тяжестью лежит на сталинском руководстве. Недаром уже в 1933 году в Пензенском крае ходила молва о «калининском голоде». То обстоятельство, что хлеб у колхозов изымался на нужды индустриализации, не может ни оправдать, ни хоть как-то опенить насилия при создании колхозов, ни тем более массового голода. «Голод 1932-1933 годов не может быть оценен иначе как самое тяжкое преступление сталинского руководства против советского народа».

Последствия голода 1932-1933гг.

Результатом этих процентных побед стала полная и длительная дезорганизация сельскохозяйственного производства. Угроза коллективизации побуждала крестьян забивать скот (поголовье крупного рогатого скота уменьшилось на четверть в период между 1928--1930 гг.). Нехватка семян для весеннего сева, вызванная конфискацией зерна, предвещала катастрофические последствия.

В своей статье «Головокружение от успехов», появившейся в «Правде» 2 марта 1930 г., Сталин осудил многочисленные случаи нарушения принципа добровольности при организации колхозов, «чиновничье декретирование колхозного движения». Он критиковал излишнюю «ретивость» в деле раскулачивания, жертвами которого стали многие середняки. Обобществлению часто подвергался мелкий скот, птица, инвентарь, постройки. Необходимо было остановить это «головокружение от успехов» и покончить с «бумажными колхозами, которых еще нет в действительности, но о существовании которых имеется куча хвастливых резолюций». В статье, однако, абсолютно отсутствовала самокритика, а вся ответственность за допущенные ошибки возлагалась на местное руководство. Ни в коей мере не вставал вопрос о пересмотре самого принципа коллективизации. Эффект от статьи, вслед за которой 14 марта появилось постановление ЦК «О борьбе против искривления партийной линии в колхозном движении», сказался немедленно. Пока местные партийные кадры пребывали в полном смятении, начался массовый выход крестьян из колхозов (только в марте 5 млн. человек). К 1 июля коллективизированными оставались не более 5,5 млн. крестьянских хозяйств (21% общего числа крестьян) или почти в 3 раза меньше, чем на 1 марта. Возобновленная с новой силой к осени 1930 г. кампания хлебозаготовок способствовала росту напряженности, временно спавшей весной. Исключительно благоприятные погодные условия 1930 г. позволили собрать великолепный урожай в 83,5 млн. т. Хлебозаготовки, осуществляемые проверенными методами, принесли государству 22 млн. т. зерна, или в два раза больше, чем удавалось получить в последние годы нэпа. Эти результаты, достигнутые на самом деле ценой огромных поборов с колхозов (доходивших до 50--60% и даже до 70% урожая в самых плодородных районах, например на Украине), могли только побудить власти к продолжению политики коллективизации. На крестьян снова различными способами оказывалось давление: районы, сопротивлявшиеся коллективизации, отстранялись от промтоварного снабжения; колхозам отдавались не только конфискованные кулацкие земли, но и все пастбища и леса, находившиеся в общем пользовании крестьян; наконец, прокатилась новая волна раскулачивания, охватившая на Украине 12--15% крестьянских хозяйств. Реакция крестьян на этот грабеж средь бела дня была ожесточенной: во время хлебозаготовок 1930--1931 гг. отделы ГПУ зарегистрировали десятки тысяч случаев поджогов колхозных построек. Несмотря на это, к 1 июля 1931 г. процент коллективизированных хозяйств вернулся к уровню 1 марта 1930 г. (57,5%).

Отобранное у крестьян зерно предназначалось для вывоза, преимущественно в Германию. Эта страна обязалась в рамках торгового германо-советского соглашения, подписанного в апреле 1931 г., предоставить Советскому Союзу значительные кредиты (более 1 млрд. марок). В обмен на необходимую для индустриализации технику (с 1931 по 1936 г. половина всей ввозимой в СССР техники была немецкого происхождения) советская сторона брала обязательства снабжать Германию сельскохозяйственным сырьем и золотом. Добыча этого металла с начала 30-х годов достигла небывалых размеров, прежде всего на Колыме и в районах Крайнего Севера, где в качестве рабочей силы использовались заключенные -- в основном раскулаченные крестьяне.

 

Заключение

За пять лет государству удалось провести «блестящую» операцию по вымогательству сельхозпродукции, покупая ее по смехотворно низким ценам, едва покрывавшим 20% себестоимости. Эта операция сопровождалась небывало широким применением принудительных мер, которые содействовали усилению полицейско-бюрократического характера режима. Насилие по отношению к крестьянам позволяло оттачивать те методы репрессий, которые позже были применены к другим общественным группам. В ответ на принуждение крестьяне работали все хуже, поскольку земля, по существу, им не принадлежала. Государству пришлось внимательно следить за всеми процессами крестьянской деятельности, которые во все времена и во всех странах весьма успешно осуществлялись самими крестьянами: пахотой, севом, жатвой, обмолотом и т.д. Лишенные всех прав, самостоятельности и всякой инициативы, колхозы были обречены на застой. А колхозники, перестав быть хозяевами превращались в граждан второго сорта.



Поделиться:




Поиск по сайту

©2015-2024 poisk-ru.ru
Все права принадлежать их авторам. Данный сайт не претендует на авторства, а предоставляет бесплатное использование.
Дата создания страницы: 2016-02-16 Нарушение авторских прав и Нарушение персональных данных


Поиск по сайту: