В тот вечер Сюзанна осталась на ужин, как она иногда это делала. (Иногда она даже готовила и ужинала со своей семьей, а затем спешила к соседям и присоединялась к Пламмерам уже во время еды). Она надела еще один откровенный наряд и хотела, чтобы Сьюзен сделала то же самое.
Сюзанна подумала, что у Тигрёнка всё продвигается хорошо.
«Или я должна сказать, что ему хорошо удаётся кочать. Ангелочек придумывает свой собственный секс-план, поэтому я не вижу большой необходимости вмешиваться. Самым большим препятствием на сегодняшний день является Сьюзан. Заставить ее расслабиться, — это моя самая сложная задача.»
Так что на этот раз, когда Сюзанна давила на Сьюзен, чтобы та надела определенное платье, и Сьюзен сказала: «Нет», Сюзанна просто не согласилась с этим ее ответом.
За эти годы она поняла, что она доминирующая личность, в то время как Сьюзен была покорной. Она никогда не пользовалась этим своим значительным преимуществом, поскольку Сьюзан была настолько близкой подругой, но теперь она на это решилась.
Сюзанна закончила разговор тем, что скомандовала ей:
— Ты обязана одеть это платье! Сейчас! И это не обсуждается! Не хочу слышать никаких оправданий! Это всё для здоровья нашего Тигрёночка! Твоего сына. Какая же ты мать, если ты не хочешь ему помочь, когда ему это так необходимо?
Сьюзан продолжала не выпускать платье из рук.
— Но я не могу… Посмотри на него, это же просто ужас какой-то. У него появятся всевозможные греховные мысли обо мне, а я ведь его мать!
— Сьюзан, ты ничего не смыслишь в этом! Черт возьми, весь смысл в том, что это просто мысли! В нашей стране нет такого понятия, как мысленное преступление. Ему нужна абсолютная визуальная стимуляция, какая только возможна. Смилуйся над ним в его-то положении. Надевай давай уже это платье!
Таким образом, Сьюзан сдалась и надела платье.
Это было черное, вечернее платье с экстремально глубоким вырезом. Оно так открывало ее декольте, что можно было почти видеть ее пупок.
Сьюзен с трудом спустилась вниз и пришла в столовую, где уже сидели Кэтрин с Аланом.
Сюзанне буквально пришлось подтталкивать ее в спину, через гостиную в столовую.
Сьюзан войдя залилась румянцем.
Она села, взглянула на Алана, сидевшего напротив нее, а затем снова встала.
— О, Тигрёнок, извини, это всё Сюзанна… она сказала, что я должна надеть это, но это действительно слишком, не так ли? Сначала дурацкая форма горничной и теперь это. Мне лучше пойти и переодеться…
Она обернулась, но оказалось, что Сюзанна встала позади нее, и тут же положила руки ей на плечи и не позволяя ей сбежать.
И Алан, и Кэтрин были ошеломлены, хотя старались не выдать себя.
Кэтрин была в самом обычном наряде, но она подумала:
«Черт! Если даже мама одевается так, что я делаю в этом? Круто! Это зеленый свет, чтобы разгуляться по полной в следующий раз!»
Алан отчаянно решил попытался успокоить свою мать, чтобы она не переставала одеваться так:
— Нет. Подожди, мам, я очень ценю то, что ты пытаешься сделать, помогая мне с визуальной стимуляцией и всем остальным. Когда я вижу тебя такой, это заставляет меня гордиться тем, что у меня есть мама, которая заботится о том, чтобы помочь мне. Я чувствую себя таким любимым, таким обласканным. Пожалуйста, пусть всё так и будет.
Его слова попали прямо в яблочко.
Сюзанна осталась очень довольна и подумала: «Он не мог бы справиться с этим лучше, если бы я его даже подсказала, что говорить. Хи хи! Но это просто мой Милый Тигрёночек, на самом деле, такой сладкий, такой любимый мальчик.»
Сьюзен сдавала позиции.
Она спросила:
— Ты уверен, сынок? Я даже не знаю.
Она повернулась и держа руки под грудью, нечаянно заставляя их выдвинуться вперед и угрожая вовсе вывалиться из платья.
— В этой одежде, я чувствую… так… О, я не могу этого произнести!
Алан спросил маму:
— Как ты себя чувствуешь? Это просто обычно платье, мам.
— Я знаю, но я чувствую себя такой… голой.
Она едва выговорила шопотом слово «голая», затем покраснела и зажмурила глаза.
Его член, уже в полной готовности, пытался выскочить из его шорт.
Ему пришлось приложить усилия, чтобы не застонать вслух, потому что ее невинная сексуальность была настолько невероятно возбуждающей.
Кэтрин сказала:
— Мам, в этом нет ничего такого. Это вполне обычное платье. Расслабься. Давай садись и, наконец, поужинаем.
В итоге Сьюзен села, но она не могла никому посмотреть в глаза во время ужина.
Такая одежда была для нее совершенно неслыханной.
Находясь в окружении трёх женщин во время ужин, Алан не мог оторвать взгляд то от одной из них, то от другой, что ему с трудом вспоминал о том, что ему нужно хоть время от времени класть хоть какую-то еду себе в рот.
Его пенис натянул его штаны так сильно, что он был сильно удивлен, как это ещё ткань просто не прорвалась под его натиском.
Сюзанна сидела рядом с ним за столом, устроившись так, что у нее был отличный вид на его промежность.
Она с радостью украдкой поглядывала на выпуклость в его штанах, думая, может ли она еще больше спровоцировать ее рост.
Поскольку она сидела рядом с ним, она сидела очень близко и прижималась к его плечу и руке, когда только могла.
В какой-то момент она сжала его колено под столом, словно выказывая этим жестом, что поддерживает то, что он говорит.
Она отметила по его лицу, что ее прикосновение почти заставило его накончать в шорты, поэтому она воздержалась от того, чтобы еще более агрессивно манипулировать своими руками.
В середине ужина, она подумала, он настолько переполнен этой похотью, что, если она его еще хоть немного больше спровоцирую, это будет просто настоящей подлостью.
Поэтому она решила всё-таки отступить на некоторое время.
После того, как ужин закончился, и все немного успокоилось, Сюзанна снова взяла на себя инициативу в продвижении вперед своего плана.
Четверо из них удалились в гостиную, чтобы пообщаться и посмотреть телевизор.
На Сюзанне было одето платье с глубоким вырезом и она была без бюстгальтера, и это была третья смена одежды, которую она сделала в этот день ради Алана.
Сюзанна наклонилась вперед, выставляя напоказ свои голые сиськи.
Сюзанна приобрела новую «привычку» наклоняться вперед, как будто бы хотела прислушаться к каждому слову собеседника.
Это действие не просто показывало ее соски перед тем, кто смотрит на неё с определенного ракурса; это выставляло целиком её груди, независимо от того, с какого бы ракурса на нее не смотрели.
Мелькающие сиськи Сюзанны были настолько заметны, что даже Сьюзен обратила на них внимание.
- Хм, Сюзанна, тебе не кажется, что ты должна быть осторожнее с этим своём платье?
— Что? Ах, верно…
Сюзанна отпрянула, и ее соски снова были прикрылись, хотя не совсем.
— Это и есть главная проблема в ношении этих сексуальных штучек. Иногда показываешь больше, того, чем ты хочешь.
Через несколько минут Сюзанна снова наклонялась вперед и демонстрировала свою невероятную сливочного цвета грудь.
Однако она была более осторожна, чтобы не делать этого, когда Сьюзен могла бы заметить.
В то же время Сьюзан все еще была в своем черном коктейльном платье, и это так же возбуждало Алана, как и лицезрение свободно болтающихся сисек Сюзанны.
Из-за всего этого он с трудом сдерживался, чтобы не кончить прямо в шорты.
В конце концов, он больше не мог терпеть и поспешил в свою комнату, чтобы помастурбировать. Когда он вернулся в гостиную, он снова так возбудился, что через несколько минут ему пришлось совершить еще один поход в свою комнату.
Он чувствовал себя человеком с недержанием, который вынужден бегать в туалет, чтобы облегчаться каждые несколько минут, за исключением того, что он каждый раз занимался мастурбацией.
Сюзанна планировала снова прийти в комнату Алана, но она поняла, что еще один визит может оказаться перебором.
Алан уже совершил две быстрые пробежки в свою комнату, и Сюзанна, по крайней мере, не сомневалась в том, чем именно он там занимался.
«Если его еще дальше продолжать сексуально стимулировать, он может просто озвереть, — подумала она, продолжая про себя ликовать. Он должно быть уже безумно меня хочет. Поскольку он меня очень любит, мы будем так счастливы. И очень скоро! Моя мечта так близка к воплощению. Меня не волнует, что я замужем, и что ему всего лишь половина моих лет — настоящая любовь побеждает все.»
Сьюзан почувствовала в себе странную ревность из-за всего этого внимания, которое Сюзанна получала от Алана.
В то время как вечер продолжался, и она уже несколько часов на ней было одето это откровенное платье, ей становилось все более и более комфортно в нем.
К концу вечера она подумала:
«Если Сюзанна так открыто себя демонстрирует, то, может быть, это платье не такое уж и слишком откровенное. Кроме того, можно встретить женщину в такого рода платье на любой из вечеринок. Может быть, ничего в этом нет такого прямо плохого, если я покажу себя чуть больше…»
Кэтрин также заметила, как насколько комфортнее Сьюзан стала чувствовать себя в этом платье. Это придало ей смелости в том, чтобы в дальнейшем носить такие же наряды.
Сьюзан и Кэтрин пришли к общему умозаключению, что они хотят сделать больше, чтобы помочь с шестикратной проблемой Алана.
Тем временем Сюзанна была единственной самодовольной и удовлетворенной пумой, которую распирало прямо от того, что все шло так хорошо по ее плану.