В этом смысле интересно сравнить три вида искусства - музыку, изобразительное искусство и литературу. Первый (музыка), так же как и последний (литература) развивается во времени, в то время как объект изобразительного искусства - картина, скульптура, офорт, гобелен или архитектурное творение воспринимается сразу, мгновенно создавая гамму настроений, ассоциаций и эмоций, которая лишь впоследствии может быть развернута в словесную интерпретацию. Последнее роднит музыку и творчество, воспринимаемое визуально, значительно больше, чем внешний признак разворачивания во времени сближает музыку и литературу. Как музыка, так и изобразительное искусство апеллирует непосредственно к чувствам, эмоциям людей, их словесное, т.е. интеллектуальное описание является вторичным актом. Художественная литература, наоборот, является рационализацией, т.е. результатом анализа и словесного описания эмоций, и в то же время обладает чудесной способностью вызывать переживания и эмоции. Поэтический жанр в литературе стоит на самом краю рационального. Поэты непреходящи в своем стремлении сбросить с себя сковывающие путы рациональных слов и смыслов и обратиться непосредственно к ассоциативному, образному сознанию читателей.
Очень важным моментом при восприятии искусства является социокультурная среда, где это это искусство рождается и живет. Вот, например, музыка и пляски африканских племен, а также предметы изобразительного искусства, например, маски. Эти проявления искусства имеют для народов Африки ритуальный смысл, связаны с их мировоззрением, представлениями о Космосе, и именно поэтому или, лучше сказать, только сочетая в себе эти элементы, они являют собой синтез интуитивного и интеллектуального. Все это, перенесенное в другую культурную среду, например, европейскую, утрачивает свой первоначальный смысл. В новых условиях это может быть просто элементом моды, а может более глубоко войти в новую культуру, и тогда осуществится новый синтез. В этом смысле европейская культура (включающая североамериканскую - англо-, франко-язычную и южноамерикан-скую - испано-язычную представляет собой единое целое. Мы также принадлежим к этой культуре, которую называют также христианской или иудо-христианской. Это следует из того, что любые проявления этой культуры нам в целом понятны, легко включаются в нашу интуитивную, образную и интеллектуальную сферу. Тем не менее, конечно, существуют национальные оттенки, нюансы, которые могут весьма существенно повлиять на восприятие искусства разных стран. Рассмотрим несколько примеров.
Примеры
И.Левитан. Владимирка. Унылый, безрадостный день и унылый, ровный вид; равнина, не на чем остановиться взгляду. Ровное, серое небо. Свинцовое, тяжелое. Тоска... Приглушенный неяркий колорит. Бесприютность, однообразие безысходность... Дождя еще нет, но если он будет, то укрыться негде. Почему Владимирка? Ах да, в эту сторону идут по этапу политкаторжане. Они хотят изменить Россию, ее тяжелый многовековой уклад, сделать ее более динамичной, счастливой. А пока... Пока она всей своей тяжестью обрушилась на них. Разве можно противостоять Судьбе? Впереди никакого просвета... Выдержат?... Сломаются?.. Выдержим?... Сломаемся?... Последняя политическая часть могла иметь в замысле художника место. а могла и не иметь, но в том, что определенная часть российского общества воспринимала эту картину именно так, мало сомнений, так же как и в том, что и нам, живущим спустя столетие. такая интерпретация не чужда. Другие люди может быть, будут объяснять свои ассоциации при взгляде на эту картину другими словами, но как только они это сделают, синтез интуитивного и интеллектуального состоится.
И.Левитан. Над вечным покоем. Захватывает дух и щемит сердце. Огромное небо, Великая, Божественная Природа. Все суетное уходит и Вы остаетесь наежине с Вечностью. Одинокий, заброшенный погост... Да, все мы смертны, но наш Дух способен откликнуться на Вечное, и это оправдывает нашу жизнь. Красиво, спокойно и величественно... Очищение... И возвращение в Жизнь.
М.Чурленис. Истина. Яркое пятно света - свеча - освещает лицо человека, но черты его зыбки, схематичны. Все погружено во мглу, живописную, цветную мглу. Свет бликует, как будто он за стеклом, а стекло грязное, и Истина искажена. Надо ее очистить, сорвать покровы, но нет сил, а может быть и не хочется. А может быть, это не грязное стекло, а мотыльки, летящие на свет, к свету... Свет Истины оказывается для них обжигающ и губителен. Вечный поиск истины, всегда страшной и жестокой, титаническими усилиями вырываемой из зыбкого вечно меняющегося мира, все равно никогда не остановить...