Алан все еще стоял на вершине лестницы, глядя вниз из темноты. Он беспокоился, что она может его увидеть, поэтому он наклонился и держал голову так, что она едва выглядывала из-за перил.
Алан понял, что если она вдруг посмотрит в его сторону, он сможет вовремя пригнуться и выйти из поля зрения в течение нескольких секунд.
Он увлеченно за ней наблюдал. Там действительно не было никаких дополнительных экстра-сексуальных упражнений, так как она показала ему все лучшие из них ранее.
Но тот факт, что его сестра была голой, заставил его забыть обо всем на свете, чтобы судить какие именно она выполняет упражнения. Все ее движения были более чем возбуждающими. Он даже почувствовал, как его пенис ожил, что было удивительно, учитывая все, через что он прошел в предыдущие несколько часов.
Кэтрин делала свои упражнения, повернувшись спиной к лестнице, надеясь, что она не отпугнет его, если он на самом деле был там. Она умирала от желания узнать, наблюдает ли он, но никак не могла.
«Боже, я чувствую себя полной идиоткой», — подумала она про сбея. Я бы ни за что не сделала этого, если бы не думала, что он смотрит — мои сиськи слишком сильно подпрыгивают.
Но почему я хочу, чтобы он смотрел? Если он следит за мной, разве он не подумает, что я какая-то шлюшка? Я полностью разрушаю свою репутацию. Какого черта? Я с ума сошла? Боже мой, что если он расскажет об этом своим друзьям? Нет, он бы никогда так не поступил. Но я чувствую себя такой возбужденной, просто думая, что он может наблюдать за мной и возбуждаться от этого. Может, он даже мастурбирует наверху на лестнице, глядя на меня. Это было бы так круто!»
Мысли Кэтрин попали в точку, потому что после нескольких минут подглядывания за своей потной, голой сестрой, непристойно двигающейся с ее помпонами, Алан расстегнул шорты и начал гладить свой внезапно оживший член.
|
|
«Я не должен делать это, глядя на мою сестру» — думал он чувствуя вину. «Я имею в виду, тетя Сьюзи — это одно, потому что она на самом деле не моя тетя. Но это как инцест! Но как я могу упустить эту возможность? Что, если я просто притворюсь, что она это кто-то другой? Я почти не вижу ее лица с тех пор, как она повернулась спиной. Что если я притворюсь, что она одна из других чирлидерш, как Эймс?»
Но именно то, что это была его сестра, а не какая-то другая болельщица, придавало его чувствам особую интенсивность, и глубоко в душе он это понимал. Его попытка притвориться, что она была кем-то другим, была провалом. Тем не менее, он не мог перестать смотреть, хотя чувствовал, что должен был это хоть как-то сделать.»
Когда она оправилась от шока от собственной наготы, она начала делать упражнения с большим чувством.
Зная, где должен находиться Алан, если он подглядывал, она делала свои движения, точно рассчитывая их в нужном направлении. В частности, она сосредоточилась на упражнениях, где она могла наклониться и показать ему свою задницу или раздвинуть ноги. А так же часто делала шпагат.
И почти каждое упражнение заставляло ее сиськи бешено подпрыгивать. На самом деле, они подпрыгивали настолько сильно, что она поклялась, что это будет первый и последний раз, когда она делает свои движения в обнаженном виде.
Вскоре Алан действительно приблизился к оргазму, и не знал, что с этим делать, так как у него не было своего обычного полотенца или куска ткани, чтобы кончить в него. Он был в отчаянии, хотя, чтобы что-то быстро предпринять, он решил воспользоваться своей футболкой в крайнем случае. Как только он закончил извергаться, он услышал крики своей матери.
|
|
— Тигрёнок? Ангелочек? Где вы дети? Вы что забыли, что вам завтра в школу?
Он сразу же преодолел последние ступеньки, засунул свой эрегированный член обратно в свои шорты и поспешил выбираться из подвала.
Как только он приблизился к комнате Сьюзен, он увидел ее, стоявшей у двери её комнаты, поэтому он ответил ей:
— Я был внизу. Сестренка тоже там, но, думаю, она скоро поднимется.
Сьюзен ответила:
— Очень хорошо. Я не хочу, чтобы ты плохо себя чувствовал утром.
— Не беспокойся, мам. Спокойной ночи.
— Спокойной ночи, сынок
Кэтрин не слышала всего этого, но она слышала, что что-то кричал Сьюзен. Из этого она сделала вывод, что Алана теперь нет в подвале, комнате, и, по-видимому, нет даже и на лестнице.
«Мой Бог! Он был здесь, наблюдал за мной! Он точно должен был быть здесь! Уверена!
Она села на пол и стала яростно дрочить свою киску.
«Это так неправильно. Очень неправильно. Бог накажет меня за это!»
Кэтрин считала себя хорошей христианкой.
Однако она была не такой набожной, как ее мать.
Фактически, почти все, что Кэтрин знала о христианстве, это то, чему Сьюзен научила ее, или все те бесчисленные случаи, когда Сьюзен таскала своих детей в церковь.
Перед тем, как Кэтрин уснула, она написала о своем беспокойстве по поводу инцеста в своем дневнике:
«Дорогой Дневник,
|
|
Я заставила брата смотреть, как я танцую голой сегодня вечером! Ву-ху!»
Далее она подробно рассказала о том, что произошло в подвале. В заключение она написала:
«Черт побери! Но осмелюсь ли я пойти дальше? Дневник, ты знаешь, через что я прошла из-за своей любви к брату и обо всех сексуальных вещах, которые я хочу с ним делать. Но это была просто фантазия. Это становится реальным! По-настоящему реальным! Я не хочу переходить черту и отталкивать его от себя. Насколько он считает, что-то, что мы делаем, это инцест? Я имею в виду, мы семья, но мы не связаны генетически.
Воспримет ли он это просто как валяние дурака, или он сойде с ума? Я должна как-то это выяснить. Как я могу поступать, не испортив ничего?!»
Но ее беспокойство уступило место ее возбуждению, когда она писала о том, что только что произошло, она опять стала такой горячей, что ей пришлось помастурбировать еще немного, прежде чем она уснула.
Той ночью Кэтрин приснился очень странный сон.
Она выступала на футбольном матче, как обычно.
Когда игроки покинули поле после первого периода, она подготовилась к шоу. Идя на поле с другими, она почувствовала, будто ее немного обдувает ветер, но это было приятно и тепло. Когда она добралась до центра поля, она была удивлена, увидев, что другие по-прежнему стоят в стороне и болеют за нее.
— Давай, Кэт, давай, Кэт, ты такая горячая! Покажи им все, что можешь!
Внезапно она поняла, что на ней только туфли, носки и помпоны. О нет! Я совершенно голая посреди стадиона, и все смотрят на меня! Как такое могло случиться?!
Она пыталась убежать к остальным, но вместо этого, казалось, что она просто бежала на месте.
Что мне теперь делать? Я не хочу показывать свое тело всей школе! При этом она взглянула на трибуны и испытала еще один шок.
Алан был в первом ряду с Сюзанной слева и густо покрасневшей Сьюзен справа. Они обе были также полностью обнажены. Кроме того, их руки были в его шортах, и она могла видеть, как они ему мастурбируют.
Она быстро просканировала взглядом остальные трибуны. Невозможно поверить, но все в толпе были или Аланом, или Сюзанной, или Сьюзен, но подавляющее большинство было Аланом. Они все кричали, чтобы она устроила им шоу.
Она немного колебалась, но начала выступление. Она решила, что если это семья, и особенно Алан, то все в порядке. Она нервничала, но с течением времени она начала по-настоящему заводиться от своих движений и флюидов. Крики толпы стали еще громче, и вскоре вся толпа выглядела как Алан. Кэтрин танцевала не для своей школы, она танцевала для толпы из сотен Аланов. Даже другие болельщицы исчезли.
Вскоре она отбросила все запреты и с гордостью демонстрировала каждый дюйм своего обнаженного тела в смелых упражнениях. Когда она делала это, она чувствовала себя более горячей и более возбужденной, чем когда-либо. Кэтрин не могла сдержаться, и обнаружила, что призывно двигает тазом и ласкает руками свое тело. Она сфокусировала взгляд на первом Алане, которого она видела, и тихо произнесла:
— Трахни меня! Трахни меня, братик!
Пока она продолжала делать это, стадион начал уменьшаться, пока он не стал размером с комнату, и толпа бесчисленных аланов была так близко к ней, что они могли действительно прикоснуться к ней. И они трогали ее. Она чувствовала руки по всему телу. Не осталось никакого притворства в танцах. Вместо этого она медленно встала на колени, позволяя всем этим Аланам играть с ее телом.
Все ее тело было обласкано.
Она начала тяжело кончать во сне. Она проснулась с глубоким гортанным стоном удовольствия, понимая, что кончает и в реальной жизни. Она обнаружила простыни, мокрые в районе ее промежности, ее пальцы яростно играли с ее клитором и сосками.
Когда она успокоилась, она села и посмотрела на часы. На них было 2.30 ночи.
«Это было так сильно! Я никогда так не кончала. И странно! Фу! Одного Алана мне более чем достаточно, большое спасибо. Мне лучше поменять эти простыни, пока мои соки не протекли на матрас. И мне лучше пойти помыться немного. Мне придется молчать об этом. Сомневаюсь, что мама поймет.»
Она быстро стянула свои простыни и положила их в корзину для белья.
Кэтрин вздохнула:
«Я слишком одержима своим братом! Даже после вожделения его уже пару лет, мои чувства только усиливаются. Теперь тетя Сьюзи живет моей мечтой в реальной жизни, а я застряла ни с чем, кроме эти странных влажных снов.»
После быстрого посещения ванной, она постелила свежие простыни и снова заснула, как только ее голова коснулась ее подушки.
Глава 54. "Ничего общего" с инцестом.
На следующее утро, Сюзанна подумала, что пришло время серьезно поговорить со Сьюзан.
«Я уверена, что она собирается вернуться к своему благоразумному поведению как способу борьбы с ее незнакомыми ей побуждениями. Она пенополиуретан с эффектом памяти: если я не буду активно отпечатывать новое впечатление, она вернется к своей прежней форме. Я утихомирю ее чувства по поводу всех этих волнующих изменений, которые беспокоят ее, и в то же время подтолкну ее дальше. Будет весело!»
Она взглянула на свою лучшую подругу, которая была одета только лишь в черную спортивную форму из спандекса. Они обе заканчивали свои утренние упражнения в подвале дома Пламмера, в той же комнате, где обнаженная Кэтрин «практиковала» свои упражнения болельщицы накануне вечером.
Сюзанна была удивлена тем, как быстро менялось восприятие Сьюзан. Она годами пыталась заставить Сьюзан расслабиться на тему секса, без особого успеха. Теперь же как будто открылись шлюзы. Сюзанна чувствовала, что ей нужно быстро нанести удар, пока новообретенные чувства Сьюзан о сексе все еще были в состоянии изменения.
Сьюзан всегда была в состоянии напряжения, но в последнее время она казалась очень беззаботной и счастливой.
Правда, Сьюзан была в совершенном раздрае со своими чувствами, то пропадает в очевидных сексуальных фантазиях, то переживает о грехе и адском огне. Но в целом, теперь, когда Сюзанна была убеждена, что у Сьюзан были кровосмесительные чувства к ее сыну, она также была приятно удивлена, что Сьюзан не была более явно измучена чувством вины и раздираема от нерешительности.
Должно быть, она обманывает себя, решила Сюзанна.
«Она испытывает всю радость сексуального освобождения и фантазий, но на самом деле не задумывается о возможных реальных последствиях. Может быть, это происходит потому, что она не признает полностью, что у нее есть «эти» чувства к нему или что у него есть «эти» чувства к ней. Или, может быть, это просто то, что сейчас это все лишь фантазии, и перспектива на самом деле прикоснуться к нему в сексуальном смысле кажется совершенно невозможной. Она может списать то, что произошло вчера, однократное дурацкое происшествие.
Ей придется по-настоящему удивиться в ближайшее время, когда она должна будет полностью признать свои чувства и мотивы, а затем действовать в соответствии с ними. Скоро это все окажется реальностью!»
Сюзанна была не в восторге от идеи, что Сьюзан и Алан будут физически контактировать. С одной стороны, она хотела, чтобы Алан был весь ее.
Развод с мужем и брак с ним были ее постоянной фантазией, даже несмотря на то, что она понимала, что шансы на то, что он женится на женщине, которая старше его на двадцать один год, невелики.
Но с другой стороны, она также была очень возбуждена от идеи, что у Сьюзан будет секс со своим собственным сыном.
И она чувствовала, что оказывает Сьюзан большую услугу, сексуально освобождая ее. Самое главное, она знала, что чем больше Сьюзан преображается, тем больше сексуального удовольствия она сама может получить, не только с Аланом, но, она надеялась, с Кэтрин и Сьюзан тоже. В конечном счете, ее образ сексуальной утопии включал как Алана, так и Сьюзан, что означало, что им нужно будет сблизиться друг с другом, а также с ней.
Сюзанна посмотрела на свою подругу на соседнем тренажере, она вытягивала ноги, а затем подтягивали их близко к груди, снова и снова.
Это было такое поршневое движение, прямо как в половом акте. Она уговорила Сьюзан надеть новый наряд, который был очень обтягивающим. Он выглядел практически как нарисованный, и ей не «разрешили» надеть нижнее белье.
«Сьюзан похожа на меня, она просто не знает этого. Она может отрицать это и отталкивать всех бесчисленных парней, которые пытаются залезть ей в трусы, но это не отменяет тот факт, что ее тело создано для одной вещи: для секса! Так же как и мое тело. По крайней мере, я поняла это и не жила как монахиня всю свою жизнь. Черт, у большинства монахинь было больше секса, чем у нее. Конечно, она всегда прикрыта, как Саудовская женщина в парандже, потому что в противном случае очередь из женихов растянулась бы по всей улице, а она не хочет их внимания. Такое бездарное использование такого тела!
Жаль, что она вышла замуж сразу после окончания школы, и у нее не было возможности повстречаться с разными мужчинами. У нее никогда не было хорошего секса. Однако для нее еще не слишком поздно. Мы можем быть лучшими друзьями и любовниками. Разве это не было бы мило? И делить между собой Милого? Уф! Эта идея делает комнату жарче! Я просто должна правильно разыграть свои карты.
На самом деле, я не уверена, что мне действительно нужно сильно давить вообще, теперь, когда колеса уже крутятся. Скорее, я должна направлять события, чтобы быть уверенной в том, что все идет по плану. У Ангела, например, кажется, хороший прогресс и без моего вмешательства. Эта шестикратная схема — такая мощная установка. Сьюзан и Ангелочек могут делать все эти кровосмесительные вещи с Тигрёнком и все еще убеждать себя, что это все только для дальнейшего его лечения. Надеюсь, это всего лишь вопрос времени, когда они обе подчинятся. Еще больше надеюсь, что мои собственные ляжки будут задействованы! Она хихикнула про себя.
Без отца дома, все ходят почти голыми, нет другого выхода для их сексуальности… Они обе, как спелые фрукты готовые к сбору!
И говоря о фруктах, они обе настолько сексуально подавлены, что вкус запретного плода для них еще слаще. Этому невозможно противостоять. Милый — хороший ребенок, у которого в обычных обстоятельствах конечно не будет никаких запретный и похотливых мыслей. Но когда красивая-нет великолепная, женщина бросается на тебя, какой мальчик его возраста может противостоять этому? Никакой. И если несколько бросятся на тебя, ты ни за что не откажешься. Дело в том, что такие богатые люди, как мы, трахаются с кем захотят. Я просто должна немного подтолкнуть все здесь и там, чтобы это точно произошло. Семейная оргия Пламмеров! Да!»
Единственная проблема была в том, что Сюзанна плохо себя чувствовала, обманывая Сьюзан и скрывая свои настоящие намерения. Она старалась особо не думать об этом, но чувство вины действительно беспокоило ее.
Она была настоящей интриганкой, но за эти годы она стала доверять Сьюзан во всем, пытаясь быть максимально честной со своей подругой. Как будто Сьюзан была той совестью, которой иногда не хватало Сюзанне.
Но теперь она, по сути, изменяла своей совести. Она пыталась убедить себя, что она делает это для личного блага Сьюзан, но факт был в том, что она знала в глубине души, что она сделает это, даже если это не на пользу Сьюзан, просто чтобы получить Алана. Пока она конкретно не навредит своей ближайшей подруге, она будет неустанно стремиться к победе. Ее жизнь была скучной и шла по проторенной колее, которой не видно конца, пока она не влюбилась в него, и теперь все ее надежды на будущее зависели от него. Она хотела компенсировать ложь Сьюзан, подарив ей тот же счастливый конец — любовь и секс с Аланом — который она хотела и для себя.
Сюзанна произнесла вслух:
— Сьюзан! Я закончила. А ты?
— Да, это хорошенько взбодрило.
Они обе вытерли пот полотенцем, прежде чем начать свои медленные упражнения на растяжку.
— Сьюзан, можно задать тебе личный вопрос?»
— Конечно, давай.
— Ты мастурбировала после встречи с Аками?
— Эй! Это очень личный вопрос! — Сьюзан внезапно прекратила растяжку. — И, кстати, ответ — нет!
— А я думаю, да, — смело сказала Сюзанна.
Сьюзан покраснела, подумав о том, как много она мастурбировала за последние 48 часов, начиная с того раза в ванной в кабинете врача.
Ей было очень стыдно вспоминать, как она тайно играла со своими сосками и даже своей киской накануне вечером, когда Сюзанна была в её спальне наверху.
Правда, она делала это под одеялом, и только потому, что разговор Сюзанны слишком ее возбудил, чтобы она могла контролировать себя. Но теперь она беспокоилась, что Сюзанна стала свидетелем ее тайного «позора»
Сюзанна могла догадаться, о чем думала Сьюзан, и не хотела, чтобы она волновалась.
— Конечно, у меня нет возможности знать наверняка; я просто говорю это, потому что каждый мастурбирует периодически. Это не имеет большого значения. Я уже доказала тебе, что женская мастурбация — это не грех. Мы все это делаем. Просто некоторые люди готовы признать это, а некоторые нет.
Сьюзен подумала о том, что она никогда не мастурбировала раньше, до этого позавчерашнего медицинского приема с Аками.
Она была так закрыта, что она была почти взрослой, когда впервые узнала, что женщины в принципе могут делать такие вещи.
После встречи с Аками, она наверстывала упущенное время. На самом деле, с тех пор она мастурбировала шесть раз.
Она даже мастурбировала, чтобы заснуть прошлой ночью, несколькими часами ранее.
Тем не менее, она по-прежнему называла это «выполнением самопроверки груди», и она, как правило, ограничивалась стимуляцией груди, а не своей киски. Но ее соски были настолько чувствительны, и ее мысли и фантазии об Алане были настолько возбуждающими, что она могла точно так же каждый раз кончать.
Ей удалось избежать мастурбации с тех пор, как она проснулась утром, но даже во время тренировки она уже думала, что еще одна «проверка груди» может произойти очень скоро.
Сьюзан поняла, что» проверка груди " никогда не пройдет с Сюзанной.
Во-первых, Сюзанна спросила бы, почему Сьюзен нужно проводить ежемесячную проверку пять раз в день. Итак, с виноватым выражением лица, она призналась:
— Хорошо, хорошо, что если я делаю это? Редко, заметь! И я хочу, чтобы ты знала, что я только касаюсь своей груди, не больше. Но какое тебе вообще дело до этого? Это очень интимное и очень личное дело!
— Мне просто любопытно, о чем ты думаешь в последнее время, когда мастурбируешь, вот и все.
Сьюзан краснея, разговаривает с Сюзанной
— Сюза-а-а-анна! Нет! Это слишком личное!
Она густо покраснела, потому что все сексуальные мечты и фантазии, которые были у нее в последнее время, вращались вокруг Алана.
Она закрыла глаза от стыда, вспомнив некоторые из своих недавних греховных мыслей, касающихся ее сына.
«Прошлая ночь была самой худшей. После того, как я увидел Тигрёнка, сидящего голым в своей комнате с Сюзанной, стоящей на коленях перед ним, я чуть не сошла с ума! Я так сильно хотела, чтобы это была я.
«Смотри, Тигрёночек. Посмотри на мамины сиськи. Они такие же классные, как у тети Сьюзи, и такие же большие. Хочешь поиграть с ними? Почему бы тебе не поиграть с ними, пока мамочка подержит твой член? О, да! Мама очень любит держать мясистый ствол своего Тигра. Может маме погладить его для тебя? Если ты позволишь мамочке погладить его, ты сможешь играть с ее сиськами в любое время, когда захочешь. Сожми мои соски еще немного, Тигрёночек! О, да! Мамочка гладит все быстрее и быстрее!»
И эта чертова Сюзанна.
Заходит в мою комнату и заставляет меня думать о том, как бы это было, если бы Тигрёночек кончил мне на грудь, и даже на лицо. Я имею в виду, мысль о том, чтобы поглаживать его большой член снова и снова, и даже лизать его, чтобы он мог снова покрыть меня своей липкой спермой! Потому что он уже сделал это со мной дважды, и мне понравилось! И Сюзанна, кажется, думает, что мне, возможно, даже придется взять его в рот и сосать его, чтобы заставить его кончить! Сама идея этого такая… возбуждающая!
Погоди. Я сказала " возбуждающая?» Я имела в виду «отвратительная.» Я имею в виду, какая мамочка, какая большегрудая мамочка, будет брать огромный член своего сына и любовно лизать и целовать его… О-О, я делаю это снова. В моей голове нет ничего кроме этих грязных мыслей! Внезапно она вернулась в реальность, вспомнив, что Сюзанна стояла там, ожидая ее ответа. О, боже! Я надеюсь, что не было очень заметно, что я витаю в облаках.»
На самом деле, это было очевидно; Сюзанна видела, как глаза Сьюзан затуманились. Но она была достаточно дипломатична, чтобы не сказать об этом.
Они взяли несколько бутылок с водой с соседней стойки и сели, чтобы отдохнуть от тренировки.
— Прости, что спрашиваю, — сказала Сюзанна. — Дело только в том, что… Я уверена, что эти последние пару недель были большим испытанием для тебя, с тех пор, как милый начал свое лечение. После того как я услышала, что произошло на встрече с Аками, мне кажется, что вы оказались в очень сложном положении.
Сьюзан покраснела еще сильнее. Она никак не могла ответить на это. Использование фразы «трудное положение» заставило ее подумать о своем положении мастурбирующей на полу в ванной комнате медицинского кабинета, и это только увеличило ее стыд. Она чувствовала, что может умереть от смущения.
— Не волнуйтесь, — продолжала давить Сюзанна, — я думаю, ты блестяще повела себя в очень сложной ситуации. Как правило, ни одна мать никогда не попадает в такую ситуацию, в которую тебе пришлось оказаться. Я имею в виду, я знаю, что ты никогда не захочешь делать что-то кровосмесительное со своим сыном.
— Никогда! — воскликнула Сьюзен с диким отчаянием в голосе.
— Я знаю, я знаю. Расслабься. Ты просто помогаешь ему с его медицинской проблемой. Вот и все. Тот факт, что ты можешь кончить, ежедневно мастурбируя ему, не имеет ничего общего с инцестом.
— Подожди! — Сьюзен подумала, что она только что сказала?! — Мастурбировать ему каждый день?! — Это так… это просто слишком… слишком… Я не могу дышать!
Она взяла себя в руки и взмолилась:
— Сюзанна, пожалуйста, мы можем не говорить об этом прямо сейчас? Это заставляет меня чувствовать себя… очень противоречиво. Честно говоря, у меня от этого болит голова.
— Окей. Извини.
Сюзанна поняла, что она, вероятно, слишком сильно давит. Это будет не конец света, если дать Сьюзен перерыв на некоторое время.
Но она планировала возвращаться к тем же темам снова и снова, пока Сьюзен не станет полностью «новообращенной».»
Она знала, что со Сьюзен не может быть компромиссов; Сьюзен привыкла к полной моральной ясности и испытывала трудности неоднозначными моментами. Таким образом, Сюзанна должна была сломать систему убеждений Сьюзен, заменив ее на новую систему убеждений, которая смотрела бы на секс совершенно по-другому, не влияя на врожденную добродетель Сьюзен.
У Сюзанны в любом случае были некоторые дела, поэтому они договорились встретиться позже у бассейна на заднем дворе и продолжить разговор.