Постум Младший [1007]
IV. (1) О нем почти нечего сказать, разве только то, что отец провозгласил его Цезарем, а затем в честь отца он был провозглашен Августом. Говорят, он был убит вместе с отцом, когда поставленный на место Постума Лоллиан принял возложенную на него галлами императорскую власть. (2) В своих речах (это единственное, что заслуживает упоминания) он был так красноречив, что его контроверсии, говорят, были включены в сборник Квинтилиана,[1008]и при первом чтении любой главы сразу становится ясным, что он является остроумнейшим мастером красноречия римского племени.
Лоллиан [1009]
V. (1) Во время поднятого им в Галлии восстания был убит Постум, человек, превосходивший всех храбростью, ведь в то время, как положение в Галлии оказалось вследствие расточительности Галлиена шатким, он привел Римскую империю в прежнее состояние. (2) Лоллиан был также человеком очень храбрым, но вследствие того, что он восстал, он пользовался у галлов меньшим по сравнению со своими силами авторитетом. (3) Он был убит Викторином, сыном Витрувии или Виктории, которая получила впоследствии имя матери лагерей[1010]и наделена званием Августы, хотя сама она, уклоняясь от столь тяжкого бремени, добровольно передала императорскую власть сначала Марию, а затем Тетрику и его сыну. (4) И Лоллиан оказал некоторые услуги государству. Ведь много галльских городов, а также некоторые лагеря, которые Постум за семь лет построил на варварской земле,[1011]разграбленные и сожженные во время внезапного вторжения германцев после убийства Постума, он привел в прежнее состояние. Потом он был убит своими воинами за то, что он требовал от них слишком напряженного труда.[1012](5) Таким образом, в то время как Галлиен губил государство, в Галлии заступниками римского достояния являлись сначала Постум, затем Лоллиан, потом Викторин, наконец – Тетрик (о Марии мы ничего не говорим). (6) Я верю, что все они были даны свыше для того, чтобы, в то время как эта язва утопала в неслыханной роскоши, германцы не получили возможности завладеть римской землей. (7) Если бы тогда германцы возвысились так, как готы или персы, то эти племена, вступив между собой в соглашение, положили бы конец этой почтенной империи, носящей имя Римской. (8) Жизнь Лоллиана во многих отношениях так же темна, как и жизнь самого Постума, но лишь частная их жизнь: они прожили, прославившись доблестью, а не весом своего знатного происхождения.
|
|
Викторин
VI. (1) Когда Постум старший увидел, что на него надвигаются большие силы Галлиена и что ему необходима помощь не только со стороны воинов, но и со стороны другого государя, он призвал к участию в императорской власти Викторина,[1013]человека по‑военному деятельного,[1014]и вместе с ним[1015]боролся против Галлиена. (2) Благодаря привлечению ими огромного количества вспомогательных отрядов из германцев война затянулась, но они все же были побеждены. (3) Тогда был убит и Лоллиан, и у власти остался один Викторин. Так как он занимался тем, что разрушал браки воинов и командиров, то и его самого заколол[1016]поведший против него интригу в Агриппине интендант, жену которого он обесчестил. Сын его Викторин был провозглашен Цезарем своей матерью Витрувией или Викторией, которая была названа матерью лагерей; но и сам этот маленький мальчик был умерщвлен сразу же после того, как был убит в Агриппине его отец. (4) Многие подробно говорят о том, что он был очень храбрым человеком и, если отвлечься от его развращенности, превосходным императором. (5) Но мне кажется, что вполне достаточно привести отрывок из одной книги Юлия Атериана,[1017]где он так говорит о Викторине: (6) «Я думаю, что никого нельзя поставить выше Викторина, который правил Галлией после Юлия Постума, – ни Траяна в смысле доблести, ни Антонина в смысле милосердия, ни Нерву в смысле почтенности, ни Веспасиана в смысле управления государственным казначейством, ни Пертинакса или Севера в смысле строгости всей жизни и военной выдержки. (7) Но все это было погублено его развратом и страстью к наслаждениям с женщинами, так что никто не осмеливается описывать доблести того, что, по общему суждению, заслужил свою кару». (8) Итак, раз писатели высказали такое суждение о Викторине, то мне кажется, что я достаточно сказал о его нравах.
|
|
Викторин Младший [1018]
VII. (1) О нем в литературе сообщается только то, что он был внуком Виктории и сыном Викторина и что мать или бабка объявила его Цезарем в тот самый час, когда был убит Викторин, но воины в гневе немедленно убили его. (2) Близ Агриппины находятся простые могилы, на которых лежит короткая мраморная плита, на них сделана надпись: «Здесь покоятся двое Викторинов – тиранов».[1019]
Марий
VIII. (1) После умерщвления Викторина, Лоллиана и Постума императором в течение трех дней[1020]был Марий, который, как говорят, раньше был кузнецом.[1021](2) Не знаю, что еще требуется узнать о нем, кроме того, что он прославился благодаря этому очень кратковременному пребыванию у власти. Ведь тот, кто в течение шести часов в середине дня занимал должность сменного консула, был отмечен такой шуткой Марка Туллия: «У нас был консул столь строгий и требовательный, что в его консульство никто не завтракал, никто не обедал, никто не спал».[1022]И относительно Мария можно, по‑видимому, сказать: в первый день он стал императором, в следующий день правил, а на третий был убит. (3) Был он человеком деятельным и поднялся по всем ступеням военной службы до звания императора; многие называют его Мамурием, некоторые – Ветурием,[1023]именно как мастера по ковке железа. (4) Но слишком много о нем. Достаточно добавить, что ничьи руки не были сильнее, когда нужно было ударить или толкать; казалось, что на пальцах у него были не вены, а какие‑то тетивы. (5) Одним указательным пальцем он, говорят, отталкивал катившиеся на него возы и самых сильных людей ударил одним пальцем так, что они чувствовали боль, словно от удара палки или тупого железа. Двумя пальцами он многое мог растереть в порошок.[1024](6) Он был убит каким‑то воином, который когда‑то был в его кузнице и к которому Марий выказал пренебрежение либо тогда, когда был военным начальником, либо когда принял императорскую власть. (7) Говорят, что убийца добавил: «Это тот меч, который ты сам сделал». Говорят, что первая речь Мария на сходке была такая: (8) «Знаю, соратники, что меня могут попрекнуть моим прежним ремеслом, свидетелями которого вы все являетесь. (9) Но пусть кто угодно говорит, что хочет. Хотел бы я всегда заниматься железом, а не погибать от вина, цветов, бабенок, трактиров, как это делает Галлиен, недостойный своего отца и своего знатного рода. (10) Пусть меня попрекают моим ремеслом кузнеца, лишь бы только иноземные племена благодаря своим поражениям узнали, что я имел дело с железом. (11) Я буду стараться о том, чтобы вся Аламанния и вся Германия с прочими прилегающими к ним племенами считали римский народ железным племенем, чтобы с нашей стороны именно железо внушало им страх. (12) И вы также, прошу вас, подумайте о том, что вы сделали государем того, кто никогда ни с чем другим, кроме железа, не умел обращаться. (13) Это я говорю потому, что эта утопающая в роскоши язва может поставить мне в вину только то, что я был оружейным мастером».
|
|
Ингенуй
IX. (1) В консульство Туска и Басса,[1025]когда Галлиен проводил время за вином и в трактирах и, окружив себя сводниками, мимами и блудницами, губил в нескончаемых излишествах хорошие задатки, данные ему от природы, Ингенуй, управлявший тогда Паннониями, был провозглашен императором мезийскими легионами с согласия прочих паннонских легионов.[1026]Казалось, ничем другим воины не помогли государству больше, нежели тем, что в то время, как надвигались сарматы, был избран императором тот, кто благодаря своей доблести мог поправить тяжелые обстоятельства. (2) С его стороны причиной принятия им тогда власти было опасение, что он станет подозрительным в глазах императоров, так как он был человек очень храбрый, нужный для государства и, что всегда причиняет тревогу властителям, любезный воинам. (3) Но насколько Галлиен был пропащим негодяем, настолько же, доведенный до крайности, он становился стремительным, храбрым, энергичным, жестоким. Словом, в последовавшем столкновении он победил Ингенуя[1027]и, убив его, стал ужаснейшим образом свирепствовать против всех мезийцев как воинов, так и граждан. Он не оставил никого, кто не испытал бы на себе его жестокости, и был так суров и дик, что во многих городах не оставил в живых ни одного мужчины. (4) Говорят, что этот Ингенуй после взятия города утопился и так окончил свою жизнь, чтобы не попасть в руки жестокого тирана. (5) Имеется письмо Галлиена, написанное им Целеру Вериану; оно показывает, сколь чудовищна была его жестокость. Я помещаю его здесь для того, чтобы все поняли, что человек, утопающий в роскоши, может быть чрезвычайно жестоким, если этого требует необходимость: «Галлиен Вериану. (6) Ты не удовлетворишь меня, если предашь смерти только вооруженных, которых мог бы погубить на войне любой случай. (7) Следует истребить весь мужской пол; с моей стороны не будет упрека, если будут убиты и старики, и малые дети. (8) Должен быть убит всякий недоброжелатель, всякий, кто злословил против меня, против сына Валериана, против отца и брата стольких государей. (9) Ингенуй стал императором! Терзай, убивай, руби, пойми мое настроение, проникайся моим гневом; все это я написал своей собственной рукой».
Регилиан
X. (1) Так было суждено нашему государству, чтобы во времена Галлиена всякий, кто только мог, выскакивал в императоры. И Регилиан,[1028]который был военным начальником в Иллирике, стал императором по почину мезийцев, которые до того были побеждены вместе с Ингенуем и против чьих родичей так тяжко свирепствовал Галлиен. (2) Он, однако же, предпринял много решительных действий против сарматов, но был убит по подстрекательству роксоланов, с согласия воинов, под влиянием страха, охватившего провинциалов, как бы Галлиен не применил снова еще более жестоких мер.[1029](3) Может быть, покажется удивительным, если объяснить, с чего началась его императорская власть. Он заработал царство благодаря замечательной шутке. (4) Как‑то, когда воины обедали вместе с ним, нашелся один заместитель трибуна, который сказал: «Откуда, по‑вашему, происходит имя Регилиана?», а другой тут же: «По‑нашему, от слова „царство“ (regnum)». (5) Тогда присутствовавший при этом школьный учитель стал, словно по грамматике, склонять: «Царь, царя, царю, Регилиан». (6) Воины: а люди этого рода склонны быстро осуществлять то, о чем они думают – «Значит, он может быть царем?». Также другой: «Значит, он может управлять нами?». Также третий: «Бог возложил на тебя царское имя». (7) Но к чему много слов? Когда после этих речей, он утром следующего дня вышел, воины первых рядов приветствовали его как императора. Таким образом, что иному доставила храбрость или рассудительность, то ему доставила хитрая шутка. (8) Нельзя отрицать того, что это был человек испытанный в военном деле и уже раньше возбуждавший у Галлиена подозрение, так как он казался достойным императорского положения; был он родом из Дакии и, как говорят, родственником самого Децибала.[1030](9) Имеется письмо божественного Клавдия, тогда еще частного человека, в котором он благодарит Регилиана, бывшего военным начальником Иллирика,[1031]за возвращение Иллирика, в то время как все погибало от бездеятельности Галлиена. Это письмо, найденное среди подлинников, я решил поместить здесь, так как оно было официальным. (10) «Клавдий Регилиану большой привет. Счастливо государство, которое удостоилось иметь в своих военных лагерях такого мужа, счастлив Галлиен, хотя ему никто не сообщает ничего верного ни о хорошем, ни о плохом. (11) Бонит и Цельз из свиты нашего государя рассказали мне, каким ты был в битве при Скупах, сколько битв и с какой быстротой ты закончил в один день. Ты оказался бы достойным триумфа, если бы были прежние времена. (12) Но к чему много слов? Помня о некоем человеке, я хотел бы, чтобы ты побеждал осторожнее. Пожалуйста, пришли мне сарматские мечи и два военных плаща, только с застежками,[1032]а я послал тебе наши». (13) Из этого письма видно, что думал о Регилиане Клавдий, а его суждение было, несомненно, в его время самым важным. (14) Регилиан был выдвинут не Галлиеном, а его отцом Валерианом, подобно Клавдию, Макриану, Ингеную, Постуму и Авреолу, которые были убиты, имея звание императоров, хотя и заслуживали императорской власти. (15) Валериан как государь вызывает удивление тем, что все, кого только он ни назначал полководцами, впоследствии достигли императорской власти благодаря признанию их со стороны воинов, так что ясно, что при выборе полководцев для государства старый император был таким, какого требовало счастье римского народа, если бы оно могло, по воле судьбы, продолжаться под властью хорошего государя. (16) О, если бы либо те, кто захватил императорскую власть, могли оставаться властителями, либо сын Валериана не был так долго императором, – в том и другом случае наше государство могло бы удержаться в прежнем положении. (17) Но судьба решила дать слишком много воли своим прихотям: она устранила вместе с Валерианом хороших государей и сохранила для государства Галлиена дольше, чем это было нужно.
Авреол [1033]
XI. (1) Он также был начальником иллирийских войск и вынужден был, как все в то время, вследствие того, что Галлиен внушал к себе презрение, взять на себя под давлением со стороны воинов императорскую власть. (2) Когда Макриан[1034]с сыном своим Макрином двинулся против Галлиена с очень большими силами, Авреол захватил его войско, а некоторых подкупил и сделал своими преданными сторонниками. (3) Благодаря этому он стал сильным императором, и Галлиен после неудачных попыток победить этого храброго мужа, заключил с Авреолом мир,[1035]намереваясь биться против Постума. О большей части этих событий уже рассказано и будет рассказано дальше. (4) После гибели Галлиена Клавдий убил этого самого Авреола во время столкновения с ним у того самого моста, который теперь называется мостом Авреола, и устроил ему как тирану очень простую могилу. (5) До сих пор сохранилась греческая надпись, имеющая такой вид:
После многих боев победивши тирана, счастливый
Клавдий могилой почтил, дав Авреолу ее.
Сам уцелев, он смертного долг и законы исполнил.
Жить бы оставил его, если б не слушался чувств
Храброго воина, жизнь отнимавшего у недостойных;
Вот почему пощадить он Авреола не мог.
Все‑таки милостив был и останки его сохранил он,
Также ему посвятил мост Авреола и холм.[1036]
(6) Эти стихи, переведенные каким‑то грамматиком, я вставил сюда ради соблюдения достоверности, не потому, чтобы их нельзя было перевести лучше, но чтобы соблюсти историческую точность, придерживаться которой я считаю долгом и притом меньше всего забочусь о том, что относится к красноречию. (7) Ведь я поставил себе целью сообщить вам о делах, а не о словах, тем более – при таком обилии событий, сколько их собралось в жизнеописаниях тридцати тиранов.
Макриан
XII. (1) После того как был взят в плен Валериан, бывший долгое время славнейшим первенствующим гражданином государства, затем храбрейшим императором, а в конце самым несчастным из всех как потому, что на старости лет томился у персов, так и потому, что оставил после себя недостойных потомков;[1037]когда Баллиста, префект Валериана, и Макриан,[1038]первый из полководцев, поняли, что Галлиеном следует пренебречь, причем и воины также стали искать государя, они сошлись в одном месте, спрашивая, что следует предпринять. (2) И тогда было решено: ввиду того что от Галлиена никакой пользы нет,[1039]а Авреол узурпировал власть, кто‑нибудь должен стать государем, и притом человек очень хороший, чтобы не появился какой‑нибудь тиран. (3) Речь Баллисты (как сообщает Меоний Астианакт, который участвовал в совещании) была такая: (4) «Мой возраст, род занятий[1040]и собственная воля делают меня далеким от замыслов стать императором, и я не могу отрицать того, что сам ищу хорошего государя. (5) Но кто, в конце концов, может занять место Валериана, как не такой человек, как ты – храбрый, твердый, неподкупный, испытанный в государственных делах и, что имеет особенное значение для императора, богатый? (6) Займи же смело место, принадлежащее тебе в силу твоих заслуг. Меня ты будешь держать при себе в качестве префекта до тех пор, пока захочешь. Ты только веди государственные дела так, чтобы римский мир радовался тому, что ты стал государем». (7) На это Макриан ответил: «Признаюсь, Баллиста, разумному человеку императорская власть дается не зря. Ведь и я хочу прийти на помощь государству и отстранить эту язву от кормила правления, но не таков мой возраст: старик я и не могу уже как следует ездить верхом, мне приходится чаще мыться, есть более изысканную пищу, богатство давно отучило меня от военного образа жизни. (8) Нужно поискать каких‑нибудь молодых людей, и не одного, а двоих или троих очень храбрых, чтобы они, действуя в разных концах населенного людьми мира, восстановили государство, которое погубил Валериан по воле судьбы, Галлиен – своим образом жизни». (9) После этого Баллиста понял, что говорит он так с той целью, чтобы стало ясно, что он думает о своих сыновьях. Поэтому он обратился к нему с такими словами: (10) «Государство мы передаем твоей мудрости. Ты же дай своих сыновей Макриана и Квиета, храбрых молодых людей, которых уже давно Валериан назначил трибунами, так как, пока императором является Галлиен, они не могут быть в безопасности, потому что они хороши». (11) Тогда Макриан, заключив, что его слова поняты, сказал: «Сдаюсь без сопротивления; из своих средств я заплачу воинам двойное жалование. Но ты возьми на себя заботы префекта и в нужных местах заготовь продовольствие. Я же постараюсь сделать так, чтобы Галлиен, эта самая грязная из всех женщин, понял, каковы полководцы его отца». (12) Таким образом, в согласии с желанием всех воинов, он вместе со своими двумя сыновьями, Макрианом и Квиетом, был объявлен императором[1041]и немедленно начал свой поход против Галлиена, предоставив Восток самому себе.[1042](13) Ведя с собой сорок пять тысяч воинов,[1043]он столкнулся в Иллирике или на окраинах Фракии с Авреолом, был побежден[1044]и умерщвлен вместе с сыном. (14) Тридцать тысяч воинов отдались под власть Авреола. Его победил Домициан, самый храбрый и самый энергичный из полководцев Авреола, ведший свое происхождение от Домициана и Домитиллы.[1045](15) Мне кажется недопустимым обойти молчанием мнение Валериана о Макриане, высказанное им в своем обращении к сенату, посланном из пределов Персии. Из обращения божественного Валериана (среди прочего): (16) «Я, отцы сенаторы, ведя войну с персами, доверил все государство, именно по военной части, Макриану. Он верен вам, он предан мне, воины его и любят и боятся, а он, всякий раз, как того требует дело, обращается к войскам. (17) Все это, отцы сенаторы, не является для нас ни новым, ни неожиданным: доблести его получили признание, когда он был мальчиком – в Италии, когда был юношей – в Галлии, молодым человеком – во Фрации, уже пожилым – в Африке, наконец, на пороге старости – в Иллирике и Далмации, когда он, показывая пример, храбро действовал в разных сражениях. (18) К этому присоединяется еще и то, что у него есть молодые сыновья, а он достоин быть в римской коллегии,[1046]достоин нашей дружбы» и прочее.
Макриан Младший [1047]
XIII. (1) Многое уже предвосхищено о нем о рассказе о правлении его отца. Он никогда не стал бы императором, если бы не было оказано доверие мудрости его отца. (2) Относительно его храбрости[1048]в молодом возрасте рассказывают много удивительного. Но какое значение в смысле изменения судьбы или исхода войны имеет храбрость одного человека? (3) Этот энергичный человек вместе со своим мудрейшим отцом, благодаря заслугам которого он начал считаться императором, был побежден Домицианом и лишился (я сказал об этом выше) тридцати тысяч воинов. По матери[1049]он был знатного происхождения, отец же его был только храбрым человеком, имевшим военную подготовку, и с необыкновенным блеском прошел путь от низших военных должностей до высших командных постов.
Квиет [1050]
XIV. (1) Он был, как мы сказали, сыном Макриана. По решению Баллисты, он вместе с отцом и братом был объявлен императором. Но как только Оденат, уже давно владевший Востоком, узнал о том, что Макриан, отец Квиета, и его брат Макриан побеждены Авреолом, что их войско отдалось под власть Авреола, он, делая вид, будто стоит на стороне Галлиена, умертвил юношу и Баллисту, который долгое время был префектом.[1051](2) Этот юноша был в высшей степени достоин стать римским императором, так что он казался подлинно сыном Макриана и братом Макриана, а эти двое были в состоянии вести государственные дела в эти смутные времена. (3) Не следует, мне кажется, обойти молчанием одну постоянную отличительную черту фамилии Макрианов, которая и до сих пор процветает. (4) Мужчины всегда имели чеканное изображение Александра Великого Македонского на перстнях и на серебре, а женщины – на головных сетках,[1052]на носимых на правой руке браслетах, на перстнях и на всякого рода украшениях, так что до сих пор еще существуют женские туники, ленты и дорожные плащи, на которых можно видеть изображение Александра, сотканное из разноцветных нитей. (5) Мы недавно видели, как Корнелий Макр из той же фамилии, давая обед в храме Геркулеса, подал понтифику жертвенную чашу из электра,[1053]в середине которой находился портрет Александра, а вокруг – вся его история в маленьких плоских изображениях, а затем велел пронести чашу кругом, чтобы показать ее всем почитателям этого великого мужа. (6) Все это я поместил здесь потому, что, как говорят, всякий, кто носит изображение Александра на золоте и серебре, получает от него помощь во всех своих делах.
Оденат
XV. (1) Если бы после пленения Валериана, когда силы Римского государства были истощены, Оденат,[1054]князь Пальмирский, не взял в свои руки императорскую власть, Восток был бы потерян. (2) Поэтому, приняв прежде всего царское звание,[1055]он собрал войско и двинулся против персов вместе со своей женой Зенобией, старшим сыном по имени Геродом и младшими – Гереннианом и Тимолаем.[1056](3) Прежде всего он возвратил под свою власть Низибис и большую часть Востока вместе со всей Месопотамией, а затем, победив самого царя, обратил его в бегство.[1057](4) Наконец, преследуя Сапора и его детей до самого Ктезифонта, захватив в плен его наложниц, захватив большую добычу,[1058]он вернулся на Восток в надежде одолеть Макриана, который, выступив против Галлиена, начал править как император. Макриан, однако, уже отправился против Авреола и против Галлиена;[1059]когда же он был убит, Оденат умертвил его сына Квиета, причем Баллиста, как сообщают многие, захватил власть, боясь, как бы его самого не убили. (5) Упорядочив в значительной степени дела на Востоке, Оденат был умерщвлен своим двоюродным братом Меонием, равно как и его сын Герод,[1060]который по возвращении из Персии был вместе с отцом провозглашен императором. (6) Я верю, что на наше государство разгневались боги, если они после умерщвления Валериана не пожелали сохранить Одената. (7) Конечно, он вместе со своей женой Зенобией мог бы восстановить порядок не только на Востоке, где он уже восстановил прежнее положение, но и во всех прочих частях всего мира; это был человек, проявлявший решительность на войне и, как говорит большинство писателей, всегда славившийся своими замечательными охотами: с ранних лет он гонялся за львами, леопардами, медведями и другими лесными зверями, с увлечением отдаваясь этому достойному мужей занятию, жил всегда в лесах и на горах, перенося жару, дожди и все невзгоды, которые сопряжены с охотничьими удовольствиями. (8) Закаленный благодаря всему этому, он перенес и солнце, и пыль персидских походов. Точно так же ко всему этому была привычна и его жена, которая, по мнению многих, была еще храбрее мужа; это была знаменитейшая из всех женщин Востока, и, как утверждает Корнелий Капитолин, красивейшая.
Герод
XVI. (1) Герод,[1061]рожденный не от Зенобии, а от первой жены, принял власть вместе с отцом; это был человек, превосходивший всех своей изнеженностью и совершенно утопавший в восточной и греческой роскоши: у него были палатки с рельефными украшениями, золоченые шатры и вся персидская пышность. (2) Принимая во внимание его природные наклонности, Оденат, движимый отцовской снисходительностью, отдал ему всех захваченных царских наложниц, все богатства и драгоценные камни. (3) Зенобия относилась к нему, как настоящая мачеха, что вызывало к нему еще большее расположение со стороны отца. Больше о Героде сказать нечего.
Меоний
XVII. (1) Он был двоюродным братом[1062]Одената и, руководимый не чем иным, как проклятой завистью, погубил превосходного императора, хотя не мог выставить против него никаких обвинений, кроме роскошной жизни его сына Герода. (2) Говорят, что сначала он сговорился с Зенобией, которая не могла выносить, что имя ее пасынка Герода стояло в перечне государей впереди имен ее сыновей Геренниана и Тимолая. Но и он был грязнейшим развратником. (3) Поэтому, ошибочно провозглашенный императором, он был в скором времени умерщвлен воинами, как того и заслуживал из‑за своих излишеств.
Баллиста [1063]
XVIII. (1) Относительно этого человека у историков имеется разногласие: был ли он императором. Ведь многие говорят, что после убийства Квиета Оденатом Баллиста получил прощение и тем не менее объявил себя императором, так как не мог довериться ни Галлиену, ни Авреолу, ни Оденату. (2) Другие утверждают, что он был умерщвлен как частный человек в приобретенном им имении под Дафной.[1064](3) Многие говорят, что он принял порфиру, чтобы стать императором по римскому обычаю, повел войско и многое обещал от себя воинам, но был убит теми, кого Авреол послал для захвата Квиета, сына Макриана, которого он называл своей добычей. (4) Баллиста был человек замечательный, научившийся ведению государственных дел, обнаруживавший энергию в своих решениях, прославившийся своими военными предприятиями, необыкновенно умелый в делах продовольственного снабжения, в такой степени любезный Валериану, что тот в одном письме так свидетельствует о нем: (5) «Валериан Рагонию Клару, префекту Иллирика и Галлий.[1065]Если в тебе, родственник Клар, заложены хорошие задатки, а они, я знаю, есть, то выполни распоряжения Баллисты. (6) Сообразуй с ними государственные порядки. Ведь ты видишь, что он не обременяет провинциалов: коней он держит там, где есть корм, заказывает продовольствие для воинов там, где есть хлеб, не заставляет ни провинциала, ни владельца давать хлеб там, где его нет, пасти коней там, где он не может пасти. (7) Ведь лучший порядок выдачи продовольствия – выдавать на своих местах то, что там родится, чтобы не обременять государство перевозками и расходами. (8) Галатия имеет в изобилии хлеб, богата им Фракия, полон Иллирик:[1066]пусть же здесь будет размещена пехота. Впрочем, во Фракии без всякого вреда для провинциалов могли бы зимовать и всадники: ведь там собирается с полей много сена. (9) Также вино, сало и прочие виды продовольствия должны даваться в тех местах, где они имеются в достаточном изобилии. (10) Это все советы Баллисты, который потребовал, чтобы из всякой провинции доставлялся один только вид продовольствия на том основании, что он имеется там в изобилии, и чтобы воины были отстранены от его собирания. Об этом было опубликовано постановление». (11) Есть и другое письмо, в котором он благодарит Баллисту; в нем Валериан указывает, что он получил от Баллисты наставления относительно управления государством, и радуется тому, что благодаря его совету нет ни одного сверхкомплектного, то есть свободного от обязанностей трибуна, ни одного человека в его свите, который в действительности ничего не делает, ни одного воина, который в действительности не сражается.[1067](12) И этот муж, говорят, был убит, лежа в своей палатке, каким‑то рядовым воином в угоду Галлиену и Оденату. (13) Сам я собрал о нем недостаточно достоверных сведений, потому что писатели тех времен рассказали много о нем, как о префекте, но мало как об императоре.
Валент
XIX. (1) Этот военный человек, которому, однако, и гражданские его доблести создали великую славу, с честью исполнял тогда обязанности проконсула Ахайи, куда назначил его Галлиен. (2) Макриан, сильно опасавшийся его как потому, что он знал о его славе на всех жизненных поприщах, так и потому, что был уверен в его враждебном отношении к себе, питая зависть к его доблестям, послал Пизона, человека из очень знатной в то время семьи, в которой было много консулов, с приказом убить Валента.[1068](3) Валент, тщательнейшим образом оберегавший себя и заботившийся о себе, принял звание императора,[1069]рассудив, что только этим он может помочь себе, но вскоре был убит воинами.