Насколько сильны сейчас националистические и сепаратистские настроения в Башкортостане?
Юнусова: Национализм и сепаратизм — разные понятия, и смешивать их не надо. Причем важно понимать, что сепаратизм не всегда имеет национальную окраску. Сепаратистские настроения могут возникнуть, например, на приграничных территориях в ситуации, когда ослабляются связи с центром и усиливается влияние одного или нескольких соседних государств. Экономические факторы здесь гораздо важнее национальных или религиозных.
Применительно к Башкортостану говорить о сепаратизме не приходится. Башкиры ощущают себя коренным народом России, живущем в самом ее сердце — на Урале, и сепаратизм не соответствует их исторической традиции.
А национализм?
Время расцвета башкирского национализма прошло, все возможности национально-государственного суверенитета исчерпаны. Это не значит, что нет людей, озабоченных национальным вопросом, проблемами развития национального языка, культуры, места этноса в обществе и его роли в государственном управлении. Но национализм как инструмент внутренней политики и взаимоотношений с федеральной властью уже давно неактуален.
Но националистические движения существуют? Насколько они активны?
Башкирское движение как националистическое не имеет своей социальной базы и лидеров, хотя есть башкирские общественные организации: «Кук буре», «Всемирный курултай башкир», Союз башкирской молодежи, «Ак тамыр», «Рух» («Совет аксакалов»), применительно к которым СМИ часто употребляют понятие «националистические». Мобилизационная способность этих организаций весьма сомнительна, достаточно взглянуть на инициируемые ими так называемые протестные акции, которые с трудом собирают до 50 человек. Например, под лозунгом «Сход батыров», который, по замыслу существующей «ВКонтакте» сетевой группы «Башкорт» должен был предотвратить «Русский марш» 4 ноября 2014 года, собралось не более 10 человек из башкирской молодежи.
То есть молодежь слабо реагирует на эти идеи?
По-разному. Анализ сетевого пространства свидетельствует, что именно молодые люди в возрасте 18-35 лет составляют до 60 процентов авторов сообщений в контексте «башкиры/татары/национализм/экстремизм». Протестная активность молодежи может быть направлена в любое русло, в том числе и в националистическое. В республиканском информационном пространстве проявляют активность несколько интернет-ресурсов, назойливо подающих обычные новости с провокационными заголовками, направленными на мобилизацию протестных настроений. В некоторой степени это способствует межэтнической напряженности. Но надо понимать, что интернет не обуздать, это свободное, общедоступное пространство и именно в нем нужно развивать иные — конкурентные, конструктивные и привлекательные для молодежи — ресурсы.
Насколько известно, в Башкортостане, помимо самих башкир, проживает сопоставимое число татар и русских. Существуют ли между ними межнациональные и межрелигиозные противоречия? Как уживаются в республике ислам и православие?
Да, этническая и конфессиональная пестрота населения — это характерная особенность Башкортостана, которая во многом определяет направление его этнокультурного и общественно-политического развития.
Так сложилось исторически. В 80-е годы XIX века мусульмане составляли более 52 процентов от двухмиллионного населения Уфимской губернии, православные — 42,8 процента. Иные верования были представлены католиками, лютеранами, баптистами, иудеями, местными языческими народами, при этом мордовское и подавляющая часть чувашского населения формально числились православными, но большинство марийцев и удмуртов сохраняли традиционные языческие представления, не переходя ни в христианство, ни в магометанство.
РЕКЛАМА
Включить звук
Равное соотношение «этнических» мусульман (башкир, татар) и «этнических православных» (русских, украинцев, белорусов), как показывают данные переписи 2010 года, сохранилось и к настоящему времени. Всего в Башкортостане сейчас проживают представители более 130 национальностей.
И кстати, религиозные различия в республике не ограничиваются только исламом и православием. В последние два десятилетия заметно перераспределение верующих между традиционными и новыми конфессиями. Волго-Уральский регион называют исламо-христианским пограничьем, но кроме ислама и православия в регионе исповедуются еще около 30 религиозных течений. Последователи новых протестантских, восточных, межрелигиозных, экуменических учений не соотносят свою национальность с религиозной принадлежностью. Среди них есть представители русского, татарского, башкирского, еврейского, чувашского, украинского и других этносов, которые стали членами новых религиозных обществ как бы «вопреки» этнической традиции.
Например, протестантские общины Башкортостана сегодня на 30 процентов состоят из татар и башкир. Динамичное развитие протестантских общин вызывает недовольство со стороны духовенства так называемых традиционных конфессий, особенно православного, которое определяет протестантизм как сектантство.
Сбор представителей сообщества «Союз башкирской молодежи»
Кадр: видео сообщества «Союз башкирской молодежи» в «ВКонтакте»
Существует ли в Башкортостане тенденция роста влияния радикального ислама? И насколько сильно его воздействие?
Известно, что проникновение идеологии радикализма и экстремизма в мусульманскую среду республики связано с усилением потока мигрантов из стран Центральной Азии. В составе трудовой миграции в республику выходцы из стран с мусульманским населением составляют подавляющее большинство (85 процентов). Более половины населения Башкортостана относятся к числу так называемых этнических мусульман (башкиры, татары), мусульманские религиозные объединения здесь составляют 68 процентов от общего числа и значительно превосходят количество объединений Русской православной церкви (19 процентов) и других христианских конфессий (12 процентов). Поэтому в контексте распространения экстремизма на почве ислама проблема миграции очевидна.
Сегодня на 4 с лишним миллиона населения приходится 450 тысяч людей, ставших гражданами Российской Федерации в течение последних 20 лет, то есть население Республики Башкортостан фактически на 11 процентов состоит из мигрантов. Это повлекло за собой изменение этнической карты региона, в городах сформировались точки концентрации представителей мигрантов той или иной национальности.