Дверь в ванную открылась, и слегка сонный и растрёпанный Драко Малфой, на котором были одни только неизменного чёрного цвета пижамные штаны, вошёл в комнату. Он прошёл прямиком к раковине, набрал в ладони холодной воды и, тщательно умыв лицо, посмотрел на своё отражение. Несколько десятков секунд он всматривался в него, после чего насухо вытерся и вернулся к своему занятию. На этот раз внимательный взгляд устремился на порядком отросшие светлые волосы, чёлка которых стала доставать до глаз. Почти полгода он не утруждал себя тем, чтобы подстричь их, привести в порядок, и лишь в последнее время стал замечать, до какой степени на самом деле оброс. Как бы иронично это ни звучало, ему такая причёска даже шла – она создавала умеренную, брутальную неряшливость, нетипичную ему в былые школьные годы. Его образ это нисколько не портило, но родные неоднократно указывали на этот нюанс и выражали своё недовольство. Однако, в отличие от них, с головой загруженного проблемами военных времён и ежедневными, порядком изматывающими делами Драко такие несущественные перемены мало волновали… Какие-то волосы, тьфу! Но в последнее время, глядя на себя в зеркало, он часто замечал, что в таком виде всё больше стал отличаться от родного отца, даже несмотря на чрезмерную занятость, уделявшего немало внимания своему внешнему облику. Люциусу это было привычно, этот человек был так приучен, но вот Драко оказался несколько иным. Что было занятно, стоило Драко всего на мгновение собрать их рукой, как буквально всё в корне менялось: он неожиданно наоборот становился похож на Люциуса и многих других своих предков, предпочитающих отращивать свои неизменные белоснежные волосы и собирать их затем в тугой хвост. Эти метаморфозы порой даже забавляли его, но задерживаться ради такого возле зеркала он не любил. В это же раннее утро сделал исключение. Ещё пару минут стоя неподвижно и разглядывая себя, Драко затем протянул правую руку к волосам и провёл по ним пальцами, зачёсывая назад, а после всё-таки решил лишний раз попробовать собрать их и посмотреть на себя такого со стороны.
В этот момент откуда-то справа, от двери, раздался задорный девичий смех, и бросивший свою затею Драко повернулся к своей неизменной гостье. Хотя, вернее будет сказать, полноправной сожительнице. Гермиона тоже только проснулась, её тело обволакивала светло-голубого цвета рубашка, которую он надевал совсем редко, но в которой провёл весь вчерашний день. Под ней проглядывались тонкие кружевные трусики, тогда как бюстгальтер или какая-либо майка вовсе отсутствовали. Собственно, ничего удивительного в том не было, ведь именно в одном только белье она вчера и заснула сразу после очередного бурного секса, случившегося у них после возвращения Драко в шатёр. Опираясь спиной на дверной косяк, со скрещенными на груди руками и любопытствующим взглядом она посматривала на него, наблюдая как раз за его действиями.
– Решил оценить, насколько тебе подойдёт коронный стиль Люциуса Малфоя? Что ж, признаюсь, даже мне это стало интересно! – не без озорства проговорила она, и карие глаза загорелись особым светом, в них можно было усмотреть лукавство.
– Оставь свою новоприобретённую привычку перемещаться незаметно и бесшумно! В таких случаях она неуместна, – проворчал он и потянулся за зубной щёткой.
– Отчего же? – сказав это, Гермиона бодрым шагом приблизилась к нему и через считанные мгновения встала напротив Драко. Забрав у него щётку и временно отложив её в сторону, она продолжила: – Тебе, значит, можно так поступать со мной, а как мне – так ни в коей мере? Этим я могу, понимаете ли, смутить тебя или того хуже. Какой кошмар! Боже! – продолжила она откровенно подтрунивать над ним, на что Драко отвернул голову в сторону и шумно выдохнул.
– Перестань! – всё также проворчал он, и улыбка Гермионы стала ещё шире.
– Не хочу! – сказав это, она закусила нижнюю губу. Её игривый настрой всегда нравился Драко, но в крайне редких случаях, как этот, мог вызвать небольшое раздражение. Особенно когда она, что было типично для Гермионы, не желала слушаться и уступать ему. – А что до волос… – Она оттолкнулась от тумбочки, на которую прежде опиралась, и, пройдя прямо за Драко и встав почти вплотную к нему, сама собрала их в хвост и удержала в крепко зажатой ладони. Взгляды обоих устремились на его отражение в зеркале. – Такая причёска – явно не твоё, она тебе попросту не идёт!
– Ты в этом так уверена? Все мои предки отдавали предпочтение этим чёртовым хвостам! – мягко взяв её за руку, возразил он, и Гермиона оставила его волосы в покое.
– Да, более чем. А что до твоих предков, – она приобняла Драко, разместив ладонь у него на прессе и устремив взгляд из-за его плеча на всё то же зеркало. Грудью она плотно прижалась к его спине. – Это только твой выбор. Собственно, о выборе! – её глаза снова загорелись, и для себя Драко отчётливо понял, что покоя утром эта неугомонная особа ему точно не даст… – Только не говори, что тоже планируешь ходить с хвостиком! Вот серьёзно!
– Раз уж мы говорим якобы серьёзно, – не выдержав, Драко заулыбался и поймал в отражении её взгляд, – то я этого не планирую. Не моё, и не только потому, что мне это, как ты полагаешь, не идёт.
– Ну так прекрасно же! Будешь выделяться среди многих мужчин своего рода. Надеюсь только, наследства за такое поистине дерзкое преступление века тебя не лишат? – с трудом сдерживая смех, постаралась спросить она с как можно более серьёзным видом.
– Как знать! – повёл он бровями, поддержав её игру. Гермиона же слегка обвила его правой ногой и теснее прижала к себе. Криво усмехнувшись и оценив, насколько эротично это смотрится со стороны, Драко вновь посмотрел на них обоих, стоявших совсем рядом и хорошо отражающихся в большом зеркале. Он и Гермиона были совсем разными… Светлые волосы и глаза, даже светлая кожа против её – слегка загоревшей, а также ярких, насыщенного карего цвета глаз и пышных каштановых волос. Однако, несмотря на эти внешние различия, они удивительным образом удачно сочетались и прекрасно смотрелись вместе, словно… были созданы друг для друга, чтобы и впрямь быть в паре! Сегодня, как и во многие другие дни, она улыбалась, была задорной и активной, и видеть её такой подле себя было для Драко истинным удовольствием. Наконец эта девушка позволила себе раскрепоститься и стать самой собой, чего он давно желал от неё и, наконец, к своему удовольствию, дождался. Положив руку на её оголённое бедро, Драко ласково, но, что было ему типично, властно провёл по нему ладонью, поглаживая её.
– Ты ведь знаешь, что мне вскоре нужно идти! – напомнил он, поняв, что, если они продолжат в том же духе, он не станет останавливаться.
– Куда? – закатила она глаза, а после, отпустив его, прошла и присела перед Драко на всё ту же тумбочку, слегка подавшись вперёд. – Чтобы ещё больше забить себе голову и пересмотреть то, что было подготовлено ещё с вечера и перепроверено тобою лично перед сном? Я же знаю тебя, педантичного и дотошного, ты ничего не оставляешь без своего внимания, контролируешь практически всё, что только может от тебя зависеть! Причём настолько тщательно, что твои же подчинённые нередко за голову хватаются, особенно от количества этих самых проверок! – весело рассмеялась Гермиона. Опёршись руками с разных сторон от неё, Драко также приблизился к ней. Теперь их лица были совсем близко, но общались они в первую очередь мимикой и взглядами.
– И ты меня этим ещё и открыто подколоть решила? – не мог не возмутиться он, упрямо вскинув брови.
– Разумеется. Учусь тонкостям злорадственного ремесла у лучших! – снова расхохоталась Гермиона, осознав, как комично и нелепо это прозвучало. Не сдержавшись, Драко тоже сорвался на смех, глядя ей при этом прямо в глаза. – Ну, а если откинуть это всё… Мы же с тобой те ещё серьёзные личности! – в полушутливой форме продолжила она. – Я в курсе, что ничего сверхважного у тебя этим утром не запланировано, в противном случае никогда бы тебя не потревожила…
– Ещё как бы потревожила! – громко хмыкнув, практически перебил её Драко, но говорил он теперь с долей весёлости. – Кое-кто постоянно так делает, когда удосуживается подниматься наравне со мной в пять утра. И так постоянно.
– Ну и злюка же ты! И вообще, хватит разговоров. Тебе же, помнится, потом срочно пора будет бежать, – всего на мгновение изобразив обиду от его якобы небольшого упрёка, Гермиона затем ловко обхватила его ногами вокруг талии и вплотную притянула к себе. Лукавство проступило на лицах их обоих, особенно когда они оказались совсем близко друг к другу. С десяток секунд Драко не переставал криво улыбаться, прижимаясь к её губам своими, а затем взглядом полным желания посмотрел на неё и крепко поцеловал. В ход пошла его рубашка, которую он принялся стягивать с неё, тогда как Гермиона стала развязывать тонкую верёвочку на его штанах. Несмотря на свои последние слова, они не слишком спешили и точно знали, что всё успеют, и для любимого занятия обязательно найдут и выкроят время…
Сколько это всё длилось, спросите вы? С немалым удовольствием они могли ответить, что почти полных два месяца: именно столько Драко и Гермиона провели бок о бок, приживаясь, наслаждаясь совместно проведённым временем, заново узнавая друг друга и упиваясь развратной близостью. Вопреки атаковавшим их страхам и сомнениям, что в скором времени их скандалы и бесконечные перебранки снова возобновятся, и ничего хорошего из их совместного проживания под одной крышей не выйдет, всё сложилось с точностью наоборот. Они тянулись друг к другу, взаимодополняли, старались проявлять сдержанность, понимание, где-то и в чём-то даже снисходительность. Гермиона упорно и весьма уверенно училась контролировать свои эмоциональные порывы, и, к её гордости и безмерной радости, ей это прекрасно удавалось. Она больше не скандалила с Малфоем, не делала дерзких выпадов и замечаний, как и не касалась их болезненного и весьма проблемного прошлого. Немало помог ей научиться такой сдержанности сам Драко, точно также старательно сглаживающий острые углы в их взаимоотношениях и оставивший собственные негативного склада выплески позади. Они оба заново учились общаться, строить свои отношения, быть рядом и просто наслаждаться этим… просто любить. Гермиона была нежной и ласковой с ним, Малфой же с ней – заботливым и внимательным. Не стесняясь и не боясь больше проявлять своих чувств, он всерьёз сделал так, чтобы она поверила и поняла, что действительно нужна ему, что важна. В ход шли не сладкие речи, которые он, обладая завидным красноречием, мог бы петь ей на ушки – то были настоящие поступки. И одним из них, основным, было подаренное ей ощущение безопасности, защищённости как от собственной агрессии, так и от жестокой к Гермионе реальности, для реализации чего Драко пришлось приложить немало усилий. Что могла дать ему в ответ Гермиона, запертая в четырёх стенах и напрочь лишённая полноценного контакта с внешним миром?.. Она дала ему покой, ощущение нужности, значимости для неё, причём не в роли покровителя и защитника – она нуждалась в нём, как в небезразличном для неё человеке. И с каждым днём Драко чувствовал и понимал это всё сильнее. Эта девчонка с грязной кровью в жилах и завидным желанием жить и быть счастливой всё же стала не просто его слабостью, но и подарком судьбы… Хоть они и прекрасно понимали, что для того, чтобы каким-то чудом быть вместе в дальнейшем, им придётся пройти весьма тернистый путь, если не сказать больше – беспросветный лабиринт. Однако, вопреки былой головной боли, связанной с избытком мыслей на тему плачевных шансов на совместное светлое будущее, они негласно оставили всякие терзания на этот счёт. Им был подарен шанс быть вместе, упиваться своими чувствами, сладкой взаимностью, моральной и физической близостью, а также знанием, что для них эти отношения, пусть даже тайные и ограниченные в своих проявлениях, несмотря ни на что всё-таки возможны. Уже этого было немало для них – двоих влюблённых, чьи право выбора и свобода действий были притеснены классовым расслоением общества, косыми и осуждающими взглядами собственного окружения и острой политической обстановкой в родной стране. По сравнению с теми, кто оказывался в схожей ситуации, они получили гораздо больше возможностей. Они сами дерзнули взять от этой жизни больше, чем им могли бы дозволить, чем было даже допустимо. Хитросплетениями и вынужденными уступками перед теми, кто стоит выше них, они готовы были бороться за шанс продолжать свои отношения и впредь, какое бы будущее их не ждало…
Вот только заглядывать так далеко они пока не хотели, ведь всё силой обстоятельств и посягательством военного времени могло измениться в любой момент. Но не только это останавливало их – скорее, желание в полной мере насладиться тем, что они имели на сегодняшний день, каким бы он ни был. Однако порой жестокую либо же плачевную реальность они сами стремились разбавить, заполнить её красками. Малфой не мог не признать, что сильней всего преуспела в этом бойкая и способная быть очень позитивной и жизнерадостной Гермиона. Больше всего ему запомнился эпизод, когда она не просто вынудила его, скорее даже заставила сменить картины в зале, и в желании добиться своего была как никогда воинственна и непреклонна.
– Ну раз ты не желаешь видеть их перед собой, щедро могу предложить тёмную атласную ленту, которой ты завяжешь свои прелестные, хитренькие глазки, – нашёлся Драко, отчего улыбка заиграла на её губах. Гермиона закачала головой, услышав от него настолько изворотливый ответ. Однако Драко не остановился на этом и пошёл дальше: – Более того, тебе это может даже понравиться. Видеть жуткие картины ты перестанешь, все страсти текущего времени – тоже, зато! – особо выделил он это слово, – тактильные ощущения заметно усилятся, и каждое прикосновение к твоему телу станет восприниматься намного острее. Один только секс будет доставлять неземное наслаждение!
Не сдержав широкой улыбки, Гермиона на мгновение возвела глаза к потолку. Но сделала это скорее в шутку, нежели всерьёз.
– Знаешь, иногда у меня складывается впечатление, что, кроме развратного секса, тебя в этой жизни практически ничто уже не волнует. Во всяком случае, он явно стоит у тебя на первом месте касательно всех других сфер бытия!
– Да, кстати, – увлечённо продолжил Драко, – поцелуями, а тем более страстными, порой неплохо затыкать своему оппоненту рот. Особенно если это девушка, и она хороша собой! Так что да, первостепенно думать обо всём этом как минимум стоит! Эта сторона жизни прекрасна.
– Исходя из твоих же слов, если перед тобой стоит парень, то так же есть резон попытаться заткнуть его жарким поцелуем, но уже с меньшим запалом? Я ведь правильно вас поняла, мистер Малфой? – иронично заметила она, на что Драко, осознав свою маленькую оговорку, в голос рассмеялся и решительно двинулся в её сторону. – Ну уж нет! Не смей мне тут переводить тему и юлить! – выставила вперёд руки Гермиона, моментально поняв, что он собрался по-хозяйски притянуть её к себе и сделать именно то, о чём прежде говорил. Подобных шутливых разговоров, да ещё и в таком простецком тоне, им прежде никогда не доводилось вести, и уже потому ситуация выдалась интересной. Однако Гермиона не собиралась уступать ему. Сколько бы приятного, непринуждённого юмора не было заключено в их диалоге, все те картины действительно приводили её в состояние оцепенения, и потому больше всего ей хотелось, чтобы они как можно скорее исчезли из поля зрения.
– Попытка – не пытка, – криво усмехнулся Драко. Он становился в метре от неё, но своим настроем ясно дал понять, что в дальнейшем собирается продолжить и воплотить в жизнь все те фантазии, которые озвучил. Либо же, по меньшей мере, завалить Гермиону на диване.
– И именно поэтому пытаться достучаться до тебя я буду множество раз, пока не добьюсь, чтобы ты сделал то, о чём я говорю! – вздёрнула носик Гермиона, и такая напористость с её стороны вызвала недюжинный интерес к её воинственному поведению. Уже наблюдать за ней такой было довольно занимательно, такая Гермиона нравилась ему ещё сильнее. В ней словно чувствовался и виднелся былой задорный огонёк, скорее даже настоящее пламя, на время угасшее в былые безрадостные деньки.
– Знаешь, даже хочется увидеть, как далеко в этом вопросе ты зайдёшь, – опёршись на спинку дивана, ответил ей тогда Драко, тогда как Гермиона продолжала стоять перед ним с упрямо скрещенными на груди руками.
– Перестань уже! Это не игра, – всерьёз возмутилась она и нахмурила брови. – Твои картины – это сплошной кошмар, наглядно демонстрирующий самые тёмные составляющие нашего мира. Жестокие убийства, расплата за пороки, сами пороки в наиболее извращённом их проявлении…
– Скажи проще и честнее – они тебя пугают, – также скрестив руки на груди, в некотором роде передразнивая её, прямолинейно затребовал Драко. Его глаза загорелись, а усмешка стала ярко выраженной.
– Если так желаешь именно это услышать, я подтвержу твои слова, – теперь улыбка сползла с её лица, хотя былой запал никуда не делся. Руки Гермионы повисли вдоль тела, а сама она заметно поникла. – Драко, находясь возле них, я не могу расслабиться и дышать спокойно. В паре километров отсюда без того идёт война, мир погряз в хаосе и насилии, а ты желаешь, чтобы я наблюдала предметы искусства, именно это во всех красках иллюстрирующие? Прости, но это выше моих сил!
Помолчав какое-то время, Драко протянул к ней руку и нежно, на этот раз без сопротивлений, притянул к себе.
– С этого и нужно было начинать, – на удивление мягко произнёс он, глядя в слегка потухшие карие глаза.
– А сам ты этого не понимаешь? – проведя пальцами по его щеке, тихо спросила Гермиона.
– Того, что полотна могут вызывать в тебе страх или отвращение? Прости, но нет! – Драко дёрнул плечами. – Всё это время я жил здесь один, а не с кем-то, и мнение любого гостя, кого они могли привести в ужас, волновало меня в последнюю очередь. Но раз тебе они не дают покоя, я уберу их. Заменю на что-то другое.
– Только не из этой же серии, я прошу тебя! – поморщилась Гермиона и слегка отстранилась от него. – Разумеется, я не жду, что ты уберёшь всю эту мерзость, а взамен ей вывесишь третью створку «Страшного суда» Босха с изображением рая, но хотя бы не насилие, расчленёнку и горы трупов!
– Хочу напомнить, что это, между прочим, мировое искусство! – на этот раз уже Драко вздёрнул свой несколько заострённый подбородок.
– А мне хотелось бы напомнить, что с таким украшением зала мне никаких твоих годовых запасов успокоительных не хватит! – зарычала на него Гермиона, на что Драко откровенно рассмеялся.
– Манипуляторша – это всё, что я могу сказать по этому поводу, – произнеся это, Драко прижал её к себе, чему Гермиона не стала сопротивляться.
– Вообще-то я была совершенно искренна с тобой. Но раз уж на то пошло – с кем поведёшься! – хмыкнула она и окинула его ироничным взглядом с головы до пят. Драко это позабавило ещё сильнее, в особенности её повадки. Он наконец впился в её губы крепким поцелуем и повёл к дивану. В тот редкий вечер он был более-менее свободен от своих неизменных обязательств и мог позволить себе потратить время так, как ему действительно того хочется: побыть с ней и без всякой спешки насладиться их взаимной, пылкой страстью…
Своё обещание Драко сдержал, и уже через пару дней стены его шатра были завешаны другими, не настолько эксцентричными картинами, а на душе Гермионы стало хотя бы чуточку спокойней. Конечно же, воспользовавшись случаем и действуя по принципу взаимности, Драко заставил её отплатить ему за этот уступок, однако та расплата за закрытыми дверями в их личной спальне была ей, мягко говоря, совершенно не в тягость. Она принесла им обоим массу удовольствия, и они были отнюдь не прочь повторить подобное впредь. Таких ночей у них было предостаточно, как и множество памятных ситуаций, но сначала они сделали то, отчего нужно было отречься с самого начала. Вернее, они всерьёз попытались расторгнуть свой брак, ставший для них откровенной удавкой и с первого же дня уверенно тянувший их на самое дно. Вот только известие о том, что Нарцисса оказалась права, и разорвать из связь – весьма сложная задача, завело их в настоящий тупик. В особенности оно вывело из себя Драко.
– Это же просто чёртовы брачные узы, которыми вы соединяете сотни грёбаных людей! Что, мать вашу, сложного в том, чтобы их разорвать нахрен? Зачем всё усложнять? – разъярившись, принялся он тогда ругаться со священником. Драко и Гермиона только через неделю после её Дня рождения смогли организовать встречу со священнослужителем, и произошла она вновь глубокой ночью, когда практически никто посторонний не мог видеть, как они входят рука об руку в церковь, на пороге которой им вынужденно пришлось скинуть с себя мантию-невидимку. Священник был потрясён речью Драко, в которой тот прямо и без прикрас заявил, что этот брак был заключён по каверзной необходимости, но в особенности его возмутило требование моментально расторгнуть неравный союз – здесь и сейчас. С упрямо скрещенными на груди руками старец в длинной рясе буравил тяжёлым взглядом Драко, для которого отказ был недопустим, даже невозможен!
– Молодой человек, попрошу вас, выбирайте выражения! Вы находитесь на священной земле, в доме великого Мерлина, так постарайтесь сдерживать свои порывы.
– Ну так решите мою проблему, и, так и быть, я постараюсь! – откровенно плевался ядом Драко, во взгляде которого сквозило сплошное негодование.
– Мистер Малфой, – с заметным напряжением и неохотой проговорил священник фамилию Драко, только этой ночью поняв, кто стоит перед ним, какая суровая личность из клана Волан-де-Морта и одна из ключевых фигур в текущей войне, – ваши возмущения не сыграют ровным счётом никакой роли. Как я уже сказал вам ранее: брак, заключённый под тем древним обрядом, не поддаётся простому разрыву, это весьма сложный процесс. Даже если бы я мог помочь вам, то не сумел расторгнуть его этой ночью, либо в ближайшее время. А, если быть точнее, в ближайшие месяцы.
– В таком случае я обращусь к чёрным колдунам, раз это вне вашей компетенции, – ядовито процедил Драко, на что священник, проявив завидную терпеливость, лишь поджал губы.
– Вы можете это сделать, препятствовать вам я не в праве, но, поймите, они не будут способны оказать вам должную помощь – даже самые сильные колдуны, погружённые в служение тьмы, включая вашего Хозяина. Тот обряд, к которому вы предпочли прибегнуть, имеет множество скрытых ограничений, настоящих подводных камней. Я пытался предупредить вас и вашу на тот момент ещё невесту, что его заключение имеет определённые условия, запечатлённые в веках, но вы спешили и не захотели слушать меня. Хотя вашего посланника, того пожилого эльфа, я предупреждал, чтобы он передал, что нам следует поначалу серьёзно поговорить. Не перекладывайте свой гнев и вину на других, вы были проинформированы о необходимости очной беседы, но посчитали, что это мелкие формальности, и, как только появились здесь, потребовали перейти к делу. Вы ничего не желали слушать, не придали значения моим попыткам донести до вас определённые предостережения, и теперь пожинаете плоды своих же поспешных, крайне необдуманных решений.
Лицо Драко перекосило от злобы и гнева, и Гермиона ни сколько поняла, сколько почувствовала, что у него всерьёз зачесались руки запустить в священника пару-тройку наиболее изощрённых и болезненных заклятий. Ему попросту хотелось выпустить пар, и святой отец, прямолинейно заявлявший ему о его же промашках и серьёзных ошибках, становился для такого дела идеальной мишенью. Разумеется, допустить такого она не могла, потому решила вмешаться, тогда как прежде стояла позади Драко и молча слушала их напряжённый разговор. Плюнув на всякую конспирацию, ведь священнику теперь было известно главное – тайна заключения их брака, она подалась на пару шагов вперёд, примирительным и успокаивающим жестом положила свою руку поверх локтя Драко и обратилась к его собеседнику.
– Пожалуйста, расскажите, с чем связана невозможность скорого расторжения брака, и что следует сделать, чтобы исправить ситуацию?
– Сделать вы ничего уже не можете, это не в ваших силах и даже не в моих, – его глубокий бархатный голос словно бы разрезал тишину, а суть сказанного разделила реальность на то, что было прежде, и то, что им пришлось осмыслить в этот час. – Что до непререкаемых условий обряда – их немного, но обсуждать их стоило ещё до заключения брачного союза. Одним из пунктов, при котором разорвать связь временно становится практически невозможно, является прямой обмен кровью, а, насколько даже я в южной части Великобритании наслышан, именно к этому методу вы прибегли несколько недель назад, благодаря помощи мисс Грейнджер спасаясь от верной гибели, – говоря это, священник серьёзным, даже несколько жёстким взглядом посмотрел уже на Драко, пытаясь донести до него всю серьёзность ситуации. – В ваш организм попала кровь вашей тайной супруги, осознанно употреблённая вами, и потому разрыв союза усложняется под действием многих факторов.
– Но вы же сказали, что это временное явление! – настойчиво проговорила Гермиона, опережая очередной гневный выпад Драко. В её голосе прозвучала светлая надежда, а благодаря её смиренности и искренности, как она заметила, священник намного больше благоволил ей, даже несмотря на то, сколько грязных и мерзких слухов о ней гуляло по стране. Тот же факт, что она мягко относилась к вынужденному супругу, была внимательна к перепадам его настроения и была в состоянии усмирить его, стал для священника намного многословней любых громких историй об их связи и о якобы выгоде, из-за которой беспринципная девчонка беспечной жизни ради находилась рядом с Драко Малфоем. Он прекрасно видел, какого рода отношения их на самом деле связывали, и почему молодой, но жестокий и уже знаменитый Пожиратель Смерти позволял ей временами властвовать над собой.
– Да, вы правы, не всё так плохо, как кажется, – подтвердил после небольшой паузы священник и встретился взглядом с Гермионой. – Расторгнуть данный союз станет возможно, как только организм мистера Малфоя полностью очистится от вашей крови. А с учётом того, что мы не просто люди, а волшебники с более сложным устройством организма, этот процесс займёт не меньше полгода.
– А что, собственно, этакого из ряда вон выходящего случится, если мы, мать вашу, попытаемся расторгнуть брак раньше предполагаемого срока? – процедил Драко, который явно не намеревался успокаиваться.
– Вы должны понимать, мистер Малфой, что порой магия, особенно древняя, живёт своей жизнью, независимо от наших планов и желаний. Так и в данном случае. Кровь только усиливает связь, делает её намного прочнее, намертво соединяя два человека незримой прочной нитью…
– Говорите прямо, хватит красивых пустозвонных лекций! – скривился Драко. Всё больше ему начинало казаться, что болтливый священник намеренно тянет время и не желает им помогать. Лишь позднее он понял, что ошибся в своём предположении.
– Вы можете умереть, мистер Малфой, – всё же дал ему тот прямой ответ. Гермиона ахнула, а глаза ошарашенного Драко на какое-то мгновение сильно округлились. – Древние обряды не терпят сторонних вторжений, они были созданы таким образом, что их жизненный цикл должен протекать естественным путём, без грубых вмешательств. И если я или кто-то другой возьмётся разорвать ваш союз, именно так заклинание интерпретирует мои действия.
– Но это лишь один из возможных вариантов развития событий, ведь так? – с едва уловимой нервозностью в голосе грубо спросил Драко.
– Это слишком частое последствие, мистер Малфой. Уж поверьте, я знаю, о чём говорю, плачевные исходы также случались на моей памяти. Именно потому я предостерегаю вас оставить попытки действовать вопреки той магии, что сильнее нас, но к которой вы прибегли, – священник говорил по-прежнему серьёзно, но уже тише и вкрадчивей, стараясь в полной мере донести своё знание.
– А возможно ли как-то ускорить процесс выведения моей крови из его организма? – задала ещё один наводящий вопрос Гермиона. С учётом того, какой страшный скандал разгорелся прежде в доме Малфоев с её прямым участием, так просто сдаваться и сложить руки она также не желала.
– Есть способ, но он скостит вам разве что пару месяцев. Всё равно в ближайшее время вы не сможете аннулировать брак, как бы вам того ни хотелось.
– И что за способ? – сквозь зубы сказал Драко и вопросительно вскинул брови. Священник со скорбным видом на десяток секунд уткнул взгляд в пол, но после посмотрел на своих ночных гостей и дал им желанный ответ:
– Кровопускание, мистер Малфой. Вам постоянно придётся пускать кровь из вен, делать это несколько раз в неделю и давать ей без всяких восстанавливающих зелий в дальнейшем восполняться в ваших жилах, – при этих словах Драко поморщился, ведь этот вариант совершенно не подходил ему. Священник же продолжил, обращаясь теперь по большей части к нему: – Поверьте, вы и сами не захотите прибегнуть к этому варианту, потому как он сильно ослабит вас физически и не позволит полноценно выполнять свои обязанности. Такие уловки не стоят того – время пролетит быстро, и вы преспокойно расторгнете неугодный вам союз естественным путём.
– Если только, так понимаю, мы не посмеем больше нарушать негласные условия обряда, способные усугубить ситуацию? – вопросительно проговорила Гермиона, которая также была не в восторге от возможных перспектив, но понимала, что прыгнуть выше головы они с Малфоем не сумеют.
– Именно, мисс Грейнджер, в противном случае желаемый вами развод отсрочится ещё сильнее. Но все прочие варианты не настолько сложные, я расскажу вам о них, если хотя бы в этот раз вы соизволите выслушать меня и не гнать коней! – настойчиво сказал он, по большей части обращаясь к Драко.
– Конечно, – ответил тот и как-то нехорошо усмехнулся. – Но вначале! – сразу после этих слов Драко выхватил из своего кармана палочку и в долю секунды взмахнул ею: – Империо!
Глаза священника расширились, хотя иного он не ждал. Более того, он всерьёз предполагал, что его могут даже убить после того, как он раскрыл для себя личность Драко Малфоя, с его же помощью женившегося на девушке грязных кровей. Однако Драко не собирался бросаться в крайности, к тому же священнослужитель ещё мог пригодиться ему.
– Никогда и ни с кем, кроме меня и в моём личном присутствии, вы не заговорите об этом браке, и то это произойдёт лишь в том случае, если я сам затрону эту тему, – суровым тоном начал Драко. – Никоим образом вы не сможете сообщить кому бы то ни было о том, что вам известно о моей личной жизни – эту тайну вы унесёте с собой в могилу. И даже если вдруг меня не станет, вы всегда будете молчать об этом, а воспоминания о случившемся и всех наших разговорах вы будете усердно оберегать от посторонних. Более того, вы не будете препятствовать расторжению этого брака, а всячески поспособствуете нам в этом деле.
– Знаете, вы плохой человек, мистер Малфой, – заключил для себя священник, когда тот закончил с заклятием.
– Бываю временами, иначе в нашем мире нельзя, – криво усмехнулся такому замечанию Драко.
– Это лишь отговорки, которыми вы пытаетесь оправдать своё гадкое, совершенно безнравственное поведение, но не мне учить вас…
– Вот и не учите! – грубо оборвал его Драко, поморщившись. – А теперь рассказывайте всё, что нам следует знать об этом обряде.
– Самое главное вам уже известно: оно имеет определённые ограничения при расторжении такого союза, его магия неподконтрольна сумбурным человеческим желаниям и его разуму. А условия всего четыре, их несложно запомнить: это употребление крови супруга, взаимное переселение душ в тела друг друга, зачатие общего ребёнка, либо детей, а также намеренное убийство супруга руками второй наречённой половинки. Все эти явления в жизни двух, связанных таким обрядом людей, способны отсрочить всякую возможность расторжения брака на многие месяцы, а то и вовсе годы. В последнем же случае второй супруг до конца жизни лишается всякой возможности связать себя узами брака в любом их проявлении с новой избранницей или избранником, даже если убийство совершено не его руками лично, но он имеет к нему прямое отношение. Таковы главные условия заключения данного обряда, они неизменны и не поддаются корректировке даже самым могущественным магам. Это и стало одной из ключевых причин, почему современное общество отказалось прибегать к помощи данного способа заключения брачного союза. Его рамки сильно ограничивают свободу действий обоих супругов, не позволяют с лёгкостью управлять жизнью по своему усмотрению, как все своенравно привыкли делать в наши дни.
– Что-то ещё нам следует знать? – всё также резко спросил Драко, не сводя со священника негодующего взгляда. И хотя он старался держать себя в руках, его гнев и крайнее недовольство сложившейся ситуацией просачивались, даже бросались в глаза.
– Основное я озвучил, вся прочая второстепенная информация только зазря забьёт вам голову. Придерживайтесь моих рекомендаций и избегайте ситуаций, при которых брак может только укрепиться. И тогда, спустя назначенный срок, как только ваша кровь полностью очистится, я смогу помочь вам стать свободными друг от друга, – хоть и с неохотой, но пообещал тот. И Драко с Гермионой точно знали, что священник обязательно сдержит данное им слово…
Когда они вернулись той ночью в шатёр, даже смотреть друг на друга они поначалу не хотели. Драко не переставал выругиваться, что это какое-то издевательство, не иначе: именно тот единственный способ, что помог в экстремальных условиях избавить его от верной погибели, теперь доставлял столько неприятностей… Гермиона жизнь готова была отдать за его спасение, а в результате этой ночью тот судьбоносный поступок принёс ей столько разочарований. Драко и Гермиона стояли совсем рядом, в паре метров друг от друга, но каждый был погружен в свои мысли и обострившиеся эмоции. Драко был зол, разгневан, он был загнан в ловушку, что больше всего ненавидел всей душой. А что до Гермионы, она была подавлена и растеряна. Лишь спустя какое-то время Драко устало потёр лицо рукой и повернулся к ней. Стоявшая к нему боком Гермиона также посмотрела на него, и в тот момент между ними состоялся безмолвный, но очень важный диалог. Им не нужно было прибегать к словам, они прекрасно всё поняли, прочли ответ по глазам. Вопрос Драко был следующим: «И что теперь будем делать?», на что Гермиона ответила ему: «Жить!».
– Просто жить, – одними губами затем повторила она. Взгляд Драко устремился на них. Наконец он стал хотя бы немного оттаивать, успокаиваться, отпускать свой неистовый гнев – просто потому, что она была рядом, готова была его поддержать. Она всерьёз стала чувствовать его: всякие изменения в его взглядах и мнениях, перемены настроения, словно он был не отдельным человеком, а начинал делаться значительной частью её самой. Для Драко это было чем-то удивительным – ещё никто не понимал его настолько сильно, не ощущал. Хотя, что об этом говорить? Никого и никогда прежде он не подпускал настолько близко к себе, лишь её одну… Они и сами не заметили, как безмолвный разговор перешёл в страстные поцелуи, в ход пошла одежда, и они оказались в спальне. В ту ночь они, вопреки всему, занимались любовью, именно такой была этой ночью их близость, которую они растянули на дол<