Евгений Владимирович Маркелов в 682-ой и 19-ой школах

18.04.2020

Уважаемые читатели!

С этого дня, и в дальнейшем, помимо печатных версий, в наших сообществах в соцсетях будут появляться электронные версии выпусков, которые вы можете комментировать, сохранять себе на стену.

9-ый выпуск, последний в этом году, будет опубликован также в электронном формате.

Для большего удобства подписывайтесь на наши группы в соцсетях:

ВКонтакте: https://vk.com/perom_na_kolenke

Фейсбук: https://www.facebook.com/peromnakolenke/

Артем Марченко

Я

Бутылка воды небрежно выброшена со стола. В окне – солнце, которое так неприветливо смотрит сегодня! И что-то идёт не так. Опять. И опять. И опять. И сегодня.

Что-то крутится в голове, мятежные мысли, глупости, впрочем, все, как обычно. Рука не поднимается. И, кажется, никогда больше не поднимется.

Хочется бросить всё и закурить, плюя при этом на головы прохожим. Хочется улыбнуться и опять полезть на крышу. Что-то опять не так. Внутри, в животе, крутит и мутит. Неприятно, больно, и кажется, будто там абсолютная пустота. И слезы, слезы опять подходят к горлу и растворяются в слюне. Смысл теряется.

Дверь скрипит, как будто стонет, пищит, издевается. Мутно. Мутно на душе, и вокруг: дома, на улице, в школе. На языке остаётся вкус прилипшей к дырявому ботинку мартовской грязи.

В лифте приходится отворачиваться от зеркала. Щелчок после нажатия на кнопку. Ноги подкашиваются, из мозгов можно варить кашу. Противно, мерзко. На коленях молишься невидимому высшему существу. Хотя есть ли кому молиться. Просто стонешь.

Дама с собачкой делает лицо отвращения без снисхождения. Миленький, распрекрасный Барон обнюхивает потные руки. За это он заслуживает резкий рывок за поводок от хозяйки. Поправив бордовую шапочку, она принимает решение никогда больше не заходить в лифт, в котором видела сумасшедшего незнакомца.

И опять вниз, ещё вниз. Вниз, в глубину подсознания, в пещеру самых волнующих тайн... Нет. С небес на землю. На первый этаж.

Встать с колен не так просто. Голова разрывается от гула, шума, бог знает чего еще. Делать шаг – мучение. Два – страдание. Но до цели уже немного.

И кажется, что в этом бурном потоке мыслей, бушующей лаве, можно выдернуть мысль-другую. Рассмотреть ее с разных сторон не успеваешь, но осознание того, что мыслить – значит существовать, радует остатки того, что когда-то звалось человеком. На кончике почки зелёный цвет радуется рождению листка.

А ветер – вымораживает. Бьёт в лицо, сопротивляться почти бесполезно. Чему он противится, однако. Тупые вопросы без вопросительного знака. Ведь все ясно.

На полпути собачий кал оказывается размазанным по ботинку. По небу размазана серая краска, по улице идёт размазня. Автобус семьсот тридцать два поворачивает с Инициативной улицы на Кременчугскую.

И если бы это было так просто, то всего бы этого не было. Спокойная жизнь – лишь где-то во Франции, в которую никогда не попасть. Забыл, как раскачиваться. Ребенок. Париж.

И каждое движение вверх будто помогает спастись, а движение вниз, назад, убивает всякую надежду. Ветер страшен. Почка – нет.

Если бы что-то не тянуло вниз, тяжёлым грузом... То не было бы верха, этого ощущения, что все позади. Мурашки. Мразь.

И тянет вниз. Вниз. Туда, откуда невозможно подняться. Ниже самой глубокой шахты, созданной человеком. Со скоростью ветра. Ломая почки. Листьев и свои.

Если концентрироваться на боли, она убьёт. Если концентрироваться на ветре, бьющем по лицу, почувствуешь удар десяти пощёчин. Если верить в лучшее, счастье, жизнь, момент, почки... Нет. Нет. Нет. Нет.

Она идёт сюда.

Нет. Нееееет. Нет! Нет!! Нееееееееет!!!!!

Паника сковывает органы, лицо краснеет, слева болит и надламывается. Но слишком высоко и слишком низко. Высоко и низко. Высоко и низко!!!

Темно-зеленая куртка приближается уверенно. Вдох.

Она останавливает качели. Смотрит прямо в глаза.

Она целует меня.

Выдох.

6 марта 2020

Иллюстрация Глаши Корецкой к стихотворению «Бессонница»

Даша Федосова

Бессонница

Бессонница? Здравствуй.

Не очень скучала...

Не важно? Ну что же, давай-ка сначала...

Трамвайным визгом

Скребешь по мраку

Колючих мыслей, вступивших в драку.

Рисуешь исходы

Грядущих партий...

Вчера, ты считаешь, не те были масти?

Густым запястьем

Тлеющей тучи

Глаза прожигаешь. И мраком скрипучим.

Сердечным маршем

Толкаешь мысли,

Но вновь те кисельною ватой нависли.

И час за часом

Ползут неспешно,

И тьма не сползает со склона. Мятежный,

Таинственный, жгучий

Вскипающий сумрак

В углу том все больше, страшнее. Но в муках

Закрой свои веки,

Подумай о маме,

О друге, о книге... И мысли туманней...

Поможет ли холод

Заснуть среди ночи?

Быть может, порвет все на мелкие клочья...

Андрей Песковцев

Хороший сон

Рано утром я проснулся,

Очень сладко потянулся,

Но я сонным был опять:

Не пойти б ещё поспать?

 

Но кровать моя сказала:

"Кофе пил ты, Вова, мало",

Я смотрю: и правда ведь,

Нужно кофе подогреть,

 

Но плита моя сказала:

"Ты поспал сегодня мало",

Так слонялся я дней пять,

То к плите, то на кровать.

Иллюстрация Даши Федосовой к рассказу «Инопланетный механизм»

Ольга Безбородова

Инопланетный механизм

Анечка была милой хрупкой девушкой преклонного возраста из числа тех, кто стареет неожиданно и резко, за одну ночь. Вот и Анечка не успела понять, как её жизнь из состояния «знаешь, всё ещё будет» перетекла в состояние «куда ты, тропинка, меня завела». Ещё вчера она была красавицей с большим стажем, а сегодня уже носила очки и по понедельникам ездила в другой город за дешёвыми помидорами.

Анечка работала в школе учителем географии и каждый год систематически занимала первое место в списке худших учителей. Вся проблема заключалась в Анечкиных мировоззрениях – она просто любила всё правильное. Парты в её классе стояли идеально ровно, как, впрочем, и провинившиеся дети. Анечка не терпела любых намёков на небрежность или ненормальность. Всех детей, которые смели надевать форму цвета отличного от кислотно-серого, она заставляла раздеваться перед всем классом и так ходить до окончания дня. Конечно же, начальство о причудах старой географини знало, но в силу её возраста поделать ничего не могло.

И вот однажды, когда Анечка возвращалась домой после тяжёлого трудового дня, на её пути попалось что-то невообразимое и страшное. Анечка даже зажмурилась на несколько секунд и потрясла головой, надеясь, что видение исчезнет, но оно никуда не делось. Это видение оказалось вполне себе нормальным человеком, а точнее – девочкой лет пятнадцати, в ярко-зелёной куртке, красной шапке и с огромной сумкой в форме улыбающейся совы. В момент, когда Анечка увидела чудище (так она решила назвать эту девочку), бедная географиня поняла, что больше всего на свете она ненавидит сов. Анечка даже охнула от удивления: как же она не понимала этого раньше. Наконец, справившись с шоком, Анечка ускорила шаг и поскорее пробежала мимо чудища, пожелав себе больше некогда его не встречать.

Но мечтам старой учительницы сбыться было не суждено – на следующий день она застала девочку на том же самом месте. Честно говоря, Анечка была от натуры любопытным существом, поэтому она решила выяснить, что здесь нужно этому чудищу. Анечка встала перед столбом, исписанным изощрёнными ругательствами, так, чтобы стоять прямо напротив девочки, и начала делать вид, будто она читает. К несчастью, именно сегодня Анечка забыла свои очки дома, поэтому она не могла разглядеть ни слова. Но старую географиню это ничуть не смутило – в школе она часто видела, как её подруги по возрасту читали бессмертную классику ученикам, и попыталась изобразить на лице то же выражение, какое бывало в такие моменты у них. Анечка вытянула губы, прижала подбородок плотно к шее, глаза вытаращила, а брови подняла так сильно, насколько это вообще было возможно. После этого она начала усиленно наблюдать за чудищем.

А девочка продолжала заниматься своими делами, не замечая ничего вокруг. Она смотрела в телефон и улыбалась. Иногда её пальцы ловко пробегали по экрану маленькой светящейся машинки, а затем снова прятались в карман. Примерно раз в две минуты девочка перекладывала телефон из одной ладони в другую, а та, первая ладошка занимала своё законное место в кармане. Но вне зависимости от того, что делали руки девочки, с её лица не сходила странная, немного сумасшедшая улыбка. Сначала Анечке показалось, что эта улыбка счастливая, но потом старая учительница включила аналитическое мышление и сразу поняла, что это замаскированное сумасшествие.

Нужно сказать, что Анечка всегда мечтала встретить настоящего сумасшедшего, чтобы попасть в программу «Они ещё живы» её любимого телеканала. Суть программы заключалась в том, что каждую неделю какой-то человек возрастом от шестидесяти пяти лет (это было обязательным условием) приходил в студию и рассказывал о чём-то паранормальном, что ему недавно встретилось. Аудитория была не очень – постоянно начинала смеяться тогда, когда рассказ гостя достигал самой кульминации. Но ради ведущего – молодого парня, который всегда этим гостям радостно улыбался, – Анечка была готова вытерпеть любые насмешки. Так, Анечка решила тщательно следить за своим чудищем, чтобы потом прославиться на весь микрорайон.

Проходила неделя за неделей. Каждый день, идя после работы домой, Анечка встречала своё чудище на прежнем месте. Иногда оно просто смотрело в светящуюся машинку и улыбалось, иногда – начинало кружиться, или танцевать, или заливисто смеяться. В такие моменты Анечке становилось страшно, и она плевала через левое плечо, уговаривая себя, что пройдёт через это ради славы и очаровательного ведущего программы.

Наконец Анечка поняла, что её звёздный час настал. Это случилось в тот день, когда чудище начало петь. Анечка схватила свой серый телефон с кучей кнопочек и позвонила по номеру 103. Там она сообщила, что на её улице стоит сумасшедшая пьяная девочка, которая распевает неприличные песенки. Подумав, Анечка добавила, что она выглядит как потенциальная насильница. Ещё подумав, она сообщила, что девочка собирается застрелить свою мать и что у неё из кармана торчит пистолет. Голос на другом конце трубки обеспокоенно сообщил, что бригада уже выехала. Анечка принялась ждать.

Дальше события понеслись с неистовой скоростью. Через час из подъехавшей белой машины выскочили двенадцать мужчин и бросились к девочке. Четверо из них повалили девочку на землю, двое вынесли из машины носилки, остальные в это время активно подбадривали своих. Через два часа на центральном телеканале объявили срочный выпуск новостей, где сообщили о новой всё распространяющейся болезни, которая сводит людей с ума и заставляет их смеяться и танцевать. Через четыре часа все улицы были завалены газетами с огромными заголовками «Они любят яркие цвета и человеческую кровь». Через шесть часов президент выступил с сообщением о том, что им уже сформирован отряд лучших докторов, которые в скором времени вернут в страну спокойствие. Правда, в конце своего заявления он зачем-то заявил, что правительство не верит в инопланетян и внеземных существ. Через восемь часов каждый житель страны носил медицинскую маску, пропитанную чесноком…

А через сутки Анечка появилась в телепрограмме «Они ещё живы», где рассказала всему миру о том, кому он обязан такой своевременной реакцией на опасность.

Марина Бетельгейзе

О Солнце

О люди, взгляните же на небосвод!

Туда, где так часто ветер поёт,

Откуда весною, во время невзгод

То дождь, а то снег беспрерывно идёт.

 

На нём облака, словно сладкая вата

Всё время летят и несутся куда-то,

И ласточка, взмахами крыльев поднята

Спешит догонять молодого собрата.

 

Никто не один в голубой высоте,

Лишь Солнце в извечной своей немоте.

Не должно ему при такой красоте

Спускаться к безвкусной земной суете.

 

Прекрасно оно так, что слепит глаза,

Лучи его как золотая лоза,

Но близкая слишком к нему полоса,

То матушка-смерть и стальная коса.

 

Ему очень грустно и так одиноко,

Всевышние с ним поступили жестоко.

Да небо бескрайне, да небо широко,

Но от него слишком уж Солнце далёко.

 

Его не достигнуть ни ветру ни птице,

И звуков не слышно. Как будто в темнице

Светило и денно и нощно томится,

Не в силах уйти и закончить светиться.

 

Затмение, вот сладкое счастье для Солнца,

Тогда лишь унынье его рассосется,

К Луне на мгновенье оно прикоснется,

И детская радость внутри разольётся.

 

Тогда перемолвиться сможет хоть словом

Хоть с кем-то на небе километровом.

Тогда лишь проникшися солнечным зовом

Луна появляется в небе лиловом.

 

Живое всё создано было по парам

Совсем не случайно и вовсе не даром.

Без общества жизнь ваша станет кошмаром!

Увидьте же друга и в юном и в старом!

Матвей Ушаков

Евгений Владимирович Маркелов в 682-ой и 19-ой школах

В этом биографическом очерке мы использовали рассказы Леонида Анатольевича Наумова, Веры Валентиновны Добролюбовой, Игоря Владимировича Преображенского, Татьяны Александровны Малюты. Спасибо большое за предоставленную информацию!

 

В 1984 году двадцатидвухлетний Евгений Владимирович Маркелов окончил МГПИ им. Ленина и был определён на работу учителем истории в 682й школе. Его жена, Марина Маркелова, в это время ждала ребёнка. Жена Леонида Наумова, его ближайшего друга ещё со школьных лет, тоже была беременна, но незадолго до этого ее мужа призвали в армию, и она осталась в Москве одна.

 

"Когда я уехал, остались Маринка и Галина (– жена Наумова) на одном Маркелове. И он считал, что он должен следить за этими двумя беременными девушками… И он к Галине заходил постоянно после школы, это было близко – перейти через парк, минут пятнадцать – еду какую-то ей заносил, потому что на последнем месяце ей уже сложно было выходить. А дети у нас потом родились в один и тот же день – 22 июня 85 года. И рожали они… позвонила ему Маринка, он ее в больницу отвез, потом позвонил Галине – никто трубку не берет. Ну, значит, тоже – он подумал. И потом часто приходил – Галка рассказывала: она идет погулять с колясочкой, возвращается на двери висит авоська с продуктами: заходил, принес еду, никого не застал, оставил, дальше пошел по своим делам. А год был 85-ый, 86-ой, это все очень важно и нужно было в тот момент". Л. А. Наумов

 

В 1986-ом Леонид Наумов вернулся из армии, и друзья, оба имея годовалых детей, отправились вместе со своими семьями в археологическую экспедицию под руководством А. А. Юшко, занимавшейся с ними археологией ещё до института. После экспедиции Евгений Маркелов предложил Леониду Наумову работать вместе с ним в 682 школе, он согласился.

"Это был однозначно один из самых ярких эпизодов моей педагогической жизни. Нам было вместе очень хорошо работать. Это был такой романтический период, когда, как мне представляется, с одной стороны у нас был идеальный контакт с детьми – опять были какие-то экспедиции, в лагерь ездили, устраивали сборы… с другой стороны мы много времени уделяли политике:

Когда я вернулся, мы восстановили наш коммунарский круг и придумали нашему объединению новое название: «Лесной народ». Это название было русской калькой с англо-саксонского названия молодежной организации Великобритании (скаутское движение, возникшее в 1925 году, - прим. авт.): когда мы познакомились с тем, чем она занимается, мы выяснили, что она, в общем-то, занимается тем же самым – выездные лагеря, экспедиции, какая-то левая общественно-политическая активность… на стыке левой политики, педагогики и научного поиска. То есть, мы и есть. Лесной народ. Это был 86-ой, 87-ой год, начиналась эпоха московских неформалов, и можно было уже пытаться как-то себя назвать. Понятно, что это вызывало напряжение со стороны администрации школы, довольно серьезное, понятно, что это вызывало какие-то конфликты с руководством на уровне райкома партии, райкома комсомола – но тогда нам казалось, что это уже неважно. Мы собирали подписи, устраивали митинги и так далее...

...В этот момент мы очень тесно общались с анархистами. Дело в том, что у Василия Федоровича Антонова, нашего преподавателя, профессора, помимо нас, было еще второе поколение учеников: Андрей Исаев, Володя Гурболиков, Саша Шубин, Володя Губарев, еще несколько ярких человек. Сейчас они кто где – они как раз были очень политизированными. Исаев – депутат Государственной думы, Шубин – писатель, ученый, пишет исследования по XX веку, Гурболиков – заместитель редактора «Фомы»… то есть, люди, себя в общественной жизни реализовавшие. А тогда они были студентами пединститута, учениками Антонова, и отношения между нами были неформальные, потому что один институт, один факультет, один научный руководитель… схожая ментальность. И, поскольку отношения были личностно тесные, после некоторых усилий, дискуссий, споров они организовали Конфедерацию анархистов России, после мы к ним присоединились. (Конфедерация анархистов России или Конфедерация анархо-синдикалистов(КАС) - одно из первых легальных анархистских объединений в России, возникшее в 1989 году и фактически просуществовавшее до середины 90х. Члены этого объединения, в основном историки, занимались восстановлением истории и теории анархизма, их основной лозунг был: "Власть народам, а не партиям!". Многие участники КАС до сих пор принимают активное участие в политической жизни, - прим. авт.)

Параллельно с этим шла очень напряженная педагогическая работа. Мне казалось – содержательно – что политическая жизнь занимала где-то треть времени, а две трети – педагогика. Работали мы в 682 школе вместе два года, потом я был вынужден из нее уйти, а он оставался работать еще несколько лет после меня.

Он воспринимал внешние ситуации как некоторые внутренние вызовы, ему было интересно, у него возникали идеи... В 682 школе у него как-то возникла идея организовать компьютерный класс; он добился, чтобы они построили стену, отгородили от коридора кабинет, он нашел компьютеры – это еще были советские, «БК», «Электроника», убедил одного своего ученика, чтобы он вел там информатику… " Л. А. Наумов, из интервью 2011го года.

 

В начале 90-х Евгений Маркелов попрощался со своими первыми выпускниками, у которых был классным руководителем.

В это время в стране начались большие перемены, и многие школы оказались в кризисной ситуации. В 682й школе сменилось руководство.

И Евгений Маркелов решил перейти в другое место. Он выбрал спецшколу номер 19 с углублённым изучением английского языка, которой отчасти удалось сохранить прежние условия в новое время.

 

"Это был, наверно, 93 год. Трудное время. Последние дни августа… Учителя выходят после летнего отпуска на работу. Здороваются, делятся впечатлениями, обмениваются новостями. Кто-то сообщает:

– У нас новый историк!

И в это время в школу входит мужчина колоритной внешности. Наверно, каждый про себя произнес: Карл Маркс.

– Вот он! – продолжил говоривший. Вот так с ним все и познакомились.

Прошло несколько лет, а он часто вспоминал тот момент прихода в новую школу.

– Так, – говорит, – было трудно. Отпускные деньги закончились, семья, дети маленькие, работал в нескольких местах, с деньгами туго, жить не на что. И, вдруг, вхожу в школу, стоят учителя, что–то бурно обсуждают, а мне завхоз говорит:

– Вставайте в очередь, дотацию на педагогов дали.

– А я же еще не работал.

– И Вы получите.

– Такая подмога!

Не раз он вспоминал этот день. И, я была свидетелем, когда его незаслуженно обижала директор, отчитывала, за что, по моему мнению, его стоило хвалить он ни слова не говорил в свою защиту, не возмущался. И я ему сказала:

– Как же так, почему Вы молчите?

А он сказал:

– Я всегда с благодарностью помню тот день (именно – помню).

Мне кажется, что с тех пор он сам всегда думал о тех, кому трудно и приходил на помощь

 

У нас в школе была хорошая традиция всем коллективом отмечать праздники - День Учителя, 23 февраля, 8 Марта, юбилеи. Каждый что-то приготовит, свободные от уроков накрывают на стол. Настроение праздничное. В актовом зале концерт, в котором участвуют и ученики, и учителя. Провожаем детей. А у нас начинается застолье, шутки, смех, поздравления. Вдруг открывается дверь, и вваливается Он, еле проходит, похож на коробейника, открывает коробку, а там – пироги! С рыбой! Сам испек, всех угощает. Вкусно! Всем весело! И какие бы общие мероприятия мы в дальнейшем не проводили, он всегда чем-то удивлял нас, был душой нашей компании.

И мы всегда были готовы к его очередным сюрпризам.

Методистом по внеклассной работе была у нас актриса Ольга Сошникова (немочка-блондинка из «17 мгновений весны», а еще - жена летчика в к-ме «Неподсуден»). Идей у нее было множество! Главное – сюрпризы! И для учителей, и для учеников.

Было решено сделать учительский спектакль для выпускников. Собрать нас вместе было очень трудно, у кого экзамены, у кого практика, у кого отчеты… собирались группами, индивидуально, короче, как придется. Даже генеральная репетиция проходила не в полном составе. И вот выпускной. Учителя секреты хранить умеют! После торжественной части объявляют: после перерыва будет спектакль.

Открывается занавес. На кушетке с полуголым торсом с короной на голове возлежит Маркелов! Ему уже говорить ничего не надо – в зале гомерический хохот, аплодисменты, за кулисами тоже. Вот это был сюрприз! Спектакль прошёл на УРА!

У нас в школе сложилась традиция: первоклассникам 1 сентября 11 класс дарил большую мягкую игрушку, с которой ученики переходили из класса в класс, а, становясь выпускниками, вручали ее новым малышам.

Идет педсовет, ставятся задачи на новый учебный год, поздравления, обсуждения, и, вдруг, вваливается Маркелов, его не видно из-за трех огромных лохматых игрушек.

Он – классный руководитель 11 класса, а у меня – 1-ый. После педсовета спрашивает:

– Кого Вам подарить? Медведя, льва, бегемота?

Смеюсь над бегемотом (Мы же все привыкли к медведям). А он:

– Обожаю бегемотов!” В. В. Добролюбова, учитель начальной школы

 

"Вспоминая о Маркелове, с которым мы работали бок о бок 10 лет, я думаю прежде всего о теплом, трогательном человеке, а потом уже о профессионале высокого уровня. Быть может, все дело в том, что в личности этого человека профессионал всегда шагал вслед за человеком, а не наоборот, как это часто (увы!) бывает сейчас.

Когда он пришел в 19–ю школу, внеклассная работа сразу перестала быть формальной. А трудные дети, так называемый «нестандарт», стали проводить в школе не только дни, но и вечера. Это были знаменитые маркеловские «арбузники», кружок по москвоведению, клуб путешественников. Но и без всякого повода можно было прийти в 28 кабинет, пожаловаться или просто помолчать рядом с Большим Женей". И. В. Преображенский, учитель истории

 

"Кабинет No28 на четвертом этаже. Моя дочка говорила, что это единственный кабинет в школе (кроме моего), в который можно было входить без страха, свободно. Евгений Владимирович никогда не выгонял в коридор на переменах, не запирал кабинет, если был в школе. Можно было трогать руками экспонаты, макеты курганов и дворцов, брать книги... Здесь все было для детей, не на словах, а на деле. До позднего вечера засиживался в школе. Идешь домой по переулку, оглянешься – светятся окна. Значит, у Маркелова «арбузник» или просто дети не хотят уходить. «Арбузниками» начинался учебный год. Покупался огромный арбуз, да не один, наверное. Приходили все, кто были в экспедициях и вообще все желающие. В основном это были ребята, нуждающиеся в психологической поддержке. Они с трудом общались со сверстниками, их дразнили, обижали, они замыкались в себе. Скольким он помог поверить в себя, найти свое дело, друзей! И первым другом был для них он – Большой Женя. Еще его звали «Евгеша». Некоторые были с ним на ты. Не на уроках, конечно, а у костра, в электричке или на «арбузнике». И в этом не было наглости, в этом была любовь и признание.

Да он сам был странный. И в коллективе над ним тоже подсмеивались и всерьез порой не принимали. Правда, шутили беззлобно и в общем-то любили. Ну, а как воспринимать человека, который до такой степени не вписывался ни в какую систему, ни в какие рамки? Помню, в июне был экзамен по истории в 9 классе. Экзамен по выбору, сдают человек 15 – не из его класса. Но мы с ним – ассистенты. Председатель – наша строгая Антонина Сергеевна, при ней все по протоколу. Все на месте, ждем Маркелова. Его нет. Проходит 15 минут. Все нервничают, боятся – вдруг директор заглянет. Тогда влетит всем. Нет Маркелова! Бегу в учительскую звонить (мобильников тогда не было) и вижу – о, Боже! – Маркелов идет по коридору. Но в каком виде – лучше бы не появлялся вообще! В вылинявшей штормовке, в резиновых сапогах, с рюкзаком, из которого торчит какое-то кайло... На лице блаженная улыбка. «Ага, думаю, сейчас ты не заулыбаешься!»

– Здравствуйте, Евгений Владимирович!

– Здравствуйте!

– Куда путь держим?

– Да вот – забыл кое-что в кабинете... А через час электричка.

– А в кабинете у вас экзамен.

– Что вы говорите!

– А вы там сидите ассистентом.

– Забыл!!!!

Так жалко было смотреть, как он заметался! Господи, ну что мы не приняли бы экзамен без него? Не задали бы дежурный вопрос про Брусиловский прорыв или про Березину? А он бы ехал с детьми в своей электричке и пел бы песни. И рассказывал бы им про эту самую Березину. Он так любил эпоху двенадцатого года... Нет, так и сидел на экзамене – грустный, обняв свой рюкзак, ни за что не желая с ним расставаться. Хорошо, хоть как-то сумел предупредить детей, что поездка переносится. И, конечно, получил устный выговор за опоздание и внешний вид". Т. А. Малюта, учитель литературы

 

"Однако он мог быть очень грозным и решительным. Был в 90-е такой случай. Утром в вестибюль школы ворвались двое кавказцев криминального вида, требовали пропустить их к директору. До сих пор не понимаю, чего они хотели. И до сих пор удивляюсь, как хладнокровно и решительно вел себя Маркелов. Он не просто преградил дорогу, он, как утес, навис над хулиганами. И они быстро ретировались.

На педсоветах ему часто доставалось от директора за не вовремя заполненный журнал и за плохой почерк, а вот благодарностями его не баловали. Но он никогда не обижался. Работать мог сутками и всегда с радостью.

Однажды он спросил меня: – Игорь Владимирович, когда вы бываете счастливы? – А вы? – спросил я. Он улыбнулся и сказал:

– Я счастлив, когда рано утром в выходной день скрываюсь в библиотеке. Сижу за столом, передо мной книга и впереди еще весь день...". И.В.Преображенский, учитель истории

 

О дальнейшей истории жизни Евгения Владимировича читайте в следующих выпусках.

 

 

Артем Марченко