ПЕРВЫЙ ВОПРОС. СПЕЦИФИКА ЗАРУБЕЖНОЙ ИСТОРИОГРАФИИ ВТОРОЙ ПОЛОВИНЫХХ ВЕКА.
ВТОРОЙ ВОПРОС. ОСНОВНЫЕ ТЕНДЕНЦИИ РАЗВИТИЯ ИСТОРИЧЕСКОЙ НАУКИ НА РУБЕЖЕ ХХ – XXI ВЕКОВ.
ПЕРВЫЙ ВОПРОС. В ХХ веке произошло значительное обновление принципов историзма, сформировался новый образ человека в истории. Ту трансформацию, которая началась в ХХ веке, специалисты охарактеризовали как историографическую революцию. Эти серьезные преобразования начались с начала ХХ века, но пика эта тенденция достигла в 1960-70-ые годы – время формирования и развития такого явления, которое получило название «Новая историческая наука». На эти годы пришелся период крайнего сциентизма в историографии, период пика матемизации исторической науки. Это был период господства структурной истории, период интереса к массовым явлениям в ущерб отдельным группам и личностям, период чрезвычайного внимания к общему в ущерб специфическому.
В целом развитие исторической науки, возраставшая ее роль в общественной жизни привели к формированию после второй мировой войны множества научных центров, занимавшихся разработкой исторической проблематики. Увеличивалось количество исторических обществ, развивалась историческая периодика, росли тиражи книг по истории, как специализированной, так и научно-популярной литературы. Росло количество выпускаемых ВУЗами специалистов по истории.
Развивались международные связи профессионалов, межуниверситетские обмены, исторические конференции, форумы, круглые столы, симпозиумы, на которых обсуждались важные проблемы. Каждые пять лет собирались всемирные конгрессы исторических наук. А теоретические и методологические вопросы всемирной историографии обсуждались на страницах международного журнала «History and Theory».
|
|
Историческая наука не могла не ощущать на себе развитие глобальных процессов, которые происходили в обществе и в мире. Это НТР, общественно-политическое развитие разных стран, холодная война, развал колониальных империй и т.п. Выделяются два периода в развитии историографии:
1) 1940-50-ые годы. При всем многообразии школ и направлений в историографии особую роль приобрело идеографическое направление, которое характеризуется отношением к истории как к науке о единичных явлениях. Влияние этой методологии было разным на историографии разных стран, но общая тенденция была на лицо. Корни этого подхода лежат в том, что на рубеже XIX-XX вв. ряд европейских философов и социологов выступили с критикой позитивистского метода. В частности, в Германии с этой критикой выступили представители философии жизни, Вильгельм Дильтей, а также представители немецкой неокантианской школы – Вильгельм Виндельбанд и Генрих Риккерт. Они обратили внимание на особую специфику наук гуманитарных: невозможно устранить в процессе познания субъективный фактор, а итоги такого исторического познания всегда будут релятивны.
И Дильтей, и представители неокантианской школы говорили, что историк не в состоянии объективно отразить окружающую действительность. «Любые знания в истории обесцениваются их крайней субъективностью» – Дильтей. Неокантианцы поделили все науки на две группы: одни занимаются выработкой общих законов, другие – конкретными историческими фактами. Первые – науки о законах, вторые – науки о событиях (идеографические науки). В противоположность естествознанию в истории случающиеся события не имеют общих признаков, потому здесь возможно применение лишь индивидуализирующего метода, а не выводить общие законы из частных случаев.
|
|
Эти подходы оказали в дальнейшем значительное влияние на историческую мысль. Теория долго не была связана с практикой, лишь в послевоенные годы положение изменилось, и свою роль сыграл ряд новых философских школ, включая персонализм и экзистенциализм.
Эти релятивистские тенденции стали проявляются в историографии США. Они затронули почти всех ведущих историографов – в частности, одно из ведущих направлений – прогрессистское, включая его главного представителя Чарльза Остина Бирда. Он начал развивать неокантианские воззрения, но эти изменения привели к его упадку. Историографии Западной Германии не пришлось сильно перестраиваться. В первое послевоенное десятилетие здесь продолжало доминировать то поколение историков, которое сформировалось в период Веймарской республики. А с ними продолжал развиваться традиционный немецкий историзм, тесно связанный с идеографическим направлением.
В Великобритании по-прежнему преобладал традиционный для нее империзм и нелюбовь к теоретезированию. В Британии появился ряд работ, посвященных проблемам исторического знания, где эти подходы себя проявили. Развернутое изложение релятивистского подхода в истории дал историк голландского происхождения Густав Йоханес Ренир в книге «История, ее цели и методы», где подчеркивал субъективный фактор в подборе исследователями фактов. В его поддержку выступил ряд известных историков, включая важного представителя науки Исайю Б е рлина и Джеффри Барраклафа.
|
|
В послевоенной Франции релятивистские тенденции не получили распространения. Решающее влияние имели историки школы анналов, которые еще в 1930-ые пересмотрели во Франции методологию позитивистской историографии. Они по-прежнему верили в возможность исторического познания, в объективный характер этого процесса, и в идею исторического синтеза. После Второй мировой войны продолжала меняться общая мировоззренческая установка в историографии, в частности, в отношении идей прогресса. Сомнения в этом демонстрировала сама действительность. Две мировые войны, формирование в Европе тоталитарных режимов, угроза ядерного конфликта – все это подрывало веру в прогресс. Но по целому ряду причин, в первую очередь, из-за холодной войны, способствовавшей идеологизации многих сфер гуманитарного знания, в первые послевоенные годы в Зарубежной историографии проявила себя консервативная война.
В США консервативная волна имела широкое и мощное представительство. Она стала возможной благодаря упадку прогрессистской школы, а также благодаря выдвижению на первый план теории консенсуса, или теории согласованных интересов, которую одним из первых сформулировал американский историк Ричард Хофстедтер. В СССР эту концепцию позиционировали как антитезу прогрессистскому направлению. Представители этой теории отвергали идею конфликта как важную линию американской истории.
Вместо этого представители этого направления базировались на идее, что американской истории присуща особенная черта – согласованность основных элементов американского общества на основе компромиссов. Не конфликты, не борьба идей, а идея компромиссов. На правом крыле этой школы находились крупнейшие представители американской консервативной историографии послевоенных лет – Дениел Бурстин, Луис Хартс, Роберт Браун. Они последовательно выступали с переосмыслением американской истории, особое внимание уделяя раннему колониальному времени, т.к. именно тогда были заложены основы единства американской нации.
Главным стержнем консервативной системы американской истории являлась идея о том, что социальная однородность и идеологическое единство – определяющие элементы американского общества, которые лежали в основе американской государственности. Они традиционны, в ходе дальнейшего исторического развития происходил их рост. А реформы – не противоположность, а их практическая реализация.
В Британской историографии консервативная волна имела место, где наблюдалось негативное отношение к английской революции. Видным историком был Льюс Немир. В 1940-ые – вначале 1950-ых велась дискуссия по поводу английской революции и о роли в ней Джентри, и в ее ходе большую известность получил историк Хью Тревор-Роупер, который с консервативных позиций трактовал роль джентри в английской революции. Английское дворянство продолжало оставаться консервативным по своим взглядам.
Ряд других историков занимались невилировкой изменений в экономике. Кроме того они занимались обсуждением обстоятельств и последствий промышленного переворота в Великобритании.
В историографии ФРГ также проявлялись консервативные позиции. Часть Германии удерживалась коммунистами, начавшими холодную войну. Консервативное направление опиралось на историков старой школы. Немецкие историки описывали свой вклад в борьбу запада и востока.
Одним из крайних следствий царившего релятивистского подхода стал презентизм, от англ. «настоящее время». Под этим понятием понимается следование историков за сменой политического курса, конъюнктурность историков. Релятивистский подход давал дополнительные аргументы для подобного рода подхода. Раз прошлое дано нам только на покорное переживание, то осовременивание прошлого неизбежно. Презентисты в это послевоенное десятилетие ставили историю на службу политическому моменту.
В 1949 в США президент американской исторической ассоциации Конньяс Рид мотивировал необходимость подчиненности исторических интерпретаций современным политическим задачам социальной ответственностью истории.
2) 1960-80-ые годы. Стали происходить серьезные изменения в исторической науке США и других стран. Начинается научно-техническая революция в странах Запада, которая повлияла на существенные изменения в экономике, социальной сфере. В странах Запада развиваются мощные демократические движения. Тогда же в историографии большую популярность получила теория стадий экономического роста, которую сформулировал американский экономист и социолог Уолтуитмен Ростоу. В Европе одним из самых последовательных сторонников его идей был другой экономист Раймон Арон.
В этих условиях меняющегося мира в странах Запада оживает неолиберальная волна, которая затрагивает и историографию. А неолиберализм этого периода стоял на тех же позициях, что и социальный либерализм рубежа XIX-XX веков. Сохранение веры в либеральные доктрины и принципы, касающиеся политики, но немного другой подход к экономике и к социальным отношениям.
Очень ярко это направление проявилось в США. Среди ведущих представителей неолиберального направления называют Артура Шлезингера-младшего. Они рассматривали американскую историю под углом зрения нарастающего торжества либерального реформизма, главное орудие которого – государство. Артур Шлезингер сформулировал концепцию циклов американской истории – концепцию чередования в истории США циклов либеральных реформ и периодов консервативной консолидации.
Кроме того, с конца 1950-ых на историографию стран Европы и США стали оказывать воздействие экономические и социологические теории – теория индустриального общества и теория модернизации. По сути, обе они связывали исторический путь, пройденный капитализмом, с развитием научно-технического прогресса. Во многом они продолжали развивать идеи Ростоу. Следуя им, американские ученые (Дениел Бэл, Сбигнев Бжезинский) сформировали концепцию индустриального общества и разделили историю человечества на несколько стадий:
- Доиндустриальное общество;
- Индустриальное общество;
- Постиндустриальное общество.
В рамках теории модернизаций концепция индустриального общества была дополнена факторами социального, политического и культурного развития. В меняющихся новых условиях в связи со всеми процессами стали очевидны недостатки идеографической историографии. Определенную роль сыграл и уход в изучение исключительно политической истории. Вызывали недовольство попытки уменьшить целый ряд социальны факторов, историю массовых движений, социальных конфликтов.
Под прямым воздействием НТР произошел процесс сциентизации и оптимизации истории. Сформировалось направление Новой истории. Историки этого направления не противопоставляли историю естественным наукам, наоборот, верили в их сотрудничество. Они выступали за междисциплинарные исследования. Главная линия обновления исторической науки – освоение междисциплинарных методов: социологических исследований, методов точных наук. Это вновь привело к возрождению гносеологического оптимизма.
В поисках новых методов теоретики обратились к структурализму, идеи которого были разработаны французскими учеными и изначально применялись в лингвистике, а потом были применены на другие науки. Сторонники структурализма видели миссию в максимальном устранении субъективизма из процесса познания. Таким образом, они предлагали этот фактор уменьшить. Нужно надлежащим образом выбирать объект исследования, а также применять новые методы в процессе познания.
С этой целью они выделили категорию бессознательных структур, которые максимально свободны от субъективных моментов. Они включили экономические отношения, системы обычаев и традиций, мифологию, верования и т.п. Для устранения субъективного элемента они видели во внедрении множества методов, почерпнутых у естественных наук.
В качестве главного объекта исследования были выдвинуты общественные структуры, изучение социально-экономических проблем, массовых явлений, внутреннее состояние общества и его отдельных групп. Важными элементами нового метода стал междисциплинарный подход и количественный метод.
Появилась количественная или квантитативная история. Вначале количественная история использовала традиционные статистические приемы для подтверждения неких исторических факторов. Затем количественный метод стал применяться при компьютерной обработке источников. Исследователь предварительно строил теоретическую модель какого-либо процесса – чаще всего это касалось экономического развития. Затем приводились в пригодную для компьютерной обработки форму статистические данные, и дальше с помощью компьютера проверялась правильность теоретической модели. При этом круг источников, приспособленных для исследований, стал расширяться – переписи населения, церковно-приходские книги, брачные договоры.
Благодаря компьютеризации на Западе все делопроизводство стало компьютеризироваться, и эти данные перестали быть бумажными.
Широким полем применения количественных методов стала новая экономическая история. В рамках новой истории сформировался ряд новых дисциплин. Большим полем для применения количественных методов стала новая экономическая история, в которой основной материал и выражен в цифрах. Новые методы позволили также на основе многочисленных новых и серийных источников выстраивать целые модели отдельных явлений, подтверждать некие теоретические разработки.
Другой областью применения количественного анализа стала новая политическая история, в рамках которой стали анализировать данные избирательных кампаний, проводились голосования в различных органах, декларировалась позиция политических партий, исследовалось электоральное поведение избирателей. Новая социальная история стала изучать социальные структуры и социальные процессы в обществе. Она наиболее богата на смежные исследования, и появление в рамках этой истории субдисциплин. Появилась новая рабочая история, история этнических меньшинств, история женщин и гендерная история, история семьи, городская история, локальная история. Количественная методология использовалась, но главным стал междисциплинарный подход, и использование методов социологии, исторической антропологии, психологии, демографии и филологии. При этом особенно часто историки обращались к социологическим методам, именно у социологии был позаимствован контент-анализ. В социологических исследованиях была разработана теория конфликта.
Шел обмен идеями между различными национальными школами. Во Франции это были очередные поколения школы анналов, в Англии – направление народной истории, группа демографов-историков в Кембридже и Оксфорде, рядом университетов в Германии, центрами социальной истории в США, итальянскими историками. Новая историческая наука получила распространение в США, в Латинской Америке. И даже отклики к концу 1970-ых добрались до Советской историографии. В каждой национальной историографии историческая наука имела свою специфику.
Во Франции эти тенденции проявились раньше, чем где-либо. Возникла социологическая школа Эмиля Дюркгейма и научный центр исторического синтеза Анри Бера. Оба считали главной задачей исторический синтез на базе тесного взаимодействия истории и социологии. Под влиянием их идей и сформировалась в 1930-ые школа Анналов, долгое время господствовавшая во Французской историографии. Новая историческая наука во Франции была связана с этой школой, но по ряду показателей отличалась от нее.
На первый план во Французской историографии выдвинулась антропологическая история – изучение повседневности, истории семьи, болезней, сексуальных отношений и т.п. Также во Франции получила распространение история ментальностей. Бурным цветом расцвела историческая наука в США, где освоение истории началось еще в 1950-ые. Большую роль в этом сыграло развитие теоретической и прикладной социологии. Именно в США Толкотом Парсонсом была разработана теория социального конфликта. В США новая историческая наука развивалась успешно, бурно, охватила все проблемные области.
В 1962 был создан при Мичиганском университете межуниверситетский консорциум политических и социальных исследований. Он стал собирать в архиве новые виды источников, включая перфокарты и электронные носители с данными о выборах, переписях населения. Информация касалась не только США, но и других стран. К концу 1970-ых исторические исследования с применением компьютерных методов велись в 600 американских ВУЗах. Очень широко представлена в американской исторической науке социальная история. Ее формирование началось под влиянием европейской историографии- школы анналов, новой социальной истории.
Важную роль в ее развитии сыграли массовые общественные движения 1960-ых, которые подрывали идею теории консенсуса. В рамках новой социальной истории в США выделилась история фермерства, рабочих, предпринимателей, расовых и этнических обществ, групп, женская история, история социальных ячеек, семья, родственные связи, история социально-территориальных общностей, поселков, городов, штатов.
В Великобритании были свои предпосылки формирования новой исторической науки. Они были заложены в межвоенный период, когда там сформировались в качестве новых исторических дисциплин английская экономическая и социальная история. Важную роль в формировании новой исторической науки в Великобритании сыграл ряд прогрессивных течений – неолиберальное, радикально-демократическое, неортодоксального марксизма. В конечном итоге получили широкое признание такие персонажи, как Эрик Хобсбаум, Эдвард Томпсон, Джордж Рюде, которые в своих исследованиях сочетали методологию новых подходов с элементами неортодоксального марксизма.
В Германии имели место трудные условия для формирования новой исторической науки, сказывалось победоносное торжество идеографических методов историографии, в рамках которой было невозможно сближение истории с другими дисциплинами. Лишь немногие из немецких ученых выступали за подобного рода сближение. Одним из них был социолог Макс Вебер. Лишь в 1960-ые годы в связи с изменениями экономики, общественно-политической жизни стало возможно усиление неолбиеральной тенденции, сформировалось новое поколение историков, чуждых немецкому идеалистическому историзму. Появились труды с использованием междисциплинарных подходов – их писали Вернер Конце, затем Ханс Ротфельс и Теодор Шидер.
Своим вниманием к антропологическим проблемам социальная история ФРГ напоминала французскую социальную историю, но были и отличия – нелюбовь к школе Анналов за симпатии к марксизму. В конце ХХ века в ФРГ сложилась школа повседневной истории, которая отразила стремление возвратиться к рассказу об истории маленького человека. У сформировавшейся новой исторической науки были как очевидные положительные, так и негативные стороны.
Плюсы:
- Она смогла преодолеть крайний субъективизм, характерный для идеографической историографии середины ХХ века.
- Опираясь на количественные методы, она смогла проанализировать огромный пласт источников, включая статистику, однородные факты, что было не под силу при использовании старого описательного метода.
- Овладение методологией других дисциплин помогало глубже постичь события прошлого, посмотреть их во взаимосвязи с настоящим. Обновились предмет, проблематика исторических исследований. Были опровергнуты многие стереотипные представления.
МИНУСЫ:
- Она по-прежнему не выработала общую теорию исторического процесса;
- Использование междисциплинарного подхода привело к еще большему дроблению историю, к возникновению ряда субдисциплин;
- Язык исследований. Работы, особенно по экономической истории, изобилуют массой цифр, статистических данных. Из-за этого они трудно читаемы не только любителями, но и профессионалами.
Все это привело к отторжению и коммунизации истории.
3) Конец 1980-ых гг. – наши дни.
Во второй половине ХХ века произошло масштабное расширения взаимодействия истории с другими науками. Возникли новые объекты исторического исследования, был вовлечен в оборот огромный массив источников, выработан целый ряд принципиально новых подходов к анализу источников, как традиционных, так и новых. Но при этом продолжал усиливаться разрыв между историей для профессионалов и историей для всех остальных. Эту ситуацию усугубляло распространение постмодернистского взгляда на историю, лозунг которого: «Каждый сам себе историк». В связи с этим принцип взгляда на историческое исследование, которое должно базироваться на достоверных источниках, перестал поддерживаться.
ВТОРОЙ ВОПРОС. Одним из факторов, оказывавших серьезное влияние на процессы в мире, стала глобализация. Глобализация относится к экономической сфере, но влияет на динамику всех процессов в мире. Быстро развиваются коммуникационные, компьютерные технологии, СМИ. Глобализация породила ряд проблем, известных как глобальные. И вопрос об их изучении и методах решения прозвучал уже давно, еще в конце 1960-ых. Римский клуб предложил заняться разработкой и изучением глобальных проблем современности – угроза новой мировой войны, проблема растущего социального неравенства в мире между группами стран, комплекс экологических проблем, проблема невозобновляемых энергоресурсов, демографическая проблема и т.п.
Одна из проблем проявился интерес к историческим трансформациям климата, ландшафтов, что вылилось в возникновение и становление экологической истории. Кроме того, заметным проявлением интеллектуальной реакции на глобализацию, стал рост исследований по проблемам миграции, по этническому самосознанию, его росту. Эти глрбальные проблемы оказались в центре внимания международных конгрессов, проходивших в 1990-ые и в 2000-ые года.
Усилия по изучению и осмыслению глобальных процессов привели к появлению новых научных и образовательных программ, в частности, в Кембриджском университете, которая называлась «Глобализация в исторической перспективе». Она включала в себя темы по истории глобализации, по изучению глобальных взаимосвязей, по истории международных институтов, связанных с процессом глобализации, по проблеме интернациональной истории. Под межнациональной историей англичане понимали историю отношений между индивидами и культурами, включая тех индивидов, которые одновременно принадлежат к нескольким культурам, или индивидов, которые меняют свою идентичность.
Очевидно, что в век глобализации продолжает меняться положение Европы. Идет процесс пересмотра таких понятий, как Всемирная история и Европейская история. Известный американский историк Джон Гиллис в своем докладе «О состоянии изучения европейской истории в американских университетах» констатировал неопределенность, что есть история Европы, и что есть Европа вообще. Меняется сам облик Европы. Во-вторых, очевидно изменяется отношение Европы с остальным миром. Европа утратила центральное положение как в пространственном, так и во временном (темпоральном) отношении. Она перестала служить моделью и мерилом прогресса. Но ни одна другая региональная история не заступила на место Европейской в качестве исторического образца.
Что касается господства новой исторической науки, оно завершилось в 1980-ые. В конце ХХ века развернулся процесс гуманизации истории. К началу XXI века многие теоретики заговорили о серьезном изменении образа исторической дисциплины и профессии историка. Эту ситуацию в литературе оценивают как антропологический переворот, который имеет ряд свойств:
1) Происходит очевидный отказ от духа сциентизма и сопутствующей ему макропроблематики. Осознание неоднородности культуры привело к актуализации исследований на микроуровне.
2) Важнейшей чертой антропологического переворота стала гуманизация истории, а именно возвращение обстоятельств к культуре человека. Об этом писал Марк Блок. Во времена Марка Блока это было невозможно, но потом времена изменились, и во многих странах выдвинулись дисциплины, во Франции занимавшиеся историей ментальности, в ФРГ историей повседневности, в Великобритании социальная история, а в Италии микроистория.
3) Вместо концепции о том, что историк должен быть объективным, вновь заговорили о необходимости постоянной авторефлексии. От историка требуют постоянно помнить о себе в процессе познания, широко используются идеи о диалоге историка и источника. Большое место занимают проблемы интерпретации текста и его адекватного прочтения или дискурса текста. Под дискурсом понимается внутренний мир текста, присущие конкретному тексту законы существования и функционирования.
4) Важным принципом современной историографии стала меняющаяся форма изложения. Тренд возвращения от наукообразного стиля к более литературному – нарративному. Нарратив – повествовательная форма изложения материала с использованием не столько наукообразного, сколько литературного стиля изложения. История повсеместно усиливается элементами рассказа, целью может стать яркая презентация, направленная к разуму читателя и к его чувствам.
5) Осознанный как данность плюрализм в отношении других концепций. Происходит признание бесспорной ценности разных концепций, переосмысление многих подходов, при этом ни один из них не должен абсолютизироваться. Наоборот, многообразие смыслов предполагает их диалог. Подчеркивается преемственность, возможность выбора методологии, анализа, провозглашается синтез традиций. Черты этого нового подхода исследователи выделили в двух классических трудах первой половины 1980-х. Их авторы американские исследователи Натали Земон Девис и ее работа «Возвращение Мартина Герра», а второй труд – эссе «Великая Казнь кошки» профессора Принстона Роберта Дантона. Это эссе в качестве одной из глав он включил в книгу «Кошачье побоище и другие эпизоды французской культурной истории».
В обоих случаях историки брали за основу забавный эпизод и строили на его основе концепции с далеко идущими выводами. В основу книги «Возвращение Мартина Герра» лег забавный случай во Франции XVI века. В одной южнофранцузской деревеньке пропал местный житель Мартин Герр. Как потом выяснилось, он ушел воевать за Испанию. Через несколько лет появился его двойник, который полностью заменил его, даже в семье. Его звали Арно де'Тилль. И все его признали в качестве Мартина Герра. Пока не появился донос, все вскрылось, и двойника приговорили к смерти. Его сторона подала апелляцию, дело попало в Тулузский парламент. Тут апелляция полностью решилась в пользу самозванца, но появился настоящий Мартин Герр, и Арно де'Тилля повесили.
Натали Земон Девис начала реконструировать мотивы поступков этого человека. Она реконструировала образы, стандарты поведения в южных регионах Франции. В итоге она нарисовала образы двух маргиналов с кризисом идентичности, которые не смогли органически вписаться в жизнь своих деревень, где им довелось родиться и вырасти.
Автор эссе «Великая Казнь кошки» профессор Роберт Дантон взял события 1730-ых гг. Там речь шла о Николя Конте, служившем подмастерьем в типографии. Его и товарища не сажали за стол с хозяевами, кормили плохо. В итоге они стали по ночам устраивать кошачьи концерты под окнами хозяев, не давая им спать. Хозяин поручил им разобраться с котами, а они убили любимую кошку хозяйки и обставили ритуал казни.
Роберт Дантон задался вопросом о природе этого веселья. Это показатель дистанции, отделяющей нас от рабочих XVIII века. Эта история – повод поразмыслить об иной, отличной от современной, ментальности, изучить чужую систему.
Историк истолковал это происшествие как косвенное проявление социальной напряженности в отношениях между подмастерьями и семьей мастера. Социальный статус подмастерьев в XVIII веке понизился, ранее они были младшими членами семьи, а теперь оказались на положение домашних животных. И они стали бороться с животными, в частности, с кошкой.
Дантон стал заниматься изучением ментальности городских низов, стремился пересмотреть традиционные позиции по отношению к французской революции. Ментальность городских низов в годы Великой Французской революции скорее определялась старыми ментальными традициями, чем новыми революционными взглядами.
В конечном итоге, на рубеже двух веков наступил очередной период методологических поисков в истории, в ходе которого должны быть рождены новые концепции, формируются научные стратегии, и пример этому – формирующаяся сейчас новая культурная история и четвертое поколение школы Анналов во Французской историографии. Меняется и будет меняться облик исторической дисциплины, ее положение в обществе. В XIX веке общественный и социальный статус истории и историка был высок, однако ХХ век и осмысление его драматического опыта подорвали убежденность в пользе и статусе истории как учителя, а общества – как прилежного ученика. Однако, обозначенный на рубеже тысячелетий стык может вернуть истории утраченные позиции, центральное место в общественных науках.
Цель публичной истории – распространение представлений о ремесле историка за пределы узко научного круга. На современном этапе историки задаются целым рядом вопросов, ответы на которые могут быть найдены или не найдены. Каким будет место истории в системе научных дисциплин, в культурной иерархии общества, что происходит с функциями исторического знания, сможет ли история дать ответы на процессы глобализации, на развитие новых технологий, каковы должны быть задачи историков? Может ли история продолжать учить жизни? Эти и другие проблемы сознаются всеми ведущими историческими школами, которые могут придерживаться разных взглядов.
НОВАЯ НАУЧНАЯ ИСТОРИЯ В ИСТОРИОГРАФИИ США ВТОРОЙ ПОЛОВИНЫХХ ВЕКА