— Хорошо, — сказал Брек. — Значит, мы должны найти семя и уничтожить его.
— Если Моандер не может его найти, — сказал Акабар, — то как мы должны его искать?
— При помощи путеводного камня, — возбужденно предложил Брек.
Путеводец покачал головой и объяснил:
— Это не получится, если ты не имеешь четкого представления о том, что пытаешься искать.
— Мы можем попробовать, — предложил следопыт.
Путеводец отдал Элии волшебный камень, и Элия сосредоточилась на песне.
Казалось, что она ощущает нетерпение и возбуждение, идущее от Моандера. Хотя путеводный камень засветился в ее руках, он не выдал луча света.
— Эй! — взволнованно крикнула Оливия. — Может быть, путеводный камень и есть это семя! Может, он светится, чтобы указать на себя!
— Держи свое воображение при себе, маленькая богиня удачи, — предостерег Путеводец. — Это невозможно. Моандера и близко не было рядом с камнем.
— Нет, — сказал Акабар. — Камень был у Элии в прошлом году, когда она освободила Моандера из его тюрьмы в Айлаше, и Дракон использовал его, чтобы следовать за божеством, когда оно создало проход, чтобы попасть в Вестгейт.
Хотя Моандер действительно никогда не притрагивался к нему, божество было достаточно близко к камню.
— Ксаран ничего не говорил про камень, и я бы знал, если бы кто-то что-нибудь в нем изменил, — возразил Путеводец.
— А ты бы сказал нам, если бы узнал? — с подозрением спросил Акабар. — Откуда нам знать, что Моандер не управляет тобой?
— А откуда нам знать, что он не управляет тобой? рявкнул Путеводец.
Чтобы восстановить былое единство, Грифт сказал:
— Дракон не чувствует в Путеводце зла.
Элия перевела слова мага, Дракон кивнул, чтобы подтвердить ее слова.
— Но с Акабаром что-то случилось, — сказала Оливия, вспомнив подслушанный разговор. — По крайней мере, так думает Зара.
— Что это значит, жрица? — потребовал Брек.
Зара опустила глаза, она не могла отрицать слов Оливии, но не хотела выступать против своего мужа.
— Мной не управляют, меня просто околдовали, — вздохнул Акабар. — Это колдовство, которое всегда чувствуют женщины. Кайр напоила меня приворотным зельем, чтобы я последовал за ней к Моандеру.
Элия заметила боль на лице Брека. Он и так достаточно горевал из-за гибели Кайр. Известие о том, что полуэльф использовала волшебство, чтобы соблазнить другого мужчину, было для него ударом.
— Грифт может снять приворот, — сказал Путеводец. — Тогда Моандер не сможет использовать твою любовь к ней против нас.
— Брек тоже любил Кайр, — возразил Акабар. — Хочешь ли ты попытаться расколдовать его? Кайр была красивой и талантливой женщиной. Почему мы оба не можем вспоминать ее с любовью? Не трать свое волшебство, маг, — сказал он Грифту. — Теперь, когда Кайр мертва, неважно, что я к ней чувствую.
— Он прав, — согласился Брек.
Только Элия заметила боль на лице Зары. «Это так похоже на Акабара, — подумала воительница, — думать о том, что неважно, если он любит другую женщину. Он ожидает, что Зара разделит его внимание с другими его женами и прочими женщинами, которых он пожелает.» Элия поняла, что если бы не дружба с Драконом, Путеводцем и Оливией, она тоже могла бы принять долю любви Акабара.
Она почувствовала симпатию к жрице, чувство вины разбудило ее совесть, когда она вспомнила, как надеялась на то, что Акабар влюбится в Кайр и забудет о Заре.
Остальные путешественники уже согласились с мнением Брека по поводу слов Акабара и вернулись к обсуждению вопроса про путеводный камень.
— Согласно твоей истории, Кайр схватила камень как раз перед тем, как ты воспользовался им, чтобы перенести себя в это место, — напомнил Путеводцу Грифт. — Этим утром бихолдер схватил его, когда его уронила Элия. Эти события заставляют предположить, что слугам Моандера он зачем-то нужен.
— Может быть, они просто хотят воспользоваться им, чтобы найти свое семя, — возразил Путеводец.
— Это возможно, — сказал Грифт, — но это не опровергает предположения, что камень и есть семя.
Путеводец нахмурился.
— Моандер двигался по земле от Айлаша вглубь Эльфийского Леса. Бог мог оставить свою силу где угодно. Семя может быть практически чем угодно.
Оливия обругала себя за предположение о камне. Бард обожает камень, и если остальные будут настаивать на его уничтожении, Путеводец будет вне себя от злости. Она напрягала мозги в поисках способа убедить остальных, что идея была неверна. К счастью Элия смогла найти решение, которое не придумала хафлинг.
— Моандер никогда не выбрал бы камень, чтобы хранить семя, — сказала девушка. — Вместилище семени должно открыться, чтобы выпустить семена подчинения, но если откроется путеводный камень, то освободится парастихийный лед в его центре, и семена погибнут от холода.
— Да, — согласился Грифт. — Это правда.
Оливия с облегчением вздохнула, когда Элия вернула Путеводцу его камень.
Бард внимательно изучал драгоценность.
— Ну, если мы не можем найти семя, — сказал Брек, — то придется вернуться к первому плану. Мы должны уничтожить новое тело Моандера прежде, чем его слуги смогут найти семя и воскресить божество. Ты готов перенести нас в Поющую Пещеру? — спросил он Путеводца.
— Как только я отправлю Элию в какое-нибудь безопасное место, — сказал бард.
— Что? — воскликнула Элия.
— Моандер однажды использовал тебя. Он попробует вновь, — сказал Путеводец. — Я не хочу, чтобы ты была даже близко от него.
— Путеводец, зачем ты сделал меня воительницей, если не для битвы? — резко спросила Элия.
— Чтобы ты смогла защитить себя, если у тебя будут проблемы, — ответил Путеводец. — Я не ожидал, что ты будешь искать драки. И уж точно я не мечтал о том, чтобы ты пыталась уничтожить злое божество.
— Подумай, бард, — сказал Брек. — Нет времени для отеческих чувств. Элия хороший боец. Она нам нужна.
— Ее присутствие может защитить от волшебного обнаружения слугами Моандера, — прибавил Грифт.
— Это может Зара, — возразил Путеводец.
— Но Элия может спеть еще одну песню души, которая поможет нам победить Моандера, — настаивал Грифт.
Путеводец уставился на Грифта.
— Я не хочу, чтобы ты использовал ее для пения песен души.
— Только ты можешь использовать ее для того, чтобы петь твои песни, да, Путеводец? — спросил Акабар.
— Прекратите это! — закричала Элия. — Никто меня не использует! Я сама выбираю делать мне это или нет. — Повернувшись к Путеводцу, она уперла руки в бока. — Дракон — мой брат. Его племя — мое племя. Отец, ты должен помнить об этом. Я собираюсь помочь сауриалам, и ты не должен меня останавливать. Грифт наблюдал за долиной, он может перенести меня, если ты не захочешь.
— Час назад даже мысль о Моандере наполняла тебя страхом, — напомнил ей Дракон.
— Неважно, — упрямо сказала Элия. — Я не останусь позади.
— Замечательно, — холодно ответил Путеводец.
Элия выглядела так, как будто бард ударил ее.
Оливия хорошо понимала, что чувствует и думает девушка. Элия была готова к какому-нибудь компромиссу, как часто приходилось делать Оливии во время общения с Путеводцем. Оливия решила, что она не может этого позволить. Подбежав к Путеводцу, она толкнула руку барда в руку Элии и сказала:
— А теперь успокоимся и поехали.
Путеводец раздраженно посмотрел на Оливию, но к собственному удивлению, понял, что стал слишком суеверно относиться к инстинктивным поступкам Оливии, чтобы противиться им. Крепче сжав руку Элии, он посмотрел на нее.
Она грустно улыбнулась ему.
— Я не хотел тебя обидеть, — сказал он.
— Знаю, — ответила она.
Остальные быстро взялись за руки. Бард пропел несколько нот, и перемещающее сияние камня окружило их.
* * * * *
Рот Моандера внезапно подняла взгляд от нового тела Моандера. Повинуясь Моандеру, управляющему ею, она закричала:
— Соберите летунов. Наложите на них заклинание невидимости. Они должны осматривать долину.
Несколько меньших слуг бросились выполнить приказ высшей жрицы божества.
Они начали карабкаться вниз с огромной кучи растительности, которая скоро станет обиталищем Моандера.
У Корал упало сердце. Когда ее волшебное видение Ксарана и Безымянного Барда исчезло, она была уверена, что воительница Элия спасла барда.
— Нет, моя жрица, — прошептал в ее голове Моандер. — Я чувствую силу семени. Бард принес его в долину. Я говорил тебе, что он подчиняется мне.
— Тогда почему он не принес семя прямо к тебе? — дерзко спросила Корал. — Почему тебе нужны летуны, чтобы искать его?
Моандер не обратил внимания на ее колкости.
— Несомненно, с Безымянным будет моя прислужница Элия, — сообщил бог Корал. — А где Элия, там и паладин. С ним надо обращаться осторожно. Эта честь будет предоставлена тебе, Корал. Победитель будет рад тебя вновь увидеть… поначалу.
Корал посмотрела на землю далеко от вершины нового тела божества. «Если я смогу подойти достаточно близко к краю для прыжка, — подумала она, — я покончу с этой пыткой».
Удивительно, но казалось, что Моандер не заметил ее мыслей и не взял под свой контроль ее тело. Прошептав имя ее прежней богини, Корал подбежала к краю зеленой горы и бросилась с нее. Она стала плавно, как перышко опускаться вниз.
На земле под собой она видела подчиненного Моандеру волшебника, глядящего на нее. Бог использовал тело волшебника, чтобы сотворить заклинание падающего пера. Попытка самоубийства оказалась неудачной.
— Но теперь я знаю, — услышала она голос Моандера. — Я знаю, как далеко ты можешь зайти. Я должен держать тебя на коротком поводке? Ты и только ты одна принесешь в жертву Победителя, и никого другого — как только ты посеешь семя, чтобы воскресить меня в Королевствах.
Подобно дождю слезы Корал полились на землю. Чуть позже она приземлилась.
Повинуясь.. Моандеру, она поднялась и побрела прочь, чтобы приготовиться к захвату Дракона и Элии.