Римское право классического и постклассического периодов

Законы XII таблиц — послужили надеждой опорой для регулиро­вания сравнительно простых товарных, семейных, наследственных и т.п. отношений. Отсюда и то внешнее почтение, которое придавалось Законам XII таблиц в более поздние времена, когда их практическое при­менение либо вовсе исключалось, либо стало минимальным.

В результате непрестанных войн Рим вышел за пределы своей пер­воначальной территории, завоевав Италию, а вслед за тем многие евро­пейские и азиатские провинции.

В течение всего этого времени происходит непрерывный рост ре­месленной и торговой деятельности Рима. Формируется сословие всад­ников, чьей профессией становится торговая и промышленная деятель­ность. С завоеванием испанских серебряных рудников в Риме стали че­канить полноценную серебряную монету и это в значительной степени стимулировало развитие финансовых операций разного рода, включая кредитные.

На новой экономической основе вырастает новое право, ибо пра­во Таблиц стало уже неприменимым или не давало должного руковод­ства вообще. В этих исторических условиях выступают на сцену прето­ры — в качестве толкователей и творцов права. Они заложили основы римской классической юриспруденции, которую разрабатывали как на­ряду с ними, так и после них римские «классические» юристы, такие как Ульпиан, Цельз, Папиниан и др.

Уходит в прошлое юридический формализм, пронизывающий За­коны таблиц. Получают признание принципы равенства сторон право­отношения, справедливости, доброй совести и др. когда право проти­воречит справедливости, писал Ульпиан (умер в 2§8 г. н.э.), следует предпочесть последнее и, таким образом, справедливость имеет пре­имущество перед строгим пониманием права. "

Не посягай на самый текст Таблиц, римские юристы изобрели эф­фективный способ их корректировки, а затем и игнорирования. Оба претора — цивильный (рассматривал споры между римскими гражда­нами) и перегрйнский (рассматривал споры между негражданами) — приобрели право издания эдиктов, которыми они не только заявляли о своем вступлении в должность, но и стали все смелее творить новое право Рима. Эдикты преторов, все более расходясь с нормами Таблиц, облегчали товарооборот, снимали формализм старого права, разрешали то, что запрещалось или игнорировалось Таблицами. Таким образом в Риме появляется новый авторитетный источник права надежно защи­щаемый претором.

Каждый новый, вступая в должность, по укоренившемуся обы­чаю подтверждал эдикт своего предшественника, прибавляя при не­обходимости что-нибудь новое, то, что он брался защищать среди уже узаконенных или только еще возникавших правоотношений. Так возникает — наперекор праву XII Таблиц — новое т.н. преторское право.

Но для того, чтобы претор мог с достаточной эффективностью за­щищать то, что он считал должным и справедливым в праве, нужно было изменить его положение в процессе.

Около 150 года до н.э. в гражданском судопроизводстве Рима про­исходит подлинный переворот. Как и прежде сохранялись две стадии процесса. Как и прежде решение дела передавалось судье, назначенно­му претором. Но судья этот был уже не свободен в своих действиях. Он обязан был следовать приказу претора, выраженному в виде формулы. Отсюда и название новой формы процесса: формулярный.

Формула состояла из трех частей: интенции, эксцепции, и кондем-нации. Интенция заключала в себе требование истца, эксцепция — воз­ражение ответчика, кондемнация — приказ претора судье.

Возникает новая форма собственности, отличная от квиритской. Ее называют «преторской» или «бонитарной» (от слов «ин бонис» — в имуществе). Охраняет ее претор, его защита. Следствием новых поряд­ков было стирание граней между манципируемыми и неманципируемыми вещами.

В том же направлении, что и претор, действовали и другие твор­цы нового, «классического» римского права: юристы, получавшие от императоров право обязательных для всех «консультаций»; эдикты им­ператоров; постановления сената. Так постепенно сложилась система источников (форм) римского классического права (см. схему 18).

Окончательно был определен статус лица и правоспособности (см. схему 19).

Стремясь навести порядок в судах, византийский император Юс­тиниан (483 — 565) поручил немногочисленной коллегии выдаю­щихся юристов составить: 1) систематический свод римско-визан-тийского гражданского права, получивший название «Институций»;

2) систематический свод императорских предписаний («конститу­ций») и, наконец, 3) т.н. Дигесты, что может быть переведено как «собрание юридических текстов». Авторы Дигест включили в Диге­сты наиболее значительные консультации, мнения и определения 39 выдающихся римских юристов II в. до н.э. — III в. н.э. Было изучено 2000 книг, из которых взято 150 тысяч строк. Больше других цитиру­ются Ульпиан, Павел, Целез-сын, Лабеон, наконец, наиболее почи­таемый из римских юрист Эмилий Папиниан (умер в 212 г. н.э.). Дигесты состоят из 50 томов, разбитых на книги и титулы. В Сред­ние века были прибавлены еще и параграфы. В совокупности с дру­гими частями юстиниановой кодификации Дигесты образуют основу «Свода римского права» (название это исходит от французского юриста Готофреда (1549 — 1622)).

Право частное и право публичное (см. схему 20). По воззрениям римских юристов всю совокупность правовых велений следует делить на две части: право частное и право публичное. К последнему, по изве­стному определению уже упоминавшегося нами Ульпиана, принадле­жат все те нормы, которые «относятся к положению римского государ­ства» как целого; напротив, частное право имеет дело с тем, что касает­ся «пользы отдельных лиц» (Дигесты, 1.1.2).

Право народов. Старое римское право получило название цивиль­ного права, права римской общины. Преторское право развивалось и наряду с цивильным, и в противоречии с ним. Наконец, третьим эле­ментом римского права становится с течением времени т.н. право на­родов — юс гентиум.

Свободное от римских традиций, юс гентиум отличалось боль­шей гибкостью, нежели цивильное, включая Преторское право, оно ши­роко черпает правовые нормы из права и торговых обыкновений дру­гих стран античного мира, находившихся либо в торговых отношениях с Римом, либо попадавших под его господство. Мы имеем в виду и ан­тичную Грецию, и Древний Египет, а вместе с ним и другие восточные влияния. Перегринский претор (с 242 года до н.э.), творец «права наро­дов», находился в постоянном общении с претором цивильным и осо­бенно в тех случаях, когда какая-либо из сторон в судебном споре при­надлежала к перегринам.

Благодаря формулярному процессу усложнившиеся экономические отношения получили надежную защиту. Происходит неизбежное в со­здавшихся условиях сближение цивильного и преторского права. Влия­ние «права народов» было особенно велико в области оборота недви­жимости и договорного права Рима. Теоретическая же разработка пре­торского права находилась под постоянным влиянием знатной гречес­кой философии, усвоенной выдающимися представителями римской юридической науки и практики.

К «праву народов» римские юристы относили как установление рабства, так и отпущение рабов на волю, поскольку они знали, что и то, и другое не является собственно римским институтом, а также и такие гражданские правоотношения как «разделение имуществ, учреждение торговли, купли-продажи, найма, обязательства, за исключением тех, которые были введены собственно римским правом» (Гермоген, первая книга юридических отрывков). Другой выдающийся римский юрист, а именно Гай, прибавляет к сказанному: «Все народы пользуются частью своим собственным правом, частью правом, общим всем людям» (Ин­ституции, кн. 1-я).

Между тем и другим могут быть различия; письменная форма обя­зательств была, по свидетельству того же Гая, принята у перегринов и только впоследствии перенята римскими гражданами,

Владение (см. схему 21) определяется в римском правев качестве фактического господства лица над вещью, соединенного, естественно, с желанием осуществлять эту власть для себя. В отличие от собственни­ка владелец не имеет права распоряжения, то есть определения судьбы вещи: пользования ею, передачи в залог, дарения, перехода по наслед­ству и т.д.

Самым распространенным видом владения было владение про­винциальной землей. Ею можно было «пользоваться», т.е. извлекать, присваивать приносимый ею доход', однако право собственности на провинциальную землю принадлежало римскому государству, и владе­лец, соответственно, был обязан платить ему специальный налог.

Таким образом, как видим, можно владеть вещью, но не иметь на нее права собственности. И, с другой стороны, нередко случается, что собственник — по той или иной причине — лишен фактического гос­подства над вещью, а значит и владения.

Из существа владения вытекает, что основанием для его возник­новения служит прежде всего оккупация (захват вещи), сопряженная с намерением держать эту вещь для себя, иметь ее в своей власти. При этом непременно: захват этот не должен быть ни тайным, ни на­сильственным: вор никогда не будет законным владельцем украден­ного: напротив, он «всегда в просрочке», т.е. считается незаконным вла­дельцем с самого момента кражи со всеми вытекающими для него не­благоприятными следствиями (изъятие украденного, многократный штраф). Нельзя сделаться законным владельцем с помощью купли-про­дажи, дарения, мена, наследования, то есть всяким таким способом пе­рехода вещей, которое порождают право распоряжения, а значит право собственности.

. Таким образом, владение возникает из добросовестного — без при­менения хитрости или насилия — пользования вещью, собственник ко­торой либо не известен, либо безвестно отсутствует, либо не оказывает сопротивления. Беспрепятственно могут быть «захвачены» и присвоены заброшенные земли, дикие звери и рыбы, впервые открытые клады и пр. Одним словом, вещи, не находящиеся в чьей-либо собственности.

Владение не может, не должно быть вечным', этому препятствует экономический интерес. Нужно, чтобы владелец был заинтересован в улучшении владения, особенно земельного владения, чтобы он отно­сился к нему как к своей собственности (удобрение, орошение, огора­живание и пр.).

На помощь владельцу, если он владелец добросовестный, прихо­дит приобретательная давность. Сроки приобретательной давности время от времени менялись — от двухлетнего владения землей по Зако­нам XII таблиц до 30-летнего по законам поздней империи.

Практическое значение института владения заключалось в той за­щите, которую ему давало римское право. До тех пор пока лицо, заявля­ющее о себе как о собственнике вещи и требующее ее изъятия у несоб­ственника-владельца, не докажет законности своих притязаний и не добьется соответствующего судебного решения, претор окажет владель­цу всю возможную защиту, включая интердикт-приказ о недозволен­ности самовольного захвата оспариваемой вещи. Отсюда и поговорка «блаженны владеющие», ибо бремя доказывания — самое трудное в со­ответствующих обстоятельствах лежало на истце.

Близким к владению — по своей юридической природе — римс­кие юристы считали и т.н. держание или, говоря иначе, «посредствен­ное владение». Под держанием точно также понимали пользование, лишенное права распоряжения. Однако в данном случае речь шла о ве­щах, собственник которых известен и не устраняется от извлечения доходов, приносимых вещами. Держание создается наймом квартиры, орудий труда, рабочего скота и пр.

Владение — всякое — прекращается как с отпадением фактичес­кого господства лица над вещью, так и с отпадением самого намерения владеть ею для себя.

Право собственности. Сервитут (см. схему 22). Определение права собственности, заимствованное многими современными коди­фикациями, было дано римскими юристами. Они понимали под ним наиболее полное, наиболее абсолютное право пользоваться и распоря­жаться вещами с теми лишь ограничениями, которые установлены договором или правом.

Пользоваться — значит извлекать выгоду, приносимую вещью, распоряжаться — значит определять ее судьбу.

Основные правомочия собственника:

право владения, право пользования, право на извлечение плодов, право распоряжения, право истребовать

Когда мы говорим «наиболее абсолютное» право распоряжения вещами (а не «абсолютное»), нужно иметь в виду ограничения, установ­ленные законом, и это очень важно для понимания института собствен­ности вообще. Собственность есть, кроме того. господство прямое, не­посредственное, исключительное (то есть с устранением всякого тре­тьего лица от посягательства на вещь), легко приспособляемое (то есть как только отпадает какое-либо из ограничений права собственности, собственник автоматически восстанавливает свое исключительное пра­во) и т.д.

Некоторые ограничения права земельной собственности были ус­тановлены Законами XII таблиц: никто, например, не мог сажать дере­вья ближе 5-9 футов от соседнего участка и т.д.

Особой формой ограничения права собственности является сер­витут, то есть «право на чужую вещь». Различались вещные и личные сервитуты. (См- схему 26).

Право проведения воды через чужой участок, вызванной хо­зяйственной необходимостью, есть пример вещного сервитута, ко­торым римское право обременяло одного собственника на пользу другого.

Под личным сервитутом понималось право пожизненного пользования чужой вещью, при сохранности самой этой вещи. Так, наследователь может предоставить в пожизненное пользование (лич­ный сервитут) комнату в доме, которую занимает старая служанка, кор­милица и пр.

Обязательственное право. Типы договоров. Определяя содер­жание обязательства, римский юрист Павел (III в н.э.) писал: «Сущность обязательства состоит в том, чтобы связать другого перед нами, дабы он что-нибудь дал, сделал или предоставил» (Дигесты, 44.7.3).

Соответственно с этим, исполняя обязательство, по словам Гая, «либо из договора, либо из деликта», что значит — из причинения вре­да (см. схему 27).

Неисполнение договора к указанному в нем сроку влечет за собой право на иск. Иски могут быть как личными — когда мы требуем от другого, чтобы он дал или сделал оговоренное, так и вещными — «когда мы предъявляет исковое требование о том, что телесная вещь наша или что какое-нибудь вещное право, например сервитут, принадлежит нам по праву». (См. схему 28).

Для действительности договора необходимо: а) согласие сторон, которые обязываются, и оно не должно быть исторгнуто насилием или обманом («одно показывается, а другое делается»); б) его соответствие праву (закону), (См, схему 29).

Древнейшим типов договора, как мы уже говорили, был договор словесный, вербальный (от латинского «всрбум»—слово). Для его дей­ствительности требовалось произнесение определенных слов: «даю», «сделаю». Вербальное обязательство устанавливалось посредством стимуляции. Вот что говорит по этому поводу Гай: «Вербальное обяза­тельство возникает посредством вопроса и ответа, например, обеща­ешь ли дать что-нибудь? обещаю; дашь ли? дам; ручаешься ли? ручаюсь:

сделаешь ли? сделаю». Не исключено, что в древнейшие времена вер­бальный договор скреплялся еще и клятвой.

С течением времени вербальные договоры стали терять свой строго формальный характер: в конце периода республики стали писать прото­колы о произведенной стимуляции, что, конечно, облегчало положение должника, а вместе с ним позицию претора и судьи, когда в них возни­кала необходимость.

Из обязательства строго словесного стало возникать и мало-пома­лу набирать силу обязательство письменное. Римские юристы и рань­ше всего преторы стали признавать законной, а значит допустимой и защищаемой и эту форму обязательств, получивших название литте-ральных (от «литера» — буква).

Началось, вероятно, с записи в домовой приходо-расходной кни­ге. Затем появляются на свет расписки, составленные по некоему шаб­лону: один обязуется тем-то и тогда-то в пользу другого. Наконец появ­ляется на свет письменный договор в его привычной форме.

В каюое-то время практика вынудила римских юристов выделить в особую группу контрактов такие, которые стали называть реальными. Обязанность исполнения и связанная с ним ответственность наступа­ют по реальным договорам не с момента соглашения, а с момента передачи вещи. Отсюда — от «рее» — вещь — и само название договоров этого типа.

Типичный пример реального договора — договор хранения ве­щей. В понедельник утром одно лицо обязалось перед другим принять на хранение его вещи. Доставить их следовало во вторник. Но как раз в ночь на вторник вещи сгорели от пожара, вызванного молнией. Можно ли требовать, чтобы поклажеприниматель нес ответственность за эти вещи, поскольку он обязался принять их на хранение? Конечно, нет! Его ответственность наступает не ранее того момента, когда вещи, о кото­рых было оговорено, будут ему переданы реально.

То же самое может быть сказано и о таком распространенном до­говоре, каким является договор займа. Договориться о займе можно когда угодно, но ответственность должника наступит не ранее того как он получит валюту займа, во-первых, и по наступлении срока возврата денег, во-вторых. То же относится и к договору ссуды.

Римские юристы проводили строгое отличие между этими до­говорами — займа и ссуды. К договорам займа они относили такие до­говоры, предметом которых являются вещи, наделенные родовыми признаками: деньги, вино, зерно и пр. То есть все заменимые вещи. Это может быть прежде всего сказано о деньгах: мы расплачиваемся с кре­дитором не теми же деньгами, которые нам дали взаймы, а в той же сумме.

С договором ссуды римское право связывали вещи индивидуаль­но-определенные, какими могут быть, например, столовые сервизы, данные по-дружески для семейного праздника приятеля или соседа. Эти вещи незаменимы в принципе: подлежит возврату не всякий сервиз, даже и лучший, а тот именно, который был дан в ссуду. Если, конечно, ссудо­датель и неисправный ссудополучатель не договорятся между собой о чем-либо таком, что сделает иск об ущербе излишним.

Выделение реальных контактов имело важное значение для прак­тики, Претор первым делом выяснял о каком контракте идет речь и если это был контракт реальный, следующим вопросом магистра был «Пере­дана яи сама вещь?» Без этого не было и ответственности.

Последней по времени возникновения и самой важной с эконо­мической точки зрения была группа так называемых контрактов кон-сенсуальных. Они охватывали (не считая договоров займа) все наибо­лее важные виды и формы правоотношений: куплю-продажу, наем ра­бочей силы, скота и помещений, договоры аренды земли, наконец дого­воры товарищества.

Момент наступления ответственности был избран критерием для отнесения сделок к названному типу договоров и в данном случае. Когда же этот момент наступал? Ответ прост: тотчас по заключении соглашения. Отсюда — от римского «консенсус» — соглашение, согла­сие — и само название данной группы договоров.

Деловая активность захватила и такую сферу правоотношений как подряд и наем, относящихся, как уже говорилось, к консенсуальным кон­трактам. Известный римский политический деятель Катон (234-149 до н.э.) упоминает о подряде на постройку виллы: отдельно платилось за возведение стен, отдельно за каждую уложенную черепицу и т.д. римс­кий поэт Гораций сообщает об объявлении: «Здесь стоит подрядчик с рабами».

Хотя и считалось, что «работа за деньги делает человека рабом», наниматься на работу вынуждены были и многие свободные, получая за нее заработную плату.

По мере роста крупных имений и раздробления крестьянских на­делов все более широкое распространение приобретает с конца перио­да республики мелкая крестьянская аренда поля, рабочего скота и пр. Все это — консенсуальные договоры.

Особое место среди них принадлежит договорам купли-продажи. Из договора реального, каким он был при господстве манципации, до­говор купли-продажи сделался в массе своей договором консенсуаль­ным. Ответственность сторон возникает уже не с момента переда­чи вещи, а немедленно по заключении соглашения — в любой из дозво­ленных форм — письменной или устной. Оборот товаров был значи­тельно облегчен.

Лицо, купившее урожай следующего года, то есть «вещь», еще не существующую в природе, как и лицо, продавшее будущий урожай, по­лучали свои выгоды независимо от того, что принесет покупателю распоряжение урожаем: договор вступил в силу с момента соглашения.

В споре о реальном договоре претора интересовало главное: была ли передана вещь. В консенсуальном договоре это обстоятельство не имело значения. Было ли достигнуто соглашение и в чем его суть — вот что было первым вопросом. Повторим: в реальном договоре соглаше­ние без передачи вещи не имело значения ни для той, ни для другой из сторон. В консенсуальном договоре, напротив, именно в соглашении — суть дела: оно должно предусмотреть время и место передачи вещи и т.д. И если контрагент воздерживается от передачи вещи или по соб­ственной воле меняет другие условия соглашения возникает нарушение обязательства. Но само оно остается в силе и может быть предметом судебного спора.

Немалым удобством, облегчающим оборот товаров и заключение контрактов вообще, было и то, что консенсуальный договор можно было заключать заочно, через посредника, письмом и пр.

Римское право обязывало продавца: а) гарантировать покупателя от эвикции, то есть истребления вещи ее действительным собственни­ком; б) предупредить покупателя о скрытых недостатках вещи, не могущих быть обнаруженных при простом осмотре.

Если обнаруживался действительный собственник вещи (когда она была краденой, например) покупатель получал право не только на воз­врат уплаченного, но и на возмещение понесенных им убытков. Если же обнаруживался скрытый недостаток вещи покупатель мог требовать расторжения договора или, если полагал это более выгодным, умень­шения покупной цены.

В период империи дело дошло до того, что продавец стал отве­чать и за те недостатки проданной им вещи, о которых не знал и заведо­мо не мог знать. Для заявления иска по причине обнаруженных покупа­телем недостатков вещи были установлены особые сроки исковой дав­ности: полугодичный для иска о расторжении договора и годичный ради уменьшения покупной иены н возвращения переплаченного.

Обеспечение обязательства (см. схему 30). С утверждением иму­щественной ответственности резко возросло значение залога как наи­более эффективного способа обеспечения обязательства.

Вручение какой-либо ценной вещи кредитору — в качестве сред­ства обеспечения долга — было известно и в глубокой древности. Одна­ко общепризнанным средством побудить кредитора-залогопринимателя вернуть заложенную вещь (по уплате долга, разумеется) был угроза бес­честия. Официальное признание залог получает только в конце периода республики. А в начале империи было постановлено, что при неисправ­ности должника заложенная вещь поступает в продажу с тем условием, что должнику возвращается излишек, вырученный против суммы долга.

Схема 30