Ничего подобного. На старославянском и староболгарском слово вэдь означает мудрость, знание, познание и в этом смысле веда ещё означает книга (сборник) мудрости. И оттого – веда славян означает «славянская мудрость» на чистом славянском языке. Совсем отдельный вопрос, что подобно это значение и в индийском понятии «веда», который, однако, легко объясняется родством с индоевропейскими языками. Тогда напомним, что и древнеславянский язык, и древнеиндийский санскрит принадлежат к одной языковой группе – это восточный индоевропейский (т. наз. «сатем») язык. По этой причине в санскрите имеется ряд терминов, сходных со славянскими – например bhagu (слав. богъ), nhebu (слав. небо, небе), miru (слав. миръ), achram (слав. храмъ), и пр.
Кто есть Вишна бог в Веде Славян – заимствование из индийской мифологии?
В сущности тут в песнях он наиболее вероятно называется Вишенъ богъ, т. е. высший бог, небесный бог и используется как синоним на определённое славянское божество. Этот подход также замечен и в некоторых русских песнях, где употребляется следующее словосочетание – Вышний бог.
Для славянских народов типично, что они называют божества синонимами и эпитетами, так как в славянской вере на произнесение истинного имени бога имелось табу.
Кто есть Шива бога – индийский бог Шива?
Другое заблуждение. Тут правильнее было бы спросить «которая есть бога Шива?», потому что в соответствии с диалектом «бога» имеет явно женский род от слова «богъ» и означает богиня. Таким образом и в польском то же означает. И в болгарском простонародном языке сохранилось определение «как бога», хотя и с изменённым значением. Так и в нашем случае Шива бога есть ничто иное, как извращённая запись имени славянской богини жизни и созидания Живы. Целый контекст песен отвечают характеристике этой богини.
|
|
С подобными объяснениями могли бы быть опровергнуты и все остальные приведённые «индийские» влияния на Веду Славян, которые часто рассматриваются как довод её недостоверности.
Какова ценность для нас, болгар, Веды Славян?
1. Песни, собранные в ней среди родопских и беломорских болгар мусульман содержат огромное число реминисценций из христианской и языческой религиозной практики, характерной для болгарского народа. Такая Веда Славян является неопровержимым доказательством в болгарской принадлежности т. наз. помаков из Южной Болгарии и Северной Греции. Она доказывает, что болгарские магометане в определённый исторический период разделяли с остальными болгарами славянские языческие верования, а позднее христианскую религию.
2. Песни собирались среди македонских болгар на специфическом болгарском диалекте и ни на одном месте не вспоминалось ничего такого, характеризующего их как «македонцы». Будучи сербом, Стефан Веркович издавал Веду Славян под заголовком: «Обрядные песни языческого времени, сохранившиеся устным преданием у Македонских – Родопских – Болгар – Помаков». Какое ещё лучшее доказательство болгарского характера у «македонцев», если сам серб собирал болгарские песни в Македонии?
3. Легенды в Веде Славян записывались в период 1860-1870 гг. и содержат мифологические воспоминания языческого времени, прославление языческих богов, языческих героев, духов, лесных русалок. Т. е. среди помаков языческие верования уцелели и после христианизации (IX в.), и после исламизации их (XVI – XVII в.), что подтверждает их глубокую и очевидную истину, которую несли люди как святую и великую ценность. Эти существующие легенды доказывают, что языческая вера была необходима для народа и продолжалась почти до конца второго тысячелетия после попытки стирания её из народной памяти, живя на апокрифном уровне – среди обыкновенных людей в изолированной горной общности.
|
|
4. Ряд высказываний говорит даже за предславянские мифологические персонажи, известные специалистам от древних фракийцев – факт, разоблачающий утверждения в болгарской историографии абсурдной презумпции, что в формировании болгарского этноса участвовали единственно славяне и праболгары. Песни Веды славян показывают, что в фольклоре нам фракийцы оставили мистическое наследство, которое доказывает их важное участие в построении болгарской народности, культуры и системы языческих верований.
Георги Михов – Болгария, общественный деятель(ѣttp://free.bol.bg/slavpagan/vedaslovena.ѣtml)
ПРЕДИСЛОВИЕ АВТОРА
Мало имеется племён рода людского, у которых древняя история такая неизвестная, как славянская! – При этом мы не сохранили следы воспоминаний о первобытной местности, откуда наше происхождение исходит, – как это существует у других цивилизованных народов, например хоть еврейского, который, как известно, через все потрясения и вселенские бури до нашего времени сохранил как обычаи и предания своей старины, так и все свои культурные произведения, которые почитаются и оберегаются как святыни, завещаются от одного поколения к другому, таким образом верно и чистосердечно передают, что они от отцов унаследовали, – нам же не были предоставлены благоприятным образом и не остались познания славянской старины до завершения нашего языческого времени, так как до нас ничего не дошло что-либо из их культурных или рукотворных неискажённых произведений, по которым мы бы могли судить насколько в мире с ними считались и посредством чего возможно бы было приблизиться к ним, узнать об их образе жизни и событиях их таинственного далёкого времени. – То очень малое, что есть о Славянах, знаем по иностранным источникам, где так всё неясно перемешано и необъективно представлено, что невозможно сделать заключение или что-нибудь несомненно понять.
|
|
Среди иностранных писателей и представителей современной цивилизации существует предрассудок, что Славяне не только не внесли ничего своего в культуру человечества, но скорее ей вредили, время от времени истребляя опустошительными набегами с большим трудом скопленные культурные богатства народов, одарённых выдающимися способностями и талантом. А такими просветителями народов были по их мнению предки Индийцев, Финикийцы, которые считаются предками Эллинов, Египтяне и ещё немногие, которые по мнению западных учёных распространяли по земному шару культуру и образованность между людьми. Великие такие же западники одинаково высказывались, что такого дара не имели Славяне, но только одно опустошение по миру оставляли! Наиболее страшные опустошители мира средних веков, которые все достижения языческого времени обратили в прах и пепел, как это были, например, Гунны, Татары, Вандалы, Готы и т. п. считаются ими такими же, или близкими товарищами и непосредственно родственниками Славян! – Они представляют, что до крещения Преславского державного дома у одних Славян не было никакого понятия и следов об азбуке и литературе, что в области нравственности и образованности их прошлое мало отличается от того, что сейчас видим у наиболее грубых азиатских племён.
Вот таково мнение странного писателя, который сам начинал узнавать о Славянах от других, вместо того, чтобы самому научиться познавать мир, а которые меня так учили, были, к сожалению, и сами собственно Славяне! Когда были случаи сделать какое-нибудь замечание о труде и деятельности выше упомянутых несравненных просветителей народов, учинённых человеческому роду, то всегда такое витиеватое высказывание сочиняется, что самому становиться стыдно и завидно, что и я не имею чести принадлежать к какому – либо из упомянутых чудесных народов, а только параллельно с последними. Что они только поведали о происхождении мировой цивилизации, вообще все верили. Я никогда ни от кого не слышал что-либо плохое против Славян, поэтому для меня по другому не может быть иначе, но считаю, что о славянах надо узнавать, скажем, начиная от изучения азбуки и в продолжении всех своих школьных лет. –
Между тем поселившись в классической, полной дорогих воспоминаний Македонии ради исследования и сохранения памятников старины во время своих частых поездок, которые я предпринимал во всех направлениях непосредственно Балканского полуострова, по краю я собирал старинные предметы, исследовал и сравнивал их с особым вниманием и любопытством, Помимо собирания предметов, наблюдал также типы, склонности, свойства и обычаи разных племён, проживающих теперь в упомянутой знаменитой древней области, отечестве классической образованности. К моему величайшему удивлению, я заметил большое различие между тем, что я слышал в школе о греческом племени, и тем, что я увидел на самом деле своими глазами. А именно, что ему не достаёт кое-чего в цивилизаторском образовании, чего бы не должно быть, если бы было правдой то, что говорится о нём в этом отношении.
Оставляя в стороне всё другое, назову только музыку и поэзию, считающиеся краеугольным камнем первобытной человеческой культуры; склонности к ним у современных греков я не заметил, между тем как болгарские славяне отдаются им с таким энтузиазмом и любовью, что едва ли их может в этом отношении превзойти какое-либо другое славянское племя.
Много раз мне случалось летом проходить через поля и луга греков, переполненные рабочими, и никогда до моих ушей не долетали звуки какой-нибудь песни или весёлого говора; каждый раз по обеим сторонам пути владела такая тишина, что мне казалось, здесь работают не живые существа, а какие-то автоматы.
Напротив, проходя среди краёв, заселённых славянами, я ещё издали узнавал их и не почему–либо другому, а единственно, по звучному далеко по горам и долам разносящемуся эху их песен.
Не зная, как для себя разрешить эту загадку, как поступить в отношении славян с моим тогдашним мнением, позже дошёл до таких предположений: что неосновательны заключения об исключительных цивилизаторских дарах греков, что не только они были единственными учителями и просветителями человечества и, в частности, народов южной Европы, но что и славяне имели с незапямятных времён свою собственную древнюю культуру.
Но недостаточно, недействительно никакое предположение, если его несомненно нельзя подтвердить доказательством, поэтому я начал думать о том, как бы это моё предположение можно было несомненно доказать, подтвердить и объяснить. В письменных памятниках, при исследовании которых, такое доказательство могло созреть, искать нет надежды. Вначале нужно знать, что вся славянская культура языческого времени, как и всё иное милое и дорогое нам из далёкой старины наших дедов, позднее самым немилостивым и свирепым способом уничтожено их бессовестными крестителями. Можно со всей вероятностью и последовательностью предположить, что если когда-то что и было, то единственно можно подтвердить сходство из этих воспоминаний, если была бы возможность предоставить какие-нибудь факты. С одной стороны, значит, предположение считается уместным, с другой стороны нигде не заметно намёка на следы письменных памятников, которые могли бы что-то подтвердить. Долго я сам мучился всякими неприятными сомнениями, пока, наконец, догадался: что была мудрая жизнь старых предков Славян, которые самые знаменитые и наиважнейшие следы и памятники оставили в простонародных преданиях, в народных песнях, былинах и притчах, в которых был отражён цельный их характер, способ видения и мышления самым верным образом; и такая светлая в моей голове родилась мысль: то, что так заботливо ищем, попытаемся отыскать в народных преданиях во всех славянских землях. Поэтому решим остаться с этим последним замыслом и отдадимся очень ревностно исканию древних народных песенных произведений и преданий, а также сказок простого народа, не были мы Богами, но воля героизм дала, чтобы разыскать какие-нибудь важные памятники нашего древнего прошлого времени, уберечь устные предания нашего простого добродушного народа.
Приступив к собиранию песен и сказок македонских славян, я с начала марта месяца 1856 года в продолжении четырёх лет успел собрать около тысячи песен и сказок, посылали мне и предложения поясняющего характера, но к сожалению, по ним ещё никак невозможно было осветить и объяснить ничего такого, что мне требовалось, что могло развеять мои сомнения и предположения, позволяющие подтвердиться на деле, это были большей частью женские любовные лирические песни, из них некоторые я издал и напечатал в Белграде в 1860 году.
Тогда я обратился с просьбой к некоторым приятелям с той солунской стороны, чтобы в народе спросить о песнях исторического характера, о царях македонских Филиппе и Александре, а также и о стародавних фракийских знаменитостях, например, о фракийском певце Орфее и других личностях из старинных тех местностей, в случае, если что похожее найдут, чтобы не пропустили и мне прислали.
Все любезно отозвались на мою просьбу. Но среди них были и такие, которые очень удивились и упоительно посмеялись над этой моей, по их мнению, очень странной затеей и намерением, заметивши мне, что не могли вдоволь надивиться «как мне могла прийти в голову такая мысль, зачем надо узнавать про Славян на Балканском полуострове, когда общеизвестно, что мельчайшего следа их не было до времени царя Ираклия, при таком условии, как же искать существующие песни и предания о таких личностях из старины, которые не только не были Славяне, но даже более того, на много веков раньше жили на свете до появления Славян в упомянутой стороне!» Но это не могло нисколько поколебать моё намерение и надежду, чтобы таким путём можно дойти до важных открытий и доказать истину об уничтоженных и незнакомых доисторических сведениях этих Славянских народов.
Время от времени, благодаря тех же начинаний, мне доставляли свежие песни и былины, но все они были похожи на собранные мной ещё раньше. У меня набралось множество песен и былин, но в них не было и следа воспоминаний о доисторическом и языческом прошлом Славян.
Почему-то за такое долгое время моя настойчивость и отважность не была удостоена возможности что-либо разыскать, чтобы было творение неизвестное до тех пор, значительное и великой археологической важности. После этого я начал ослабевать духом и охладевать, сама надежда заканчивалась и начала меня оставлять, я уже начал думать, что настало время, чтобы отказаться от этого значительного для меня, связанного с расходами напрасного труда и напряжения. –
В то самое время, пока я боролся с такими мыслями, представилось мне неожиданно одно новое знакомство в окрестностях известной горы Перин. Захотел я, значит, ещё от этого нового приятеля попытать счастья, но если ещё и от него не будет ничего, тогда буду бичевать себя несомненно, так как не могу это пережить на самом деле, потому что я предполагал получить нечто очень важное и очень старинное для объяснения тех древних незнакомых времён и мест обитания, значит, надо в здравом уме отказаться от напрасного, расходного труда и напряжения.
Новый приятель с крайней симпатией воспринял моё знакомство и даже настойчиво обещал, что надо для меня раздобыть песни и былины в целом отдельном удалённом мире, заключённым в неприступных горных местностях, где наш народ сквозь тысячелетия сохранил готовые неизменные свои обычаи и традиции. Приятель осторожно высказал мнение, что едва ли можно рассчитывать найти песни об Александре и Орфее, но заметил, как и первые приятели, что не верит, чтобы не было песен и преданий в его местности. То был март месяц 1865 года, в котором я сам 10 лет тому назад записал первую песню по сказанию тогдашней знаменитой певицы Дафины.
Между тем не прошёл и один месяц от этого последнего знакомства, а от него мне прислали один небольшой сборник песен, среди которых Божьей волей, была и одна такая, которая предвещала подтверждение моих смелых надежд и предположений, но которые были совсем противоположны тем, что до настоящего времени в общем считались как фундаментальные и неприкосновенные воззрения на древности Славян в этих землях. Это была небольшая песенка об Александре Великом.
Нет возможных слов выразить это приятное впечатление, которое я почувствовал в себе, увидев возможность оправдаться, так как был больше в одиночестве и строил воздушные замки, похожие на истину, значит и наши Родопские Славяне сохранили живую традицию даже о времени Александра Великого.
Итак, я благословлял усердно Божий промысел, избравший меня незнатного и недостойного для такой милости и благоволил явить из темноты забвения тайну значительной важности и значения для исторической науки. Я думал, что ещё ревностней и охотней стану исследовать аналогичные творения, предчувствовал, что неудача оставит меня в связи с этим успехом, чтобы тогда ещё больше подобного открыть в этой местности. В очередном недавнем письме к приятелю была моя просьба учесть, чтобы наряду с Александром и другими царями македонскими, не забывал также спрашивать и про письма об Орфее. До конца этого года мне удалось получить ещё одну песню об Александре, которая очень незначительно отличалась от первой, и то расположением слов, а не содержанием. Теперь она в моём сборнике под номером 46 в той же подборке. В следующем же году в течение августа подтвердилось на деле, что относительно Орфея у меня было обоснованное предположение. Тогда я получил две песни (№ 15 и № 32), а за ними в следующем году, январе месяце нашлась одна о переселении народов (№ 2). Также мне открылась важная возможность представить полученные песни на московскую этнографическую выставку. Тогда эту вторую песню об Орфее под номером 15 я предоставил оценке и вниманию к открывающейся упомянутой выставке, о которой меня великодушно предупредили. После этого, благодаря трудам председателя выставки господина В. А. Дашкова, она была напечатана с приложением русского перевода.
После выставки удача мне начала улыбаться больше, ибо до конца этого года мне удалось получить 56 песен подобного содержания, которые содержали 17 000 стихов. Поскольку эти песни все были в одной книге, поэтому, чтобы отдать её редактировать и переписать начисто, я послал её в Белград моему давнишнему другу доктору Я. Шафарику с просьбой, чтобы он позаботился и помог в том, чтобы эти памятники могли скорее обратить на себя внимание в учёном мире посредством печати. Как моя любезная, предупредительная и уважительная просьба, так и эти памятники, которые пережили своё время, достойны всякого внимания и уважения. Так с его благословения я послал ему одну часть этих древних памятников нашего народа, в которых по белому свету рассказывается о благоприятных и неблагоприятных случаях далеко забытой нашей старины.
Первая часть этих воспоминаний исходит из доисторического времени, представляющая нам одну, до настоящего времени непознанную, забытую мировую культуру, следов которой нет в старинных летописях и исторической литературе, которые все были погублены в тёмные века.
По содержанию тех традиций можно было предположить, что относится к первобытному развитию рода людского. Тут замечаем то, что в большинстве памятных мест, где была древняя славянская цивилизация, её такие народы окружали, которые ещё не были знакомы с необычными средствами существования, как это выглядит на примерах применения плуга и пшеницы, затем стада с молоком и сыром, но что они питались пастьбой на траве, словно животные! Больше всего в тех песнях воспоминаний о переселении осёдлого народа с «крайней земли на белый Дунай», и вероятно, где-нибудь он был другим неким народом до этой новой земли, от которого все эти воспоминания сквозь такое далёкое время до настоящего могли сохраниться посредством устной передачи от отца к сыну. А под именем крайней земли, думаю, подразумевается некая страна в восточной Азии, или индийского полуострова, потом и белый Дунай мог же быть такой, как наш Дунай, но некой другой азиатской большой рекой, может Инд или Ганг, если не Оксус или Яксартекс.
Мифология этих воспоминаний имеет такое чудесное родство с теми самыми гимнами Риг Веды и мне кажется, что она была не самая младшая сестра Веды, появившаяся из одного такого же источника и причины, но что скорее всего наша мифология как бы была по своей простоте и старине матерью той; которая после самостоятельного развития при первом своём разделении пошла одна одним, а другая другим направлением.
Так как она тоже санскритская, но имеет кое-что, чего у той восточной нет, а причина была такая, что та происходила в благоприятные времена, с многими нововведениями, в нашем же случае встречаем беспрепятственное, непрерывное постоянство первого своего простого облика, который остался таким же, какой имелся сразу после оставления народом своей первобытной земли, но главное при этом родство сохранилось между направлениями – это Бог Вишну и Огне, как и обряд жертвоприношения чёрной индюшки, которая упоминается во многих песнях.
В этих воспоминаниях главную роль играет юдинское имя, которое было готово совсем исчезнуть из народного предания у южных Славян, так как совсем редко встречается в знакомых книгах народного творчества. Так на примере песен, притч и сказок; если верить, то только в одном месте приводятся в сербских народных песнях, и считается также, что, то же самое происходит у Болгар. Певица Дафина, от которой я сам первый раз услышал это имя, подразумевала под именем Юда существо сверхъестественных свойств и склонностей, скорее схожей с нечистыми духами, которые есть самые злые и плохие, что они и учиняют людям, являясь противниками всего доброго. Однако, с другой стороны они имеют очень высокое олицетворение познания о мире и может это случайность, что их звали отступниками праведного мира, они из-за этого вселяли человеку ужас и отвращение при их произношении, а обычно Юды имели крайнее озорство и шаловливость. Некоторые учёные, при подходящем случае, когда сами имеют некий опыт в таких песнях, ради репутации своей науки, заявляют, что этого имени никогда не существовало на земле ни у какого народа, что это есть настоящее баснословное измышление, и такое же мнение имеют о моих заключениях об этих памятниках. Следовательно, думаю, что имя Юда не может означать нечто другое, кроме проявления природы (олицетворение стихий – начальное зло, злобный Бог или Чернобог). Между тем по моему мнению, я никак не могу поверить, что это есть баснословная мечта, ведь предположим, что в одной очень далёкой старине действительно должен был существовать некий народ под этим именем, который имел тогда, вероятно, совсем различное значение морали, учитывая то, какое ему сейчас приписывается. Как мне кажется, что за ним могут стоять сокровенные события весьма значительной важности для всего человечества, которые же могут быть неожиданно появляться под своим старым великолепием, чтобы показать миру, что истину никогда невозможно совсем растоптать и забыть, ну что же, если бы так было, правда Божья вынеслась бы на свет и то я на это меньше всего надеюсь! Может быть, что человечество когда-то не знало этого пренебрежительного имени, а имело другое для первого начала своего развития, но которое как основа возвысило со временем всё, что имеет человек красивого и полезного в культурном обозрении.
Так же понимаем и содержание этих песен, потому что никак не могу убедиться, что всё это есть выдумка, но несомненно, что суть основывается на исторической истине и я буду за это бороться. Может быть в них имеется больше реальности, чем у всех подобных мировых произведений европейского или азиатского прошлого. Особо стоит мифологическое существо Сура Ламия с тремя головами и семью хвостами, которое приближается по аллегории больше к басне. Также сочиняется как для басни и многократно упоминается, что Юда имела крылья – но возможно, был упомянутый народ, который в течение долгого времени до таких высот дорос в образованности и умении, что наряду с другими изобретениями, умел также делать и крылья, с помощью которых можно было летать, а такое искусство позже при мировых потрясениях совсем погибло, а сам процесс умения летать в какой-то очень далёкой памяти об этом сохранился в народных преданиях об Икаре и его отце Дедале, которые после всего выброшены из реальности в другое значение со всеми мифами.
Конечно, сейчас моё предположение, ради которого не могу найти многих доказательств из этих памятников, ещё не обосновано, но подождём же ещё, когда прогресс открытий станет больше наших и важнее, так как сам твёрдо уверен, что сейчас я раздобыл только один лист огромной живой людской книжицы, которая промыслом Божьим осталась цела, пережив и через себя пропустив столько событий и мировых бурь, чтобы нам вкусить счастливую пищу от того времени, а сейчас я жду честного и патриотического деятеля, который из сегодняшнего ненадёжного места всё нераскрытое и непознанное соберёт и для уверенности поместит в безопасное место. Это же, что нашлось сейчас, как раз есть в той книге памяти и стало ясно, что когда следующий листик откроется, то получим ещё один памятник из приведённой живой книжицы.
В этой книге памяти каждая новость необычная и имеющая великое значение, что не подлежит ни малейшему сомнению, поскольку могу исследовать и согласиться с тем, что я в них находил, но не я, а славянская и иностранная учёная публика компетентна определить их значение, для чего непристрастной оценке и суду их предоставим. –
Но если кто-либо меня может неправильно понять, то есть необходимость, чтобы я здесь ещё какие-либо объяснения изложил о мотивах, которые были главной причиной, почему у меня в голове зародилась подобная мысль.
Некоторые учёные, с которыми я что-либо осторожно обсуждал в смысле этих памятников и важности, которую они в науке могли бы иметь, не хотели даже слышать что-нибудь о моём мнении и помимо своего отказа заявляли, «ведь всё, что до этого времени мир имеет прекрасного и полезного в культурном отношении, имеет свою первую основу у Гомера и исходит от греков.» Все это знают и до настоящего времени верят и пишут так относительно возникновения мировой цивилизации, но рассматривают это как некую неоспоримую догму, по которой, чтобы не смели проводить никакого исследования и дискуссий, да ещё требуют в эту доктрину слепо верить. Что подобное требование нам неуместно и несправедливо, думаем, что это признал бы каждый правдолюбец.
Что Гомеру принадлежали прекрасные и наиважнейшие человеческие умственные произведения, нет никаких сомнений, но оттуда не следует, что невозможно посмотреть далее из-за него в темноту времён и разведать как всё было ещё прежде него. Мы, значит, не вознамерились затенить и в сомнение вводить важность и значение, которое имели для человечества прекрасные и несравненные умственные произведения Гомера, но я хотел бы напомнить его старое правдивое происхождение – данные уточнить и устранить аномальное мышление в отношении Славянства; то есть существует, я точно узнал, великое родство и великое подобие между староэллинским и славянским языками, как ветви единого индоевропейского дерева, почему-то это действительно близкое родство не признаётся и просматривается в крови их правителей как отчуждённость и противоречие между Греками и Славянами, как отношения между огнём и водой!
Некоторые учёные считают, что греческие и славянские племена изначально совсем одинаковые были и на одинаковых местах жили, где возникли и расплодились. Между одним из четырёх старых эллинских наречий, дорийским и славянским языком в древнейшее время большого различия не было, как между наречиями одного и того же языка, но в другом течение времени они чуть отделились один от другого, затем мало помалу совсем удалились друг от друга и разным направлением разошлись, но след этой их прежней родственной связи остался только у упомянутых языков.
У меня есть другое мнение, я думаю, что культура, в которой есть следы и воспоминания, находящиеся в собранных песнях, была свойственна только славянам, которую они с собой донесли ещё из старых своих поселений в дальнем азиатском востоке, о ней позаботились и для себя самостоятельно сохранили, а никак не здесь в Европе от своих соседей что-нибудь приняли. Значит, если между ними в основе упомянутого похожего языка можно какое-то кровное родство предположить, то оно не было непосредственное, а предположительно смешанным – то есть два совсем различного происхождения племени, изначально выросшие далеко друг от друга, с течением времени смешалось в одно – эта смесь могла случиться во время примитивного переселения рода людского.
Подходящим моментом, значит, для упомянутых мировых скитальцев было, когда отдельные племена Славян натолкнулись было на Греков, или обратно эти последние пришли к Славянам, они или охотно взаимным договором и соизволением, или силой подчинили себе один другого, а после остались вместе навсегда. Поэтому можно предположить, что между ними могла быть взаимная брачная связь и несомненно в большом количестве, за это время, разумеется, само собой очень сроднились, но как говорил раньше, это родство было только посредническое. Что язык Славян изначально порой имел преимущество перед греческим, как это видим на примере дорийского наречия, вероятно надо приписать влиянию женщины-матери; – она мало помалу любовью и воспитанием детей кровь славянскую совсем адсорбировала в жилах греков от семитской жёсткости!
Теперь скажу кратко о происхождении этих песен, которые мои приятели, собиратели и переписчики послать мне смогли, вначале они не считали за важность место находки и имя певца при записывании каждой песни, пока только позднее просьбу выполнили лишь на моё напоминание.
Повествование их открытий начинается уже от Орфея. Этому случаю способствовало знакомство через учителя села Елешница Божича Атанасова;
Песня содержала 39 стихов под номером 32, которая была переписана от некоего Косты Стоянова, тот же Коста ещё рассказал песни под номером 8, 10, 37 и 56. Село Елешница в Валовиштовском округе удалено от Валовишта в двух часах ходьбы к северовостоку и находится у подножия горы Шерлии. Через того же учителя мы также узнали за знаменитого старого деда Велу Гланчева из села Радова, который рассказал Орфееву песню, потом напечатанную в Москве. Ещё другие две песни под номером 28 и 29 переписал у него же один учитель св. Предтеча и отец И. Економов. Тот же старик умер скоро от того, что было уже ему около 70 – 80 лет, а не 105, как это ошибочно указано было в случае сообщения об упомянутых его песнях в Москву, у него только отец был стар, от которого он слова песен выучил, тот же перенял их в свои молодые годы от некоего певца-слепца из Костурского округа.
Некий дед Ангел из села Ернекиой Демир-хисарского округа (Валовиштского), которое лежит вблизи побережья реки Струмы, рассказал ещё одну вторую песню о переселении, а один цыган Яне из того же села сообщил песни с номером 20, 21 и 38. Помак Димир Шапка из Горного Дранова песни с номером 7, 22, 23 и 24. Помак Алия Вылкодерецо из села Плетена песни с номером 11 и 50. Салия Пурнарёв из села Кочена песни с номером 35 и 36. Юмер Асанчев из села Доспата Пазарджикского округа рассказал песни с номером 9, 14, 40 и 41. Помак Алия из села Кочена песню номер 19. Помак Асан песню номер 4, 12, 13, и 49. Помак Алил из села Джиджюво номер 6. Исиин Ловжие из Долне Дрянова песни номер 18 и 47. Некий старый помак из села Крушева песни номер 27 и 30. Коля Катаржинов, марвак из села Крушева, сообщил одну песню номер 44. Некий марвак Иован из села Белюва у горы Перин песни номер 39 и 55. Некий волох пастух, который летом пасёт стадо на горе Шерлии, рассказал одну песню о переселении народов за номером 3, которой его научил в молодости некий болгарин. Марвак Иован Немцов из села Германа, валовиштского округа, переписал одну песню об Александре за номером 51 от некоего Стояна из помакского села Скребатного. Под номером 43 песня добыта от некоего слепца из Разлошского округа. Под номером 48 песню рассказал некий Коста из села Клепушна Зихнанского округа.
Песню 53 – некий марвак из села Муклена, которое лежит на гребне горы Меникион по направлению к востоку. Тот же знаменитый старик знал около 100 песен, но не мог их переписать, потому что вскоре из-за этого на него ночью во сне дома напали некие разбойники, которые его посекли на части вместе с его сыном. 25 песня приобретена от одного марвака из села Баницы Серезского округа. 26 песня получена от некой марвачки Руменки, супруги Стояна Маринова из села Крушева Валовиштского округа, переписанную же их сыном Тодором, тогдашним учителем в том же селе. – За остальные песни нет никаких записей. –
Итак, все эти песни получены от помакского и марвакского племени. Первые находятся в Тракии в Родопских горах, а другие в северном крае Македонии, где имеет первое раздвоение река Мяста (от старого названия Nestus или Mestus). Они различаются значительно не только обычаями, но и наречием. Встречаемые буквы я и ѣˆ играют большую роль в марвакском наречии: дятя, дяд, дрян, вѣлика, вѣли и т. д. вместо: дете, дед, дрен, велика, вели – в помакском языке нет об этом никакого следа, но всегда звук слышится. Кроме этого различия имеется также значение и в речи, которая произносится с запиранием â, а пишется как обычное @ Ž, например: ф@рка, п@рва, р@ка, д@ржи и т. д. или фâрка, пâрва, рâка, дâржи, – от помаков слышится произношение с отпиранием или запиранием ô: форка, порва, рока, доржи.
@ значит, в наречии марвакском не значит я, как некоторые ошибочно думали, а с запиранием â, вероятно, вот такое имело значение и в кирилловской письменности на тысячу лет раньше. – Такое же есть различие и между речью марваков: ке или ща – шта – которые произносятся у помаков: ша. – Таково краткое различие упомянутых языков двух важнейших племён и болгарских наречий. –
После всего считаю своим долгом изъявить здесь мою благодарную признательность господину доктору Я. Шафарику за опору и соучастие, который постоянно проявлял внимание к моему тяжёлому труду, а особенно за эту святыню и также за его труд.
г. Серез в Македонии 5 – 21 марта 1874.
Ст. И. Веркович, сербо-хорват