Вулфгар прикусил от стыда нижнюю губу вспомнив о своей первой мысли пришедшей ему в голову после сражения при Брин Шандер. Он дал клятву утопить Бруенора в его собственной крови, после того как выполнит условия своего договора. Сейчас, к своему удивлению, он понимал, что опека Бруенора сделала из него настоящего человека, который испытывал чувство отвращения лишь от одной мысли, что ему придется поднять оружие против этого дварфа.
Он направил свои внезапно нахлынувшие чувства в движение, с силой ударяя своим молотом по железу, все больше придавая невероятно упругой заготовке форму лезвия. Этот кусок должен стать прекрасным мечом.
Бруенор будет доволен.
Тьма сгущается
Орк Торга смотрел с явным презрением на гоблина, которого звали Грок. Их племена воевали в течение долгих лет, так долго как любой живущий член обоих племен помнил. Они обитали в одном ущелье Хребта Мира и воевали за землю и пищу со всей жестокостью, свойственной этим воинственным расам.
И сейчас они стояли лицом к лицу без оружия, вынужденные подчиняться силе гораздо более мощной чем их ненависть друг к другу. В любом другом месте, в любое другое время племена не смогли бы находиться так близко без того, чтобы не сойтись в смертельной битве. Но сейчас, они должны были повиноваться приказу и отложить свои разногласия.
Торга и Грок развернулись и пошли, бок о бок, в здание, в котором находился человек, пожелавший стать их хозяином.
Они вошли в Кришал-Тирит и предстали перед Акаром Кесселом.
***
Еще два племени пополнили ряды его армии. Вся равнина на которой стояла его башня пестрела знаменами разных племен: Гоблины Кривых Топоров, Кровавые Орки, Орки Рваного Языка, и многие другие – все пришли служить хозяину. Эту картину дополнял большой клан огров, несколько троллей, и пара бродячих вербигов, похожих на великанов.
|
|
Но самой главной силой была группа ледяных гигантов, которые бродили неподалеку, к огромному удовольствию носителю Креншинибона.
Кессел был полностью доволен своей жизнью в Кришал-Тирите, где все его желания выполнялись по первому требованию. Гоблины грабили торговые караваны и обеспечивали мага человеческими женщинами для его наслаждений. Жизнь Кессела текла легко и размерено, как он и любил.
Но Креншинибон не был доволен. Артефакт жаждал могущества. Он согласился на недолгое бездействие, но теперь все настойчивей требовал великих завоеваний. Он не мог открыто противостоять Кесселу – в их постоянной войне желаний, Кессел обладал правом окончательного решения. Маленький хрустальный осколок обладал огромной силой, но без владельца, он становился бесполезным, подобно мечу, который бесполезен без руки держащей его. Креншинибон прилагал все усилия, посылая картины завоеваний в сны мага, позволяя Кесселу увидеть все возможности могущества. Он играл на чувствах бывшего неуклюжего ученика, посылая ему мысли о том, чего так недоставало ему в жизни раньше – уважения.
Кессел всегда был объектом для насмешек для всех магов Лускана – и не только для них, он оказался легкой добычей для их амбиций. Он был втоптан в землю по воле этих высокомерных людишек, сейчас получил шанс поменяться с ними местами.
И теперь с помощью Креншинибона у него была возможность воплотить свои мечты в реальность. С этим артефактом он мог стать завоевателем; он мог заставить людей, даже магов Хосттауэра, дрожать при одном упоминании его имени.
|
|
Но он должен быть терпелив. Он потратил несколько лет изучая тонкости управления гоблинскими племенами. Но все же его цель объединения племен и превращение их природной ненависти друг к другу в чувство служения ему была близка к выполнению. Но он должен был убедиться, что полностью подчинил их себе, прежде, чем он попытается взять под свой контроль следующий отряд.
Но это сработало, и теперь он смог объединить два племени с положительным результатом. Торга и Грок вошли в Кришал-Тирит, едва сдерживая себя от того, чтобы не броситься друг на друга. Когда после короткого разговора с Кесселом, через некоторое время они вышли из башни, то их можно было принять за старых друзей, разговаривающих о великих грядущих победах армии Акара Кессела.
Кессел лег обратно на подушки и задумался. Его армия и в самом деле становилась грозной силой. У него были ледяные гиганты в качестве полевых командиров, огры в качестве полевой охраны, вербиги – смертельная ударная сила, и тролли, ужасные, внушающие страх, тролли, для его собственной охраны. И насколько он смог сосчитать, еще около десяти тысяч фанатично преданных ему гоблинов и орков, завершали этот смертоносную картину.
"Акар Кессел!” – закричал он наложнице, которая делала ему маникюр, пока он находился в раздумье, хотя разум девушки уже давно был уничтожен Креншинибоном и она ничего не понимала. “Властелин Долины Ледяного Ветра!”
|
|
***
Гораздо южнее ледяных равнин, в цивилизованных землях, где люди имели гораздо больше времени для собственных удовольствий и неторопливых раздумий и где каждое действие не диктовалось инстинктом выживания, не часто можно было встретить мага или того кто хотел бы им стать. Истинные маги, вечные ученики своего тайного искусства, относились к своему ремеслу с должным уважением, всегда задумываясь о возможных последствиях от использования магии.
За исключением жажды власти, что было очень опасным соблазном, истинные маги проводили свои эксперименты с осторожностью и редко причиняли серьезные бедствия.
Те кто лишь мнил себя магом, но не был им, как например, человек, который каким-либо образом получил некоторую магическую силу, будь-то свиток, книга заклинаний или какой-либо артефакт, часто становился причиной колоссальных бедствий.
И такой человек в эту ночь находился в тысячах миль от Акара Кесела и Креншинибона. Ученик мага – юноша, который нарушил слово данное своему учителю, изготовил диаграмму, на которой был изображен могущественный магический круг, и достал свиток вызова. Ученик, соблазнившись возможной властью, хотел извлечь из записей учителя на свет истинное имя демона.
Колдовство – искусство вызова созданий из других Планов к себе в услужение, было особенной страстью этого юноши. Учитель позволял вызывать ученику лишь небольших и безвредных созданий, постоянно контролируя этот процесс и демонстрируя потенциальную опасность этого вида магии, что лишь еще больше разжигало аппетит юного ученика. Он упрашивал своего учителя, чтобы тот позволил ему вызвать настоящего демона, но маг говорил, что он еще не готов к этому.
Ученик не был с этим согласен.
Он закончил изготовление диаграммы в тот же день. Он был настолько уверен в своей работе, что не хотел тратить и лишнего дня (у некоторых магов этот процесс может занимать до недели) на проверку рун и символов или проверить круг вызвав более слабое существо, как например мейн.
И вот теперь он сидел перед ней, его взгляд был направлен на огонь в камине, который должен был послужить воротами в Абисс. На его лице появилась самодовольная улыбка, когда он подумал, что станет с магом, сумевшим вызвать демона. Эррту, могучий демон огромных размеров, едва различил свое имя произнесенное из далекого Плана. Обычно это чудовище игнорировало такие слабые вызовы, потому что вызывавший не обладал достаточной силой, чтобы заставить демона явиться на зов. Но все же Эррту был рад этому зову. Несколько лет назад, демон почувствовал сильный всплеск энергии на материальном плане и он верил, что именно там должны завершиться поиски начатые им тысячелетие назад. Демон последние несколько лет жаждал, чтобы какой-нибудь маг открыл ему путь на материальный план, где он смог бы продолжить свои поиски.
Юный ученик был погружен в магический танец огня в камине. Пламя объединилось в одиночную вспышку, похожую на пламя свечи, только во много раз больше, и стало пульсировать, поднимаясь то вверх, то вниз.
Ученик в трансе даже не замечал растущей силы огня. Пламя поднималось все выше и выше, скорость его мерцания все увеличивалась, а его цвет сменив все оттенки спектра стал ярко белым.
Вверх и вниз. Вверх и вниз.
Теперь сильно раскачиваясь из стороны в сторону, оно своей силой помогало объекту, который ждал на другой стороне.
Вверх и вниз. Вверх и вниз.
Ученик покрылся потом. Он знал, что сила заклинания росла без его участия, что магия жила своей собственной жизнью. Он был не в силах это остановить.
Вверх и вниз. Вверх и вниз.
Теперь он мог различить темную тень за пламенем, огромные костлявые руки, и кожистые, похожие на мышиные, крылья. И размеры твари! Огромные даже по меркам его рода.
"Эррту!” – позвал юноша, слова с трудом слетали с губ. Имя было не полностью определено в записях учителя, но он понимал, что оно принадлежит могучему демону, монстру по рангу чуть ниже демона-лорда в иерархии Абисса.
Вверх и вниз. Вверх и вниз.
Вот уже его нелепую, обезьяноподобную голову, с носом похожим на свиное рыло, легко можно было различить сквозь пламя. Его налитые кровью глаза, отражали языки пляшущего пламени. Его слюна упав в огонь зашипела, издавая резкий неприятный запах.
Вверх и вниз. Вверх и вниз.
Огонь в последний раз вспыхнул, и Эррту шагнул внутрь. Демон даже не остановился, чтобы рассмотреть испуганного молодого человека, который так глупо назвал его имя. Он начал медленно ходить вокруг магического круга рассматривая знаки, чтобы определить силу мага.
Ученик наконец начал приходить в себя. Он смог вызвать старшего демона! Этот факт помог ему восстановить в себе уверенность в том, что он настоящий маг. “Встань передо мной!” – скомандовал он, зная что для контроля существ с нижних планов необходим точный расчет и твердая рука.
Эррту безмятежно продолжал ходить вокруг диаграммы.
Ученик начал терять терпение. “Ты должен подчиняться мне!” – закричал он. “Я вызвал тебя сюда, и я держу твою судьбу в своих руках! Ты должен подчиняться моим приказам, и тогда я освобожу тебя и отправлю обратно в твой мир! Сейчас же встань передо мной!”
Ученик был дерзок.
Но Эррту нашел ошибку в диаграмме, роковой недостаток в магическом круге, который не позволил бы себе истинный маг.
В тот же миг ученик был мертв.
***
Здесь на материальном плане Эррту еще отчетливее ощутил огромную силу и ни секунды не колебался, чтобы установить направление откуда шло излучение. Он взмыл в воздух на своих могучих крыльях, проносясь над городами и повергая в ужас их жителей.
Со всей скоростью летел демон, оставляя за собой озера и снежные пики гор, направляясь в северную часть Королевств, к Хребту Мира и древнему артефакту, на поиски которого он потратил уже не одно столетие.
***
Кессел знал о приближении демона задолго до того как его войска начали разбегаться в ужасе при виде надвигающейся огромной тени. Креншинибон заранее предупредил своего хозяина, о том что к ним приближается могущественное создание с нижних планов, которое веками преследовало артефакт.
Но несмотря на это Кессел нисколько не беспокоился. Внутри своей башни он обладал силой, которая могла справиться даже с таким сильным врагом как Эррту. И у него было явное преимущество перед демоном – он был законным владельцем артефакта, и, как и многие другие артефакты со времен рассвета мира, Креншинибон не мог перейти к другому владельцу без согласия прежнего владельца. Эррту хотел владеть артефактом и, значит, не посмеет противостоять Кесселу и навлечь гнев Креншинибона.
Кислота потекла из пасти демона, когда он увидел на горизонте башню. “Наконец-то!” – взревел он победоносно. Эррту спокойно прошел сквозь двери башни – они не могли остановить создание с другого плана. Ни один из гоблинов, или даже гигантов, не осмелился встать на пути у демона.
***
Окруженный своими троллями, маг поджидал Эррту в главной зале Кришал-Тирит на первом этаже. Маг понимал, что тролли будут слабой подмогой против огнедышащего демона, но он хотел усилить первые впечатления о нем. Он знал, что обладает достаточной силой, чтобы спокойно послать Эррту назад, но другие мысли, посланные хрустальным осколком, сейчас занимали его голову.
Демон мог быть очень полезен.
Эррту приблизился к главному входу и шагнул в комнату. Из-за того в какой местности была расположена башня, демон ожидал найти орка, или возможно гиганта, держащего осколок. Он надеялся запугать или обмануть слабоумное создание, но увидел человека в робе, возможно даже мага, который был серьезным препятствием на пути к осуществлению его планов.
"Приветствую тебя, могучий демон, ” – сказал учтиво Кессел, отвесив при этом низкий поклон. “Добро пожаловать в мое скромное жилище.” Эррту зарычал в ярости и подался вперед, надеясь уничтожить этого наглого самодовольного человечишку.
Креншинибон предупредил демона.
Внезапный яркий свет вспыхнул из стен башни, вызывая у Эррту такую боль, какую могли причинить лишь несколько вместе взятых раскаленных солнц. Демон остановился и непроизвольно прикрыл свои глаза. Свет вскоре исчез, но Эррту продолжал стоять на своем месте, больше не предпринимая попыток наброситься на мага.
Кессел ухмыльнулся. Артефакт был на его стороне. Выждав некоторое время он вновь обратился к демону, на этот раз с ледяными нотками в голосе. “Ты пришел забрать это, ” – сказал он приподнимая подол своей робы, чтобы достать осколок. Эррту открыл глаза и посмотрел на предмет, который он так долго искал.
"Ты не можешь его получить, ” – сказал решительно Кессел, и спрятал его под робу. “Я нашел его и он мой по праву, ты не можешь его требовать!” Глупая гордость Кессела, явный недостаток в его личности, заставляла его продолжать свои издевательства над беспомощным демоном.
"Достаточно” – услышал он беззвучный голос, который явно принадлежал осколку и изъявлял его волю.
"Это не твое дело” – громко возразил Кессел. Эррту оглядел комнату в поисках адресата последней фразы мага. Возможно это были тролли, которые внимательно следили за происходящим. Но в качестве предосторожности, демон произнес несколько обнаруживающих заклинаний, опасаясь невидимых врагов.
"Ты шутишь с опасным противником, ” – настаивал осколок. “Я защищаю тебя от демона и настаиваю, что он может стать нам ценным союзником!”
Как и всегда, когда Креншинибон разговаривал с магом, Кессел задумался о возможных вариантах. Безусловно он должен был прийти к компромиссному решению, которое удовлетворило бы обоих.
Эррту обдумывал положение в которое он попал. Он не мог убить этого дерзкого человека. Но он не мог также и уйти без артефакта, главной цели, к которой он стремился в течение многих веков.
"У меня есть предложение которое может заинтересовать тебя, ” – вкрадчивым голосом проговорил Кессел. “Встань на мою сторону и служи мне как начальник моей армии! С твоим лидерством и силой Креншинибона и Акара Кессела которая будет поддерживать вас, она с легкостью завоюет все северные земли!”
"Служить тебе?” – Эррту засмеялся. “Ты не сможешь удержать меня, человек.”
"Ты неверно представляешь себе ситуацию” – возразил Кессел. “Думай об этом не как о прислуживании, а как об удобном случае присоединиться к компании которая обещает разрушения и завоевания! Я отношусь к тебе с должным уважением, могучий демон. Я и не предполагаю, что ты будешь называть меня своим хозяином.”
Креншинибон, подсознательно воздействуя на мысли, хорошо подготовил Кессела к подобным разговорам. Положение Эррту обязывало его заинтересоваться предложением мага.
"И не забывай о выгоде, которую ты получишь в будущем, ” – продолжал Кессел. “Люди живут не очень долго. Кто завладеет хрустальным осколком, когда больше не буде Акара Кессела?”
Эррту злобно улыбнулся и поклонился магу. “Как я могу отвергнуть столь щедрое предложение?” – ответил демон. “Покажи мне маг, какие великие завоевания предстоят нам.”
Кесселу хотелось танцевать от радости. Наконец его армия была полностью готова.
Теперь у нее был предводитель.
Эйджис-фанг
Капелька пота скатилась по лицу Бруенора, когда он вставлял ключ в пыльную замочную скважину тяжелой деревянной двери. Здесь и сейчас начиналась проверка всех его умений и опыта, которые он накопил за долгие года. Как и любой кузнец среди дварфов, он ожидал этого момента с большим волнением.
Ему пришлось приложить некоторое усилие чтобы сдвинуть с места дверь ведущую в небольшую комнату. Ее петли застонали в знак протеста, что говорило о том, что в последний раз эту дверь открывали не один десяток лет назад. Это явно ободрило Бруенора, который сильно переживал за сохранность содержимого этой комнатки. Он мельком оглядел темные коридоры этой редко используемой части лабиринтов дварфов, чтобы лишний раз убедиться, что никто не следует за ним, и затем вошел в комнату, освещая факелом дорогу и срывая паутину, свисавшую с потолка.
Единственным предметом обстановки в комнате был деревянный, окованный железом сундук, скрепленный двумя тяжелыми цепями, на которых висел огромный замок. Он был весь покрыт паутиной, свисавшей с потолка и стен, а верхняя крышка была скрыта толстым слоем многолетней пыли. “Еще один добрый знак” – заметил Бруенор. Он еще раз взглянул в темный коридор, и затем закрыл деревянную дверь, так тихо, как только мог.
Он опустился на колени перед сундуком и положил факел на пол рядом с собой. Несколько паутинок опаленные пламенем, взметнулись в воздух в диком танце, чтобы навеки исчезнуть в забвении. Бруенор вытащил из-за пояса деревянный брусок, а затем снял серебряный ключ, который висел у него на шее. Затем он расположил деревяшку прямо перед собой, и стараясь держать как можно ниже уровня замочной скважины пальцы своей второй руки, осторожно вставил ключ в замок.
Теперь наступал ответственный момент. Бруенор медленно начал поворачивать ключ, внимательно вслушиваясь. Услышав резкий щелчок, он весь напрягся и быстро отдернул руку от ключа, позволяя тяжелому замку упасть на пол, освободившему при этом пружину зажатую между ним и сундуком. Маленький дротик ударил в кусок дерева, и Бруенор наконец облегченно вздохнул. Устанавливая эту ловушку несколько лет назад, он знал, что яд тундровой змеи не утратит своей силы и по сей день.
Испытывая сильное возбуждение Бруенор аккуратно снял цепи с сундука и сдул пыль с его крышки. Взявшись за края он стал медленно поднимать ее, стараясь оставаться невозмутимым и постоянно напоминая себе о важности каждого движения.
Любой кто смог добраться бы до этого сундука и избежать смертельной ловушки остался бы доволен сокровищами найденными внутри. Серебряный кубок, мешок золота, великолепно сбалансированный и ювелирно отделанный нож были перемешаны с другими, более личными и менее ценными предметами; помятый шлем, старые сапоги, и другие предметы, которые вряд ли бы представили какую-либо ценность для вора.
И все же эти предметы имели некоторое назначение. Бруенор вытащил все эти вещи и свалил их в кучу на пыльный пол.
Пустое дно сундука говорило о том, что вряд-ли удастся извлечь из него еще что-нибудь ценное. Но Бруенор специально сделал пол под сундуком ниже обычного уровня, установив его в углублении так, что любой мог поклясться, что он стоит на полу. Бруенор с силой надавил на маленькое отверстие на передней стенке сундука. Деревяшка, разбухшая от сырости за многие годы, нажималась с большим трудом и наконец, с характерным треском поддалась. И вот уже Бруенор стоял перед своими настоящими сокровищами. Кусок чистейшего митрила, маленькая кожаный мешочек, золотой ящик, и серебряная труба для хранения свитков, украшенная с одного конца куском бриллианта лежали в том же порядке в каком их и оставил Бруенор много лет назад.
Бруенор с нежностью вынул из сундука кусок митрила и, завернув его в специально для этого захваченное с собой одеяло, положил в сумку, вместе с остальными предметами. Затем он вставил обратно второе дно и быстро поместил назад подставные сокровища. После надел цепи и навесил замок, оставив все точно так же как и было до этого, исключая то, что теперь он не видел необходимости заново устанавливать ловушку.
***
Бруенор построил свою кузницу в самом укромном уголке у подножия Горы Кельвина. Это была редко посещаемая дварфами местность, находившаяся в северном конце долины. Рассматривая по пути свои сокровища, Бруенор, к своему удивлению обнаружил, что кусок митрила был очень чистым, глубоко пропитанным силой земли и заключил, что он идеально подойдет для его ответственного дела.
Как и всегда, Бруенор приближался к этому священному месту размеренными, неторопливыми шагами. Когда сейчас он держал в руках одну из величайших ценностей своего народа, в своих мыслях он возвращался на столетия назад в Митриловый Зал, древнюю родину его предков, к разговору со своим отцом, в день когда он получил свой первый кузнечный молот.
"Если у тебя есть талант к ремеслу, ” – говорил его отец – ”и ты проживешь долгую жизнь и почувствуешь силу земли – ты дождешься этого дня. Особенного счастья – хотя некоторые говорят проклятья – которое пало на наш народ, однажды, и только однажды, самые лучшие кузнецы нашего рода могут выковать оружие на свой выбор, которое затмит все их предыдущие работы. Будь готов к этому дню, сын. Ты никогда не сможешь выковать ничего лучше в своей жизни, и зная это ты потеряешь часть искусства, которое направляет удары твоего молота. Ты можешь потерять часть себя, но если ты был хорошим человеком, то оружие, которое ты сделаешь, будет жить в легендах даже тогда, когда твои кости превратятся в прах”.
Отец Бруенора не прожил достаточно долго, чтобы дождаться своего особенного дня, исчезнув во тьме пришедшей в Митриловый Зал. Но все же у Бруенора осталось несколько вещей от своего отца, которые он хранил с особой гордостью. Дварф знал, что когда-нибудь придет день, и он сможет выковать оружие, которым бы смог гордиться его отец.
Этот день настал.
***
Образ великолепного молота, скрытого внутри куска митрила, не раз всплывал в снах Бруенора в течение всей предыдущей недели. Дварф понимал, что это знак и знал, что должен действовать быстро, чтобы успеть все приготовить к быстро приближающейся особенной ночи. Луна уже была полной, и небо светилось миллионами звезд. Это было время полнолуния, таинственный период между сезонами, когда воздух казалось, был пропитан магией. Полная луна лишь усиливала очарование ночи, и Бруенор верил, что это волшебство поможет в его нелегком деле.
Дварф начал работать, чтобы успеть закончить все приготовления в срок. Его труд начался с конструирования маленького горна. Это была легкая часть работы, и он проделывал ее механически, позволяя всем своим мыслям сосредоточиться на предстоящем изготовлении оружия.
И вот, наконец, настал момент, который он так ждал. Он достал тяжелый кусок митрила из своей сумки, всем сердцем ощущая его чистоту и внутреннюю силу. Ему доводилось несколько раз до того держать подобные куски в руках. Он пристально вгляделся, пытаясь проникнуть в самое сердце металла. В течении долгого времени это был всего лишь брусок митрила. Затем его стороны стали медленно обретать форму молота, который не раз уже видел дварф в своих снах. Сердце Бруенора колотилось с бешеной скоростью, а дыхание стало прерывистым. Его сны начинали обретать форму.
Он раздул горн и начал свою работу, не останавливаясь всю ночь пока рассвет не рассеял волшебство, снизошедшее на него. В этот день он вернулся домой лишь для того, чтобы взять адамантиновый стержень, необходимый для изготовления оружия. Затем он вновь вернулся к горну, чтобы немного поспать, а все остальное время провести, нервно меряя шагами пространство вокруг горна в ожидании прихода темноты.
Как только потускнели последние лучи солнца, Бруенор вернулся к работе. Металл с легкостью поддавался под его могучими ударами, и он уже знал, что прежде чем рассвет застанет его за работой, боек молота будет готов. Несмотря на то, что ему еще оставались долгие часы работы, Бруенор чувствовал, как в нем растет чувство гордости. Он знал, что все идет как надо. Он должен будет присоединить адамантиновую рукоятку следующей ночью и тогда все будет готово для магии под полной луной в ночь летнего солнцестояния.
***
Сова бесшумно устремилась вниз к маленькому зайцу, движимая инстинктом выживания, который руководил каждым живым созданием. Это было обычное убийство ради добычи пищи, которое происходило изо дня в день, подчиняясь законам природы. Но все же сова ощущала смутную внутреннюю тревогу, и ее инстинкт охотника подвел ее в последний момент. Редко промахивалась эта величественная птица, но на сей раз она возвращалась домой на склоны Горы Кельвина без добычи.
Глубоко в бескрайней тундре одинокий волк сидел подобно статуе, взволнованно вглядываясь в огромный лунный диск, медленно плывущий по небесному своду. Он ждал пока луна не достигла своей высшей точки, и затем над тундрой раздался древний вой его предков. Он был подхвачен, снова и снова, другими волками тундры и остальными созданиями ночи – все взывали к силе небес.
В ночь летнего солнцестояния, когда магия пропитывала воздух, всеобщее волнение охватывало природу.
В своем возбужденном состоянии Бруенор явно ощущал магию, наполнившую воздух. Но поглощенный трудом всей своей жизни, он находился в предельной концентрации, не позволяя себе ни на секунду расслабиться. Его руки нисколько не дрожали, когда он открыл крышку маленького золотого ящичка.
Тяжелый молот лежал на наковальне перед дварфом. Он представлял собой лучшую работу Бруенора, могучий и прекрасный уже сейчас, но ожидающий пока на него нанесут специальные руны, которые наделят оружие истинной силой.
Бруенор почтительно извлек из ящичка маленький серебряный молоточек и зубило и медленно приблизился к молоту. Безо всяких колебаний, так как он знал, что у него было мало времени на эту тонкую работу, он поместил зубило на митрил и резко ударил по нему молоточком. Чистейший металл зазвенел от удара, отдаваясь дрожью в спине дварфа. Своим сердцем Бруенор чувствовал, что все идет так как надо, и он ударил еще раз.
Он не мог видеть темных глаз наблюдающих за ним с горного гребня, расположенного невдалеке.
Бруенор уже знал какие руны он нанесет в первую очередь; это были символы шедшие из глубин его сердца. Торжественно он нанес первый знак на молот, на одну из сторон бойка – Морадин Соулфорджер, и скрещенные топоры Клангеддона, Бога Сражений дварфов, через верх бойка, зайдя немного на другую сторону. Затем он взял серебряную трубу для хранения свитков и аккуратно открыл бриллиантовую крышку. Вздох облегчения раздался, когда он увидел, что время не нанесло вреда пергаменту находившемуся внутри. Вытерев пот с рук, он достал свиток и медленно развернул его на поверхности наковальни. На первый взгляд могло показаться, что лист пуст, но через некоторое время под лунными лучами стали проявляться символы – секретные руны силы.
Это было наследие Бруенора, и хотя он никогда не видел их до этого, их кривые линии и изгибы казались до боли знакомыми. Уверенно направляя свою руку, дварф поместил зубило между нанесенными им символами двух богов и стал высекать секретные руны на молоте. Он чувствовал как магия передается из пергамента оружию и с удивлением наблюдал как только, что каждая нанесенная на митрил руна исчезала со свитка.
Теперь время не имело для него никакого значения, так как он глубоко погрузился в свою работу, но когда он закончил наносить руны, он отметил, что луна уже прошла свою верхнюю точку и пошла на убыль.
Первая настоящая оценка искусства дварфа пришла когда он наносил руну с драгоценным камнем внутри горы – символ Думатхона, Хранителя Секретов. Линии символа бога легли великолепно сочетаясь с остальными рунами, скрывая секретные места истиной силы.
Бруенор знал, что скоро его работа будет закончена. Он вытащил тяжелый молот из зажима и достал маленькую кожаную сумку. Он сделал несколько глубоких вздохов, чтобы успокоить себя для этой последней и решающей проверки его навыков. Он ослабил шнурок, затягивающий сумку и аккуратно взглянул в него, увидев кучку бриллиантовой пыли отсвечивающей в лунном свете.
На горном гребне в нетерпении томился Дриззт До’Урден, но он был осторожен, чтобы не помешать своему другу и не сбить его концентрацию.
Бруенор снова глубоко вздохнул, затем резко подбросил вверх содержимое сумки. Отбросив сумку в сторону, он схватил молот обеими руками и вознес его над головой. Дварф чувствовал как силы покидают его когда он произносил слова заклинания.
Насколько хорошим получится оружие зависело теперь от дварфа. Он должен был вложить все свое сердце в эту работу. Пыль медленно оседала, а дварф из последних сил продолжал произносить слова, шедшие из самых глубин души.
Темнота накрыла дварфа. Его голова закружилась и он не мог понять, что удерживает его от падения. Но всепоглощающая сила заклинания начала исчезать перед ним. Он даже этого не ощущал, но слова продолжали срываться с его губ, постоянным потоком, высасывая все больше и больше его силы. Затем он потерял сознание еще до того как его голова коснулась земли.
Дриззт спустился с гряды и побежал в направлении дварфа; Он не знал выживет ли его друг этой суровой ночью, но понял, что стал свидетелем величайшего триумфа дварфа. И ни одна сверкающая пылинка не пропала со сверкающего молота, изготовленного Бруенором.