В политической системе СССР с конца 1920-х гг. развивались тенденции:
- централизации власти, сосредоточения ее в руках все более узкой группы руководителей, усиления единоличных начал на всех уровнях административно-командной системы;
- бюрократизации, разрастания управленческих аппаратов;
- дальнейшего сращивания структур правящей Коммунистической партии со структурами государственного управления;
- ужесточения политического и идеологического контроля над обществом со стороны партии и государства;
- усиления репрессивного характера государственной власти.
В верхнем эшелоне политической системы происходило утверждение и развитие режима личной власти И. Сталина. Постепенное расширение и усиление власти Сталина в Коммунистической партии происходило с 1922 г., когда он был назначен генеральным секретарем ЦК РКП(б), то есть руководителем партийного аппарата. Уже в начале 1923 г., незадолго до своей смерти, Ленин призывал сместить Сталина с поста генсека, опасаясь, что он не сумеет правильно распорядиться сосредоточенной в его руках «необъятной властью». Однако «завещание Ленина» не было выполнено, и Сталину на протяжении 1920-х гг. удалось построить такой аппарат партии, который состоял из верных ему людей и подчинялся его директивам. При опоре на эту аппаратную силу Сталин одержал победу во внутрипартийной борьбе сначала над троцкистской, зиновьевской и объединенной левой оппозициями, а в 1929 г. – и над группой Н. Бухарина, М. Томского и А. Рыкова, объявленных «правыми уклонистами». После победы над бухаринцами и удаления их из партийного руководства Сталин стал единоличным лидеров Политбюро и ЦК ВКП(б).
В этих высших партийных органах остались только те деятели, которые были обязаны ему своим возвышением и признавали его безусловное первенство (В. Молотов, К. Ворошилов, Л. Каганович, С. Киров и др.)
Так возникли предпосылки для формирования культа личности Сталина. Зримым проявлением этого процесса стал отмеченный в 1929 г. в государственном масштабе 50-летний юбилей генерального секретаря (был, в частности, выпущен специальный номер газеты «Правда», посвященный ему, и т.д.). В начале 30-х гг. Сталин был официально объявлен «классиком марксизма-ленинизма», мыслителем, равным К. Марксу и В. Ленину. В оборот было введено выражение: «Сталин – это Ленин сегодня». Во второй половине 30-х гг. культ личности достиг поистине грандиозных масштабов: Сталин был провозглашен величайшим из великих, «гением всех времен и народов», «отцом народов» и пр. В честь Сталина были переименованы несколько городов, в том числе Царицын в Сталинград, Новокузнецк в Сталинск, Душанбе в Сталинабад.
Культ личности нашел яркое отражение в официальном учебнике по истории партии – «Кратком курсе истории ВКП(б)», который был издан в 1938 г. огромным тиражом и стал в СССР обязательным учебным пособием. В нем Сталин объявлялся создателем большевистской партии и творцом всех ее великих побед.
Одновременно в руках Сталина концентрировалась все большая власть, хотя государственных должностей он формально до мая 1941 года не занимал. В то же время снижалась роль коллективных органов партийного руководства. Хотя, согласно Уставу ВКП(б), партийные съезды должны были созываться ежегодно, в 30-е гг. их состоялось всего 3: XVI съезд в 1930 г., XVII съезд в 1934 г. и XVIII съезд в 1939 г. Уже в начале 30-х гг. все реже происходили пленумы ЦК и заседания Политбюро, а к концу десятилетия значимость Политбюро как коллективного органа снизилась до самого минимума: личная власть Сталина достигла своего апогея, и он предпочитал теперь управлять при помощи различных совещательных комиссий, формируемых по его усмотрению.
Таким образом, в середине 30-х гг. произошел переход от олигархической формы правления группы высших партийных руководителей во главе со Сталиным к его личной, ничем не ограниченной диктатуре.
При этом парадокс заключался в том, что одновременно советская политическая система становилась формально более демократической. Это нашло отражение в новой Конституции СССР, утвержденной на чрезвычайном VIII Всесоюзном съезде Советов в декабре 1936 г. Принятие новой Конституции, которая получила название «Сталинской», мотивировалось тем, что в СССР построено социалистическое общество («первая фаза коммунизма»), и это должно получит отражение в Основном законе.
Исходя из тезиса о переходе к социализму и ликвидации эксплуататорских классов, Конституция 1936 г. уравнивала в правах все категории населения и восстанавливала всеобщее, равное, прямое избирательное право при тайном голосовании. Была изменена конструкция органов государственной власти, которые стали теперь называться не Советами рабочих, крестьянских, казачьих и красноармейских депутатов, как раньше, а Советами депутатов трудящихся - это должно было подчеркнуть достигнутую социальную однородность общества. Вместо Съезда Советов высшим органом власти становился Верховный Совет, депутаты которого избирались напрямую, в территориальных округах. Двухпалатный Верховный Совет собирался на сессии 2 раза в год, в промежутках между сессиями действовал формируемый им Президиум Верховного Совета.
Конституция, которую советская пресса именовала «самой демократической в мире», декларировала предоставление всем гражданам широких гражданских и политических прав и свобод: слова, печати, союзов, собраний и т.п. Однако все эти права и свободы носили чисто декларативный характер: на практике в стране не только сохранялся, но и ужесточался режим жесткой политико-идеологической монополии ВКП(б), при которой никакое инакомыслие не допускалось.
Так же обстояло дело и с провозглашенной демократией: выборы в Верховный и местные Советы были безальтернативными – на них избиратели имели возможность голосовать только за одного кандидата, одобренного партийными структурами.
Таким образом, советский конституционализм в целом носил номинальный характер: Основной закон описывал не реальную, а существующую только на бумаге общественно-политическую систему. Реальная же власть принадлежала аппарату Коммунистической партии, которая определялась в Конституции как «руководящее ядро» всех государственных и общественных организаций.
В основе политического устройства СССР лежала номенклатурная система, которая начала оформляться еще в первой половине 20-х гг. и получила окончательное оформление в 30-е гг. Эта система означала, что назначения на все руководящие должности в государственных, хозяйственных, общественных структурах утверждались органами ВКП(б). Политбюро ЦК ведало назначениями на высшие управленческие должности, (первые секретари областных комитетов партии, наркомы и др.), Секретариат ЦК - на должности рангом ниже (вторые секретари обкомов, заместители наркомов и др.).
Через созданную в 1930 г. сеть отраслевых отделов аппарат ЦК ВКП(б) руководил всеми сферами экономики и общественной жизни, назначал и смещал административные кадры. Перечни управленческих должностей, назначения на которые производились по решению партийных органов, именовались «номенклатурой». Местные партийные комитеты на подведомственных им территориях имели собственную номенклатуру. Это наименование используется в литературе и для обозначения слоя партийно-государственных управленцев, составлявших правящую элиту СССР. Помимо монополии на власть, этот номенклатурный слой имел и материальные привилегии: высокие оклады, снабжение из закрытых «спецраспределителей», доступ к более качественному материальному обслуживанию, государственные дачи, доступ к более качественному медицинскому обслуживанию, государственные дачи и т.п.
Верховное управление этой номенклатурной системой находилось в руках Сталина, который правил при помощи лиц из своего окружения. В этом окружении к концу 30-х гг. важную роль, наряду с В. Молотовым, К. Ворошиловым, Л. Кагановичем, стали играть А. Жданов (курировавший идеологическую работу), Н. Хрущев, Г. Маленков (ответственный за кадровую работу), Л. Берия. В мае 1941 г. Сталин занял пост председателя Совета народных комиссаров СССР, сменив на этой должности В. Молотова. Тем самым сращивание структур правящей партии и государства, а также личная власть Сталина, достигли своего апогея: Сталин теперь непосредственно управлял и ВКП(б), и правительством, а ключевые посты в правительстве занимали члены Политбюро ЦК.
Утверждение режима безраздельной власти Сталина встречало в 30-е гг. определенное сопротивление внутри Коммунистической партии.
Так, в 1930 г. против Сталина планировали выступить на Пленуме ЦК председатель СНК РСФСР С. Сырцов и председатель Закавказского крайкома ВКП(б) В. Ломинадзе. Они готовились высказать протест против методов принудительной коллективизации, завышенных темпов индустриализации и потребовать восстановления принципа коллективность партийного руководства. Однако об их планах стало известно органам ОГПУ, и решением высших партийных инстанций они были объявлены выразителями «право-левацкого уклона» и смещены с руководящих постов.
В 1932 г. ОГПУ раскрыло также существование нелегальной организации под названием «Союз марксистов-ленинцев», созданной группой коммунистов во главе с одним из бывших руководителей Московской парторганизации М. Рютиным. Союз подготовил политическую платформу, в которой говорилось о необходимости борьбы против сталинской диктатуры, за возвращение к ленинским принципам внутрипартийной демократии и исправление курса социально-экономической политики, приводящей к обнищанию трудящихся. Рютин и члены его группы были арестованы и приговорены к различным срокам лишения свободы по обвинению в «антисоветской деятельности» (большинство из них позже расстреляли).
В том же 1932 г. были арестованы старые большевики Н. Эйсмонт и В. Толмачев, входившие в состав СНК РСФСР. Они, а также член ЦК ВКП(б) А. Смирнов, были обвинены в том, что в частных разговорах высказывались за отстранение Сталина от руководства партией и государством. За это их объявили создателями контрреволюционной группировки и репрессировали.
Таким образом, любое несогласие со Сталиным и его политикой стало в 30-е гг. приравниваться к государственному преступлению и жестоко караться.
Проявления недовольства внутри Коммунистической партии отражали распространение соответствующих настроений в обществе в целом. Эти настроения являлись реакцией на последствия «великого перелома»: падение уровня жизни, голод, а также ужесточение контроля над обществом (паспортная система и т.д.). В этих условиях уже с конца 20-х гг. власти пошли по пути развертывания государственных репрессий с целью подавления реального и потенциального сопротивления, а также запугивания общества для более эффективного контроля над ним.
В 1928 г. органами ОГПУ с личной санкции Сталина было организовано «Шахтинское дело». Более 50 инженеров и техников, руководителей угледобывающих предприятий было арестовано в г. Шахты Ростовской области и обвинено во «вредительстве» в угольной промышленности. Угрозами и давлением некоторых из них заставили «признаться» в этом и в создании «контрреволюционной организации», связанной с белоэмигрантскими центрами. Показательный судебный процесс по «Шахтинскому делу», состоявшийся в Москве, приговорил 5 человек к расстрелу, остальных к разным срокам лишения свободы. Смысл фабрикации этого дела заключался в том, чтобы объяснить населению многочисленные экономические и социальные проблемы (аварии, брак, недостаток товаров и т.п.), которые были в действительности вызваны государственной политикой, не ею, а кознями и заговорами «врагов и вредителей». (В 2000 г. все жертвы «Шахтинского дела» были полностью реабилитированы.)
Аналогичный сфабрикованный характер имели и другие политические «дела», организованные против представителей интеллигенции: судебные процессы так называемой «Трудовой крестьянской партии» и «Промпартии» в 1930 г. За 1931 г. репрессии затронули около 5 % общего числа специалистов промышленности, транспорта и сельского хозяйства.
В то же самое время происходило расширение масштабов репрессий в целом. В 1931 г. ГУЛАГ СССР насчитывал уже 15 крупных лагерных комплексов, количество заключенных в которых непрерывно возрастало. За годы первой пятилетки оно возросло почти в 12 раз – с 23 до 268 тыс. человек.
Для выявления недовольных внутри Коммунистической партии использовались так называемые «генеральные чистки», в ходе которых из ВКП(б) исключались заподозренные в нелояльности партийному руководству, бывшие оппозиционеры, «ненадежные элементы». Такие чистки прошли в 1929 и 1933 гг., в ходе последней из партии было исключено более 18 % ее членов, многие из которых впоследствии были репрессированы.
На XVII съезде ВКП(б) в начале 1934 г., утвердившем план второй пятилетки, говорилось о «великих победах» партии, достигнутых под руководством Сталина во всех областях, поэтому этот съезд получил в советской печати наименование «съезд победителей». Однако при тайном голосовании на выборах Центрального Комитета часть делегатов не стала поддерживать кандидатуру Сталина, что говорило о том, что они на самом деле не одобряли его политику. Согласно воспоминаниям участников съезда, результаты голосования были фальсифицированы, чтобы создать картину «полного единства» и всеобщей поддержки Сталина. Впоследствии, в годы Большого террора второй половины 30-х гг. больше половины делегатов XVII съезда подверглось репрессиям, 70 % членов ЦК ВКП(б), избранных на съезде, было расстреляно. Поэтому в позднейшей литературе этот съезд стали называть уже не «съезд победителей», а «съезд расстрелянных».
В 50-60-е гг. некоторые участники съезда вспоминали, что среди делегатов велись разговоры о том, что возможно было бы заменить Сталина во главе партии Кировым. Но 1 декабря 1934 г. Киров – член Политбюро и руководитель Ленинградской парторганизации – был застрелен психически неуравновешенным членом партии Николаевым. Обстоятельства убийства высокопоставленного и хорошо охраняемого партийного деятеля остаются до сих пор неясными. Ряд историков полагает, что к убийству могли быть причастны советские спецслужбы и лично Сталин. Другие историки с этим не согласны. Но очевидно, что убийство Кирова послужило толчком к резкому расширению масштабов политических репрессий в СССР.
Ответственность за убийство Кирова сразу же была по распоряжению Сталина возложена на бывших участников внутрипартийных оппозиций. Начались массовые аресты бывших сторонников Г. Зиновьева и Л. Троцкого. Летом 1936 г. в Москве состоялся первый из нескольких показательных судебных процессов над представителями старой большевистской гвардии, которые ранее, в 1920-е гг., являлись оппонентами Сталина. На первом Московском процессе были осуждены Г. Зиновьев, Л. Каменев, И. Смирнов и ряд других видных в прошлом коммунистических руководителей. Их обвиняли в убийстве Кирова и организации контрреволюционного заговора, диверсиях и шпионаже и приговорили к расстрелу.
В январе 1937 г. и в марте 1938 г. состоялись второй и третий Московские процессы, на которых по схожим обвинениям были осуждены к смертной казни Г. Пятаков, Н. Бухарин, Г. Сокольников, А. Рыков и др. Все они впоследствии, в 1980-1990-е гг. были реабилитированы, а процессы 1936-1938 гг. признаны сфабрикованными.
В начале 1937 г. Сталин выступил с речью, в которой заявил, что в СССР неизбежно обострение классовой борьбы, которая усиливается по мере строительства социализма. Это послужило теоретическим обоснованием для все большего развертывания массовых репрессий, которые в 1937-1938 гг. достигли своего апогея – этот период вошел в историю как время Большого террора.
Первоначально репрессиями руководил глава НКВД Г. Ягода, но в 1937 г. он сам был обвинен в причастности к «заговору», арестован и затем расстрелян. Новым главой НКВД стал Н. Ежов, с именем которого связан апогей Большого террора («ежовщина»).
НКВД в массовом порядке фабриковал обвинения в «контрреволюционной антисоветской деятельности», «терроризме», «шпионаже» и пр. Жертвами этих «дел» часто становились работники партийного и государственного аппарата: только за один 1937 год руководство краевых, областных, республиканских партийных и советских органов сменилось в среднем 4-5 раз.
Очень сильно пострадали от репрессий вооруженные силы СССР. Летом 1937 г. к смертной казни была приговорена большая группа советских военачальников во главе с маршалом М. Тухачевским. Из 5 человек, которым в 1935 г. было присвоено маршальское звание, во второй половине 30-х гг. было уничтожено 3: кроме Тухачевского, это В. Блюхер и А. Егоров. Всего в этот период была репрессирована половина всех командиров Красной армии: 40 из 80 тысяч человек, в том числе 90 % командующих армиями и корпусами, половина командиров полков.
В июле 1937 г. Политбюро ЦК ВКП(б) утвердило представленный НКВД проект приказа о проведении во всесоюзном масштабе массовой операции по репрессированию «антисоветских элементов». Всех репрессируемых разделили на две категории: первая обозначала расстрел, вторая – заключение в лагерь на длительный срок. Для каждого региона Советского Союза был заранее установлен план по репрессиям – лимиты по 1 и 2 категориям. Предполагалось в ходе этой массовой операции репрессировать около 260 тысяч человек, но разрешалось перевыполнение данного плана на местах. Между регионами развернулось своеобразное соревнование по количеству репрессированных, которое поощрялось высшим партийно-государственным руководством (в конечном итоге первоначально установленные «лимиты» были перевыполнены в три раза).
Для рассмотрения дел на местах создавались «тройки», которые выносили приговоры без присутствия обвиняемых и соблюдения каких-либо процессуальных норм. В соответствии с законом об упрощенном судопроизводстве, принятом после убийства Кирова в 1934 г., расстрельные приговоры приводились в исполнение немедленно (причем смертную казнь разрешалось применять к осужденным, начиная с 12-летнего возраста).
На местах также проходили показательные процессы по примеру Московских, на которых обвиняемых заставляли признаваться в различных преступлениях, которых они в действительности не совершали. Согласно теории, сформулированной тогдашним главным прокурором СССР А. Вышинским (который выступал обвинителем на всех Московских процессах), признание обвиняемого должно было считаться достаточным доказательством его вины. А для получения «признаний» следователи НКВД активно использовали пытки подследственных, что было санкционировано специальным решением ЦК ВКП(б).
Вслед за массовой операцией по репрессированию «антисоветских элементов» был проведен целый ряд операций против лиц определенных национальностей, когда в массовом порядке арестовывались и приговаривались к смерти или отправлялись в лагеря, в частности, поляки, корейцы, латыши и др. Жены или мужья арестованных тоже подлежали заключению в лагерь.
Большой террор пошел на спад только с осени 1938 г. В это время был смещен со своего поста, а затем арестован и расстрелян глава НКВД Ежов, на которого, помимо обвинений в очередном «заговоре», возложили ответственность за допущенные органами НКВД «перегибы». Новым главой НКВД был назначен Л. Берия, но последовавшая за этим непродолжительная «оттепель», вскоре, в 1939 г., сменилась новыми репрессиями, хотя уже меньшего масштаба.
Точными обобщенными данными по количеству жертв массовых политических репрессий историки до сих пор не располагают, по этому вопросу ведутся дискуссии, и есть разные точки зрения – от нескольких сотен тысяч до нескольких миллионов человек. По официальным советским данным, за два года Большого террора, 1937-1938 гг., было арестовано более полутора миллионов человек, из них почти 682 тысячи расстреляны. Но это, очевидно, неполные данные, так как они не включают расстрелянных и умерших в лагерях, на этапах, во время следствия и т.п.
Относительно определения причин Большого террора среди исследователей тоже нет единодушия. В исторической литературе называются следующие факторы, которые способствовали его развертыванию:
- стремление советского партийно-государственного руководства к ликвидации тех элементов общества, которые рассматривались как неблагонадежные, потенциально опасные, способные при определенных обстоятельствах (например, в ситуации кризиса или войны) активно выступить против существующего режима: пострадавших от раскулачивания, бывших оппозиционеров и пр.;
- особенности характера Сталина, который лично управлял массовым террором: болезненная подозрительность, мстительность, жестокость;
- заинтересованность советского партийно-государственного руководства произвести широкомасштабное обновление управленческих кадров, поставив на административные посты молодых выдвиженцев Сталина, сформировавшихся в условиях его правления, приспособленных к этим условиям, более надежных и преданных вождю, чем то поколение управленцев, которое сложилось в 20-е гг.;
- стремление руководства поддерживать в обществе атмосферу напряженности, страха подвергнуться наказанию за неисполнение распоряжений власти, отступление от «генеральной линии партии», невыполнение хозяйственных планов и т.д. (это именуется в литературе «подсистемой страха» в рамках советской административно-командной системы);
- стремление руководства сформировать в обществе представление об имеющихся социально-экономических трудностях, проблемах и неудачах как делн рук многочисленных, пробравшихся повсюду «врагов народа», которых постоянно разоблачают органы госбезопасности;
- наконец, развитию и разрастанию массового террора способствовала порожденная репрессиями атмосфера массового социального психоза, поощряемого властями доносительства, сведения личных счетов под прикрытием разоблачения «врагов народа».
Массовые репрессии 1930-х гг., непосредственно связанные с характером установившегося в СССР политического режима, нанесли стране огромный ущерб. Помимо больших человеческих жертв, они оказали негативное воздействие на экономику, которая потеряла многих ценных работников и специалистов и была дезорганизована частой сменой административных кадров. Репрессии против интеллигенции существенно повредили советской науке и искусству. Уничтожение командных кадров ослабило армию. В результате террора в обществе не исчезли, а, наоборот, усилились настроения недовольства, естественные со стороны пострадавших от репрессий. Все это ослабило потенциал Советского Союза накануне Великой Отечественной войны и привело к тяжелым последствиям на ее начальном этапе.