ГЛАВА VI КАПИТАЛИСТИЧЕСКАЯ МАНУФАКТУРА И КАПИТАЛИСТИЧЕСКАЯ РАБОТА НА ДОМУ
I ОБРАЗОВАНИЕ МАНУФАКТУРЫИ ЕЁ ОСНОВНЫЕ ЧЕРТЫ
Под мануфактурой разумеется, как известно, кооперация, основанная на разделении труда. По своему возникновению мануфактура непосредственно примыкает к описанным выше «первым стадиям капитализма в промышленности». С одной стороны, мастерские с более или менее значительным числом рабочих вводят постепенно разделение труда, и таким образом капиталистическая простая кооперация перерастает в капиталистическую мануфактуру. Приведённые в предыдущей главе статистические данные о московских промыслах наглядно показывают процесс такого возникновения мануфактуры: более крупные мастерские всех промыслов четвёртой категории, некоторых промыслов третьей категории и единичных промыслов второй категории применяют систематически разделение труда в широких размерах и потому должны быть отнесены к образцам капиталистической мануфактуры. Ниже будут приведены более подробные данные о технике и экономике некоторых из этих промыслов.
С другой стороны, мы видели, как торговый капитал в мелких промыслах, достигая высшей ступени своего развития, сводит уже производителя на положение наёмного рабочего, обрабатывающего чужое сырьё за сдельную плату. Если дальнейшее развитие ведёт к тому, что в производство вводится систематическое разделение труда, преобразующее технику мелкого производителя, если «скупщик» выделяет некоторые детальные операции и производит их наёмными рабочими в своей мастерской, если наряду с раздачей работы на дома и в неразрывной связи с ней появляются крупные мастерские с разделением труда (принадлежащие нередко тем же скупщикам), — то мы имеем перед собой другого рода процесс возникновения капиталистической мануфактуры.
В развитии капиталистических форм промышленности мануфактура имеет важное значение, будучи промежуточным звеном между ремеслом и мелким товарным производством с примитивными формами капитала и между крупной машинной индустрией (фабрикой). С мелкими промыслами мануфактуру сближает то, что её базисом остаётся ручная техника, что крупные заведения не могут поэтому радикально вытеснить мелкие, не могут совершенно оторвать промышленника от земледелия. «Мануфактура не была в состоянии ни охватить общественное производство во всём его объёме, ни преобразовать его до самого корня (in ihrer Tiefe). Она выделялась как архитектурное украшение на экономическом здании, широким основанием которого было городское ремесло и сельские побочные промыслы». С фабрикой мануфактуру сближает образование крупного рынка, крупных заведений с наёмными рабочими, крупного капитала, в полном подчинении у которого находятся массы неимущих рабочих.
В русской литературе так распространён предрассудок об оторванности так наз. «фабрично-заводского» производства от «кустарного», об «искусственности» первого и «народном» характере второго, что мы считаем особенно важным пересмотреть данные о всех важнейших отраслях обрабатывающей промышленности и показать, какова была их экономическая организация после того, как они выросли из стадии мелких крестьянских промыслов, и до того, как они были преобразованы крупной машинной индустрией.
II КАПИТАЛИСТИЧЕСКАЯ МАНУФАКТУРА В РУССКОЙ ПРОМЫШЛЕННОСТИ
Начнём с промышленности, обрабатывающей волокнистые вещества.
Ткацкие промыслы
Ткачество полотняных, шерстяных, хлопчатобумажных, шёлковых тканей, позумента и проч, имело у нас повсюду следующую организацию (до появления крупной машинной индустрии). Во главе промысла стояли крупные капиталистические мастерские с десятками и сотнями наёмных рабочих; хозяева этих мастерских, обладая крупными капиталами, производили в широких размерах закупку сырья, отчасти перерабатывая его в своих заведениях, отчасти раздавая пряжу и основу мелким производителям (светёлочникам, заглодам, мастеркам, крестьянам- «кустарям» и пр.), которые и ткали у себя дома или в мелких заведениях материи за сдельную плату. В основе самого производства лежал ручной труд, причём между отдельными рабочими распределялись следующие отдельные операции:
1. окраска пряжи;
2. мотанье пряжи (на этой операции специализировались часто женщины и дети);
3. снование пряжи (рабочие- «сновалыцики»);
4. ткачество;
5. наматывание утка для ткачей (работа шпульников, большей частью детей).
Иногда в крупных мастерских есть ещё особые рабочие «продевальщики» (продевают нити основы сквозь глазки ремизок и бёрда стана). Разделение труда практикуется обыкновенно не только детальное, но и потоварное, т. е. ткачи специализируются на производстве отдельного сорта тканей. Выделение некоторых операций производства для работы на дому не изменяет, конечно, ровно ничего об экономическом строе промышленности подобного типа. Светёлки или дома, в которых работают ткачи, представляют из себя лишь внешние отделения мануфактуры. Техническим основанием подобной промышленности является ручное производство с широким и систематическим разделением труда; с экономической стороны мы видим образование громадных капиталов, которые распоряжаются закупкой сырья и сбытом изделий на весьма обширном (национальном) рынке, и в полном подчинении у которых находится масса пролетариев-ткачей; немногочисленные крупные заведения (мануфактуры в узком смысле) господствуют над массой мелких. Разделение труда ведёт к выделению из крестьянства специалистов-мастеровых; образуются неземледельческие центры мануфактуры, как, например, село Иваново Владимирской губ. (с 1871 г. — город Иваново-Вознесенск; теперь — центр крупной машинной индустрии); село Великое Ярославской губ. и многие другие села Московской, Костромской, Владимирской, Ярославской губ., превратившиеся теперь уже в фабричные поселения. Организованная таким образом промышленность обыкновенно разрывается в нашей экономической литературе и статистике на две части: крестьяне, работающие по домам или в не особенно крупных светёлках, мастерских и т. п., относятся к «кустарной» промышленности, а более крупные светёлки и мастерские попадают в число «фабрик и заводов» (и притом попадают совершенно случайно, так как нет никаких точно установленных и однообразно применяемых правил об отделении мелких заведений от крупных, светёлок от мануфактур, рабочих, занятых на дому, от рабочих, занятых в мастерской капиталиста. Понятно, что подобная классификация, ставящая по одну сторону некоторых наёмных рабочих, а по другую — некоторых хозяев, занимающих (кроме рабочих в заведении) именно этих наёмных рабочих, есть, с научной точки зрения, non-sens.
Иллюстрируем изложенное подробными данными об одном из промыслов «кустарного ткачества», именно о шёлковом ткачестве во Владимирской губ. «Шёлковый промысел» — типичная капиталистическая мануфактура. Ручное производство преобладает. Мелких заведений в общем числе заведений большинство (179 заведений из 313, т. е. 57% всего числа, имеют по 1—5 рабочих), но они большей частью несамостоятельны и далеко уступают крупным по своему значению в общем итоге промышленности. Заведений с 20-150 рабочими — 8% всего числа (25), но на них сосредоточено 41,5% всего числа рабочих и они дают 51% общей суммы производства. Из всего числа рабочих в промысле (2823) — наёмных 2092, т. е. 74,1%. «В производстве встречается и потоварное и детальное разделение труда». Ткачи редко совмещают в себе уменье работать и «бархат» и «гладь» (два главных рода товаров в этом производстве). «Детальное разделение труда внутри мастерской наиболее строго проведено лишь в крупных фабриках» (т. е. в мануфактурах) «с наёмными рабочими». Вполне самостоятельных хозяев только 123, которые одни только закупают сами материал и сбывают продукт; у них — 242 семейных рабочих, «на них работает 2498 рабочих наёмных, получающих большею частью сдельную плату», — всего, след., 2740 рабочих или 97% общего числа рабочих. Ясно, таким образом, что раздача работы на дома этими мануфактуристами при посредстве «заглод» (светёлочников) отнюдь не составляет особой формы промышленности, а лишь одну из операций капитала в мануфактуре. Г-н Харизоменов справедливо замечает, что «масса мелких заведений, при ничтожном числе крупных, незначительное число рабочего персонала, какое причитается в среднем выводе на одно заведение (7% чел.), маскируют истинный характер производства». Специализация занятий, свойственная мануфактуре, сказывается здесь наглядно в отделении промышленников от земледелия (бросают землю, с одной стороны, обнищавшие ткачи, с другой — крупные мануфактуристы) и в образовании особого типа промышленного населения, которое живёт несравненно «чище», чем земледельцы, и смотрит сверху вниз на мужика. Наша фабрично-заводская статистика регистрировала всегда лишь случайно выхваченную частичку данного промысла.
«Позументный промысел» в Московской губ. представляет из себя капиталистическую мануфактуру с совершенно аналогичной организацией. Точно так же сарпиночный промысел в Камышинском уезде Саратовской губ. По «Указателю» за 1890 г. здесь была 31 «фабрика» с 4250 рабочими, с суммой производства 265 тыс. руб., а по «Перечню» — 1 «раздаточная контора» с 33 рабочими в заведении, с суммой производства в 47 тыс. руб. (Значит, в 1890 г. смешаны были рабочие в заведении и на стороне!) По местным исследованиям, производство сарпинки занимало в 1888 г. около 7000 станов с суммой производства в 2 млн. руб., причём «всем делом заправляют несколько фабрикантов», на которых и работают «кустари», в том числе дети 6-7 лет за плату 7-8 коп. в день. И т. д.