Человек всегда употреблял в пищу растения и мясо животных, но у него не выросли ни листья, ни хвост — в организме все белковые молекулы и ДНК (гены) распадаются до структурных единиц, аминокислот и нуклеотидов, одинаковых у всего живого. Истории о том, что ГМ-продукты являются причиной раковых заболеваний, инфекций, СПИДа и др., всегда основаны на слухах: кто-то съел трансгенный продукт и после этого заболел. О латинской поговорке «Posthoc, nоnestpropterhoc» (после этого — не значит из-за этого) и о притче, где некий врач на таких же основаниях сделал вывод: «Ветчина помогает от горячки портным, но не сапожникам» авторы таких изысканий, по-видимому, не слышали. Реальное же положение вещей таково: за почти двадцатилетнюю историю создания ГМР в научной литературе не было опубликовано ни одного достоверного сообщения о каком-либо негативном воздействии генетически модифицированных продуктов на организм человека.
Но, как мы уже говорили выше, принципиальная возможность появления веществ, опасных для человека, при трансгенной модификации растений существует. Поэтому самое главное опасение оппонентов ГМР — биологическая безопасность продуктов питания. В качестве примера токсичности ГМ-пищи обычно приводят работу британского ученого АрпадаПустаи, который занимался изучением токсичности картофеля с геном лектина подснежника, встроенного для придания устойчивости к вредным насекомым. 10 августа 1998 года исследователь, выступая в телевизионной программе, заявил, что у крыс, питавшихся трансгенным картофелем, наблюдались отклонения в росте, а также подавление иммунной системы. Он также поведал телезрителям, что трансгенная пища опасна для здоровья в принципе. Вскоре Пустаи был уволен: по версии руководства — за распространение заведомо ложной псевдонаучной информации, по версии противников ГМР — под давлением биотехнологических компаний.
|
|
В феврале 1999 года группа из 22 учёных выступила с меморандумом в поддержку Пустаи, а в июне Британское Королевское общество опубликовало заключение шести экспертов, проверявших результаты его исследований. В нём говорилось, что из-за недостатков в планировании и выполнении экспериментов просто невозможно определить причину наблюдаемых изменений, а влияние на иммунную систему статистически недостоверно. Но даже если бы результаты подкрепили сделанные заявления, то для обобщений об опасности всех генетически модифицированных продуктов не было никаких оснований.
Научное сообщество вопрошало, когда же Пустаи опубликует свои результаты, ведь выступление в телепрограмме — это одно, а статья в научном журнале — совсем другое: ей предшествуют две-три положительные рецензии специалистов в данной области. В октябре 1999 года на публикацию решился престижный британский медицинский журнал Lancet. От громких заявлений в статье осталось только сообщение о некоторых изменениях в слизистой желудочно-кишечного тракта крыс. В том же номере в статье критиков указывалось, что подобные изменения вполне могли быть вызваны адаптацией к картофельной диете, нетипичной для этих животных, поскольку контроль состояния слизистой у крыс, питавшихся обычным образом, отсутствовал.
Помимо токсичности некоторые эксперты опасаются, что гены устойчивости к антибиотикам, используемые в технологии генетической модификации растений, могут перейти из ГМР в патогенные бактерии, которые приобретут устойчивость к препаратам, и лечение антибиотиками станет неэффективным. Но ведь все эти гены и выделены из генома бактерий, поскольку устойчивость к антибактериальным веществам широко распространена в природе. Устойчивость часто появляется в результате неправильного или избыточного использования антибиотиков. Тем не менее аспектом переноса генов устойчивости от растений в бактерии, живущие в желудочно-кишечном тракте человека, занимались ряд международных организаций, в том числе и Всемирная организация здравоохранения (ВОЗ). Они пришли к выводу, что такой перенос маловероятен из-за сложности соответствующих этапов. Пока случаи спонтанного переноса генов устойчивости из ГМР в клетки бактерий или млекопитающих неизвестны. В 2000 году эксперты Продовольственной организации ООН и ВОЗ сделали заключение, что гены устойчивости, используемые в настоящее время в ГМР, не представляют угрозы для терапевтического использования антибиотиков. Тем не менее для исключения даже гипотетической возможности переноса генов разработан ряд технологий, позволяющих обойтись без генов устойчивости к антибиотикам, удаляющих эти гены после трансформации или «запрещающих» этим генам «работать» в бактериях.
|
|
Возможная аллергенность ГМ-пищи также вызывает обеспокоенность её противников. Пищевая аллергия — это побочная реакция на пищу, затрагивающая систему иммунитета, ею страдает до 8–10% детей и 1–2% взрослых. Теоретически каждый белок может действовать как аллерген. Наиболее распространёнными аллергенами являются молоко, яйца, рыба, соя, арахис, орехи и пшеница. В качестве доказательств аллергенности ГМ-продуктов оппоненты ГМР обычно ссылаются на скандалы, связанные с трансгенной соей и кукурузой.
|
|
Соя, широко используемая в кормах для животных, как и остальные бобовые, относительно бедна незаменимой аминокислотой — метионином, поэтому для сбалансированного питания требуется добавлять в неё метионин или содержащий его белок. Попытки повысить содержание метионина путём обычной селекции успеха не имели, поэтому на помощь пришла генная инженерия. Семена бертолетии высокой («бразильские орехи»), по вкусу напоминающие кедровые орехи, содержат богатый метионином белок. Они широко используются в пищевой промышленности. К сожалению, подобно настоящим орехам, они способны вызывать аллергию. Ген из бертолетии перенесли в геном сои, и оказалось, что некоторые люди проявляют повышенную чувствительность к сое, модифицированной таким образом. Но в этой аллергической реакции не было ничего удивительного, поскольку те же самые люди реагировали и на бразильские орехи. Именно метионинсодержащий белок бразильского ореха является его основным аллергеном. И хотя эта соя предназначалась только для животных, производитель («Pioneer Hi-Bred»), опасаясь, что она может быть смешана с продовольственной, перестраховался и разработку трансгенной сои прекратил.
Противники ГМ-пищи не преминули поднять по этому поводу шум: дескать, природа не простила насилия над собой и ответила созданием сильного аллергена. Позвольте, но при чем здесь генная инженерия? Этот белок является аллергеном сам по себе, и от добавления его в торт в составе орехов, переноса его гена методами генной инженерии или выделения в чистом виде и добавления в корм животным его аллергенность не изменится.
Скандал же, вызванный Bt-кукурузой, устойчивой к вредителям, случился в сентябре 2000 года. Тогда СМИ США сообщили о том, что трансгенный сорт кукурузы «Starlink», предназначенный для животных, случайно попал в продовольственное зерно и является сильным аллергеном. После этого сразу же посыпались сообщения о якобы наблюдавшихся аллергических реакциях у покупателей продуктов из кукурузы (до публикаций общественность молчала). Проверка ни у кого из жалобщиков аллергии на Вt-белок не обнаружила (кстати, и все ранее проведённые тесты на аллергенность этой кукурузы дали отрицательный результат). Но даже если бы жалобы подтвердились — эта кукуруза всё равно изначально для людей не предназначалась. Биотехнологи не могут отвечать за недобросовестность компаний, использовавших корм для животных в пищу людям. Разве разработчиков производства технического спирта обвиняют в отравлениях, если его продавали под видом пищевого?
Другой аргумент: участившиеся случаи аллергии к сое вызваны якобы тем, что всё большая её часть становится трансгенной. При этом забывается, что соя задолго до появления ГМР считалась в Японии основным аллергеном (наряду с рисом), так же как арахис в США, а треска в Скандинавии, что связано с широким употреблением этих продуктов в пищу в данных странах. Всё более широкое использование сои в качестве добавок в самые различные пищевые продукты увеличивает количество её потребителей, а с ним растет и число людей, чувствительных к сое. Увеличение потребления арахиса в мире наверняка приведёт к увеличению числа аллергиков к нему, но генная инженерия тут ни при чём.
В принципе же, поскольку ГМР меняет белковый состав растений — вводит новые белки, модифицирует существующие или изменяет их количество, то аллергенность растения после генетической трансформации также может измениться. Именно поэтому ГМР тщательнейшим образом и в обязательном порядке проверяют на аллергенность.
Большинство учёных считают, что риск возникновения аллергии намного больше от новых продуктов питания, которые никто не проверяет на аллергенность, нежели от всесторонне изученных ГМ-продуктов. Поедая ГМ-пищу, вы потребляете один-двановых белка, а с новым продуктом вы получаете сотни новых белков. Появление киви в широкой продаже привело к появлению аллергиков на этот фрукт (аналогично сое). И уже потом было установлено, что плоды данного растения содержат несколько аллергенных белков. Если бы киви впервые поступило на рынок сегодня, по существующим правилам его могли бы рассматривать как новый продукт, тестировать на аллергенность, и, возможно, киви так никогда и не попало бы в продажу.
Перед производителями встал вопрос об оценке степени безопасности ГМ-продуктовпитания. Вообще-то методы оценки безопасности пищи, которая представляет собой очень сложную смесь множества различных веществ, и её тестирование на животных сложны и неоднозначны. Количество скармливаемой пищи ограничено эффектом насыщения, а сама она может не подходить тем или иным животным, вызывая ряд вредных эффектов (это, скорее всего, и произошло в опытах Пустаи). Поэтому безопасность большинства ныне существующих продуктов обосновывается не экспериментально, а по так называемой «истории безопасного использования». Сорта же, полученные обычной селекцией, оценивают всего лишь органолептически (на вкуси аромат), очень редко проводятся химические анализы — например, новые сорта картофеля проверяют на содержание соланина.Сложность оценки риска потребовала нового подхода к оценке безопасности генетически модифицированных продуктов, и в 1993 году Организация экономического сотрудничества и развития (OECD) сформулировала концепцию «эквивалентности по существу» (substantial equivalence). Её смысл — в определении не абсолютной безопасности генетически модифицированного продукта (на чём настаивают противники ГМ-пищи и что невозможно в принципе), а относительной — за исходный уровень безопасности принимается традиционный аналог ГМ-продукта. Вначале проводится идентификация различий, на которых затем сосредотачивается оценка безопасности.
Все ГМ-культуры, допущенные к использованию, были идентичны аналогам, за исключением одного-двухновых белков, соответствующих встроенным генам. Эти белки анализируют на токсичность и аллергенность, а также оценивают возможные вторичные эффекты. Концепция «эквивалентности по существу» принята во всём мире, в том числе и в странах ЕС. В ней указывается, что в качестве аналогов могут использоваться и ранее принятые ГМ-культуры. Она подвергается сильной критике со стороны экологических общественных организаций, обвиняющих её в подгонке под требования производителей и заявляющих, что в ней не оцениваются долговременные эффекты употребления ГМ-продуктов. В ответ на это эксперты таких организаций, как ВОЗ, заявляют, что о возможных долговременных эффектах любой пищи известно крайне мало и что идентификация таковых очень сложна, если вообще возможна, на высоком фоне нежелательных эффектов обычной пищи. Действительно, что нам известно о долговременных эффектах употребления картофеля в России, где его едят всего 250 лет, или томатов, которые выращивают у нас не более 200 лет? А уж о бананах и прочих тропических фруктах, которые в широкой продаже у нас не более десятков лет, и упоминать не стоит.
Много споров ведется и по маркировке генетически модифицированных продуктов. В США, где уже в 1999 году 60% всех продуктов в обычном супермаркете содержали генетически модифицированные компоненты, маркировка — дело добровольное, а в странах ЕС она обязательна, если их содержание в продукте превышает 1%. Вообще-томаркировка не имеет отношения к безопасности: если продукт допущен к продаже, то он уже признан безопасным. Настоящая её цель — дать информацию для выбора между товарами с различными характеристиками. Маркировка генетически модифицированных продуктов, не отличающихся от обычных, — это уже излишне: никому ведь не интересно, картофель каких сортов пошел на изготовление чипсов. Имеет смысл сообщать только о содержании потенциально аллергенных белков (как про молочный и яичный белки на упаковке обычного майонеза).
ГМО в России и СНГ
В СНГ ситуация с трансгенными продуктами несколько парадоксальна. С одной стороны производить ГМО разрешается только в научных целях, а с другой, закупать генетически модифицированную продукцию можно. В основном, это соя и кукуруза, а продукты содержащие ГМО у нас, мягко говоря, не будут пользоваться спросом. И все это благодаря активистам анти-ГМО движения. Что характерно, мнение ученых в расчет не бралось, в России, например, более 350 авторитетных ученых, включая биологов и генетиков, подписали письмо в поддержку генной инженерии, но это не убедило чиновников. Зато доводы Ирины Владимировны Ермаковой (доктора биологических наук, между прочим) были приняты во внимание. В 2005 году она проводила исследованиевлияния ГМ-сои (RR, линия 40.3.2) на здоровье крыс и их потомства. По результатам своих исследований Ермакова утверждала, что ГМ-соя негативно влияла на половые органы и репродуктивные функции животных, приводила к нарушению гормонального баланса, бесплодию, образованию опухолей. В подтверждение были опубликованы сообщения в российских журналах «Современные проблемы науки и образования» и «В мире научных открытий», не входящем в перечень ведущих рецензируемых научных журналов и изданий), а также статья в журнале NatureBiotechnology. Публикация в NatureBiotechnology вызвала интерес учёных из разных стран мира, а также стала объектом критики. Дело в том, что в работах Ирины Владимировны было обнаружено большое количество методологических ошибок. Смертность в контрольной группе крыс превышала 10%, а крысята имели недостаток в весе более 20%. В своих работах Ермакова писала, что получала ГМО из Нидерландов, хотя последние никогда не поставляли 100% препаратов генетически модифицированной сои RR - RoundupReady. Также не было учтено количество съеденного корма каждой крысой. И это только пол беды, Ермакова утверждает, что ГМО вызывает не только рак и бесплодие, но и генетические уродства, изменение гормонального уровня, нарушение климата и чуть ли не экономическую катастрофу. И никаких доказательств, абсолютно. К тому же, госпожа Ермакова, на полном серьезе, заявляет, что ГМО – это инопланетная технология, которая внедрена для уничтожения людей, а мужчины произошли от женщин-амазонок-гермафродитов. После таких заявлений на камеру стоило бы проверить психическое здоровье доктора биологических наук. И вот таким «авторитетным экспертам» внемлют чиновники и издают законы, которые подкашивают отечественную генную инженерию.
Выводы
Одним из самых распространенных доводов против ГМО, является, якобы, их неизученность, но на самом деле уже проведено около 2000 научных работ за последние 10 лет и в них не было выявлено каких-либо отрицательных воздействий на организм человека. Еще один аргумент: «Мы не знаем, как ГМО повлияет на наших потомков через несколько поколений!». Но так можно сказать о любой новой технологии, от лекарств до мобильных телефонов. В принципе, невозможно доказать 100% безопасность чего-либо. Но, почему-то, именно ГМО стало своеобразным «козлом отпущения». Причем противники ГМ порой противоречат сами себе, то они боятся, что трансгенные сорта могут «убежать» в дикую природу, а когда биотехнологи разрабатывают специально стерильные сорта, начинают выть, дескать, на соседних полях все культуры станут бесплодными. И кстати, «убегание» в природу не является специфической проблемой для ГМ-культур, это также актуально и для продуктов традиционной селекции. Почему-то никого не пугает использование в селекции химических и даже радиоактивных мутагенов, а генная инженерия видится многим прям преступлением против природы. А все из-за того, что в средствах массовой информации транслируются бесконечные «страшилки» за которыми нет никаких фактов. И простые граждане всему этому охотно верят, ведь проверять информацию никто не хочет, да и времени на это нет, хотя возможность есть, благодаря сети Интернет.
Тема моего реферата «ГМО и их влияние на организм человека», но проблема в том что, нет какого-либо выраженного влияния ГМ на наш организм. ГМО – это технология, инструмент. С его помощью можно улучшить жизнь человека, а можно использовать во вред, как биологическое оружие, например. И это все справедливо для многих новых технологий. Прогресс невозможно остановить, и если селекция – это ручная пила, то ГМ – это хирургический скальпель, следующая ступень в развитии биотехнологий.