- Как это вышло? - тихо спросила я. - Откуда пошли вампиры?
Кости готов был улыбнуться.
- Тебе эволюционную теорию или божественную?
Я на секунду задумалась.
- Божественную. Я верующая.
Наши ноги отбивали стаккато по ступеням, а говорил он негромко. На лестницах всегда гулкое эхо, и хотя час был уже поздний, ни к чему было загадывать загадки постояльцам, могущим нас случайно подслушать.
- Мы пошли от двух братьев, которые вели разный образ жизни, и один из них позавидовал другому. Так позавидовал, что стал первым убийцей на земле. Каин убил Авеля, и Бог изгнал его, но прежде отметил клеймом, отличавшим его от всех иных творений.
- Бытие, глава четвертая, - вздохнула я. - Мама заставляла меня изучать Библию.
- О том, что было дальше, в Библии не написано, - продолжал он, по своему обыкновению искоса поглядывая на меня. - «Клеймо» преобразило его в не-умершего. В наказание за кровопролитие он обречен был всю оставшуюся жизнь пить кровь. Впоследствии Каин раскаялся в убийстве брата и создал собственный народ, существовавший на окраине отвергнувшего его общества. Дети, которых он «породил», были вампирами, и от них пошли новые того же рода, и так далее. Конечно, от гуля ты услышала бы другую версию легенды. Они рассказывают, будто Каин стал не вампиром, а упырем. Споры о том, кто был первым, не утихают с давних пор, но разрешить их мог бы только сам Каин, а его здесь нет.
- А он куда делся?
- Стал Верховным Божеством нежити. Присматривает за своими детьми из тени. Кто знает, существует ли он на самом деле? Или Бог решил, что он оплатил свой долг и забрал его к себе?
Я задумалась. Кости придержал шаг.
- Думаешь, это доказывает, что твоя мама права? - подколол он. - Что все мы - убийцы? Потомки первого в мире убийцы - если не придерживаться теории, что вампиры и упыри - случайная эволюционная мутация.
Я не отставала от него. Двенадцатый этаж… одиннадцатый… десятый…
- Моему первому предку тоже досталось за его дела - наконец решила я, пожимая плечами. - После той истории с яблоком осуждать других не приходится.
Он рассмеялся - и я вдруг оказалась в его объятиях, не успев дотянуться ногой до следующей ступеньки. Он впился губами в мой рот, выпил дыхание, и тот же внутренний импульс, что подталкивал меня безумствовать в номере наверху, овладел мной. Руки сами обхватили его за шею, ноги сжали его бока, и я целовала его так, словно одним усилием воли могла стереть память о женщинах, что были до меня.
Треснула ткань. За спиной у меня оказалась стена, а мгновение спустя он вошел в меня.
Я цеплялась за него, впиваясь ногтями в спину в нарастающей страсти, прижавшись губами к его шее, чтобы заглушить рвущийся наружу крик. Он стонал мне в щеку, свободная рука зарылась мне в волосы, он двигался быстрее, уходил глубже. В нем не было нежности, да я и не нуждалась в ней, нас обоих соединила необузданная страсть.
Все во мне внезапно скрутилось в узел и тут же расплылось потоком восторга, хлынувшего в каждую частицу тела. Кости тоже вскрикнул и спустя несколько потрясающих минут расслабил объятия.
Скрип двери, ах… и он рявкнул:
- Уходи, ты ничего не видел.
Дверь захлопнулась. Только теперь туман рассеялся и меня захлестнула волна стыда.
- Господи, да что же это со мной делается?
Я оттолкнула его, и он поставил меня на ноги, по целовав напоследок.
- На мой взгляд, все в полном порядке.
Джинсы у меня лопнули от молнии до бедер. Тот, кто пытался выйти на лестницу, давно скрылся, но я все равно скорчилась от неловкости. Хорошенькое зрелище ему представилось! И кто-то кого-то еще называл шлюхой? Ханжа!
- Сперва я при всех тебя лапала, потом чуть не продырявила нашу потенциальную Иуду и в довершение всего насилую тебя на лестничной площадке! И я еще думала, что ты слишком груб с Тимми! Ты вправе требовать извинений.
Кости хмыкнул, снял с себя куртку и набросил мне на плечи. Хоть дыру на штанах прикрыл. Его одежда уцелела. Он ведь и сам никогда не носил трусов, так что ему только молнию дернуть…
- Ты меня не насиловала, и я никогда не стану требовать извинений за нынешний вечер. Ни за одну минуту. Если на то пошло, я чувствую облегчение.
- Облегчение? - Я оглядела передок его брюк. - Ну, можно и так выразиться.
- Не то… - Опять веселый смешок. - Хотя и это тоже. Знаешь, как ты себя вела? Как вампир. Мы собственники, все до единого. Потому-то я и реагировал так остро, когда Тимми пялился на тебя взглядом влюбленного теляти. А когда ты точно так же накинулась на Франческу, я убедился… что ты считаешь меня своим. Я ведь не знал, как ты ко мне относишься, Котенок. Надеялся, что видишь во мне не просто партнера и внешнюю привлекательность. Так что, хотя можешь поверить, что она тебе не соперница, но я с эгоистичным удовольствием наблюдал, как глубоко тебя это задело.
Я молча уставилась на него. Мне многое хотелось ему сказать. Вроде: «Как ты мог подумать, что мне нужно только твое тело?», или «Ты разве не понимаешь, но ты - мой лучший друг?», или, в конце концов, «Кости, я люблю…»
- Пора нам отсюда убираться, - струсив, пробормотала я. - Пока тебе не пришлось еще на кого-нибудь сверкать зелеными глазами, чтобы он не бросился за полицией.
Он улыбнулся, и может, моя вина в том, что улыбка вышла малость грустноватой.
- Все нормально, Котенок. Я ничего не требую. Можешь не дергаться.
Я взяла его за руку, не заботясь о разнице в температуре, и до смерти перепугалась, что меня это больше не волнует.
- А ты и в самом деле мой? - не удержалась я.
Холодные пальцы ласково сжали мою ладонь.
- Конечно, твой.
Мои пальцы сжались гораздо крепче. Очень рада.
Часы дробили одиннадцать, и Кэт - охотница за вампирами собралась на охоту, хотя мое охотничье снаряжение и составлял лишь лифчик, завитые волосы и короткое платье. Да, работа грязная, но я ее выполню. Сюда, сюда, кровопийцы! Бар открыт!
Хеннесси продолжал высматривать жертв для пополнения своих складов. Франческа за десять дней шпионажа подтвердила эту информацию. То же самое мы слышали от Лолы и Чарли, так что это не стало открытием, зато последний из ее каждодневных телефонных звонков дал нечто ценное. Она подслушала, как один из людей Хеннесси обращался к неизвестному партнеру-человеку «ваша честь». Возможно, это была ирония, но, памятуя о подчищенных полицейских сводках и о новом методе, которым Хеннесси предотвращал сообщения о пропавших, Кости пришел к иному выводу. Он рассудил, что человек был судьей, возможно, из Колумбуса, где обнаружилось больше всего подчищенных досье. Мы работали над этой версией, но не отказались и от другого средства. Если хочешь поймать того, кто никак не ловится, нужна наживка. Соблазнительная приманка, которую попытается схватить сам Хеннесси или так и оставшийся неизвестным Гасила. Тут на сцену выступала я. Днем ходила в колледж, а вечерами совершала турне по всем дешевым низкопробным барам и клубам, какие мы знали. Говорю же, грязная работа.
- Кэтрин? Бог мой, Кэтрин, это ты?!
А? Так меня звали только родные, а никого из них здесь точно не могло оказаться. Однако в голосе было что-то знакомое.
Я развернулась на табуретке, и бокал, который я не выпускала из рук, чтобы в него не подсыпали какой-нибудь химии, полетел на пол. Шесть лет прошло, но я узнала его с первого взгляда.
Дэнни Мильтон стоял передо мной и пялил глаза на мое серебристое платьице в обтяжку и сапоги до колен. Черные кожаные перчатки, входившие в состав снаряжения, точь-в-точь подходили цветом к моей душе, когда его взгляд скользнул от моего лица в вырез платья и обратно.
- Фюить, Кэтрин, ты выглядишь… Bay!
То ли он и впрямь лишился дара речи от моего вида, то ли курс литературы в колледже не пошел ему впрок. Я, прищурившись, прикидывала, как поступить. Первое: воткнуть ему в сердце кол. Соблазнительно, но аморально. Второе: сделать вид, что его не замечаю, и надеяться, что он уйдет. Возможно, но слишком великодушно. Третье: заказать новую выпивку и выплеснуть ему в рожу, поблагодарив за сладкие воспоминания. Заслуженно, но лишком театрально. Я не стремилась привлекать ненужного внимания и не хотела, чтобы меня выставили из заведения. Значит, оставался только второй вариант. Проклятие, наименее соблазнительный.
Я пронзила его ледяным взглядом и повернулась спиной. В надежде, что намек дойдет. Не дошел.
- Слушай, ты должна меня помнить. Мы познакомились на дороге, ты помогла мне сменить шину. И наверняка ты не забыла, что я был первым, с кем ты…
- Заткнись, кретин!
Все та же невообразимая наглость - он чуть не выболтал в полный голос, так что только глухой не услышал бы, что оказался первым, с кем я переспала! Может, первый вариант в конечном счете был наилучшим?
- Вот видишь, вспомнила, - продолжал он, как видно не расслышав «кретина». - Эге. Сколько же лет прошло… шесть? Или больше? Я тебя еле узнал. Помнится, раньше ты не так выглядела. Не, ясно, ты была миленькой и все такое, но, в общем, еще малявкой. А теперь совсем взрослая.
Сам он почти не переменился. Волосы примерно той же длины и того же буроватого песочного оттенка, и глаза голубые, как мне помнилось. Брюхо малость выросло, а может, это мне со злости почудилось. Для меня он сейчас ничем не отличался от остальных. Всего-навсего еще один приставала. Жаль, что нельзя убить его за одно это.
- Дэнни, добрый совет, разворачивайся и шагай отсюда.
Кости, хоть я его и не видела, был где-то рядом, и если, наблюдая за мной, он поймет, кто мой собеседник, то оторвет Дэнни голову, и совесть его не замучает.
- Но почему? Давай посидим, вспомним прошлое? Мы ведь столько не виделись. - Рядом со мной как раз освободилось место, и он без приглашения плюхнулся на него.
- Нечего нам вспоминать. Ты пришел, увидел, отымел и ушел. Конец истории.
Я опять повернулась к нему спиной, удивляясь шевельнувшейся в душе горечи. Некоторые раны не лечатся даже временем и опытом.
- Да ну, Кэтрин, совсем и не так было…
- О, привет, приятель. Что это мы здесь видим?
- Он как раз уходит, - процедила я, молясь, чтобы у Дэнни нашлась в голове хоть одна извилина. Хватило бы, чтобы бежать со всех ног, пока Кости не разобрался, кто он такой. Если еще не поздно… Кости хищно оскалился.
- Не спеши, Котенок, мы еще не познакомились. - Ой-ой-ой, плохо дело! - Меня зовут Кости, а ты?…
- Дэнни Мильтон. Мы с Кэтрин старые друзья.
Ничего не подозревающий Дэнни протянул руку. Кости сжал ее и не спешил отпускать, даже когда Дэнни задергался.
- Эй, парень, я ничего плохого не хотел. Просто поздоровался с Кэтрин и… у-у-угх!
- Молчать, - еле слышно проговорил Кости.
Из- под его ресниц блеснуло зеленое пламя, луч силы. Он усилил хватку, и я буквально услышала, как трещат кости в ладони Дэнни.
- Перестань, - выдохнула я, встав и тронув его за плечо.
Под моими пальцами словно камень застыл, только рука напрягалась все сильнее. По лицу Дэнни катились слезы, но он молчал, бессильный перед этим зеленым взглядом.
- Не стоит. Того, что было, не изменишь.
- Он обидел тебя, Котенок, - отозвался Кости, без жалости глядя в полные слез глаза Дэнни. - И за это я его убью.
- Не надо. - Я понимала, что это не фигура речи. - Все прошло. Если бы он меня не использовал, я бы не достала своего первого вампира. А значит, не встретилась бы с тобой. Ничего не бывает зря, тебе не кажется?
Он не разжал пальцев, но взглянул на меня. Я погладила его по щеке:
- Пожалуйста, отпусти его.
Кости отпустил. Дэнни повалился на колени, и его немедленно вырвало. Кровь сочилась из руки - сломанные кости прорвали кожу. Глядя на него сверху вниз, я нашла в себе лишь малую толику сочувствия. Много чего случилось за те годы, что мы не виделись.
- Бармен, похоже, этому парню нужно вызвать такси, - бросил Кости стоявшему за стойкой мужчине. Тот ничего не заметил. - Бедняга перепил. - Он нагнулся, будто чтобы поднять Дэнни на ноги, и я услышала, как он тихо, с жестокой угрозой внушает: - Скажешь еще слово, и следующими на очереди будут твои яйца. У тебя сегодня счастливый вечер, приятель. Благодари свою паршивую звезду, что она меня остановила, не то бы я устроил тебе вечеринку, которой ты бы до смерти не забыл.
Пока Дэнни всхлипывал, задыхаясь и баюкая на груди руку, Кости развернул меня к дверям, бросив бармену полсотни - с избытком расплатившись за мою выпивку.
- Лучше нам уйти, пушистик. Попробуем еще раз завтра. Мы слишком обратили на себя внимание.
- Я же говорила, не надо. - Выйдя за ним к грузовичку, я поспешно забралась внутрь. - Черт возьми, Кости, можно было обойтись и без этого.
- Я видел твое лицо, когда он с тобой заговорил. Ты была белее призрака. Я сразу понял, кто это такой и какую боль он тебе причинил.
Почему- то его мягкий голос подействовал на меня сильнее крика.
- Ну и чего ты добился, переломав ему кости? Мы теперь не узнаем, появятся ли здесь этой ночью Хеннесси или Гасила. А если придут и кого-нибудь захватят? Дэнни всего-навсего переспал со мной и бросил - это не стоит жизни женщины.
- Я тебя люблю. Ты даже не догадываешься, как дорога мне.
Он говорил так же тихо, но теперь его голос вздрагивал от силы эмоций. Я уже не могла сосредоточиться на дороге, поэтому съехала на обочину, остановила машину и повернулась к нему:
- Кости, я не могу сказать о себе того же, но ты значишь для меня больше, чем кто бы то ни было. За всю жизнь. Это чего-то стоит?
Он наклонился, обнял ладонями мое лицо. Те же пальцы, которые только что сокрушали и калечили, нежно, как хрупкий кристалл, погладили мои щеки.
- Это чего-то стоит, но я все еще надеюсь услышать другое. Ты знаешь, я сегодня впервые услышал, как кто-то назвал тебя настоящим именем.
- Это больше не настоящее имя.
Я говорила то, что думала. Как это по-вампирски!
- Скажи свое полное имя. Я, конечно, сам знаю, но мне хочется услышать его от тебя.
- Кэтрин Кэтлин Кроуфилд. Но ты можешь называть меня Кэт. - Последнее было сказано с улыбкой, ведь он до сих пор всего однажды назвал меня так.
- Думаю, я оставлю себе Котенка, - улыбнулся он в ответ, успокаиваясь. - Ты была очень похожа на котенка, когда мы с тобой познакомились. Рассерженного, испуганного отважного котенка. И временами такого же милашку.
- Кости, я уверена, ты не хотел уходить из бара, и, насколько я тебя знаю, дни Дэнни уже сочтены. Но я не хочу, чтобы его смерть была на моей совести. Обещай, что ты никогда этого не сделаешь.
Он в изумлении уставился на меня.
- Ты что, до сих пор неравнодушна к этому сопляку?
Очевидно, нам еще предстояло обсудить разницу между хорошим и плохим убийством.
- Еще как неравнодушна! Я сама рада бы втоптать его в грязь, можешь мне поверить. Но это было бы неправильно. Обещай.
- Ладно. Обещаю его не убивать.
Слишком уж легко он согласился. Я прищурилась:
- И еще обещай никогда не калечить, не уродовать, не ослеплять, не пить кровь и вообще ничем не вредить Дэнни Мильтону. И не позволять никому проделывать это у тебя на глазах.
- Эй, так нечестно, - возмутился он.
Видно, не зря я не ограничилась первым обещанием.
- Дай слово!
Он утомленно хмыкнул:
- Ладно. Черти адовы, не слишком ли хорошо я обучил тебя предусмотрительности?
- Отлично обучил. Ну, в бар нам возвращаться нельзя. Что ты собираешься делать дальше?
Он обвел пальцем мои губы:
- Тебе решать.
На меня вдруг накатило озорство. Мы были так заняты скрупулезным изучением сводок о пропавших без вести, протоколов судебной экспертизы и прочими невеселыми занятиями, что у нас совсем не оставалось времени на легкомыслие. Я вывела грузовик на проезжую часть и поехала на юг. Через час свернула на гравийный проселок.
Кости сбоку улыбнулся мне:
- Путешествие по тропинкам воспоминаний, а?
- Не забыл этого места?
- Разве такое забудешь? - фыркнул он. - Здесь ты хотела меня убить. Так нервничала, то и дело краснела. Никогда меня не пытались убить так застенчиво.
Я остановилась недалеко от берега и отстегнула ремень безопасности.
- В ту ночь ты вышиб из меня дух. Не хочешь снова попробовать?
Он невольно рассмеялся:
- Хочешь, чтобы я тебя поколотил? Ты и впрямь любительница грубого секса?
- Нет. Попробуй другое средство. Может, оно даже лучше сработает. Хочешь, потрахаемся?
Я умудрилась произнести это с самой невозмутимой миной, хотя уголки губ у меня так и норовили расползтись в стороны. В его глазах загорелся свет - первая искорка зеленого пламени.
- А колья еще при тебе? Хочешь меня здесь же и упокоить?
Кости снимал куртку, и ясно было, что он нисколько не опасается.
- Поцелуй меня, тогда узнаешь.
Одним молниеносным движением, которое я видела сотни раз и все не переставала изумляться, Кости притянул меня к себе и накрыл губами мои губы. Я и моргнуть не успела.
- Места здесь маловато, - шепнул он долгую минуту спустя. - Давай выйдем наружу, ты там сможешь вытянуться.
- Э, нет. Прямо здесь. Мне нравится заниматься этим в кабине.
Его давние слова скатились у меня с языка, и он рассмеялся. Глаза сверкали чистыми изумрудами, клыки показались из-под улыбающихся губ.
- Давай проверим.
Еще две недели бесплодных усилий не приблизили нас ни к Хеннесси, ни к Гасиле. Я перебывала во всех паршивых клубах в радиусе пятидесяти миль от Колумбуса, но мне не везло. Кости напомнил мне, что гоняется за Хеннесси без малого одиннадцать лет. С годами он выучился терпению. Моя юность выучила меня приходить в ярость от топтания на месте.
Мы дожидались заказанной пиццы у меня на квартире. Был воскресный вечер, и мы никуда не собирались выходить. Я твердо решила ничего не делать и на сегодня забыть о занятиях. Даже поход за продуктами показался мне непосильным трудом - отсюда и заказ. Если я что и унаследовала от матери, то ее нелюбовь к стряпне.
Услышав стук в дверь, я удивленно взглянула на часы. Всего пятнадцать минут после заказа. Вот это срочность!
Кости любезно собрался встать сам, но я схватила халат и остановила его.
- Побудь здесь. Все равно ты ее есть не будешь.
Его губ коснулась улыбка. Он мог есть твердую пищу и проделывал это при мне, но большого удовольствия от нее не получал. Как-то он объяснил, что ест в основном ради того, чтобы не выделяться из толпы.
Я открыла входную дверь - и тут же захлопнула ее, вскрикнув:
- Господи Иисусе!
Кости в мгновение ока оказался рядом - по-прежнему голый, зато с ножом в руке. При виде его я снова вскрикнула, а в дверь раздраженно застучали:
- Кэтрин, в чем дело? Открой сейчас же!
Я впала в дикую безумную панику.
- Это моя мать, - прошипела я, как будто Кости сам не догадывался. - Срань господня! Тебе надо спрятаться!
Я чуть ли не впихнула его в спальню, вопя:
- Я сейчас, я… я не одета!
Он подчинился, но без тени моей паники.
- Котенок, ты ей так и не рассказала? Господи, сколько можно тянуть?
- До второго пришествия, - огрызнулась я. - И ни минутой раньше. Сюда, в шкаф.
В дверь стучали все громче:
- Что ты там копаешься?
- Уже иду! - заорала я. И Кости, сердито пялившемуся на меня: - Потом поговорим. Сиди здесь - и ни звука, я ее сплавлю, как только смогу.
Не дожидаясь ответа, я захлопнула дверцу шкафа и заметалась, запихивая под кровать его одежду и ботинки. Господи, ключи он на столе не оставил? И на что еще она может наткнуться?
- Кэтрин! - Это прозвучало как: «Последний раз повторяю!»
- Иду!
Я подлетела к двери и распахнула ее с широкой неискренней улыбкой.
- Вот это сюрприз, мама!
Она, немало раздосадованная, оттолкнула меня с дороги.
- Я заглянула повидаться, а ты хлопаешь дверью у меня перед носом? Что это с тобой?
Я ломала голову, подыскивая оправдания.
- Мигрень! - осенило меня, и только радостно выпалив это, я сообразила понизить голос и жалобно сморщиться. - Ох, мам, я рада тебя видеть, только время ужасно неудачное.
Она изумленно оглядывала мои апартаменты. Ого! Как бы объяснить?…
- Твоя квартира! - Она картинным жестом обвела волшебно преобразившуюся комнатушку. - Кэтрин, откуда ты взяла на все это деньги?
Впервые увидев мою квартиру, Кости решительно заявил, что намерен прикончить хозяина, который смеет за такое еще и денег требовать. Хозяин остался жив, хотя я подозревала, что Кости не совсем шутил, зато обстановка у меня теперь была на славу. «Все это» подразумевало диван, который он купил, заявив, что не желает сидеть на полу, телевизор - под предлогом, что мне нужно смотреть новости, в которых может мелькнуть что-то полезное, компьютер - под сходным предлогом, кофейный столик, приставной столик, бытовую технику, - а к тому времени я уже перестала сопротивляться.
- Кредитная карта, - немедленно отозвалась я. - Их всем выдают.
Она недовольно нахмурилась:
- Это до добра не доведет.
Я готова была расхохотаться как безумная. Знала бы она, откуда все это на самом деле, сразу забыла бы об опасности высоких процентных ставок.
- Мам, я, правда, очень рада тебя видеть, только…
Она остолбенело уставилась через мое плечо в спальню. У меня озноб пробежал по спине. Я не смела оглянуться. Неужто Кости не послушался и вылез из шкафа?
- Кэтрин, еще и новая кровать?
Я чуть не упала от облегчения.
- На распродаже нашла.
Она потянулась пощупать мне лоб.
- Жара нет.
- Поверь мне, - ничуть не кривя душой, проговорила я, - меня вот-вот вырвет.
- Ну, - она, слегка насупившись, снова осмотрела всю квартиру и пожала плечами, - в следующий раз позвоню. Я думала сводить тебя поужинать, но… кстати, купить тебе что-нибудь?
- Нет! - Это прозвучало слишком страстно. Я снизила тон. - То есть спасибо, но аппетита нет. Я тебе завтра позвоню.
Я развернула ее к двери гораздо мягче, чем Кости. Она только вздохнула, глядя на меня:
- Головная боль действует на тебя очень странно, Кэтрин.
Закрыв дверь, я буквально припала к ней ухом, чтобы проверить, уходит ли мама. Паранойя заставила меня подозревать, что она притаилась за дверью, а в самый неподходящий момент ворвется внутрь и застанет меня с любовником-вампиром.
Я обернулась на шум. Кости стоял в дверях спальни, полностью одетый. Я выдавила дрожащий фальшивый смешок без капли юмора.
- Чуть не попались…
Он смотрел на меня. На его лице уже не было злости, и пожалуй, от этого я и забеспокоилась. Злость я бы пережила.
- Я не могу больше видеть, что ты с собой делаешь.
Я настороженно изучала его лицо.
- Что я делаю?
- Продолжаешь казнить себя за грехи отца, - ровным голосом ответил он. - До каких пор ты намерена за них расплачиваться? Сколько вампиров ты должна убить, чтобы не считать себя в долгу перед мамочкой? Я мало встречал людей отважней тебя, а собственной матери ты боишься до смерти. Как ты не понимаешь? Это ты не меня спрятала в шкафу - сама туда спряталась.
- Тебе легко говорить, твоя-то мама умерла! - Я бессильно опустилась на диван. - Тебе не приходится гадать, не возненавидит ли она тебя из-за того, с кем ты спишь, и увидишь ли ты ее еще хоть раз, если скажешь правду! Что мне, по-твоему, делать? Рискнуть отношениями с единственным на свете человеком, которого я любила? Ей хватит одного взгляда на тебя, она, кроме клыков, ничего не увидит! Она никогда меня не простит, как ты не понимаешь?
На последних словах голос у меня сорвался, и я обхватила голову руками. Замечательно. Вот теперь настоящая мигрень.
- Ты права, моя мама умерла. Я никогда не узнаю, как бы она отнеслась к тому, каким я стал. Гордилась бы мной… или презирала бы за мой выбор. Но все равно, скажу тебе честно: будь она жива, я бы ей показался. Как есть. Она этого заслуживала - и, если начистоту, я тоже. Но речь не обо мне. Слушай, я не требую познакомить меня с твоей мамой. Я говорю о том, что рано или поздно тебе придется примириться с собой. Ты не можешь изгнать из себя вампира и не должна постоянно винить себя за это. Тебе надо разобраться, кто ты такая и чего хочешь, и не извиняться за это. Ни передо мной, ни перед своей мамой, ни перед кем бы то ни было.
Он был уже в дверях, когда я сообразила:
- Ты уходишь? Ты… ты меня бросаешь?
Кости обернулся.
- Нет, Котенок, просто даю тебе возможность все обдумать, не отвлекаясь на меня.
- А как же Хеннесси?
Сейчас это был только предлог.
- Франческа так и не выяснила ничего конкретного, а мы сами сделали все, что могли. Небольшой отпуск не повредит. Если что-то появится, я тебе позвоню. Обещаю. - Он напоследок послал мне долгий взгляд. - До свидания.
Я услышала, как закрылась дверь, но в сознании звук не отозвался. Еще двадцать минут я сидела, уставившись на нее, и вот - чудо! - в дверь постучали.
Я радостно вскочила:
- Кости!
Это был паренек в униформе.
- Доставка пиццы, - с заученной бодростью отбарабанил он. - С вас семнадцать двадцать пять.
Я как в тумане дала ему двадцатку, сказала, что сдачи не надо, закрыла за ним дверь и расплакалась.
Тимми разглядывал меня испуганно и завороженно, словно неожиданно обнаружил под микроскопом вирус.
- Ты новую открываешь?
Я задержала ложку над блюдечком с шоколадным мороженым, вызывающе вздернула бровь:
- А что?
Он покосился на две пустые банки у меня под ногами. А может, он рассматривал бутылку джина, которую я пристроила рядом с собой. Все равно!
- Зачем? - спросил он.
Я уже четыре дня не видела Кости и не говорила с ним. Кажется, не так уж долго, да? Ну а для меня каждый день тянулся неделями. Тимми знал, что что-то не так. По деликатности или из страха он не спрашивал, почему в последнее время около нашего подъезда не видно знакомого мотоцикла.
Я совершала движения. Ходила на занятия. Лихорадочно зубрила. Поглощала сахар и полуфабрикаты, не заботясь об уровне инсулина в крови. А вот спать не могла. Не могла даже улежать в постели - все время тянулась к кому-то, кого в ней не было. Я по сто раз в день снимала трубку и роняла снова, не набрав номера, потому что не знала, что сказать.
Тимми не давал мне лезть на стену. Он заходил, до ночи смотрел в телевизор, разговаривал или молчал, смотря по моему настроению, просто был рядом. Я была благодарна от всей души, и все равно мне было одиноко. Не его вина, что мне приходилось притворяться, следить за каждым словом и вообще носить маску, немного похожую на меня прежнюю. Нет, не его вина. Виновата была я - оттолкнула единственного, кто принимал меня как есть, со всеми недостатками и странностями обеих половин моего существа.
- Знаешь, это ведь правда, - вдруг сказал он, кивая на экран. - Они существуют.
Я почти не следила за сюжетом, погрузившись в своп переживания.
- Люди в черном. Секретные агенты правительства, контролирующие и следящие за порядком среди внеземлян и сверхъестественных созданий. Они существуют.
- Угу, - равнодушно протянула я.
И вампиры тоже, дружок. Ты как раз сидишь рядом с такой. В некотором роде.
- Знаешь, я слышал, этот фильм основан на реальных событиях.
Я мельком глянула на экран, где Уилл Смит колошматил инопланетного монстра. А, «Люди в черном»…
- Возможно. - Гигантский таракан-пришелец, питающийся людьми?
Мне ли говорить, что так не бывает?
- Эй! Ты не хочешь мне сказать, почему вы расстались?
Этот вопрос вернул меня к действительности.
- Мы не расстались, - уверенно заявила я, успокаивая не столько Тимми, сколько себя. - Мы, э… взяли тайм-аут, чтобы оценить положение и… мм… разобраться в наших отношениях, так что… Я запихала его в шкаф! - вырвалось у меня в припадке стыда.
Тимми вылупил глаза:
- Он и сейчас там?
Сцена из классической комедии, только вот чувство юмора у меня отказало.
- В воскресенье неожиданно заявилась моя мать, и я перетрусила, загнала его в шкаф, пока она не ушла. Вот после этого он и предложил «оценить»… Думаю, он сыт по горло моими проблемами, и хуже всего, что я не могу его винить.
Тимми уже опомнился:
- А почему твоя мать так не любит иностранцев?
Как ему объяснить?
- Ну… помнишь, я говорила, что между нами есть что-то общее, потому что мы оба росли без отца. Только у меня случай немножко сложнее, чем твой. Мой отец был… англичанин. Он изнасиловал мою мать, и поэтому… с тех пор она ненавидит англичан. Ты же знаешь, мой парень англичанин, и я тоже… наполовину англичанка, и ее это, по правде сказать, никогда не радовало. Если она узнает, что я встречаюсь с англичанином, она, мне кажется, отвернется от меня… станет чужой.
Тимми приглушил звук телевизора. Его лицо подергивалось, выражая нерешительность, но все-таки он набрался смелости:
- Кэти… Это самая нелепая причина, о какой мне приходилось слышать!
Я вздохнула:
- Тебе не понять.
- Слушай, я сам боюсь твоего приятеля, - серьезно продолжая Тимми. - Но если тебе с ним хорошо, а твоя мама против только потому, что он англичанин, - ну, я уже сказал, это просто глупо. Не может же твоя мама из-за одного типа возненавидеть целую страну? В каждом человеке есть что-нибудь, что осложняет жизнь, но твоей маме следовало бы думать не о том, откуда он родом, а о том, чтобы ты с ним была счастлива.