Мы с вами говорили о столь многих вещах, о многочисленных проблемах жизни, не правда ли? Но мне хотелось бы знать, понимаем ли мы по-настоящему, что такое проблема. Проблемы становятся трудными для разрешения, если им позволить пустить в уме корни. Ум создает проблемы, а затем становится почвой, в которой они питают свои корни; и когда проблема заняла в уме прочное положение, вырвать ее оттуда с корнем очень трудно. Поэтому весьма существенно, чтобы сам ум видел проблему и не давал ей почвы для роста.
Одна из основных проблем, стоящих перед всем миром, – это проблема сотрудничества. Что же означает само слово «сотрудничество»? Сотрудничать – это делать что-то вместе, вместе строить, вместе чувствовать нечто общее, так чтобы нам можно было вместе работать. Но обыкновенно люди не ощущают склонности к тому, чтобы работать совместно естественно, легко и счастливо; поэтому их принуждают к совместному труду при помощи различных мотивов – угроз, страха, наказания, награды. Такова обычная практика во всем мире.
Под властью тиранических правительств вас принуждают трудиться вместе с другими людьми грубо и жестоко: если вы не «сотрудничаете», вас ликвидируют или ссылают в концентрационный лагерь. В так называемых цивилизованных странах вас побуждают к совместной работе при помощи понятия «моей родины», или пользуясь какой-то идеологией, очень тщательно разработанной и широко пропагандируемой, так что вы ее принимаете; или же вы работаете вместе, чтобы осуществить составленный кем-то план, какой-либо утопический проект.
Таким образом, план, идея, авторитет – вот что побуждает людей к совместному труду. Обычно это и называется сотрудничеством; в нем всегда подразумевается награда или наказание, а это значит, что за таким «сотрудничеством» скрывается страх. Вы постоянно работаете для чего-то: для родины, для короля, для партии, для Бога или для учителя, для дела мира, для того, чтобы осуществить ту или иную реформу. Ваша идея сотрудничества – это работа вместе для достижения какого-то отдельного результата. У вас имеется некоторый идеал – построить совершенную школу или что-то в этом роде, и вы трудитесь, чтобы его осуществить; поэтому вы утверждаете, что сотрудничество необходимо. Все это предполагает авторитет, не так ли? Всегда имеется какой-то человек, который, как предполагается, знает, что вам нужно делать, и потому вы говорите: «Мы должны работать сообща, чтобы осуществить эти идеи».
Но я совсем не считаю это сотрудничеством. Здесь не сотрудничество, а особая форма жадности, страха, принуждения. Позади всего существует угроза, что если вы не будете «сотрудничать», правительство не признает ваших заслуг, или не будет выполнен пятилетний план, или вас сошлют в концлагерь, или ваша страна проиграет войну, или вы не сможете попасть на небеса. Вечно существует какая-то форма пробуждения, а там, где есть побуждение, подлинного сотрудничества быть не может.
И если мы с вами работаем вместе просто потому, что согласились друг с другом что-то делать сообща, это тоже не является сотрудничеством. В любом таком соглашении важно, что мы делаем какую-то отдельную вещь, а не просто совместно работаем. Мы можем согласиться с вами строить вместе мост, или прокладывать дорогу, или сажать деревья; но в таком соглашении всегда наличествует страх разлада, опасение, что я могу не выполнить свою долю работы и переложить все дело на вас.
Следовательно, когда мы работаем вместе в силу каких-то побуждений или просто по соглашению, это не является сотрудничеством, потому что за всяким подобным усилием подразумевается приобретение чего-то или возможность чего-то избежать.
Для меня сотрудничество – нечто совершенно иное. Сотрудничество – это веселье от того, что мы находимся вместе и вместе что-то делаем, не обязательно что-нибудь особенное. Понятно? Обычно у маленьких детей есть тяготение к тому, чтобы находиться вместе и вместе что-то делать. Обращали ли вы на это внимание? Они будут сотрудничать во всем. Здесь нет и речи о согласии или несогласии, награде или наказании; они просто хотят помочь и сотрудничают инстинктивно, ради веселья быть вместе и вместе что-то делать. А взрослые разрушают этот естественный дух добровольного сотрудничества, говоря: «Если ты сделаешь это, я дам тебе то-то; если ты этого не сделаешь, я не пущу тебя в кино», – и вводят при этом в действие разлагающий элемент.
Итак, подлинное сотрудничество появляется не в силу простого соглашения осуществлять коллективно какой-либо проект; оно появляется вместе с радостью, с чувством совместности, если можно употребить такое слово; потому что при этом чувстве нет места упорству личного мышления, личного мнения.
Когда вы будете знать такое сотрудничество, вы будете знать также когда не следует сотрудничать, что одинаково для вас важно. Понимаете? Для всех нас необходимо пробудить в себе этот дух сотрудничества, ибо тогда причиной нашей совместной работы будет не просто какой-либо план или соглашение, а необыкновенное чувство совместности, ощущение радости быть вместе и трудиться вместе, и это будет происходить без какой бы то ни было мысли о награде или наказании. Последнее весьма важно. Однако в равной степени важно знать, когда сотрудничать не следует; ибо если мы не будем обладать мудростью, мы можем сотрудничать с глупцами, с честолюбивыми вождями, имеющими грандиозные проекты и фантастические схемы, как это было у Гитлера и других тиранов во все времена вплоть до нынешних дней. Поэтому нам необходимо знать, когда не нужно сотрудничать и мы можем узнать это только тогда, когда узнаем радость истинного сотрудничества.
Этот вопрос очень важен для обсуждения, ибо когда вам предлагается совместная работа, вы, вероятно, сразу же отвечаете: «Для чего? Что мы будем делать вместе? «Иными словами, вещь, которую нужно сделать, становится более важной, нежели чувство пребывания вместе и совместного труда; а когда вещь, которую предстоит сделать, – план, понятие, идеологическая утопия, – приобретает первостепенное значение, тогда не существует подлинного сотрудничества. Тогда нас связывает вместе только эта идея; но если одна идея может нас связать, то другая может разделить. Поэтому то, что является важным, – это пробудить в нас самих этот дух сотрудничества, это чувство радости быть вместе и что-то делать вместе, без всяких мыслей о награде и наказании. Большинство молодых людей обладает таким духом, он проявляется в них свободно, самопроизвольно, если его уже не разрушили их старшие друзья.
Вопрос: Как нам можно избавиться от наших душевных тревог, если мы не в состоянии избежать вызывающих эти тревоги обстоятельств?
Кришнамурти: Тогда вам придется встречать их лицом к лицу, не правда ли? Для того, чтобы избавиться от тревоги, вы обыкновенно стараетесь убежать от проблемы: вы отправляетесь в храм или в кинотеатр, беретесь за журнал, включаете радио, ищете друге способы отвлечься. Но бегство не разрешает проблемы, потому что когда вы возвращаетесь к себе, она оказывается все еще там; так почему же с самого начала не взглянуть на нее?
Теперь – что такое тревога? Вы беспокоитесь о том, сдадите ли экзамены, и вы боитесь их не сдать; поэтому вы обливаетесь потом над книгами и проводите ночи без сна. Если вы не сдадите экзаменов, родители будут разочарованы; да и вам самим хочется иметь право сказать: «Я добился своего, я сдал экзамены! «И вот вы испытываете тревогу до самого экзаменационного дня, пока не узнаете результатов. Можете ли вы ускользнуть, убежать от этой ситуации? На самом деле не можете, не правда ли? Поэтому вам приходится смотреть ей прямо в глаза. Но зачем же беспокоиться по этому поводу? Вы готовились, вы сделали все, что от вас зависело, и вы сдадите экзамены или не сдадите их. Чем больше вы об этом беспокоитесь, тем большим становятся ваша нервозность и ваша напуганность, тем менее способны вы мыслить; и когда наступает решающий день, вы не в состоянии написать ни строчки, а можете только смотреть в потолок. Именно так бывало со мной!
Когда ум вновь и вновь возвращается к проблеме и непрестанно ею занят, тогда и возникает то, что мы называем тревогой, не правда ли? Так как же человеку избавиться от тревоги? Прежде всего, важно, чтобы ум не создавал почвы, в которой проблема могла бы пустить корни.
Знаете ли вы, что такое ум? Великие философы потратили многие годы на исследование природы ума; о нем написаны целые книги; но если человек по-настоящему отдает данному вопросу все свое внимание, я думаю, выяснить, что такое ум, будет очень просто. Наблюдали ли вы когда-нибудь за своим умом? Все, чему вы научились до сегодняшнего дня, память обо всех ваших небольших переживаниях, то, что вам говорили родители, учителя, то, что вы прочли в книгах или заметили в окружающем вас мире, – все это и есть ум.
Именно ум наблюдает, различает, учится, культивирует так называемые добродетели, сообщает о своих идеях другим людям, имеет собственные желания и страхи. Ум – это не только видимая поверхность, но также и глубокие слои бессознательного, где скрываются расовые стремления, мотивы, потребности, конфликты. Все это и есть ум, который называют еще сознание.
И вот ум хочет быть чем-то занятым, подобно тому, как мать беспокоится о детях, хозяйка дома – о кухне, а политический деятель – о своей популярности, о своем положении в парламенте. Занятый ум не способен разрешить никакой проблемы. Понимаете ли вы это? Только незанятый ум в состоянии быть свежим, чтобы понять правду.
Наблюдайте за собственным умом, и вы увидите, как он беспокоен, как всегда чем-то занят: тем, что кто-то сказал вчера, тем, что вы только что узнали, тем, что вы собираетесь делать завтра, и так далее. Он никогда не бывает незанятым; однако незанятость его не есть особого рода пустота, не есть застой. Пока ум чем-то занят, – чем-то самым высоким или самым низким, – он остается малым, мелочным; и мелочный ум никогда не сможет разрешить ни одной проблемы, а будет в состоянии только заниматься ею. Какой бы крупной ни было проблема, будучи занят ею, ум делает ее мелкой. Лишь тот ум, который ничем не занят и потому обладает свежестью, может по-настоящему взяться за проблему и разрешить ее.
Но обладать незанятым умом очень трудно. Когда-нибудь, когда вы будете спокойно сидеть на берегу реки или в своей комнате, понаблюдайте за собой, и вы увидите, как это небольшое пространство, которое мы осознаем и называем умом, непрестанно наполняется множеством стремительно врывающихся в него мыслей.
Пока ум чем-то занят, – будет ли то ум домашней хозяйки, или ум величайшего ученого, – он остается малым и мелочным; и за какую бы проблему он ни брался, он не в силах ее разрешить. Тогда как тот ум, который ничем не занят, который обладает свободным пространством, оказывается способным как следует взяться за проблему и разрешить ее; потому что такой ум свеж, и он подходит к проблеме заново, а не со старым наследием собственных воспоминаний и традиций.
Вопрос: Как можем мы узнать себя?
Кришнамурти: Вы знаете свое лицо, потому что часто смотрели на него, когда оно отражалось в зеркале.
И вот есть такое зеркало, где вы можете увидеть всего себя – не только лицо, а все, что вы думаете, чувствуете, свои мотивы, влечения, побуждения и страхи. Это зеркало – зеркало взаимоотношений: ваши отношения с родителями, с учителями, ваше отношение к реке, к деревьям, к земле, отношение к своим мыслям. Взаимоотношения – это особая форма зеркала, где вы можете видеть себя не таким, каким бы вы хотели быть, а таким, каковы есть. Глядя в обыкновенное зеркало, я могу желать, чтобы оно показало меня красивым; но этого не происходит, потому что зеркало отражает мое лицо в точности таким, каково оно есть, и я не в состоянии обмануть себя. Подобным же образом я могу видеть себя в точности таким, каков я есть, в зеркале моих взаимоотношений с другими людьми. Я могу наблюдать, как я разговариваю с разными людьми: чрезвычайно вежливо с теми, которые, как я полагаю, могут мне что-то дать, грубо и презрительно – с теми, кто ничего дать не может. Я внимателен к тем, кого опасаюсь; я встаю, когда в комнату входят важные люди, а когда входит прислуга, я не обращаю не нее никакого внимания. Вот так, наблюдая за собой во взаимоотношениях, я нахожу, как ложно мое уважение к людям, не правда ли? И я могу раскрыть себя также и в моих отношениях с деревьями, птицами, идеями, книгами.
Вы можете иметь все академические степени в мире, но если вы не знаете себя, вы – самый глупый человек. Знать себя – это главнейшая цель всего образования. Только собирать факты или писать конспекты, чтобы суметь сдать экзамены, не зная при этом себя, – неразумный способ существования. Вы можете быть способным цитировать «Бхагавад Гиту», Упанишады, Коран и Библию, – но если вы не знаете себя, вы похожи на попугая, повторяющего слова; тогда как в тот момент, когда вы начинаете узнавать себя, даже совсем немного, уже приводится в действие необыкновенный процесс творческой жизни. Это такое открытие – внезапно увидеть себя такими, каковы вы есть в действительности: жадными, сварливыми, злыми, завистливыми, глупыми.
Видеть факт, не пытаясь его изменить, просто видеть в точности то, что вы такое, – это поражающее откровение. Отсюда вы сможете двигаться все глубже и глубже, бесконечно глубоко, потому что самопознанию нет конца. Благодаря самопознанию вы начинаете выяснять, что такое Бог, что такое истина, что есть за состояние, в котором нет времени. Ваш учитель может передать вам знание, полученное им от своего учителя, и вы сумеете хорошо сдать экзамены, получить степень и все прочее; но без знания себя, без знания, подобного тому, как вы знаете собственное отражение в зеркале, имеет очень мало смысла. Ученые люди, не знающие себя, в действительности, не обладают разумом; они не знают, что такое мышление, что такое жизнь. Вот почему важно, чтобы учитель-воспитатель был образован в подлинном смысле слова; а это означает, что ему необходимо знать работу собственного ума и сердца, видеть себя в точности таким, каков он есть, в зеркале взаимоотношений. Самопознание есть начало мудрости; в самопознании заключена вся вселенная; оно охватывает всю борьбу человечества.
Вопрос: Но можем ли мы узнать себя без вдохновителя?
Кришнамурти: То есть, должны ли вы для самопознания иметь какого-то вдохновителя, человека, который подгонял бы вас, поддерживал, подталкивал? Прислушайтесь к вопросу очень внимательно, и вы откроете истинный ответ. Знаете, если вы откроете истинный ответ. Знаете, если вы станете, изучать проблему, вы ее наполовину решите, не правда ли? Но вы не сумеете вполне изучить проблему, если ваш ум слишком занят тем, чтобы найти некоторый ответ.
Итак, вопрос состоит в следующем: должен ли существовать какой-то вдохновитель, особый человек, чтобы вдохновлять вас на самопознание?
Так вот, если вы нуждаетесь в том, чтобы иметь гуру, некоторого человека, чтобы он вдохновлял вас, это означает, что вы полагаетесь на такого человека и неминуемо растеряетесь, когда он в один прекрасный день от вас уйдет. В тот момент, когда вы попадаете в зависимость от какого-то вдохновителя или от какой-то вдохновляющей вас идеи, непременно появится и страх; так что это совсем не будет истинным вдохновением. А если вы замечаете, как несут мертвое тело для погребения, или наблюдаете за тем, как ссорятся двое людей, разве это не заставит вас задуматься? Когда вы видите какого-то весьма честолюбивого человека или обращаете внимание на то, как все вы склоняетесь к ногам входящего к вам губернатора, разве это не наталкивает вас на размышления? Потому вдохновение находится повсюду, начиная с падающего листа или смерти птицы и кончая поведением самого человека. Если вы наблюдаете за всеми этими вещами, вы все время учитесь; но если вы смотрите на одну какую-то личность, как на своего учителя, тогда вы пропали, тогда эта личность становится вашим кошмаром. Вот почему очень важно не следовать за кем бы то ни было, не иметь никакого одного особого учителя, а учиться у реки, у цветов, у деревьев, у женщины, которая несет свою ношу, у членов своей семьи, у собственный мыслей. Это т есть такое образование, которое вам не даст никто, кроме вас самих, и в этом-то и заключается его красота. Оно требует непрестанной наблюдательности, ума, способного к постоянному исследованию. Вы должны учиться при помощи борьбы, счастья и слез.
Вопрос: Как возможно одновременно быть и действовать при всех противоречиях внутри человека?
Кришнамурти: Знаете ли вы, что такое внутреннее противоречие? Если я желаю сделать в жизни какое-то особое дело, а в то же время и угодить своим родителям, которым хочется, чтобы я занялся чем-то другим, внутри меня существует конфликт, противоречие; и если я не смогу разрешить это свое внутреннее противоречие, тогда, очевидно, не будет и цельности в поступках и бытии, и их единство станет невозможным. Поэтому очень важно прежде всего быть свободным от внутренних противоречий.
Предположим, вы хотите изучать живопись, ибо в ней заключена радость вашей жизни; а отец говорит вам, что вы должны стать юристом или бизнесменом, иначе он выгонит вас из дома и не станет платить за ваше обучение. Тогда внутри вас налицо противоречие, не так ли? Так вот как вам нужно устранить это внутреннее противоречие, как освободиться от борьбы и от ее болезненности? Пока вы захвачены внутренним противоречиям, вы не в состоянии мыслить, поэтому вам необходимо устранить это противоречие, что-то сделать. Что же это будет? Подчинитесь ли вы отцу? Если вы поступаете таким образом, это значит, что вы пожертвовали своей радостью, сочетались браком с тем, кого не любите; и разве это разрешит противоречие?
Тогда как если вы противостоите желанию отца, если вы говорите: «Извините, я готов просить милостыню, голодать, – но я буду заниматься живописью», – тогда здесь нет противоречия; тогда бытие и действие протекают одновременно, ибо вы знаете, что вам хочется делать, и вы делаете это от всего сердца. Но если вы станете юристом или бизнесменом, в то время как внутри вас кипит желание быть живописцем, тогда до самого конца жизни вы будете вялым, утомленным человеком, который живет в мучениях и разочаровании, разрушая жизнь себе и другим.
Для вас очень важно продумать эту проблему, потому что когда вы подрастете, ваши родители захотят, чтобы вы делали то или другое; и если у вас нет внутренней ясности насчет того, что вам действительно хочется делать, вас поведут, как овцу на заклание. Но если вы отыщете то, что вы любите делать, если вы отдадите этому занятию всю свою жизнь, тогда внутри вас не будет никакого противоречия, и в таком состоянии ваше бытие – это и есть ваше действие.
Вопрос: Разве мы должны забыть свой долг перед родителями ради того, что любим делать?
Кришнамурти: Что вы подразумеваете под этим странным словом «долг»? Долг перед кем? Перед родителями, перед правительством, перед страной? Если ваши родители скажут вам, что ваш долг – стать юристом и должным образом помогать им, а вы по-настоящему хотите быть саньяси, что вы будете делать? Правда, в Индии быть саньяси безопасно и респектабельно, так что ваш отец, возможно, на это согласится: когда вы надели на себя одеяние аскета, вы уже стали великим человеком, и ваш отец может извлекать из этого выгоду.
Ну, а если вы захотите работать своими руками, если вы пожелаете стать простым плотником или делать красивые игрушки из глины, – в чем тогда будет заключаться ваш долг? Может ли вам это сказать кто-то другой?
Разве не должны вы сами очень тщательно продумать весь вопрос, рассмотреть его последствия, так чтобы вы могли сказать себе: «Я чувствую, что мне нужно делать именно это, и я займусь этим, невзирая на согласие или несогласие родителей». Не просто соглашаться с тем, что от вас хотят родители и общество, но действительно продумать все, что подразумевает долг; видеть со всей ясностью, что является истинным, и следовать этому в течение всей жизни, даже если бы все это могло означать голод, нищету, смерть, – так чтобы поступать так, требуется глубокое проникновение, понимание, прозрение, а также большая любовь. Видите ли, если вы будете помогать родителям лишь потому, что считаете это своим долгом, ваша помощь окажется предметом куплипродажи, не имеющим глубокого значения, потому что она будет лишена любви.
Вопрос: Хотя я, возможно, очень хочу стать инженером, но если мой отец настроен против этого и не желает мне помочь, как смогу я изучать инженерное дело?
Кришнамурти: То-есть, вы хотите сказать, что если из-за вашего упорного желания стать инженером отец выгонит вас из дома, вы не нейдете путей и средств изучать инженерное дело? Вы будете просить помощи, обратитесь к друзьям к друзьям. Сэр, жизнь – весьма странная вещь. В тот момент, когда вы с полной ясностью представляете себе, что вы хотите делать, происходит нечто, и жизнь приходит вам на помощь: кто-то оказывает вам поддержку – друг, родственник, учитель, бабушка. Но если вы опасаетесь рискнуть, потому что отец может выгнать вас, тогда вы пропали. Жизнь никогда не приходит на помощь тем, кто лишь уступает какимнибудь требованиям из страха. Но если вы скажете: «Вот это я по-настоящему хочу делать, и я добьюсь своего» – тогда вы обнаружите, что происходит нечто чудесное. Возможно, вам придется вытерпеть голод, борьбу до конца, но вы будете достойным уважения человеком, а не просто какой-то его копией; в этом и будет заключаться чудо происходящего.
Видите ли, большинство из нас опасается возможности оказаться в одиночестве; я знаю, что это в особенности трудно для вас, молодых, потому что в этой стране нет экономической свободы, как в Америке или Европе. Здесь избыточное население, и каждый готов сдаться. Вы говорите: «Что случится со мной? «Но если вы будете держаться твердо, вы увидите, что кто-то или что-то вам поможет. Когда вы по-настоящему стоите против всеобщих требований, тогда вы становитесь индивидом, и жизнь приходит вам на помощь. Знаете, в биологии существует феномен, называемый модификацией. Это внезапное и самопроизвольное отклонение от типа. Если у вас есть сад, и вы выводите какой-то особый вид цветов, вы можете однажды утром обнаружить, что из этого вида возникло нечто совершенно новое. Это новое образование и называют модификацией. Оно выделяется из первоначального вида, и садовник относится к нему с особым интересом. Вот жизнь и напоминает это явление. В тот момент, когда вы идете на риск, внутри вас и вокруг вас что-то происходит. Жизнь приходит вам на помощь различными способами. Возможно, вам не понравится та форма, в которой это произойдет – здесь может быть нищета, голод, борьба; однако когда вы призываете жизнь, начинают происходить некоторые вещи. Но, видите ли, мы не хотим призывать жизнь, а хотим играть наверняка; а тот, кто играет наверняка, неизбежно умирает. Не так ли?
Обновление ума
Недавно утром я видел, как несли на сожжение мертвое тело. Оно было завернуто в ярко-красную ткань и раскачивалось в ритм шагам четырех смертных, которые его несли. Мне интересно узнать, какого рода впечатление производит на человека мертвое тело. Не возникал ли у вас вопрос, почему происходит разложение? Вы покупаете мотор нового выпуска, и за несколько лет он изнашивается. Тело тоже изнашивается; но вы не стремитесь провести исследование чуть-чуть дальше, чтобы выяснить, почему разрушается ум. Рано или поздно наступает смерть тела; но большинство из нас обладает умом, который уже мертв, в нем налицо разрушение.
Почему же разрушается ум? Тело разрушается потому, что мы им постоянно пользуемся, и физический организм подвергается износу. Болезни, несчастные случаи, старость, плохое питание, слабая наследственность – вот факторы, которые являются причинами разрушения и смерти тела. Но почему должен разрушаться ум, почему он должен становиться старым, тяжеловесным, тупым?
Когда вы видите мертвое тело, разве оно никогда вас не удивляет? Хотя наши тела должны умереть, почему когда-то должен разрушаться и ум? Неужели этот вопрос никогда не приходил вам в голову? Ибо ум в самом деле разрушается – мы видим это не только у старых людей, но также и у молодых. Мы видим, как и у них ум уже становится вялым, тяжелым на подъем, нечувствительным; и если мы сможем выяснить, почему разрушается ум, тогда, быть может, мы откроем нечто действительно неразрушимое, поймем, что такое вечная жизнь, жизнь, не имеющая конца, которая не от времени, которая не подвержена разрушению, которая не распадается, как распадается тело, что несут к гхатам и сжигают – а затем бросают в реку оставшийся после него пепел.
Так почему же разрушается ум? Думали ли вы когда-нибудь об этом? Когда вы еще очень молоды, – если вас пока не сделали тупым ваши родители, обстоятельства жизни, общество, – у вас имеется свежий, жадный, любознательный ум. Вам хочется знать, откуда взялись звезды, почему умирают птицы, почему опадают листья, как летают реактивные самолеты, – вам хочется знать так много. Но это жизненное стремление узнавать, выяснять скоро заглушается, не правда ли? Оно заглушается страхом, тяжестью традиций, нашей собственной неспособностью взглянуть прямо на ту необыкновенную вещь, которая называется жизнью. Не обращали ли вы внимания на то, как быстро разрушается ваша жажда знания под действием резкого слова, пренебрежительного жеста, страха перед экзаменами или угроз родителей? А ведь это значит, что ум уже лишился чувствительности и приведен в состояние отупения.
Еще одна причина отупения – это подражание. Вас принуждает к подражанию сила традиции. Тяжесть прошлого заставляет вас приспосабливаться, равняться по одной линии; и вследствие приспособления ум чувствует себя в безопасности, в сохранности; он утвердился в хорошо смазанной рельсовой колее, чтобы гладко скользить в ней, не испытывая ни беспокойства, ни колебаний, ни сомнений. Понаблюдайте за взрослыми людьми, которые вас окружают, и вы увидите, что ум каждого из них не желает, чтобы его беспокоили. Они хотят спокойствия, даже если это будет спокойствием смерти; однако подлинное спокойствие представляет собой нечто совершенно иное.
Обратили ли вы внимание на то обстоятельство, что когда ум утвердился в некоторой колее, в каком-то стандарте, его всегда побуждает к этому желание сохранности? Вот почему он следует какому-то идеалу, какому-то примеру, какому-то гуру. Он желает остаться в безопасности, огражденным от беспокойства, поэтому он подражает. Когда вы читаете в книгах по истории о великих вождях, воинах, святых, разве вы не замечаете, что и в вам хочется быть похожими на них? Дело не в том, что в этом мире нет великих людей; но существует инстинкт подражания великим, стремления быть такими, как они; и этот инстинкт представляет собой один из факторов разрушения, потому что тогда ум облекает себя в определенную форму.
Далее, дело еще и в том, что общество не желает индивидов с подвижным, острым, революционным умом, ибо такие индивиды не соответствуют установленному социальному стандарту и могут его разрушить. Вот почему общество стремится к тому, чтобы удержать ваш ум в пределах своих образцов, вот почему ваше так называемое образование поощряет вас к подражанию, следованию, приспособлению.
Но может ли ум перестать приспосабливаться? Иными словами, может ли он прекратить формирование привычек? И может ли ум, всегда захваченный привычками, быть свободным от них?
Ум есть результат привычки, не правда ли? Это результат традиции, результат времени, – времени, как повторения, как непрерывности прошлого. И может ли этот ум, ваш ум, перестать мыслить в понятиях того, что было, – и того, что будет, в действительности являющегося проекцией того, что было? Может ли ваш ум быть свободным от привычек и от их создания? Если вы основательно углубитесь в данную проблему, вы обнаружите, что это возможно; и когда ум обновляет себя, не формируя при этом новые стандарты, новые привычки, не попадая в колею подражания, тогда он остается свежим, юным, невинным, – и потому способным к бесконечному пониманию.
Для такого ума нет смерти, ибо для него более не существует процесса накопления. Именно процесс накопления создает привычки, подражание, и для ума, который накапливает, существует разрушение и смерть. А для такого ума, который ничего не накапливает, ничего не собирает, который умирает ежедневно, ежеминутно, – для такого ума смерти нет. Он пребывает в состоянии безграничного пространства.
Поэтому уму необходимо умереть по отношению ко всему, что он собрал, – по отношению к привычкам, к добродетелям, приобретаемым подражанием, по отношению ко всем вещам, на которые он до сих пор полагался ради чувства самосохранения. Тогда он более не будет уловлен в сеть собственного мышления. В процессе умирания для прошлого от мгновения к мгновению ум становится свежим; и потому он никогда не может подвергнуться разрушению или пустить в действие волну темноты.
Вопрос: Как можем мы осуществить на практике то, что вы нам говорите?
Кришнамурти: Вы услышали что-то такое, что считаете правильным, и вы хотите осуществить это в своей повседневной жизни; значит, между тем, что вы думаете, и тем, что делаете существует разрыв, не правда ли? Вы думаете одно, а делаете что-то другое; и тогда вы спрашиваете, как перекинуть мост через пропасть, как связать ваше мышление с вашим действием.
Так вот, когда вам очень хочется что-то сделать, вы делаете это сразу, не правда ли? Когда вам хочется пойти и поиграть в крикет или заняться чем-то таким, что вас по-настоящему интересует, вы находите способы и средства сделать это – и никогда не спрашиваете, как осуществить желание на практике. Вы делаете это потому, что в подобных действиях заключено все ваше существо, ваш ум, ваше сердце.
Но в другом нашем случае вы стали очень хитры, вы думаете одно, а делаете другое. Вы говорите: «Это прекрасная идея, и интеллектуально я ее одобряю; но я не знаю, как с ней быть, так что, пожалуйста, расскажите мне, как осуществить ее на практике. Такие слова означают, что вы совсем не хотите ничего делать. То, чего вы действительно желаете, – это отсрочить действие, потому что вам нравится быть чуточку завистливым или чем-то в этом роде. Вы говорите: «Каждый завистлив, почему бы и мне не быть таким?» – и вы просто продолжаете вести себя, как и прежде. Но если вы на самом деле не хотите оставаться завистливым и видите истину зависти, как видите, например, истину того факта, что перед вами находится кобра, тогда вы перестаете быть завистливым, – зависти приходит конец; и вы никогда более не спрашиваете, как стать свободным от зависимости.
Потому то, что важно, – это видеть истину чего-то и не спрашивать, как осуществить эту истину на практике; ибо такой вопрос в действительности означает, что вы не увидели истины факта. Когда вы на дороге встречаетесь с коброй, вы не спрашиваете: «Что мне теперь делать?», потому что очень хорошо понимаете опасность кобры и держитесь от нее подальше. А вот последствия зависти вы никогда не рассматривали как следует, и никто никогда не говорил с вами об этом, не углублялся вместе с вами в данный вопрос. Вам говорили, что завистливым быть не следует; но в природу зависти вы никогда не заглядывали, никогда не замечали, как на ней построено все наше общество и все организованные религии – на желании стать кем-то. Но в тот момент, когда вы углубляетесь в процесс зависти и по-настоящему видите ее истинную природу, зависть отпадает от вас.
Вопрос: «Как мне это сделать?» – бездумный вопрос; потому что когда вы действительно в чем-то заинтересованы и не знаете, как это сделать, вы беретесь за дело и скоро начинаете отыскивать способы. Если же вы будете просто ждать погоды, говоря: «Пожалуйста, укажите мне практический способ избавиться от жадности», – вы так и останетесь жадным. Но если вы начнете исследовать глубинные основы жадности подвижным умом, без всяких предрассудков, если вы вложите в это все свое существо, вы откроете для себя истину жадности; и именно эта истина освободит вас, а не искание способа освободиться.
Вопрос: Почему наши желания никогда не осуществляются целиком? Почему всегда появляются препятствия, которые не дают нам полностью сделать то, что мы хотим?
Кришнамурти: Если ваше желание что-то сделать является полным, если в нем заключено все ваше существо, и вы не ищете при этом никакого результата, не стремитесь что-то осуществить, – а это значит, что у вас нет страха, – тогда никаких препятствий нет. Препятствие, противоречие существует только тогда, когда ваше желание неполно, раздроблено: вы хотите что-то сделать и в то же время боитесь этого, – или вам наполовину хочется сделать еще что-то. Кроме того, можете ли вы когда-нибудь полностью понять свои желания? Понимаете? Я поясню.
Общество, которое представляет собой коллективные взаимоотношения между отдельными людьми, не хочет, чтобы у вас были целостные желания, так как в этом случае вы явились бы для него досадной помехой, опасностью. Вам позволено иметь респектабельные желания, такие, как честолюбие, зависть, ибо последние вполне допустимы. Составленное из честолюбивых и завистливых людей, общество разрешает зависть, честолюбие, верования, подражание, – даже несмотря на то, что они указывают на наличие страха. До тех пор, пока ваши желания соответствуют установленному стандарту, вы считаетесь добропорядочным гражданином. Однако в тот момент, когда у вас появилось полное желание, которое не укладывается в этот стандарт, вы становитесь опасным, а общество всегда следит за тем, чтобы помешать вам иметь какое-нибудь целостное желание, которое оказалось бы выражением вашей тотальной сущности, потому что оно вызвало бы за собой революционное действие.
Действие бытия полностью отличается от действия становления. Действие бытия настолько революционно, что общество отвергает его и занимается исключительно действием становления, которое считается респектабельным, ибо соответствует общепринятому образцу. Однако любое желание, выражающееся в действии становления, которое являет собой особую форму честолюбия, не имеет осуществления. Рано или поздно оно оказывается разрушенным, подавленным и приводит к разочарованию; и мы бунтуем против этого разочарования разнообразными вредными способами.
Вопрос этот очень важен, и в него необходимо вникнуть, поскольку становясь старше, вы обнаружите, что Ваши желания никогда полностью не осуществляются. В осуществлении всегда налицо тень разочарования, и в вашем сердце слышится не песнь, а рыдание. Желание стать кем-то, – стать великим человеком, великим святым, великим деятелем в той или иной области, – не имеет конца, а потому оно неосуществимо; оно все время требует «большего», и такое желание всегда порождает мученья, несчастья, войны. Но когда человек свободен от какого бы то ни было желания стать кем-то, тогда существует некоторое состояние бытия, оказывающее полностью иное действие. Оно есть. То, что есть, не имеет времени. Оно мыслит в терминах осуществления. Само его бытие есть его осуществление.
Вопрос: Я вижу, что я туп. А другие люди говорят, что я умен. Что должно оказывать на меня влияние: мое ощущение или их слова?
Кришнамурти: Прислушайтесь к этому вопросу очень внимательно, очень спокойно, не стремясь найти ответ. Если вы будете говорить, что я – умный человек, а я очень хорошо знаю, что я глуп, разве то, что вы говорите, окажет на меня влияние? Ваши слова подействуют на меня лишь в том случае, если я стараюсь стать умным, не правда ли? Тогда я буду польщен, ваше замечание повлияет на меня. Но если я увижу, что тупой человек никогда не сможет избавиться от тупости, хотя бы он и старался сделаться умным, что тогда произойдет?
Несомненно, если я глуп и стараюсь быть умным, я буду по-прежнему глупым, потому что старание быть кем-то, стать кем-то, есть часть глупости. Глупый человек может приобрести внешнюю видимость ума, может сдать некоторые экзамены и получить специальность; но благодаря этому он не перестанет быть глупым. (Пожалуйста, следите за моими словами, это не циничное утверждение). Но в тот момент, когда человек осознает факт своей тупости, своей глупости – и вместо того, чтоб