Гражданская лирика А. С. Пушкина




Пушкин начал писать стихи очень рано вскоре после поступления, в 1811 году, в Царскосельский лицей. Здесь под влиянием «лицейского духа» формировалось политическое мировоззрение юного поэта. Пушкин, несомненно, был в первых рядах лицейских вольнодумцев.

 

В 1814 году «Вестник Европы» опубликовал стихотворение Пушкина «К другу стихотворцу», написанное в жанре сатирического послания. Фразеология, содержание этого произведения традиционны и восходят к «классическим» образцам - сатирам Буало и его русских последователей, однако многие строки выражают переживания самого автора. Пушкин предъявляет к «хорошим стихам» требование общественной полезности: «Не тот поэт, кто рифмы плесть умеет»; «Певцы бессмертные» (подобные Ломоносову или Державину) «питают ум», и потому они «честь и слава россов».

Первым произведением поэта, непосредственно затрагивающим проблемы российского «политического быта», стало послание «Лицинию» (1815). Прибегая к условному римскому колориту, Пушкин, безусловно, адресует свои вопросы русскому читателю:

ОРомулов народ, скажи, давно ль ты пал?

Кто вас поработил и властью оковал?

Квириты гордые под иго преклонились.

Кому ж, о небеса, кому поработились?

 

В оде «Вольность» (1817) Пушкин предстает как преемник Радищева выдающегося русского писателя и просветителя, автора одноименной оды. Ода «высокий» жанр, для которого характерна традиционная для классицизма назидательность, основанная на вере в могущество разума, в возможность «просветить» правителей, убеждая их в разумности гуманного правления.

Стиль «Вольности» во многом архаичен, как и стиль стихотворения «Деревня»(1819). Смысловую основу этого произведения также составляют идеи Просвещения. В основу композиции положен прием антитезы: образный строй первой части (идиллия) противопоставлен звучанию второй части (обличение). Образ деревни двойствен: за кажущейся красотой скрывается уродство. Красота исходит от природы, уродство («барство дикое») от порочной души человека, утратившей способность различать добро и зло.

Юный поэт верит в возможность ненасильственного искоренения общественного зла. Так, в своей оде поэт призывает не к свержению самодержавия, а к ограничению его законом (конституцией). В противном случае, говорит автор, правителям не помогут

Ни наказанья, ни награды,

Ни кров темниц, пи алтари...

А в заключительных строках «Деревни» звучат и надежда на добрую политическую волю самодержца, и вместе с тем сомнение в том, что она будет проявлена:

Увижу ль, одрузья, народ неугнетенный

И рабство, падшее по манию царя,

И над отечеством свободы просвещенной

Взойдет ли наконец прекрасная заря?

К числу лучших образцов гражданской лирики Пушкина (и русской поэзии в целом) относится знаменитое послание «К Чаадаеву», (1818). Чаадаев русский философ, человек из круга декабристов, друг и единомышленник Пушкина. Первые строки стихотворения воспринимаются как начало элегии:

Любви, надежды, тихой славы

Недолго нежил нас обман,

Исчезли юные забавы,

Как сон, как утренний туман...

Грусть сменяется воодушевлением, элегическая тональность первых строк призывной и страстной интонацией. Тоска по «вольности святой» уподобляется нетерпению любовника, ожидающего свою возлюбленную. Впервые в русской поэзии потребность в политической свободе выразилась в такой форме. Основную тему послания тему патриотического служения Отечеству Пушкин раскрыл средствами «легкой поэзии», используя художественные средства, традиционные для любовной лирики: «с томленьем упованья», «души прекрасные порывы», «звезда пленительного счастья». Благодаря этому новаторскому приему гражданское в этом стихотворении отождествляется с личным, патриотический пафос сливается с глубоко интимным переживанием, с «жизнью сердца».

 

В 1820-е годы гражданская лирика представлена стихами «Село», «Кинжал», «В. Л. Давыдову» и др., которые уже иллюстрируют явления, характерные для декабристского романтизма.

Кризис в мировоззрении Пушкина, которая ознаменовала начало его расхождения с декабристским пониманием истории и общественного движения, отразилась в стихах «Сеяльщик», «Кто, волны, вас остановил...», «Демон» (1823). Однако завещания воли и равенства оставались для поэта неизменяемыми; достаточно назвать стих «Андрей Шенье» с посвящением арестованному Н. Н. Раевскому (1825). Из-за этого стиха Пушкина в январе 1827 года вызвали на допрос, на поэта было заведено дело, следствие длилось до мая 1828 года и завершилось установлением негласного надзора за поэтом.

 

Ища новые, недекабристские пути общественной активности, Пушкин приходит к мнению о необходимости поэта-советчика или «наставника» при государе. Идеи Просвещения, надежда на благую волю «просвещенного монарха» выражены и в более позднем стихотворении поэта «Стансы» (1826) и в стихотворении «Друзьям» (1828).

В «Стансах», написанном в честь восшествия на престол Николая I, Пушкин (следуя традиции Ломоносова, «поучавшего» императрицу Елизавету) указывает Николаю на пример его великого «пращура» Петра I. В заключительных строках высказано пожелание проявить милость к участникам декабристского восстания:

Во всем будь пращуру подобен:

Как он, неутомим и тверд,

И памятью, как он, незлобен.

Так будет в 1830 году, вплоть до «Памятника» («И милость к поверженным призвал»).

До сих пор в науке длятся споры о том, кем выступает Пушкин в «Послании в Сибирь» (1827) - «душеприказчиком» декабристов или миротворцем, который передает страдникам в «каторжных норах» царское обещание о помиловании? Учитывая все творчество поэта и стихотыворение «Арион» (1827), доверенным лицом царя Пушкин не был и быть не мог. И вдобавок «Анчар» (1828) завершает тему о милосердии самодержавной власти.

После 1828 года гражданская тема в творчестве Пушкина исчерпывается. Наверное, отголоском ее можно считать три стихотворения 1831 года - «Перед гробницей святой...», посвященный М. И. Кутузову; «Клеветникам России», написанный как ответ европейской (более всего французской) печати после критики действий русских войск (подавление польского восстания), и «Бородинская годовщина» - один из первых в литературе отзывов на знаменитую победу русских войск в 1812 году, осложненный тем, что с этой годовщиной совпало взятие русскими войсками предместья Варшавы.

На протяжении последнего десятилетия творчества Пушкина одной из центральных становится тема поэта и поэзии, а ее «межевыми» вехами являются стихи «Пророк» (1826), «Памятник» (1836), «Поэт» (1827), «Поэт и толпа» (1828), «Поэту» (1830), «Эхо» (1831).

 


Патриотическая лирика Пушкина

Родина для поэта - это не только его родные, друзья, знакомые; родина - это весь русский народ. С самого раннего детства Пушкину были знакомы тяготы простого человека, его угнетенное, бесправное положение. Этому способствовали и рассказы няни, Арины Родионовны, и долгое времяпрепровождение с дворовым “дядькой” Никитой Тимофеевичем Козловым, и наблюдение за жизнью дворовой челяди. Именно благодаря им маленький Александр познал прелесть русского простонародного мира. Проникшись этим миром, окунувшись в него с головой, Пушкин, как никто другой, смог воспеть в своих стихах жизнь родной страны, показал неисчерпаемые духовные богатства русского народа, его красоту и самобытность.

 

Уже в первом произведении, с которым Пушкин вышел в большую литературу, вызвавшем слезы умиления у престарелого Державина, стихотворении «Воспоминания в Царском Селе», Пушкин поэтизирует патриотический порыв и воинскую доблесть россиян.

Выдержанное в высоком одическом стиле в соответствии с эстетикой Ломоносова, насыщенное церковнославянской лексикой, тяжеловесное стихотворение посвящено победе русского оружия в Отечественной войне 1812 года.
Страшись, о рать иноплеменных!
России двинулись сыны;
Восстал и стар и млад; летят на дерзновенных,
Сердца их мщенъем зажжены.
Вострепещи, тиран! Уж близок час паденья!
Ты в каждом ратнике узришь богатыря,
Их цель иль победить, иль пасть
в пылу сраженья
За Русь, за святость алтаря.


Поэт гордится «воителем поседелым», победившим «надменного галла» и принесшим спасение и благотворный мир земле, и сокрушается оттого, что пожаром уничтожена «краса Москвы стоглавой, родимой прелесть стороны». Гордость за столицу, пожертвовавшую своими архитектурными шедеврами, но не отдавшую Наполеону ключи от города, на всю жизнь осталась одним из самых ярких впечатлений поэта. Этот подъем национального духа вдохновлял Пушкина на творчество всю жизнь:
Вы помните: текла за ратью рать,

Со старшими мы братьями прощались

И в сень наук с досадой возвращались,

Завидуя тому, кто умирать

Шел мимо нас...
Разгром наполеоновских войск, принесших свободу народам Европы, но самонадеянно решивших поработить русскую державу, внушил передовым людям страны надежду на достойную жизнь русского народа, освобождение от крепостного гнета, общественное устройство на принципах соблюдения элементарных прав человека. Однако надеждам народа-победителя не суждено было сбыться: самодержавие ужесточило социальный гнет, чтобы отстоять полноту своей власти:
Любви, надежды, тихой славы

Недолго нежил нас обман,

Исчезли юные забавы,

Как сон, как утренний туман.
И все же юный поэт призывает не отчаиваться, не замыкаться в своих разочарованных надеждах, а стремиться к достижению своих идеалов.

 

Духовные ценности для поэта более значимы, чем естественные в юном возрасте чувственные радости, нет выше цели служения Родине, поэтому так просто и убедительно звучат возвышенные строки:
Пока свободою горим,

Пока сердца для чести живы,

Мой друг, отчизне посвятим

Души прекрасные порывы!

В сущности, в представлении Пушкина любовь к родине и любовь к свободе — синонимы. Эти возвышенные и святые чувства отвечали настроениям передовой молодежи того времени, поэтому были восторженно восприняты прогрессивной читательской средой.
В стихотворении «Деревня » объективно-точно изображен райский уголок России: незатейливая, умировотворенная природа, «везде следы довольства и труда». Автора вдохновляет эта идиллическая картина, способствующая размышлениям, спокойной душевной работе. Но безмятежная радость от созерцания «пустынного уголка» омрачается сознанием вопиющей социальной несправедливости:
Здесь барство дикое, без чувства, без закона,
Присвоило себе насильственной лозой
И труд, и собственность,
и время земледельца<...>
Здесь тягостный ярем до гроба все влекут,
Надежд и склонностей в душе питать
не смея...
Не менее чем сам факт социального неравенства угнетает поэта пассивность крепостного крестьянства, безропотно, как единственную форму общественных отношений, сносящего обиды.

Подлинная любовь к народу для Пушкина — это не набор красивых слов, а пробуждение в нем чувства собственного достоинства, активной социальной позиции, стремления к усовершенствованию общественных отношений. Поэт не только выражает свое восхищение простотой нравов и патриархальной прелестью русской деревни, он как пророк, народный трибун ведет за собой людей.

Пушкин бывает беспощадно жестким к народу в минуты отчаяния от его долготерпения; правда, не менее требователен он и к себе за свое неумение донести до масс призыв к свободе. Поэт не раздает пустые комплименты, но он искренен в критических оценках, когда сталкивается с непробиваемой стеной безразличия к собственной судьбе. Пушкин возмущен и оскорблен в своих самых искренних порывах и поэтому крайне язвителен, горько ироничен:

Паситесь, мирные народы!

Вас не разбудит чести клич.

К чему стадам дары свободы?

Их должно резать или стричь,

Наследство их из рода в роды

Ярмо с гремушками да бич.
И все же такая критическая оценка народа — скорее жест отчаяния и отчасти литературный прием, призванный четче обозначить проблему. Пушкин верит в созидательные силы народа, в его светлое будущее, высокую духовность и нравственную цельность. Любовь его к народу действенная,как требовательная, так и самоотверженная, зрячая, не желающая мириться с рабским существованием.
Пушкин гордился патриотизмом русского народа, его способностью мобилизовать свои силы в трудный для родины час. Несмотря на сочувственное отношение поэта к Французской революции 1830 года, он с негодованием отвергает попытки Запада навязать свои социальные ценности военным путем. Экспансия страны, добившейся значительных успехов в реформировании общественных отношений, для Пушкина унизительна и неприемлема. Великая держава, объединяющая разные народы, всегда готова в едином патриотическом порыве дать отпор интервентам:
Иль мало нас? От Перми до Тавриды,
От финских хладных скал до пламенной Колхиды,
От потрясенного Кремля
До стен недвижного Китая,
Стальной щетиною сверкая,
Не встанет русская земля?
Гордость вызывает не только патриотический подъем и единство всех народов России в годину тяжких испытаний. Пушкина восхищает искусство народа, верность «преданьям старины глубокой», крестьянский ум. «Взгляните на русского крестьянина, — писал поэт в «Путешествии из Москвы в Петербург», — есть ли и тень рабского унижения в его поступках и речи? О его смелости и смышлености и говорить нечего. Переимчивость его известна. Проворство и ловкость удивительны.,.»
Много прекрасных строк посвятил Пушкин русскому народу, его истории. Многие его стихи стали песнями благодаря музыкальности и образности, свойственной устному поэтическому творчеству. Истинно национальный русский поэт глубоко ценил творчество народа, учился у него и искренне наслаждался им:
Пой: в часы дорожной скуки,

На дороге, в тьме ночной

Сладки мне родные звуки

Звонкой песни удалой.
Таким образом, Пушкин как истинный патриот не идеализировал свою родину и народ, но вместе с тем, прекрасно понимая невозможность радикальных перемен, верил в лучшее будущее России. И надежды свои связывал не только с деятельностью молодого поколения дворян, но и с внутренним, духовным потенциалом народа в целом.



Поделиться:




Поиск по сайту

©2015-2024 poisk-ru.ru
Все права принадлежать их авторам. Данный сайт не претендует на авторства, а предоставляет бесплатное использование.
Дата создания страницы: 2018-01-08 Нарушение авторских прав и Нарушение персональных данных


Поиск по сайту: