ОТРЫВОК ИЗ ПРИКЛЮЧЕНЧЕСКОГО ВОЕННО-ИСТОРИЧЕСКОГО
Аэродром подскока оказался небольшим Вавилоном что-то вроде узловой железнодорожной станции. Здесь находились много самолётов разных модификаций и разных частей. По аэродрому бегали офицеры и гражданские. Оглядевшись, Бычков и Ефимов не нашли ничего интереснее большого военно-транспортного самолёта, из которого санитары выгружали стонущих раненых в окровавленных бинтах. Подойдя ближе, друзья примолкли. Медицинские сестры и медбратья до подхода санитарных машин, временно укладывали тяжелораненых на траву, в тень под огромным крылом самолёта. Среди раненых друзья заметили смуглого загорелого мужчину, лет сорока, с раскосыми азиатскими глазами, с петлицами подполковника авиации. Давно небритый, с перебинтованной головой, бледный, измученный болью, он, не издавая ни звука, лежал на траве и смотрел в одну точку, куда-то в голубое небо. Заметив молодых лейтенантов в новенькой форме, подполковник оживился, его воспалённые глаза заблестели огоньками, и он, шевеля потрескавшимися, пересохшими губами, превозмогая боль, спросил:
- Бомберы?
- Нет, истребители, - за себя и Быкова ответил Ефимов.
- А-а, «ястребки» значит, - горько улыбнувшись, проговорил подполковник и снова уставился тоскливыми глазами в высокое небо. Не глядя на Бычкова с Ефимовым, задумчиво, с нотками сочувствия в голосе он произнес:
- Тяжко вам придётся, ребятки. Нынче в небе фашисты хозяйничают. Они, как стая шакалов, набрасываются на наши самолёты.
- А вы откуда и как вас ранило? – склонившись, поинтересовался Лёня.
- Я из Белоруссии, почти из-под Бреста, - выдавил подполковник и, скривившись от боли, продолжал:
- Немцы начали бомбить аэродром, успели взлететь только четыре наших «ястребка» из эскадрильи прикрытия. Ребята продержались в небе всего пять минут, отгоняя от нашего аэродрома их хейнкели. Они ценой своих жизней дали возможность моему экипажу на бомбардировщике «ИЛ-4» и кому-то ещё из третьей эскадрильи поднять самолёты в воздух. И тут, - после этих слов подполковник сделал паузу, на глазах у него выступили слезы, - внезапно со стороны солнца выскочили «мессеры». Они окружили «ястребков» и на наших глазах растерзали их. Потом «мессеры» догнали и принялись убивать нас.
- Вам нельзя волноваться! Выздоравливайте, вы ещё отомстите им за друзей, - попытался успокоить раненого Бычков и, желая как-то поддержать раненного, пожал тому слабую руку.
- Эх-х! Проморгали мы немцев! Олухи! Поверили их заверениям о том, что войны не будет! Мне бы только встать на ноги, я бы сам на ранней заре, когда только начинает светать, повёл эскадрилью бомбардировщиков и заставил бы германцев бегать под нашими бомбами! – простонал раненый.
В это время к транспортнику подъехало несколько стареньких машин с красными крестами. Из одной из них выскочила шустрая белокурая симпатичная медицинская сестра в белом халате и начала командовать санитарами и красноармейцами, указывая им, кого и в какую машину грузить. Заметив её, подполковник заволновался и произнёс.
- Ребята, в вашей части есть кто-нибудь из Казахстана?
Ефимов посмотрел на друга и спросил:
- Лёня! Инженер по вооружению Акулов из Казахстана? Кажется, он из Алма-Аты?
- Точно. Капитан Акулов Джумажан Мажитович из Казахстана, - подтвердил Бычков и уточнил: - Только он остался на том аэродроме.
Тогда подполковник, задыхаясь, тихо проговорил:
- Товарищи, вы мне не поможете?
- А что надо сделать? – поинтересовался Ефимов.
- Письма домой хочу отправить. Своё - в Казахстан и письмо моего погибшего штурмана - в Пензу. С каждым часом мне становится всё хуже: боюсь, что сам нескоро смогу сделать это.
Ефимов присел на корточки и пообещал:
- Конечно, отправим, товарищ подполковник. А где письма-то?
- Вот тут в гимнастёрке, возьмите.
Слава достал конверты из нагрудного кармана и спросил:
- А как вас зовут?
Мужчина в ответ через силу улыбнулся и выдавил:
- Казах я. Моё имя Коныс, фамилия Назарбаев. Запомните?
«Коныс Назарбаев», - стараясь не забыть трудное имя и фамилию, несколько раз мысленно про себя повторил Ефимов, а вслух пообещал:
- Запомним, товарищ подполковник. Обещаем, мы отомстим за ваш экипаж.
Должно быть, горячность и боевой дух молодых пилотов пришлись по душе подполковнику. В ответ он лишь добродушно улыбнулся. Тут к ним подошла строгая медсестра и, показав санитарам рукой на раненого лётчика, велела:
- Подполковника в карету скорой помощи.
Когда санитары подняли лётчика и понесли к машине, он на прощание приподнял голову и сказал:
- Немцы - сильные вояки, их шапками не закидаешь. И самолёты у них хорошие, нелегко вам придётся, ребята. Будьте внимательны! Желаю вам, «ястребки», дожить до победы!
Друзья постояли, проводили взглядом удаляющуюся в сторону чернеющего вдали леса карету скорой помощи и, угрюмые, побрели обратно к своим истребителям.
Только Бычков с Ефимовым прилегли вздремнуть в тени под крылом самолёта, как из штаба аэродрома возвратился майор Львов и собрал лейтенантов. Устало вытирев рукавом мокрый от пота лоб, прищурившись от слепящего яркого солнца, он с волнением в голосе объявил. - Ситуация на фронтах тяжелая. Враг наступает по всей линии. Фашисты глубоко вклинились на нашу территорию. - Перехватив хмурые, недоуменные взгляды подчиненных, Львов продолжал. - Красная Армия вынуждена отступать из-за превосходства немцев в воздухе и в бронетехнике.
- Товарищ майор, а где сейчас немцы?
Львов сверкнул глазами и нервно бросил:
- Какая-то полная неразбериха! Связи со штабом нет! Никто точно не знает, где в сейчас находятся передовые части противника, а где проходит наша линия обороны. Говорят, что чёткой линии фронта нет, расположение наших и немецких войск повсеместно быстро меняется. - И тут же, смутившись подчиненных, что своими взглядами вопрошали: «Да как же такое могло случиться?», майор, словно извиняясь, сказал. - Враг применил новую тактику. Всю технику, танки, бронемашины он собирает в единый кулак и бросают их на наши войска на узком участке фронта. В результате их танковые армии клином легко прорывают линию фронта и устремляются вперед, громя наши тылы и перерезая коммуникации.
Наступила неловкая гнетущая пауза. Легкий, теплый, летний ветерок, шевеля короткие пряди волос на головах, обдувал окруживших Львова лейтенантов. Попав на войну, они растерялись и не знали, что им делать, и потому с верой и надеждой уставились на своего командира.
Майор Львов посмотрел на часы, прокашлялся и сказал:
- Значит так. С аэродрома никуда не отлучаться. Контрразведка предупредила, чтобы мы были начеку. В тылу у нас активно орудуют гитлеровские диверсанты, переодетые в красноармейскую форму. Они валят столбы связи, охотятся на командиров Красной Армии, уничтожают технику.
- Товарищ майор, а откуда здесь диверсанты? – удивился Григорьев.
Львов посмотрел на лейтенанта и нервно проворчал. - По ночам их сбрасывают на парашютах. Вчера ночью две роты немецких десантников пытались захватить этот аэродром. Хорошо, что на ночёвку рядом остановился маршевый стрелковый полк Красной Армии. Он-то и помог уничтожить десант. - Майор выругался и предупредил:
- Будьте осторожны! В одиночку и без оружия не передвигаться. Утром тут неподалёку двух офицеров-связистов зарезали. Должно быть, это работа уцелевших парашютистов.
Известие о фашистском десанте взволновало ребят, и они оживленно загудели.
Майор Львов достал карту и потребовал. - Прекратить базар. Всем внимание сюда! - С этими словами он разложил карту на крыле истребителя и стал водить по ней огрызком карандаша. Ткнув им в город Ровно на Западной Украине, и заглядывая в свои записи, Львов принялся объяснять. - Вот здесь по имеющимся данным с 25 июня, два наших механизированных корпуса, 9-й и 19-й, ведут бои где-то в районе Ровно – Дубно – Броды - Владимир-Волынск. Где-то тут же сражаются ещё три наших механизированных корпуса - 8-й, 15-й и 22-й.
Яркое летнее солнце жарко пекло. Майор вытер ладонью сбежавшую со лба на щеку струйку пота и, прищурившись, сказал:
- Сегодня по рации слушал немцев. Они говорят, что на некоторых участках фронта Красная Армия крепко их потрепала. В результате контратаки наших механизированных корпусов на Западной Украине была разгромлена 57-я пехотная дивизия фашистов и создана угроза для разгрома 48-го механизированного корпуса немцев.
На лицах ребят замелькали радостные улыбки.
- Не всё так хорошо, - проворчал он и с хмурым видом изрёк: - Противник бросил туда свой 44-й армейский корпус и всю свою армейскую авиацию. Оставшиеся без прикрытия с воздуха наши механизированные корпуса понесли тяжелые потери в технике. Не сумев развить успех, они вынуждены приостановить контрнаступление. - Кратко доложив обстановку, майор Львов сунул карту в планшет и объявил. - Нам приказано прибыть в указанный район Ровно – Дубно – Броды - Владимир-Волынск. Никто не знает, где и на какой аэродром мы должны приземлиться. Не исключено, что там уже немцы. Меня предупредили, чтобы мы были готовы прямо с марша вступить в бой!
- Как же так, товарищ майор? Что же это получается? Лети туда, не знаю куда? Садись там, не знаю где? – не удержался со своей репликой привыкший к порядку Борис Григорьев.
Командир понимал, что лейтенант прав, и вся эта неразбериха снижает боеспособность Красной Армии, усугубляя положение на фронте. Однако, как человек военный он был обязан поддерживать в подчиненных боевой дух и веру в командование. Потому майор Львов строго оборвал Григорьева, прокричав: - Прекратить паникерские разговоры! Утрите сопли, лейтенант! На войне, лейтенант Григорьев, всего предусмотреть нельзя! Противник действует грамотно: он дезорганизует нашу оборону, нарушает коммуникации, нагоняет на вас паническое настроение. - Бросив еще раз взгляд на Григорьева, виновато опустившего глаза, майор уже мягче сказал: - На месте определимся, где наши и где немцы. Надеюсь, что мы найдём армейский полевой аэродром базирования.
- Товарищ майор, разрешите вопрос, - выступил вперед Азаров.
- Разрешаю.
- Ну, прилетим мы на тот аэродром. А где будут в это время наши механики? Кто станет проводить техническое обслуживание самолётов, где военные инженеры и оружейники?
Львов, косясь, на отъезжающий от самолётов бензозаправщик и, не дослушав Азарова, заметил:
- Авиатехники уже в пути. Они на военно-транспортном самолёте и пойдут за нами. Наша задача - скорее найти аэродром базирования, и навести на него транспортник. - В ответ на наступившее молчание, маойр нервно покусывая нижнюю губу, посмотрел на часы, обвел подчиненных строгим взглядом и проворчал: - Ещё вопросы имеются? Вопросов нет! В таком случае слушай меня! Всем находиться у самолётов и ждать сигнала - красную ракету. Ясно?
- Так точно, - раздались недружные возгласы.
- Если ясно, всем быть наготове. Я в штаб выяснить, почему задерживается наш вылет, - на ходу бросил Львов и ушёл.
Минут через тридцать, когда ожидание стало невмоготу, внезапно раздался хлопок, и в небо взмыла красная ракета. Спустя полминуты прибежал майор и на ходу прокричал. - По самолётам, взлетаем! – и, придерживая рукой фуражку на голове, помчался траве к истребителю с бортовым номером «07». - Уже в воздухе он объявил:
- Внимание! Четвёртке и восьмёрке вместе с «И-185» подняться на высоту пять тысяч метров и прикрыть группу ЯКов. Смотрите там во все глаза и во все стороны! Приказываю быть максимально внимательными, а то и пикнуть не успеете, как будете сбиты. Мы находимся на дальних подступах к линии фронта, и потому скоро возможна встреча с вражеской авиацией!
«С немцами можем встретиться минут через двадцать», - посматривая на едва различимые «ЯКи-1», идущие ниже, на четырёх тысячах метрах, принялся анализировать ситуацию Бычков. Не успел он подумать о противнике, как в наушниках раздался треск рации, и откуда-то издалека послышались голоса гитлеровских пилотов.
- Пауль! Посмотри вниз. На высоте две тысячи курсом на запад движутся какие то самолёты.
- Где? Я ничего не вижу.
- Увидишь, как только они выскочат из облаков.
- Теперь я вижу их. Это же русские бомбардировщики, прячась в облаках, пытаются пробиться к нашим войскам.
- Ну что, повеселимся Пауль!
- Давай повеселимся, Отто! Я предлагаю сначала завалить ведомых, а потом поиграть с ведущим.
- Отличная идея, Пауль. Пикируй, а я тебя прикрою.
- Я пошёл! - бодрый возглас немецкого пилота, последнее, что услышал Бычков сквозь треск в эфире. Лёня похлопал рукой по наушникам, но это не помогло. «Наверное, они спустились ниже, и потому связь с ними пропала», - мелькнуло в его голове, и он воскликнул. - Командир! Вы слышали?
- Слышал, – сухо ответил майор Львов.
В эфире наступила гнетущая тишина. Вчерашние курсанты, переполняемые ненавистью к врагу, молча, каждый в одиночку в кабине своего истребителя, переживали душевные муки.
Бычков представил, что сейчас где-то там впереди в бескрайнем голубом небе, на тихоходных бомбардировщиках со звёздами на крыльях, без истребительного прикрытия летят его ровесники. Возможно даже, что некоторыми они виделись на учебных сборах.
Наверное, к этому времени пилоты бомбардировщиков уже заметили смерть, несущуюся на них с небес с чёрно-желтыми крестами на крыльях. Красные лётчики из нагруженных моторов самолётов стараются выжать все возможное, чтобы успеть долететь до цели и отбомбиться на врага до того, как они погибнут сами.
От мысли о том, что рядом вражеские истребители в эти минуты безнаказанно сбивают наши бомбардировщики, одного за другим, у Бычкова защемило сердце. Горькие переживания Лёни стали ещё острее от бессилия и невозможности чем-либо помочь погибающим товарищам по оружию.
Чем ближе истребители приближались к фронту, тем чаще в трещащих наушниках слышалась немецкая речь. Из обрывков их разговоров Лёня понял, что где-то одни фашистские бомбардировщики бомбят позиции наших войск, другие в это время - возвращаются на базу и докладывают об уничтоженных целях. Несколько раз в наушниках раздались вопли помощи немецких лётчиков, должно быть, атакуемых редкими нашими истребителями.
«Бьются с врагом наши пацаны! Бьются!» - с гордостью подумал Бычков и бросив взгляд на землю, заметил тянущуюся к фронту массу советских войск. По множеству грунтовых дорог, напоминающих сверху ниточки, а то и прямо по полю, на запад тоненькими ручейками двигались батальоны, полки и дивизии. Поднимая тучи пыли до самого неба, тащились грузовики с солдатами и тягачи с пушками. Станции были буквально забиты военными эшелонами.
«Какая сила! Мы непременно победим фашистов! Мы не можем не победить с такой силой!», - с надеждой застучало в голове у Бычкова. И тут в наушниках послышался голос кого-то из ребят из группы ЯКов, летевших ниже:
- Командир, впереди справа по курсу на высоте две тысячи метров дымит транспортник. По силуэту Туполев ПС-35. Его преследуют или эскортируют два каких-то самолёта.
- Вижу, - отвечал майор Львова и последовал приказ:
- Восьмёрке, четвёртке и двадцатке разобраться, что там происходит. Если это противник, уничтожить. На рожон не лезть, действовать обдуманно и наверняка. Не забывайте прикрывать друг друга. Мы пойдем прежним курсом, а вы нас догоните.
Лёня не сразу сообразил, что двадцатка - это номер самолёта его ведомого Славы Ефимова, и что это им Львов приказал разобраться с противником. Пока он соображал, что и как, четвёрка ЯКов, наклонившись на бок и совершив правый разворот, спикировала вниз. За ними устремился и Слава на своём «И-185».
Бычков поспешил взять вправо и тоже разворотом в крутом пике пошёл вниз следом за друзьями.
- Двадцатка, ваш потолок - три тысячи метров, будете прикрывать ЯКи, - раздался в эфире голос майора.
- Понял, командир, - ответил Ефимов и Лёня в следующее мгновение услышал очередной приказ:
- Авиагруппе, сбросить скорость.
Бычков обрадовался, что майор доверил им выполнение самостоятельного задания.
Не прошло и полминуты, как рация снова затрещала и в шлемофоне послышалась немецкая речь:
- Ганс, справа к нам гости - четвёрка русских истребителей.
- Спасибо, Генрих, вижу. Атакуем.
Голоса гитлеровских пилотов Бычкову показались знакомыми, похожими на тех, что перед этим сбили два наших бомбардировщика. Правда, эти пилоты называли другие имена, но голоса были похожи. Хотя кто их знает этих немцев, может быть они у них у всех одинаковые. Силуэты самолётов в прицеле быстро преобразились в «Ме-109» и Бычкову сразу стало не до ребусов с голосами.
- Ребята, это «мессеры»! Кресты на их крыльях! - неожиданно, словно выстрел, раздался крик Лёши Самсонова.
К удивлению Бычкова немецкие лётчики не испугались, превосходящего по численности противника. Фашисты оставили в покое подбитый, горящий советский бомбардировщик, стремительно развернулись и, набирая высоту, смело пошли навстречу четвёрке «ЯКов».
«У-у-у! Ёлы-палы, кажется, началось!» - выстрелило в мозгу Лёни, и сердце его бешено заколотилось. Он почувствовал, как от жуткого волнения в ожидании драки ладони его вспотели. Тем временем, ниже «ЯКи» завязали свой первый бой не на жизнь, а на смерть. Барражируя над ними с Ефимовым, Лёня сверху видел, как немцы попытались сначала завязать бой на вертикалях, но что-то у них не сложилось и «ЯКи» с «мессерами» выстроились в карусель, и бой пошёл на горизонтальных виражах.
Казалось бы, «ЯКи» технически лучше приспособлены для сражения на горизонталях и должны были взять вверх на «мессершмиттами». Но опытные немецкие пилоты быстро навязали нашим истребителям свои условия схватки и не позволили нашим новичкам продемонстрировать лучшие возможности «ЯКов». Несмотря на ненависть к врагу, Бычков отдал должное высокому классу немецких лётчиков и их смелости. Он с тревогой наблюдал за тем, как они отлично пилотировали и маневрировали виртоузно, максимально используя технические возможности своих «мессершмиттов» и все время атаковали наших ребят.
В считанные минуты фашистские асы вконец измотали неопытных новичков. Пользуясь их растерянностью, в этой кутерьме «мессеры» зашли в хвост одного из «ЯКов». И тут нервы Славы Ефимова не выдержали, и он закричал:
- Лёня, прикрой! Атакую! – и спикировал на ведущего «мессера». Пытаясь отвлечь внимание от приговорённого ЯКа на себя, Ефимов с дальней дистанции, открыл огонь из пушек и пулемётов. Бычков видел, как к вражеским самолётам, словно злые осы, потянулись светящиеся трассирующие нити пуль и снарядов.
«Не попадёт. Далеко» - подумал он. Однако уже в следующее мгновение их истребители, молнией падая вниз на огромной скорости, приблизились к «мессершмиттам».
Немецкие пилоты только сейчас заметили два «И-185», что маскировались, прикрываясь солнцем, и потому они не ждали их появления. Однако и для Бычкова мелькнувший вдруг в прицеле огромный силуэт ведомого немецкого «Ме-109» стал неожиданностью. И всё усиленные тренировки не прошли даром. Руки Бычкова действуя автоматически, самостоятельно от сознания, в последний момент надавили на гашетку. Изрыгая огонь из всех стволов, истребитель задрожал и в какой-то момент Лёне показалось, что несколько снарядо попало в крыло «мессершмитта».
Трассирующие очереди, пронёсшие смерть перед самым носом немецких асов, подействовали на них отрезвляюще. Внезапное вступление в бой ещё двух советских самолётов надломило психику противника. Нервы немцев не выдержали, и они оставили в покое приговорённый на заклание «ЯК». Вражеские лётчики решили, что сегодня не их день и потому не захотели испытывать судьбу. Совершив защитный маневр, они вышли из боя. «Мессеры» сверкнули на солнце брюхами, провалились вниз и с резким снижением ушли на Запад.
Кинувшему прощальный взгляд на удалющиеся самолёты противника Лёне показалось, что ведущий ««мессершмитт» движется неуверенно, клюет носом и неестественно рыщет по курсу.
- Слава, я, кажется, попал в него. Я попал! Ты видел?! – ещё не очень веря в то, что он сумел подбить «мессера», радостно восклицал Бычков.
- Не заметил.
- Да, я точно, попал! Догоним, добьём гада?
И в этот момент в шлемофонах друзей послышались голоса немецких пилотов.
- Ганс! Русский повредил мне крыло и задел двигатель.
- До аэродрома дотянешь?
- Не знаю. У меня падает давление масла.
- Спокойно, Генрих. Не волнуйся! Попытайся удерживать высоту! Если не получится, выбери площадку ровнее и посади машину. Я сяду рядом и заберу тебя.
Услышав переговоры вражеских летчиков, Ефимов произнес:
- Один подбит. Надо догнать.
Дав полный газ, Бычков устремился с Ефимовым в погоню за двойкой «мессершмиттов» и в эту минуту тело Лёни заколотило отволнения, и он ощутил непередаваемый азарт охотника.
- Генрих! Нас преследуют русские. Уходи, Генрих, я тебя прикрою, - послышалось в наушниках. От пары отделился «мессершмитт» свечой пошёл вверх и исчез в облаках.
- Противник набирает высоту, чтобы неожиданно свалиться на нас сверху из-за тучи, - предположил Ефимов.
Через мгновение оба «И-185» резко взяли вверх и сквозь облака пошли наперерез фашисту. Когда «ястребки» прошли сквозь тучи, «мессера» они не обнаружили.
- Куда он делся? - не успел спросить Лёня, как перед ними из облака выскочил немец.
- Вот он!
Переборов дрожь от волнения, Ефимов надавил на гашетки. По фюзеляжу «мессера» запрыгали разрывы снарядов и полетели куски обшивки. Подбитый «мессершмитт» окутался черным дымом и, кувырваясь, исчез в облаках.
- Ты подбил его! – завопил Бычков и следом за истребителем Ефимова нырнул в тучи в надежде догнать беглеца.
Выскочив под облаками, друзья огляделись, но повреждённого «Ме-109» нигде не было видно. Второго фашист тоже исчез.
- Хитрый, гад. Он где-то здесь, рядом, я чувствую это, - проворчал возбужденный боем Слава.
- Двадцатка, приказываю вернуться и занять место в строю, - с треском динамиков послышался голос майора Львова.
- Есть вернуться, - ответил Ефимов и пошёл на разворот.
- Будьте внимательны, можете нарваться на другую группу вражеских самолётов и стать их добычей, - послышалось предупреждение Львова, переживавшего за своих питомцев.
Когда шесть истребителей заняли места в строю майор Львов облегченно вздохнул и произнес:
- От имени командования военно-воздушных сил Красной Армии поздравляю вас с первым боевым крещением и объявляю вам благодарность.
- Служим трудовому народу, - почти одновременно ответило шесть голосов.
Раздались поздравления остальных молодых пилотов, тех, кому не повезло поучаствовать в схватке с «мессерами».
- Прекратить разговоры в эфире! - последовал жёсткий приказ майора Львова.
После этого группа некоторое летела безмолвно. Внезапно в лучах солнца блеснули крылья двух «мессеров». Майор Львов, как матёрый волчара, охраняющий покой своего щенячьего выводка, отреагировал мгновенно.
- Колотыгин, за мной, - воскликнул он и лихо, развернув истребитель, бросился наперерез фашистам. С противником майор схлеснулся на встречных курсах. И с хода первой же снайперской короткой очередью расстрелял кабину пилота ведущего «МЕ-109».
Посыпались куски плестикласа, вражеский самолёт нырнул вниз и, оставляя за собой дымный след, почти вертикально вошёл в пике.
Ведомый пилот «мессера», уходя из-под обстрела Колотыгина, шарахнулся в сторону и, заложив крутой вираж, со снижением бросился наутёк.
Самолёт майора Львова снова возглавил авиагруппу, и раздались восторженные возгласы лётчиков.
- Прекратить болтовню в эфире! Лучше по сторонам смотрите! - словно ничего и не произошло, молвил Львов.
Почти одновременно в наушниках послышалсь немецкая речь:
- Я - «Кондор», командир группы сопровождения. Мы над русским аэродромом, завязали бой с истребителями прикрытия и нейтрализовали их: можете спокойно работать по цели.
- «Кондор». Спасибо. Эскадра! Приготовиться к бомбометанию. Заходим парами. Делай, как я! – раздался голос ведущего группы бомбардировщиков.
Спустя несколько минут советские лётчики впереди внизу увидели столбы чёрного дыма, поднимающиеся от земли. Над пожарищем замелькали едва различимые силуэты самолётов. Из этого клубка время от времени вываливались объятые пламенем отдельные самолётики и камнем падали вниз.
- Прямо по курсу вижу бой! Правее - вражеская авиация бомбит наш аэродром! Полный форсаж, никому не отставать! ЯКи с ходу атакуют бомбардировщики, «И-185» завязывают бой с истребителями противника! – отдал приказ майор Львов и тут же предупредил:
- Будьте бдительны, противник может появиться со стороны солнца. В этом случае атакуем его в лоб. Никто не сворачивает! Помните, кто отвернул, тот погиб!
При виде дьявольского воздушного клубка, что образовали преследующие друг друга самолёты, Бычкова от волнения снова затрясло, и от страха у него заболел желудок. Карусель смерти с каждой минутой приближалась все ближе и ближе и Лёня почуствовал, как его спина стала мокрой от холодного пота.
«Не трусь! Немцы такие же люди, как и мы, и они боятся смерти и тоже хотят жить!» – мысленно принялся успокаивать себя он.
Затем Лёня, словно желая ободрить себя, кинул взгляд на истребители товарищей и подумал, что вместе они справятся с врагом и прямо по курсу увидел три краснозвёздных «ишачка» - «И-16» на крутых виражах бьющихся против десяти «Ме-109» и пяти двухмоторных «Ме-110».
Окруженные со всех сторон, расстреливаемые врагами, советские лётчики, как могли на своих юрких машинах, из последних сил уворачивались от смертельного огня.
- Не срубите своих! Делай, как я! – послышался уверенный голос Львова и майор, показывая пример новичкам, лихо ворвался в эту мясорубку и сходу расстрелял «Ме-109» ведущего пары немецев, что зацепился за хвост одного ишака. От крыльев «мессера» полетели куски, самолёт загорелся и, оставляя за собой шлейф черного дыма, начал падать.
Сбив врага, не давая возможности вражеским лётчикам опомниться, майор с ведомым Колотыгиным свечой ушли вверх.
«Командир действует по всем правилам военной науки. Он хочет подняться на высоту и занять выгодную позицию над схваткой», - мелькнуло в голове расстерянного Бычкова.
Надо признаться было чего испугаться и от чего растеряться. Вокруг, спереди, сбоку, сзади и сверху - кругом мелькали самолёты, проносящиеся мимо словно молнии. Со всех сторон небо перечёркивали трассы снарядов. То тут, то там сыпались, отлетающие от самолётов обломки. В головах у Ефимова с Бычковым пульсировала одна мысль – только бы ни с кем не столкнуться. Именно поэтому Ефимов не сумел поймать в прицел «мессера», что всадил в кого-то из наших очередь, и проскочил перед ним.
«Эх! Я же мог сбить его! Он же был передо мной!» - разнервничался Ефимова, и следующую секунду перед ним возник другой вражеский истребитель. Перепуганный Слава, чтобы не столкнуться с ним, резко бросил свой истребитель влево и вверх. Два самолёта, один со звёздами, а другой с крестами на бортах, разошлись в нескольких десятках метрах, едва не задев друг друга.
Лёня Бычков, не успевая повторить внезапный манёвр друга, уходя от столкновения, бросил истребитель в противоположном направлении и потерял своего ведомого.
«Где Славка?! Что с ним?!» - лихорадочно вращая головой, испугался он. И вдруг, в этом клубке самолётов, несущихся с разных сторон в разных направлениях, заметил, два «Ме-109», что строча из пулемётов внезапно сзади и сверху свалились на истребитель его ведущего. Лёня в отчаянии закричал: - Славка! «Мессеры» сверху! – И в этот момент по крылу его страшной барабанной дробью прошлась вражеская очередь другого «мессера». Лёня вскинул голову вверх и прямо над собой увидел несущийся огромный «Ме-109». Уходя от его атаки, Бычков резко бросил самолёт в сторону и ушёл от смертельного удара. - «О-о-о! Ё-моё! Откуда эти гады взялись?!» - в ужасе успел подумать Бычков и «мессершмитты» молнией промчались мимо и по дуге свечой ушли вверх, в облака. Не будем скрывать, Лёня сильно испугался. И сразу как учили, принялся лихорадочно вращать головой, пытаясь разглядеть прячащиеся в небе истребители немцев. Не желая быть мишенью для расстрела, пытаясь запутать противника своими внезапными манёврами, он резко толкнул ручку управления от себя вперед. Самолёт тут же отреагировал и камнем вошёл в крутое пике.
В наушниках раздались крики на русском и немецком языках, послышалась грубая ругань. Бросив мимолётный взгляд в сторону, Лёня мельком заметил, как «ЯКи» подбили два немецких бомбардировщика, а остальные развернулись на Запад. Победа товарищей подействовала на Бычкова как успокаивающее средство. Он мысленно порадовался за товарищей и страх отпустил его. Раздавшийся следом крепкий русский мат в эфире и вовсе придал Лёне уверенности. И он, подбадривая сам себя, что было силы, восклицал. - А-а-а! - Кровь в его жилах буквально закипела от ненависти к врагам, и он воинственно закричал. - Ну, держитесь, гады! - И тут неожиданно рядом с его самолётом, снизу, сверху, сбоку десятками стали распускаться белые шапки. И тут до сознания Лёни дошло, что это дымы разрывов от зенитных снарядов.
«О-о-о! Чёрт! Это же наши зенитки! Что они делают?! Дураки! Вы же сейчас завалите кого-нибудь из нас!» - разозлившись на зенитчиков, запереживал Бычков и принялся лихорадочно маневрировать. Истребитель несколько раз сильно тряхнуло взрывной волной и по лобовому стеклу кабины градом ударили мелкие осколки, что были на излёте. Обеспокоившись жизнеспособностью машины, Бычков немедленно проверил рули. О счастье! Истребитель слушался его и откликался на малейшее касание ручки упраления. - Тьфу-ты! Кажется, пронесло! Только не хватало, чтобы сво сбили, - облегченно выдохнул он и сбоку увидел объятые пламенем, падающие немецкий «Ме-109» и советский «И-16». И в следующее мгновение Бычков с ужасом заметил фашистскую пару самолётов, заходящую в хвост истребителя его ведущего Славы Ефимова.
В голове ясно прозвучали слова майора Львова: «В бою ведомый обязан прикрыть ведущего даже ценой своей жизни». Скорее действуя на удачу, чем надеясь попасть, Бычков быстро довернул истребитель и когда перекрестии прицела вдали мелькнул маленький силуэт первого «Ме-109», нажал на гашетки. Самолёт затрясся и задрожал стальным, могучим телом. Стая злых ос-снарядов огненными трассерами устремились к вражескому истребителю и к удивлению Бычкова догнали «мессершмитт». Фашист задымил и, рыская носом по курсу, стал уходить со снижением. Второй немец, потеряв напарника, как ошпаренный бросился в сторону от разрывающихся снарядов, вышел из боя и тоже начал уходить на Запад.
«Я достал его!» - обрадовался Бычков и не в состоянии сдержать эмоции, дико закричал. - Я подбил «мессера»! и, продолжая еще радоваться своему успеху, пристроился к хвосту самолёта Ефимова и плотно прикрыл его. Спустя сорок секунд, оглянувшись на всякий случай, Лёня внизу под собой увидел белый купол парашюта. - «Кто это?! Наш или немец?!» - не мог сообрать он, провожая неудачника взглядом, как раздался возмущенный возглас Ефимова:
- Где ты был?! Меня чуть не сбили!
Ответить Лёня не успел: яркое солнце на фоне красивого голубого неба больно ослепило глаза. Он прищурился, стараясь не потерять самолёт товарища, и в эту минуту неизвестно откуда вынырнула немецкая пара «Ме-109» и стремительно атаковала один из наших ЯКов и сразу с пикированием быстро растворились в небосной дали. Друзьям осталось лишь беспомощно наблюдать, как «ЯК» вспыхнул и, оставляя за чёрный дымный след, исчез за холмом.
Вспомнив об уходящем на Запад повреждённом «Ме-109», Ефимов предложил его догнать. Но так немца и не нашли. Развернувшись обратно друзья наткнулись на одинокий «Ме-110». Сгорая от желания отомстить за сбитый «ЯК-1», Ефимов бросился на него. Его даже не остановил яростный заградительный огонь вражеского бортстрелка. Слава с атакующего курса не свернул и с начала короткой очередью из пулемётов расстрелял бортстрелка. И как только самолёт полностью закрыл прицел, и до вражеского истребителя оставалось метров восемьдесят, он из всех пулемётов и пушек дал короткую очередь. На хвосте и плоскостях вражеского самолёта запрыгали разрывы от пуль и снарядов. Фашистский истребитель внезапно завилял, его стало бросать из стороны в сторону, «Ме-110» задымил и провалился вниз.
- ЯКам прекратить преследование бомбардировщиков и вернуться! До полной выработки топлива в баках взять под контроль воздушное пространство над аэродромом. Всем остальным - на посадку, - в наушниках послышался приказ майора Львова.
Измученные своим первым боем, молодые лётчики вслед за майором стали плюхаться на изрытое бомбовыми воронками зелёное поле аэродрома.
Когда винт самолёта перестал вращаться, Бычков почувствовал жуткую усталось. Откинул фонарь кабины, Лёня огляделся и удивился тому, как ему вообще удалось приземлиться среди стольких воронок от бомб. На другом конце аэродрома он увидел пару истребителей «И-16», несколько разбитых бомбардировщиков и бегающих по полю солдат и санитаров с носилками. Обессиленный, но счастливый тем, что остался в живых, Лёня некоторое время посидел с открытым фонарём кабины. Затем он сполз с крыла на землю, стянул с мокрой от пота головы шлемофон и на непослушных, затёкших ногах, побрел к «ЯКу» майора Львова.
Проходя мимо разбитого бомбёжкой учебного самолёта «У-2», Бычков в кустах заметил замаскированную ветками зенитку. Возле орудия копошилось красноармейцы с касками на головах. Бросив на них возмущенный взгляд, Бычков замедлил шаг и подумал: «Вот они, те сумасшедшие стрелки, что чуть было меня не убили».
В эту минуту за спиной послышался насмешливый голос Ефимова:
- Что, Лёня, и тебя зенитчики напугали?
- Да уж. Пару раз они долбанули прямо возле моей машины. Тряхнуло так, что я подумал: «Всё, кранты мне», - подходя к «ЯКу» с бортовым номером 07, честно признался Бычков.
Когда Львов обратил на них внимание, Бычков вытянулся и гордо начал:
- Товарищ майор, разрешите доложить, мы с лейтенантом Ефимовым в воздушном бою сбили два «мессера» и один подбили.
Счастливый от того, что питомцы в первом в бою не дрогнули, прошли испытание огнём и остались живы, майор Львов впервые за последнее время радостно улыбнулся и произнес. - От имени командования Красной Армии и от себя лично благодарю всех за проявленное мужество! Молодцы, ребята! - После этих слов, он уставился на, расплывшегося в улыбке Бычкова, и сказал. - Лейтенант, от имени командования Красной Армии поздравляю вас с первыми победами в воздухе и сбитыми вражескими самолётами!
Не успел Бычков насладиться славой, как майор, изменившись в лице, неожиданно жёстко отчитал его:
- Лейтенант! А теперь запомните, о результатах вылета докладывает ведомый, а не ведущий. И я вас предупреждаю! Если вы еще раз бросите в бою своего ведомого, это будет приравнено к дезертирству со всеми вытекающими последствиями! Из-за вас, Бычков, лейтенант Ефимов сегодня мог быть убит! Вам это понятно?!
От внезапного напора командира Лёня растерялся, обиженно заморгал глазами и, посмотрев на товарищей, виновато выдавил:
- Товарищ майор! Больше этого не повторится.
Львов бросил взгляд на небо, на «ЯКи» патрулирующие пространство над аэродромом, и молвил:
- Сегодня мы понесли первые потери. Сбит наш боевой товарищ Аркадий Косолапов. Он дрался смело и геройски погиб в бою.
От этой новости все сразу примолкли. Те, кто был в головных уборах, сняли лётные шлемы в знак траура. В это время за их спинами cо стороны КП послышались гулкие шаги. Обернувшись, лейтенанты увидели семенящего к ним невысокого небритого майора лет тридцати пяти в лётной форме и отставших от него еще троих офицеров.
- Здравствуйте, товарищи! С прибытием вас! Видел, видел, как вы врезали немцам. Я майор командир полка Гарифуллин и одновременно начальник аэродрома. А вы кто такие будете?
- Майор Львов. Специальная истребительная авиагруппа при штабе ВВС Красной Армии, по приказу командования выдвигаемся на фронт.
- Специальная авиагруп<