Второе заграничное путешествие. Париж. Испания (1844-1847). Летом 1844 года сорокалетний Глинка, в течении десяти лет безвыездно остававшийся в России, отправился в длительное путешествие, о котором мечтал с детских лет. Опять его путь лежал в тёплые края – через Париж в Испанию. Отправляясь в длительное путешествие, композитор преследовал две главные цели, о которых сообщал в письме к матери: «Первая: поправить здоровье пребыванием в лучшем климате и успокоить сердце удалением от мест и в особенности людей, напоминавших мне мои душевные страдания. Вторая: удовлетворить любопытство обозрением тех мест и городов, куда давно уже влекло меня моё воображение, и, как артисту, приобрести запас новых идей и впечатлений, наконец, приобрести некоторую известность и вступить в общение с известными талантами в Европе».
Париж в первой половине 1840-х годов продолжал оставаться крупнейшим культурным центром Европы, который, подобно магниту, который притягивал людей искусства из разных стран. Глинка встретил здесь немало соотечественников; среди которых был и А.С.Даргомыжский, с которым Глинка отпраздновал новый, 1845 год. В течении десяти месяцев он вёл весьма оживлённый образ жизни – знакомился с достопримечательностями Парижа и его окрестностей, часто бывал в театрах. Особенно сильное впечатление произвела на него Итальянская опера. Глинка оценил этот театр как лучший в Европе. Встречался он со многими деятелями французской культуры – поэтом Виктором Гюго, историком Анри Мериме (автором прекрасного отзыва об «Иване Сусанине»), директором Парижской консерватории Франсуа Обером, пианистом Анри Герцем.
Однако самым крупным событием парижской жизни стала новая встреча и творческое сближение с Берлиозом, который в то время помышлял о путешествии в России и был заинтересован в общении с известным русским музыкантом. Первое свидание с Берлиозом состоялось в конце февраля 1845 года и произвело на Глинку самое отрадное впечатление. Берлиоз в свою очередь не только заинтересовался произведениями Глинки, но нашёл возможность исполнить их в Париже.4/16 марта 1845 годав громадном помещении цирка на Елисейских полях (5000 слушателей!) состоялся концерт под управлением Берлиоза. Вместе с сочинениями Берлиоза, Россини, Вебера и других знаменитых композиторов прозвучали каватина Антониды из «Ивана Сусанина» и лезгинка из «Руслана и Людмилы». После весьма удачного дебюта, положительно оценённого парижской прессой, Глинка решился дать собственный концерт, который состоялся 29 марта/10 апреля 1845 года в известном зале Герца. В программу концерта вошли краковяк из «Ивана Сусанина», Марш Черномора, Вальс-фантазия (авторская оркестровая версия) и итальянский романс «Желание». Вскоре после означенного концерта в «Journal des Debats» была опубликована большая статья Берлиоза под названием «Michel de Glinka». Статья Берлиоза в русском переводе была напечатана в отечественной прессе («Санкт-Петербургские ведомости» и «Московские ведомости»). Таким образом, Глинка не ошибся в надежде на то, что успех в Париже может оказать положительное влияние на отношение к его творчеству на родине.
Между тем, из Петербурга пришло известие, которое несказанно обрадовало композитора. Одна из величайших певиц того времени Полина Виардо-Гарсиа, всегда проявлявшая интерес к русской культуре, с успехом исполнила в апреле 1845 года каватину Гориславы (на русском языке). Внимание публики привлекло и блистательное исполнение трио «Не томи, родимый» из «Ивана Сусанина» тремя «светилами» европейской оперы – Полиной Виардо, Рубини и Тамбурини.
Находясь в Париже, Глинка усиленно готовился к путешествию в Испанию. Ради этого он пригласил учителя испанского языка, с которым читал в подлиннике «Дон-Кихота» Сервантеса и других испанских авторов, переводил Лесажа с французского на испанский и в результате стал говорить по-испански лучше, чем по-итальянски. Композитор тщательно продумал маршрут путешествия. «Окружён пространными картами Испании и Андалузии, и приобрёл географию Испании на испанском языке в 700 страниц, - писал он одному из друзей. – Не видав Андалузии, не предприму нового труда». Под «новым трудом» Глинка имел в виду замысел создания концертных пьес для оркестра («живописных фантазий») на испанские темы.
Испания, как в те далёкие годы, так и поныне неумолимо влечёт фантазию необычайностью нравов и природы, легендами о дикой и прекрасной Иберии (старинное название Испании). Навсегда вошли в историю мировой культуры «Дон-Кихот» Сервантеса, пьесы Лопе де Вега и Кальдерона, картины Веласкеса, Эль Греко, Мурильо, Сурбарана, Риберы и Гойи. «Испанская тема» в разнообразнейших вариантах проходит «красной нитью» через всю историю европейского искусства.
Глинка не был одинок в своём стремлении в Испанию. В 1840-е годы эту страну посетили Ференц Лист и Теофиль Готье, ещё раньше, в 1830 году – Проспер Мериме, автор цикла испанских пьес «Театр Клары Газуль», «Писем из Испании» и знаменитой новеллы «Кармен», послужившей литературной основой оперы Бизе. Одновременно с Глинкой в 1845 году совершил испанское путешествие талантливый русский литератор В.П.Боткин; в его интереснейших «Письмах об Испании» (1847-1851) обнаруживается немало «пересечений» с испанскими письмами Глинки. Диалог Глинки с испанской культурой неповторим и оригинален, столь же оригинален и художественный его результат – оркестровые увертюры «Арагонская хота» и «Воспоминание о летней ночи в Мадриде».
Глинка провёл в Испании два года – срок немалый и вполне достаточный для того, чтобы, не оставаясь сторонним наблюдателем, действительно погрузиться в мир этой удивительной страны. Сохранилось немало документальных свидетельств испанского путешествия – страницы «Записок», более тридцати обстоятельных писем, «Испанский альбом», состоявший в основном из заметок многочисленных испанских друзей, нотная тетрадь с записями народных тем, сделанных самим композитором.
Глинка и раньше был знаком с испанской музыкой. Однако для того, чтобы по-новому её воссоздать, он счёл совершенно необходимым понять и прочувствовать ту почву, на которой она возникла, - то есть всё своеобразие природы, культуры, нравов и быта. Его внимание сразу поразила непринуждённость и открытость уличной жизни этой солнечной страны. Однако ничуть не меньшее впечатление произвела на него атмосфера испанских ночей. Свои поэтические впечатления он запечатлел позднее во второй испанской увертюре – «Воспоминание о летней ночи в Мадриде». Глинка сразу же отметил привлекательные черты национального испанского характера. Композитора поразили богатая и пышная южная природа, величие Пиренейских гор. С увлечением он посещал театры и музеи Мадрида, присутствовал на бое быков. В Толедо ему запомнилась необычайная архитектура средневекового города, расположенного на утёсах с домами в арабском вкусе. В испанских письмах упоминаются Эскориал – усыпальница испанских королей у подножья горы Гвадаррама и старинная мавританская крепость Альгамбра. Внимание Глинки привлекло творчество великих испанских драматургов – Кальдерона и Лопе де Вега. Глинка побывал во многих областях и провинциях (Старой и Новой Кастилии, Андалузии, Гранаде). Самое сильное впечатление произвела на него Андалузия и её столица – Севилья.
Во всё время пребывания в этой благодатной стране Глинка не забывал о главной цели путешествия – изучении испанской народной музыки. При этом необходимо учитывать то обстоятельство, что Глинка искал прежде всего подлинники, то есть образцы народной музыки, свободные от всего наносного и чужеродного. Глинка сразу отметил, что большинство испанских песен неотделимы от танцев. Глинку поразило ритмическое богатство испанской музыки. Зимой 1846/47 года он охотно посещал танцевальные вечера в Севилье, «где во время танцев лучшие тамошние национальные певцы заливались в восточном роде, между тем танцовщицы ловко выплясывали, и казалось, что слышишь 3 разных ритма: пение шло само по себе, гитара отдельно, а танцовщица ударяла в ладоши и простукивала ногой, казалось совсем отдельно от музыки».
В мае 1847 года Глинка покинул Испанию, лелея надежду вернуться сюда ещё раз.
Последние годы жизни и творчества (1847-1857). По возвращению на родину летом 1847 года Глинка отнюдь не стремился обосноваться в Петербурге. Недолгим было и пребывание в Новоспасском и Смоленске в кругу родных, по которым он так истосковался за время путешествия. Теперь Глинку привлекала Варшава с её более мягким и устойчивым нежели в Петербурге климатом, спокойной, хотя и несколько однообразной жизнью. В 1848 году в Варшаве возникли две новые партитуры – «Камаринская» и «Воспоминание о летней ночи в Мадриде», первое исполнение которых состоялось через два года в Петербурге. Глинка находился в это время в Варшаве. В этом на редкость плодотворном году появились на свет и три новых романса – «Слышу голос твой» (слова Лермонтова), «Заздравный кубок» (слова Пушкина) и Песнь Маргарита (из «Фауста» Гёте, в переводе Губера), проникнутая истинно русской, щемящей тоской. Тогда же в Варшаве Глинка услышал один поразивший его фрагмент из «Ифигении в Тавриде» Глюка и с тех пор начал основательное изучение его музыки.
Последнее десятилетие жизни композитора прошло в постоянных переездах между Петербургом, Варшавой, Парижем и другими городами. Зиму 1848 и весну 1849 годов он провёл в Петербурге, где встретился со старыми друзьями из «пушкинского круга». В Петербурге Глинка жил вместе со своей любимой сестрой – Людмилой Ивановной Шестаковой, которая окружила его нежнейшей заботой и, быть может, как никто другой понимала и разделяла его потребности, желания и трудности артистической жизни. После смерти композитора Л.И.Шестакова (1816-1906) стала одним из самых ревностных хранителей и пропагандистов наследия своего брата. Она впервые издала (на свои средства) полные партитуры «Руслана и Людмилы» (1878) и «Ивана Сусанина» (1881). При её участии был составлен «Каталог нотных рукописей, писем и портретов М.И.Глинки», а также были написаны воспоминания о Глинке.
С годами Глинка становился всё более мнительным; измученный непрерывными болезнями, он всё острее ощущая приближение старости, нередко впадая в самое мрачное состояние духа, которое называл «сплином». В прежние времена путешествия облегчали его страдания. Освежали сердце и воображение, пробуждали творческую фантазию. И вот, желая отвлечься от тягостных мыслей, Глинка в мае 1852 года отравился в новое (третье в своей жизни ) путешествие. Главной его целью была всё та же Испания, где он провёл «два самых счастливых года своей жизни». Однако по причине нездоровья пришлось отказаться от намеченного путешествия по Андалузии. Таким образом, в течении почти двух лет Глинка оставался в Париже. В сентябре 1852 года он начал сочинять программную симфонию «Тарас Бульба» (по Гоголю). «Украинская симфония», как он её называл, осталась единственным композиторским опытом за время пребывания в Париже.
Здесь он встретился со своим прежним знакомым Анри Мериме, по совету которого перечитал «Иллиаду» и «Одиссея» Гомера (вл французском переводе), почти всего Овидия, «Неистового Роланда» Ариосто, «Декамерон» Боккаччио. Композитор сожалел, что в своё время, накануне сочинения «Руслана», обошёл вниманием арабские сказки «Тысяча и одна ночь». Наделённый от природы даром живописца, Глинка усердно посещал Лувр. Страстный любитель животного мира не преминул посетить парижские зоопарки.
С течением времени пребывание в Париже становилось всё более тягостным. Вновь Глинка испытал мучительное чувство тоски и неудовлетворённости. В марте 1854 года Глинка простился с Парижем. Его путь на родину лежал через Берлин, где он впервые в жизни услышал целиком оперу Глюка. То была «Армида», которую специально для него исполнили по приказу прусского короля Фридриха IV.
Летом 1854 года Глинка после недолгого пребывания в Царском селе вернулся в Петербург. Классическая музыка исполнялась на «музыкальных пятницах», регулярно устраивавшихся в петербургском доме Глинки. Это были произведения Баха, квартеты Гайдна и трио Бетховена, фрагменты из опер Моцарта «Дон-Жуан» и «Волшебная флейта», «Фиделио» Бетховена, «Иосиф» Мегюля, увертюры Бетховена и Керубини и, конечно же, сочинения самого Глинки. Количество участников менялось, и ансамбль доходил иногда до шести человек (12 рук). Исполнителями были старые и новые друзья Глинки, которых он в шутку называл своей «братией», - В.П.Энгельгардт, В.В.Стасов и его младший брат Д.В.Стасов, А.Н.Серов, Д.М.Леонова и многие другие профессиональные музыканты и любители музыки. Зимой 1854-1855 годов Даргомыжский показывал Глинке фрагменты из своей «Русалки». По воспоминаниям Л.И.Шестаковой, Глинка настоятельно советовал Даргомыжскому написать после «Русалки» русскую комическую оперу, утверждая, что здесь нужен особый талант, которым тот наделён сполна. В то же самое время (зимой 1855 года) Глинка часто встречался с молодым Балакиревым, который показывал ему свои сочинения, в частности фортепианную фантазию на темы из «Ивана Сусанина» и переложение «Арагонской хоты». Глинка с большим вниманием отнёсся к оригинальному таланту начинающего композитора, который в начале 1860-х годов станет главой кружка «Могучая кучка». Незадолго до отъезда из Петербурга Глинка подарил Балакиреву свою запись одной из испанской темы, которая легла в основу «Увертюры на тему испанского марша» (1857). Балакирев на протяжении всей жизни оставался страстным пропагандистом творчества Глинки. Так, в 1867 году в Праге под его управлением с огромным успехом прошла премьера «Руслана и Людмилы». Это было первое исполнение оперы за пределами России.
Последние годы жизни в Петербурге (1854-1856) принесли только одно новое сочинение – романс «Не говори, что сердцу больно» (на слова Н.Ф.Павлова).Глинка в это время был занят главным образом редактированием и подготовкой к публикации своих прежних работ – романсов, клавира «Ивана Сусанина» и др. В 1856 году появился новый (окончательный) вариант Вальса-фантазии, который был впервые исполнен в апреле 1856 года в концерте Д.М.Леоновой в Александрийском театре. Годом ранее Глинка работал оперой «Двумужница» (по драме А.А.Шаховского). Однако этот замысел остался неосуществлённым.
Весной 1856 года началось последнее (четвёртое) путешествие Глинки. В Берлине они предполагал продолжить занятия контрапунктом с Деном, а затем отправиться через Кёльн и Страсбург в Париж. Однако судьба распорядилась иначе. Берлин стал конечным пунктом в жизненных странствиях композитора.
Музыкальная жизнь Берлина щедро одаривала Глинку множеством ярких впечатлений, которыми он не забывал делиться со своими петербургскими друзьями. Относительно спокойное течение жизни в Берлине, новые музыкальные впечатления, серьёзные занятия с Деном – всё это располагало к сосредоточенности мысли. В своём последнем берлинском письме (от 15/27 января 1857 года) Глинка сообщал Л.И.Шестаковой о том, что в концерте, устроенном в королевском дворце, исполнялось трио из «Ивана Сусанина».После этого памятного концерта Глинка сильно простудился. За простудой последовала серьёзная болезнь печени. В.Ф.Одоевский, бывший проездом в Берлине, застал своего друга в тяжёлом состоянии. Ранним утром 3/15 февраля 1857 года Глинка скончался – кротко и спокойно, без видимых признаков страдания. 6/18 февраля состоялись очень скромные похороны; среди тех немногих, кто провожал Глинку в последний путь, был и Ден. Вскоре в Берлин приехал В.П.Энгельгардт, который по поручению Л.И.Шестаковой взялся перевести останки композитора на родину. 24 мая 1857 года Глинка был похоронен в Александро-Невской лавре в Петербурге.