В 1935 году у Хармса начались трудности с работой. Его мало печатали, писать сценарии не получалось, детскую поэзию стало трудно пристроить в журналы. Он перестал встречаться с друзьями, не мог работать, просто не в состоянии был сесть за стол, и очень болезненно переживал собственную бездеятельность.
В том же году умер Казимир Малевич - художник, которым Хармс восхищался и с которым дружил. После похорон Хармс изменил манеру письма, начал писать верлибром, экспериментировать с графикой и в очередной раз попытался переломить ход судьбы, подписываясь не «Хармс», а «Шардам». Но, почувствовав, что перестает быть самим собой, пришел в ужас.
Он должен был всем кругом - больше тысячи рублей. Однако жизнь с Малич потихоньку налаживалась - он писал для нее стихи и выкраивал деньги на билеты, чтобы вместе сходить на концерт, где исполнились «Страсти по Матфею» Баха.
Это был период, когда «дискуссии о формализме и натурализме» начались и в отношении музыки - в частности, музыки Шостаковича. «Сумбур вместо музыки» - так называлась критическая статья в его адрес. После этих «дискуссий» в прессе Хармс напишет:
«Более позорной публики не знаю, чем Союз писателей».
Именно тогда появилась сценка с диалогом:
«Писатель: Я писатель».
Читатель: А, по-моему, ты - г..о!»
Писатель стоит несколько минут потрясенный этой новой идеей и падает замертво. Его выносят».
Тем не менее, можно сказать, что до 1937 года Хармс жил относительно спокойно - его не так часто, но печатали, детские стихи худо-бедно приносили гонорары.
«Я не хочу жить...»
Но в 1937-м Хармс написал и опубликовал стихотворение «Из дома вышел человек...», в котором главный герой бесследно исчезает.
Из дома вышел человек
С дубинкой и мешком
И в дальний путь,
И в дальний путь
Отправился пешком.
Он шел все прямо и вперед
И все вперед глядел.
Не спал, не пил,
Не пил, не спал,
Не спал, не пил, не ел.
И вот однажды на заре
Вошел он в темный лес.
И с той поры,
И с той поры,
И с той поры исчез.
Но если как-нибудь его
Случится встретить вам,
Тогда скорей,
Тогда скорей,
Скорей скажите нам.
В годы кровавого террора, когда люди пропадали, а приговор «10 лет без права переписки» означал расстрел, такое произведение могло дорого обойтись автору. Но Хармса не тронули, а «всего лишь» отлучили от средств массовой информации. И тем самым обрекли на голодную смерть.
Марина Малич голодала вместе с ним, а он винил себя и писал в дневнике: «Я совершенно отупел. Это страшно. Полная импотенция во всех смыслах... Я достиг огромного падения. Я потерял трудоспособность окончательно... Я живой труп... Наши дела стали еще хуже... Мы голодаем...
Я ничего не могу делать. Я не хочу жить... Боже, пошли нам поскорее смерть... Боже, теперь у меня одна - единственная просьба к тебе: уничтожь меня, разбей меня окончательно, ввергни в ад, не останавливай меня на полпути, но лиши меня надежды и быстро уничтожь меня во веки веков».
В поисках защиты от ареста
Бог пошлет ему смерть, но не «поскорее». До того Даниил Хармс еще напишет свое финальное произведение - повесть «Старуха» - и попытается избежать призыва на войну с фашистской Германией, которую он не то что предчувствовал, а просто не сомневался, что она будет.
В конце 1939 года Хармс подал заявление в Литфонд с просьбой о помощи в связи с психиатрическим заболеванием. Его положили в психиатрический стационар, где поставили диагноз «шизофрения». Перед тем как лечь в больницу, Даниил изучил несколько серьезных трудов о психических заболеваниях. «Бредовые идеи изобретательства, отношения и прследования» обеспечили ему диагноз, к которому он стремился. «Выписан без перемен» означало - защищен от ареста и от призыва в армию.
С началом финской войны Хармс уже был владельцем «белого билета». Дурные предчувствия переполняли его, загоняя в творческий кризис. А после нападения Германии на СССР 22 июня 1941 года Хармс не написал больше ни строчки.
Еще через два месяца его арестовали по обвинению в «пораженческой агитации». Он ждал этого ареста и был уверен, что не переживет войну. «В наш дом попадет первая же бомба», - говорил он.
Хармс знал: дело не в доносе, который написала на него Антонина Оранжиреева, ближайшая подруга Анны Ахматовой, официальный информатор ОГПУ. Он сам, его «авангардизм», нежелание шагать в ногу с остальными - вот, что доводило до бешенства тех, других. И они не успокоятся, пока он жив. Отец Даниила умер, заступиться за писателя было некому, многие друзья отвернулись от него, помня его «признательные показания». Его могли расстрелять, но ему на помощь пришел им же сыгранный диагноз - шизофрения.
Судебно-психиатрическая экспертиза признала Хармса психически больным - в очередной раз. Только теперь его направили на принудительное лечение в психиатрическое отделение больницы при пересылочной тюрьме.
Боле страшного ухода невозможно представить: к нему, потомку дворянского рода, человеку неординарному, талантливому, относились как к преступнику, заставили пройти через унижения физические и душевные…
Это был ноябрь 1941 года, уже шла блокада Ленинграда, заключенным «Крестов», как и всем жителям города, продовольствие выдавали но карточкам - 150 граммов хлеба в сутки на человека, рабочим - 300 граммов. В декабре 1941 года в Ленинграде люди впервые съели себе подобного.
В ледяной камере тюремной больницы затравленный, измученный, беспомощный Хармс ждал очереди на транспортировку в Казань, где «лечили» душевнобольных. Но о нем, как и других заключенных «Крестов», в эти жуткие блокадные дни попросту забыли - перестали кормить, обрекая тем самым на мучительную гибель.
Даниил Хармс, 37-летний пациент психиатрического отделения, медленно умирал от истощения в камере с железными решетками. Ему не позволяли видеться с женой, а ей не сразу сообщили, где он находится.
В феврале Марина Малич пришла к тюремной больнице с кусочком хлеба и сахара, чтобы передать их мужу. Передачу приняли, но через несколько минут окошко в двери открылось, и «тот же мужчина со словами: «Скончался второго февраля» выбросил мой пакетик в окошко. И я пошла обратно. Совершенно без чувств. Внутри была пустота».
Кардиограмма Даниила Ивановича Ювачева- Хармса распрямилась 2 февраля 1942 года. Остывшее тело единственного в своем роде поэта нашли несколько дней спустя, одиноко лежащим на полу больничной камеры. Его изгрызи крысы…
…Только в конце 50-х годов постановлением прокуратуры Ленинграда Хармс был признан невиновным, дело его закрыто за отсутствием состава преступления, а сам он реабилитирован.
ЛИТЕРАТУРА:
1. Глоцер В. Марина Дурново. Мой муж Даниил Хармс. - М.: «ИМА-Пресс», 2001.
2. Гончарова Я. Даниил Хармс. Человек-парадокс/Янина Гончарова//Дарья - Биография. - 2015.- №12 (ноябрь).- Стр. 38-39.
3. Жаккар Ж.-Ф. Даниил Хармс и конец русского авангарда. - СПб., 1995.
4. Карелин В. Сто и один Хармс (обзор некоторых книг, посвященных столетнему юбилею Даниила Хармса// Синий диван. - 2007.- № 10-11.
5. Кобринский А. А. О Хармсе и не только. - СПб., 2007.
6. Кобринский А. А. Даниил Хармс.- 2-е изд. - М.: «Молодая гвардия», 2008. – (Серия «Жизнь замечательных людей»).
7. Мортира и свеча. Материалы международной летней школы по авангарду, посвященной столетию со дня рождения Даниила Хармса / Под ред. А. Кобринского.- СПб, 2005. - 192 с.
8. Новак А. «Меня интересует только чушь» / Биография.- 2010.- №4. - Стр. 117-128.
Рисунки Хармса/Сост. Ю.С. Александров.- СПб.: «Изд-во Ивана Лимбаха», 2006. - 336 с.
9. 100-летие Даниила Хармса: Материалы конференции. - СПб., 2005.
10. Токарев Д. Курс на худшее: абсурд как категория текста у Даниила Хармса и Сэмюэля Беккета. - М.: Новое литературное объединение, 2002.- 336 с.
11. Хармс-авангард. Материалы международной научной конференции «Даниил Хармс: авангард в действии и в отмирании. К 100-летию со дня рождения поэта». - Белград: «Изд-во филологического фак-та Белградского ун-та», 2006. - 503 с.
12. Ямпольский М. Беспамятство как исток (Читая Хармса).- М.: «Новое литературное объединение», 1998.
P. S. https://vk.com/album-46420619_226919162 - вот в этом фотоальбоме - «Даниил Хармс» - можно посмотреть все остальные фотографии, сделанные в ходе лит. расследования биографии Д. Хармса. Всего их - 13.
12.01.16. Россинская Светлана Владимировна, гл. библиотекарь библиотеки "Фолиант" МБУК «Тольяттинская библиотечная корпорация», руководитель лит. клуба «Прикосновение» библиотеки «Фолиант»; e-mail: rossinskiye@gmail.com; Страница группы Вконтакте https://vk.com/library_foliant