В наше время славяне – группа народов, родственных в этноязыковом отношении исторически связанных с центральной, восточной и юго-восточной Европой по месту своего проживания. Условно эти современные славянские народы подразделяются на ори ветви: восточная (русские, украинцы и белорусы), западная (поляки, чехи, словаки и лужицкие сербы), южная (современные болгары, современные македонцы, сербы, черногорцы, хорваты, словенцы и боснийские мусульмане). Современные славяне существуют как разные, самостоятельные народы, которые обладают собственной идентичностью: у них бытует общеславянское самоназвание, у них существуют отдельные, частные самоназвания, в том числе не славянского происхождения. Современные славяне имеют собственную национальную государственность, почему они не просто этноязыковые общности, но полноценные нации нового и новейшего времени (исключение – лужицкие сербы в совр. Германии). Государства славян представляют собой не этнические, а этнополитические и этнокультурные общности. В свое время формирование славянских наций было непременно связано с борьбой за обособление от многонациональных империй. В средневековье славянские народности (не нации) были связаны больше единством государственного подданства, единством культурной и церковно-конфессиональной принадлежности, потому средневековые славянские народности сложились именно в рамках средневековых славянские государств и церквей (исключение словенцы и словаки – сформировались без государства, словенцы в рамках СРИ, словаки в рамках Венгерского королевства). Особую этнокультурную группу составляли в средневековье полабские славяне (жившие по Эльбе, в междуречье Одера и Эльбы, были почти полностью ассимилированы за исключением лужицких сербов). Только на самом раннем этапе своей истории, в догосударственный и дохристианский период славяне выступали как относительно единая этноязыковая общность.
Проблема славянского этногенеза существует очень давно, поскольку она очень слабо обеспечена источниками, своя письменность у славян развивалась достаточно поздно. После принятия в IX-X вв., когда они уже не составляли единого народа. Первым собственно славянским автором, который повествует об их этногенезе – это о удивление Нестор. Для более раннего времени актуальны лишь внешние, неславянские памятники, весьма немногочисленные. Поэтому особенную важность здесь приобретают данные лингвистики и археологии. Лингвисты сосредотачивают внимание на славянском глоттогенезе – истории появления и развития славянских языков, самих славян они рассматривают в первую очередь как языковую общность. Ими установлено, что языки всех современных и средневековых славянских народов восходят к одному общему древнему языку – праславянскому, который просуществовал до конца XI-XII вв., потому распался на отдельные средневековые славянские языки, которые и стали маркерами славянских народностей. Из общей массы индоевропейцев праславяне выделились не прямо и не сразу, а составляли промежуточную языковую общность -«древнеевропейскую языковую общность», которая объединяла предков праславян, германцев, кельтов, италиков, иллирийцев и балтов. Существовала также балто-славянская общность, которая, после распадения древнеевропейской объединила будущих праславян и балтов. Для древневропейской языковой общности установлено археологическое соответствие эпохи бронзы – т.н. среднеевропейская культурно-историческая общность полей-погребений/погребальных урн XIII-VIII вв. до н.э. на территории средней полосы западной, центральной и восточной Европы. Памятники языка не поддаются абсолютной датировке, посему нельзя установить, когда праславянский язык и праславяне обособлялись от балтов и других древнеевропейцев -где от середины первого тыс. до н.э. и первого тыс. н.э., по крайней мере, оно произошло значительно позже других, славяне были последними из бывших древнеевропейцев, которые обрели самостоятельное существование. Данные языка помогают примерно представить себе, где, на какой территории произошло становление праславянского языка как самостоятельного, т.е. славянскую прародину. Это делается путем анализа праславянской лексики, отображавшей особенности окружающей среды. Это была равнинная местность с относительно умеренным климатом, в дали от морей, гор и степей, территория граничившая с ранними германцами, с предками западных балтов (пруссов, ятвягов), с неким ираноязычным населением (поздние скифы, сарматы, аланы). Искомая территория располагается в лесной зоне центральной и восточной Европы к востоку от Вислы и к северу от карпатских гор (сейчас граница между совр. Белоруссии и Украины), есть и другие варианты локализации прародины славян, например, в бассейне Вислы и Одера (это, кажется, Шахматов).
Археологи работают над выявлением тех археологических культур, носителями которых могли быть как сами славяне, так и их непосредственные предки, праславяне. Притом археологи часто буквально отождествляют древние этноязыковые общности с конкретными археологическими культурами (не надо так). Они пытаются проследить выделение славян из среднеевропейской общности полей-погребений. Самой ранней достоверной славянской археологической культурой, об атрибуции которой никто не спорит – это пражско-корчагская культура IV-VII вв. н.э. ЕЕ основной ареал тянется от верховьев Эльбы на западе до среднего Днепра на востоке, включая верхнее течение Вислы и подступы к Дунаю, этот ареал в целом совпадает с предполагаемым ареалом проживания носителей древней праславянской лексики. Есть три ее характерных отличия – жилище в виде полуземлянки, заглубленное в землю с печью или очагом в углу, а не в центре (в центре очаг находился у балтов); лепная керамика т.н. «пражского типа»; инвентарь погребений крайне беден, по обряду кремации, остатки после трупосожжения помещали под курганы, такие курганы сохранились и на территории Москвы. Образуется некий зазор в истории праслаян, нижняя граница VIII в до н.э.. распад общности полей-погребений (древнеевропейской языковой общности лингвистов), а верхняя граница – появление в IV в. н.э. первых памятников пражской культуры в IV в. н.э., а что в промежутке - не известно. Долгое время славянами считали носителей пшеворской культур в бассейне нижнего Одера со II в. н.э. по вторую половину V в. н.э., в ней хотели опознать древнейших славян. Но еще в прошлом веке было установлено, что носители пшеворской культуры – носители разных этноязыковых групп, в том числе там были кельты и германцы, была также и некая третья. В последнее время установлено, что истоки всякого этнического процесса не ограничиваются только рамками объективной реальности, но уходят и в глубины индивидуального и коллективного самосознания, сейчас именно за этническим самосознанием признается главная роль в формировании этноса. Поэтому энтногенез не сводится ни к глоттогенезу, ни к развитию материальной культуры, а представляет собой прежде всего процесс возникновения и закрепления среди участников процесса какого-либо определенного, четкого, ясного этнического самосознания, которое рано или поздно получает словесное выражение в виде этнического самоназвание. Итого: этническое самосознание и этническое самоназвание, только их наличие у какого-либо сообщества и позволяет рассматривать это сообщество как этнос.
С этого абзаца под славянами мы понимаем уже этническую общность. У всех них есть этническое самоназвание, указывающее на их взаимное родство. До конца XI-XII в. это общее самоназвание имело общую форму «словене», которая связана с понятием «слово» о подлинно человеческом языке и речи, т.е. «словене» - это полноценные, настоящие люди, владеющие настоящим языком, все остальные априори «немцы» - т.е. те, кто словом не владеет.
Когда именно носители прасляванского языка обрели славянское этническое самосознание и самоназвание, т.е. Когда они сами осознали и назвали себя славянами? Это проверяется по письменным памятникам. Первые достоверные сведения о тех, кто себя называл славянами, относятся к VI в., у Прокопия Кесарийского – апологета и хулителя императора Юстиниана. О говорит о событиях рубежа V-VI вв. к северу от Дуная часть германского народа герулов потерпела поражение в столкновении с лангобардами, после чего они решили переселиться на новое место жительства, пошли к северу от Дуная и, как пишет Прокопий, «прошли поочередно все племена склавинов», которые, следовательно, были к северу от Дуная. Понятно, что речь идет о древних славянах, причем описанный ареал совпадает с ареалом пражской культуры – так себя подкрепляет лингвистическая, археологическая информация и историческая. Чуть после эти самые склавины начнут вторгаться из-за Дуная в северные провинции Империи, о них начинают подробно писать младшие современники Прокопия Кесарийского: Агафий Миринейский, Иоанн Малала. Позже сведения о низ появятся и у западных авторов, в конце VI в. папа Григорий Великий пишет о действиях склавов на северных границах Италии. Итак, в VI в. славяне уже располагали устойчивым самосознанием и самоназванием, существовали как сложившийся этнос. Но когда произошло это складывание этноса? Насколько могло запоздать известие Прокопия? На этот вопрос не позволяет ответить скудность источников. В целом далекие земли к северу от Дуная и к Востоку от Вислы в античной историографии именовались Скифией и Сарматией, недостаток знаний о которой античные авторы восполняли только за счет книжной традиции (Страбон пишет: «известные народы северных стран назывались одним именем скифов или номадов ибо вследствие неведения отдельные народы подводились под одно общее имя»). Плиний Старший, Тацит, Птолемей упоминают в связи с Вислой некий народ «венедов» или «венетов», которых очень хочется считать за древнейших славян, так считал в первой половине XIX в. один из польских ученых, на этой основе выросла целая «венетская» концепция славянского этногенеза (она представлена в кафедральном учебнике). У нее есть противники, которые замечают, что славяне никогда не называли себя ни венедами, ни венетами, это могло быть лишь иноназванием (похожим образом потом называли западных славян), к тому же сам термин «венеты» в античной традиции носил условный книжный характер, клише, которым греки обозначали малоизвестное варварское население на далеком севере, они есть и в «Иллиаде», где они помещены недалеко от Трои. В разных произведениях ареал проживания «энетов» перемещался на запад, на территорию современной Венеции (область Венето), затем его перенесли на средний Дунай, где римляне основали крепость Виндобона (будущая Вена), потом его стали связывать с Балтийским морем, стали их помещать в область Венетского Залива Сарматского океана. Современник Прокопия Кесарийского Иордан, автор «Истории гетов»: «у левой стороны Альп (Карпат), которая склоняется к северу, от истока реки Вистулы (вислы) на огромных пространствах обитает многочисленное племя венетов. Хотя теперь их названия меняются в зависимости от родов и мест обитания преимущественно они все же называются склавинами и антами, склавины живут от города Новиетун и озера, называемого Мирсеанским, вплоть до Данастра и на севере Висклы (Вислы), болота и леса заменяют им города. Анты же самые могущественные из них … от Данастра до Данапра». Очевидно, это сообщение также является примером использования наименования-клише, ибо он мог наблюдать только склавинов, а венеты могли быть известны ему только из текстов древних авторов, признаки такой двойственности и конструирования задним числом видны в том, что Вислу он называет сначала варварским именем Вискла, а когда говорит о венетах, использует ученое, латинизированное имя Вистула. Это показывает, что он пытался работать с двумя потоками информации. По крайне мере, он не говорит, что склавины когда-либо называли себя венетами, а венеты склавинами. Итого: при существующем состоянии источниковой базы возможность отождествить древнейших славян с венетами или венедами нельзя ни опровергнуть, ни подтвердить.
В целом происхождение славян как этнической общности остается до сих пор предметов не столько достоверного знания, сколько гипотетической реконструкции. Рабочую гипотезу можно сформулировать так: если суммировать древнейшие письменные сведения о славянах с данными лингвистики и археологии, то получается так. Незадолго до начала или в начале нашей эры в лесной зоне центральной и восточной Европы, к востоку от Вислы, к северу от Карпат и к югу от Припяти, проживало некое варварское население. Оно представляло собой последний осколок распавшейся к тому времени древнеевропейской общности. В языковом плане оно должно было уже серьёзно отличаться от западных соседей – германцев, но еще сохраняло связь с восточными соседями балтами, и вместе с ними сохраняло балто-славянскую общность. На исходе античности эта общность тоже распалась и размежевалась, возможно, вследствие миграции готов из южной Балтики в северное Причерноморье, присутствия кочевников-гуннов, а также неблагоприятных изменений условий жизни в степной зоне. Так, не позднее VII в. праславяне обособляются от будущих балтов и порождают потоки миграции в разные направления, за пределами своей прародины – в сторону псковского озера и озера ильмень, а также на запад к верховьям Вислы, Одера и Эльбы, чтобы затем сменить здесь, в дельтах рек у Балтийского моря ушедших на запад германцев, и только на юге, на укреплённой византийской границе по Дунаю они оказываются в окружении других варваров и как никогда раньше сталкиваются с необходимостью этнического самоопределения (вызов порождает ответ), у славян появляется и закрепляется славянское самосознание и самоназвание. Именно с Дунаем Нестор связывает начало славянской истории, именно оттуда, по его мнению, они расселяются в разных направлениях. Все это по времени совпадает со временем первого письменного известие о склавинах у Прокопия Кесарийского, и со времени существования уверенно славянского Пражско-Корчагской культуры. В отличие от славян, балты не оставили ни определённой археологической культуры, ни самоназвания (этот термин искусственный, условный, притом эстонцы не балты(!))
Завершение славянского этногенеза модно связывать с последующим распадом древнеславянской общности и выделением из нее самостоятельных средневековых славянских народностей, что связано с раздроблением славянского мира между различными государствами, церквями и культурами. Уже в рамках Средневековья славянское этническое самосознание соединится со знанием государственного подданства, церковной принадлежности.