«Войскам блокадного корпуса помнить, что успех артиллерийского огня в значительной степени зависит от организации связи пехоты с артиллерией. Артиллерия должна стрелять, чтобы заставить противника скрыться, а пехота должна наступать, чтобы заставить его открыть живые цели... Требовать от артиллерии высылки передовых наблюдателей к пехоте и от пехоты стремительного движения вперёд...»
При штурме Перемышля русская артиллерия стреляла, заставляла неприятеля укрыться, подводила свою пехоту почти без потерь к самым укреплениям Перемышля, но затем оставляла её без огневой поддержки, так как, во избежание её поражения, вынуждена была переносить огонь в тыловой район укреплений. Уцелевшие в своих неразрушенных укреплениях австрийцы встречали штурмующую русскую пехоту убийственным огнём и отбивали штурм, нанося пехоте огромные потери.
Несмотря на кровавую неудачу штурма Перемышля, русская артиллерия осталась при убеждении, что задача её в наступательном бою — прикрывать огнём свою наступающую пехоту и обеспечивать её продвижение к противнику без потерь от его огня до момента её атаки. Такое убеждение вытекало из опыта удачных боевых действий в маневренный период войны.
В сражении на р. Дубиссе 27—28 мая 1915 г. немцы заняли г. дв.{629} Иозефово за р. Дубиссой, «отличную», как тогда рекомендовалось тактикой, позицию для пехоты на так называемом стрелковом гребне крутого ската, командовавшего над всей совершенно открытой долиной реки, шириной 1200—1500 шагов. Германская пехота окопалась на гребне довольно основательно, [121] но о маскировке окопов не позаботилась. Русская артиллерия показала в этом бою, между прочим, что лучшей защитой для окопов является не столько солидность их, сколько незаметность.
|
|
Батареи 1-го Кавказского стрелкового артиллерийского дивизиона (всего 10 полевых 76 -мм пушек) открыли убийственный огонь по ясно видному окопу германской пехоты и не позволили ей показывать голов из-за бруствера для встречи атаки ружейным и пулемётным огнём. Русские стрелки одним махом прошли открытую долину р. Дубиссы с самыми небольшими потерями, бросились на штурм и выбили немцев из окопов.
Участник этого боя со стороны немцев пишет, что «даже на Западном (т. е. на французском) фронте мы (т. е. немцы) никогда не испытывали во время позиционной войны столь смертоносного огня, как в этот момент» (Poseck. «Die Deutsche Kavallerie»).
По «Наставлению» 1912 г. батареи авангарда в наступательном бою должны помогать пехоте выигрывать пространство и содействовать захвату передовых опорных пунктов неприятеля. Не задаваясь целью борьбы с неприятельской артиллерией, они обязаны оказывать непосредственное содействие пехоте. Общий характер их действий должен быть «энергичным, смелым, решательным». Однако при наступлении против неприятеля, занявшего оборонительную позицию, батареи авангарда должны произвести тщательную разведку, и чтобы не подвергнуться подготовленному огню превосходных сил артиллерии обороны, они должны возможно лучше применяться к местности, занимая преимущественна закрытые позиции. С целью наилучшего и наиболее безопасного расположения авангардных батарей признавалось полезным иногда попытаться вызвать огонь артиллерии обороны огнём небольших «разведочных» артиллерийских частей, которые при искусном действии, расположении на широком фронте и быстрой стрельбе с разных позиций могли ввести неприятеля в обман относительно сил и размещения артиллерии атаки.
|
|
Словом, действия авангардной артиллерии против неприятеля, занявшего оборонительную позицию, должны были быть решительными, но вместе с тем и осторожными.
Русская артиллерия, практиковавшаяся в мирное время почти исключительно в действиях при встречных столкновениях с противником, а не с остановившимся и приготовившимся для обороны, в маневренный период войны часто игнорировала приведённые выше указания.
Авангардный полк 1-й Финляндской стрелковой бригады с одной лёгкой 76 -мм батареей, прикрывавший сосредоточение войск русского 22-го корпуса к границе с Восточной Пруссией, вел 5—6 сентября 1914 г. наступление от Бяла на Иоганисбург.
При подходе к Иоганисбургу передовые части полка были обстреляны артиллерийским и ружейным огнём противника. Развернувшись в боевой порядок, полк занял позицию приблизительно в 1,5 км от противника и завязал с ним перестрелку. К 8 час. [122]
6 сентября подошли ещё два стрелковых полка с тремя лёгкими батареями (24 полевые 76 -мм пушки) и казачий полк (рис. 11).
В течение 5 сентября разведка с целью подготовки наступления не велась ни пехотой, ни артиллерией. Предполагалось, что около трёх германских батальонов с одной батареей занимают позицию на восточном берегу речки, протекающей через Иоганисбург.
Не проверив этих сведений и не зная определённо ни сил, ни расположения противника, начальник стрелковой бригады, ориентировавшись [123] поверхностно с наблюдательного пункта командира авангардной батареи, приказал:
|
|
а) артиллерии начать подготовку атаки, ведя огонь по пехоте к по батарее противника; через час перенести огонь по городу; выделить одну полубатарею (4 орудия) для сопровождения пехоты;
б) пехоте одним полком атаковать противника, занимающего восточную окраину города; другим полком наступать левее — юго-восточнее города, в обход правого фланга противника; 3-му полку оставаться в резерве уступом за левым флангом;
в) коннице, переправившись через речку южнее Иоганисбурга, ударить в правый фланг и тыл противника.
Артиллерия заняла огневые позиции в 2—3 км за пехотой, прикрываясь лесом, имея лишь один общий наблюдательный пункт за 2- м полком (приблизительно в 2,5 км к юго-востоку от города).
После короткого обстрела огнём 32 полевых 76 -мм пушек восточной окраины Иоганисбурга стрелки правофлангового полка двинулись в атаку, но, неожиданно встреченные сильным огнём четырёх лёгких и двух гаубичных германских батарей (а не одной, как считали), расположенных укрыто в лесу — западнее и юго-западнее города, и пулемётным огнём подошедших частей 1-й германской дивизии, вынуждены были отойти в исходное положение.
Другой полк, выйдя на высоту к юго-востоку от Иоганисбурга, неожиданно очутился перед пехотой противника, которая, как оказалось, скрывалась в боевом порядке за той же высотой (к западу от неё); встреченный сильным ружейным и пулемётным огнём этой пехоты, другой полк также отошёл в исходное положение.
Казачий полк попал под артиллерийский огонь из леса юго-западнее Иоганисбурга и задачи выполнить не мог.
К вечеру 6 сентября русские отступили к Бяла. Основная причина неудачи русских — отсутствие необходимой разведки и, как следствие, предвзятое представление командования о силах и расположении противника, не соответствующее действительной обстановке. Не зная сил противника, русская артиллерия не смогла, естественно, оказать нужную помощь своей пехоте.
Авангард в наступательном бою должен действовать вообще решительно, однако сообразно обстановке. Авангард, действуя вслепую, может нарваться на превосходные силы противника или же на противника, основательно подготовившегося к обороне, потерпеть поражение и не только не проложить пути к победе главным силам или хотя бы обеспечить их развёртывание и вступление в бой, но и открыть их противнику для нанесения удара.
В данном случае начальник Финляндской стрелковой бригады должен был действовать не столько решительно, сколько осторожно, так как вверенная ему бригада являлась усиленным авангардом, имеющим главной своей задачей прикрытие сосредоточения главных сил корпуса, а не захват Иоганисбурга. [124]
Далеко не второстепенной причиной неудачи служили также весьма несообразные с обстановкой действия русской артиллерии в этом бою.
Получив задачу вести огонь сначала по неприятельской пехоте и по батарее, которые предполагались на восточной окраине Иоганисбурга, а потом по городу, русские батареи заняли огневые позиции в 2—3 км за своей пехотой (за исключением назначенной для сопровождения пехоты полубатареи, которая переехала вперед к северо-западу и стала ближе, за лесом, что у озера) и в 5—6 км от Иоганисбурга, т. е. почти на предельной дальности шрапнельного огня 76 -мм пушек. От неприятельских же батарей, оказавшихся западнее и юго-западнее города, русские батареи оказались даже в 7—8 км. При таком большом удалении от целей артиллерия не могла оказать должной огневой поддержки своей пехоте, с которой к тому же, как только она двинулась в атаку, была утрачена связь.
Очевидно русская артиллерия в данном случае не только не организовала необходимой своей специальной разведки о противнике и предстоящих целях для стрельбы, но и не произвела разведки местности для выбора наблюдательных пунктов и позиций, а наспех расположилась на первых встреченных укрытых лесом огневых позициях, не считаясь ни с удалением от своей пехоты, ни с расстоянием до противника. Также наспех остановилась она на первом удобном наблюдательном пункте и притом единственном для всех командиров батарей и дивизионов, что вообще не рекомендовалось и даже запрещалось при подготовке артиллерии в мирное время.
«Блестящие действия» русской артиллерии, отмеченные в начале маневренного периода мировой войны, с третьего-четвёртого месяца войны, когда стал остро ощущаться недостаток боевых припасов, бывали уже довольно редким явлением, что послужило поводом для некоторых общевойсковых начальников к обвинению артиллерии в неумелом действии в бою.
Наступающая пехота стала нести большие потери от огня неподавленной неприятельской артиллерии и при подходе к противнику натыкалась на уцелевшие его пулеметы, под убийственным огнём которых погибала.
Без предварительной артиллерийской подготовки, уничтожающей огонь артиллерии и пулемётов противника, разрушающей защищающие его закрытия, атака пехоты стала невозможной.
Русская полевая артиллерия не в состоянии была решить задачу такой подготовки: для подавления огня неприятельской артиллерии нехватало 76 -мм патронов, к тому же дальнобойность 76 -мм полевых пушек оказывались не всегда достаточной, а полевых тяжёлых 107 -мм было на вооружении очень мало и ещё меньше было к ним боеприпасов; пулемёты противника, представляющие мелкую и хорошо замаскированную цель, были часто не видны с удалённых наблюдательных пунктов командиров стреляющих батарей; стрельба по пулемётам, замечаемым передовыми [125] артиллерийскими наблюдателями, находящимися в первых линиях пехоты, была крайне трудна при несовершенстве передачи целеуказания от значительно удалённых передовых наблюдателей или оказывалась рискованной, так как при подходе атакующей пехоты близко к противнику она могла попасть под выстрелы своей артиллерии.
Опыт маневренного периода войны на русском фронте показал, что в наступательном бою артиллерия, чтобы проложить своей пехоте путь к победе, должна предварительно подготовить своим огнём атаку, не ограничиваясь только прикрытием наступления пехоты, содействием её частным ударам и огневой поддержкой её главного удара на избранный участок.
Без предварительной артиллерийской подготовки атака пехоты оказалась невозможной даже в условиях открытого маневренного боя; атака же сколько-нибудь укрепившегося противника, хотя бы укрывшегося в полевых окопах, безусловно, не имела успеха и вела к огромным напрасным потерям пехоты.
Необходимость предварительной артиллерийской подготовки, недостаточно определённо трактуемой русскими уставами довоенного времени и совершенно отрицавшейся французским уставом 1913 г., стала очевидной во время мировой войны, и в первую очередь для французов.
В полученных штабом русского верховного главнокомандующего указаниях Главной квартиры действующих армий союзников России, составленных по опыту первого месяца войны на французском фронте, между прочим, говорилось{630}:
«... Атаки велись без должной связи пехоты с артиллерией. Каждая наступательная операция состоит из целой серии детальных действий, имеющих целью захват опорных пунктов. Каждый раз, когда желают захватить опорный пункт, надо подготовить атаку артиллерией и пускать пехоту в штыки лишь с такого расстояния, когда можно быть уверенным, что цель будет достигнута. Каждый раз, когда пехота шла в атаку со слишком больших расстояний, раньше чем результаты артиллерийской подготовки давали себя знать, пехота попадала под огонь пулемётов и несла потери, которых можно было избежать».
Затем, в начале 1915 г., русская ставка получила от главного командования французской армии подробную инструкцию Жоффра от 2 января 1915 г., подтверждающую безусловную необходимость тщательной предварительной подготовки боевых операций, планомерного развития последних, а также необходимость предварительной артиллерийской подготовки.
В отношении действий артиллерии при подготовке атаки указанной (первой) инструкцией Жоффра предусматривалось{631}:
1. Успех каждой атаки обусловливается могучей артиллерийской подготовкой, прокладывающей дорогу пехоте. [126]
2. Артиллерия может подготовить атаку только первых линий окопов и подступов к ним. Поэтому наступление должно разбиться на несколько последовательных атак, следующих одна за другой с промежутками времени, возможно короткими, но всё же достаточными для организации следующей необходимой подготовки.
3. Пехота должна избегать атаки естественных опорных пунктов, вроде деревень и лесов, которые не могут быть уничтожены артиллерийским огнём.
4. Пехотная атака должна следовать непосредственно за артиллерийской подготовкой.
5. Между пехотой и артиллерией необходима самая тесная связь не только во время подготовки атаки, но и во время самой атаки и даже по достижении успеха.
Главное командование русской армии, несмотря на ряд крупных боевых неудач, не предприняло ни в 1914, ни в 1915 гг. никаких мер, чтобы обратить внимание войсковых начальников на необходимость не только сопровождения и поддержки пехоты артиллерийским огнём, но и предварительной артиллерийской подготовки атаки.
Ставка главковерха, повидимому, предоставляла фронтовому и армейскому командованию решение этого вопроса, а это последнее ограничивалось в большинстве случаев напоминанием уставных положений и требованиями от пехоты стремительного движения вперёд на противника во что бы то ни стало (затем посылались донесения верховному командованию о причинах неудачи той или иной операции).
Так, например:
а) Приказом главкома Северо-Западного фронта от 5 октября 1914 г. (п. 2) предписывалось: «Напомнить войскам, что артиллерия должна всемерно помогать действиям пехоты, но и пехота должна помнить свою священную обязанность выручать артиллерию и не оставлять её ни при каких обстоятельствах. Потеря артиллерии всецело ложится на ответственность ближайших к ней пехотных частей и на нераспорядительность начальников боевых участков».{632}
б) Приказ 1-й армии от 17 октября 1914 г. гласил: «Войска указывают на впечатление от огня тяжёлой артиллерии, задерживающего часто наступление. Главком приказал внушить войскам, что сила огня тяжёлой артиллерии проявляется главным образом при стрельбе на большие дистанции и лучшее средство ослабить потери от него — приблизиться к противнику, так как на близких дистанциях огонь тяжёлой артиллерии значительно слабее, переменить же позиции тяжёлая артиллерия скоро не может».{633} [127]
в) Записка главкома Юго-Западного фронта Иванова главковерху говорит, между прочим, об огромных потерях от огня неприятельской артиллерии, потрясающе действующих на моральные силы бойцов, и о том, что за недостатком пушечных патронов нельзя ответить тем же противнику, что «... лишенные поддержки артиллерийским огнём, встречая огневую завесу и неразрушенные артиллерийским огнём искусственные препятствия, наши наступательные операции развиваются крайне медленно или вовсе не осуществляются».{634}
Даже ко второму году войны общевойсковые начальники русской армии всё ещё не пришли к ясному сознанию необходимости предварительной подготовки атаки артиллерийским огнём. Это подтверждается приказом войскам 4-й армии от 1 мая 1915 г.
Приказ этот начинался словами: «Восьмимесячный период войны, несомненно, обогатил славные войска вверенной мне армии огромным опытом, заставил всех не раз призадуматься над условиями и характером современного боя, и если и не внёс существенных изменений в усвоенные нами уставные положения и нормы, то, во всяком случае, оживил их опытом и выяснил относительную важность тех или иных тактических положений».
Затем командующий армией Эверт считал необходимым обратить внимание на следующее:
«... При наступательных боях замечено, что большей частью дело сводится к фронтальным атакам. При современной силе артиллерийского и ружейного огня это приводит к громадным, а иногда безрезультатным потерям. Только сочетание фронтальной атаки с атакой во фланг ведёт к решительному успеху, причём, ввиду громадной силы и морального влияния флангового огня, крайне необходимо в состав направляемой для удара во фланг колонны назначать артиллерию и пулемёты. Для поражения противника фланговым огнём с большим успехом могут быть применяемы 42- лин. (107 -мм) пушки соседних участков, что всегда надо иметь в виду.
... Опыт показал, что современные бои развиваются чрезвычайно медленно, требуют громадной затраты патронов и снарядов. Поэтому на правильное употребление огня должно быть обращено самое серьёзное внимание всех начальников.
... Настоящая война выяснила, какое решающее значение имеет огонь как при обороне, так и при наступлении. Только правильное к целесообразное сочетание ружейного, пулемётного и артиллерийского огня с решительным движением пехоты вперёд может привести к победе с наименьшими потерями. Но это достижимо только при полном взаимодействии всех родов войск {635} и при правильном и твёрдом руководстве боем со стороны старших начальников. [128]
... Артиллерийская подготовка как отдельный акт боя отжила свой век, и ведёт лишь к излишней трате патронов, так как противник на это время укроется в окопах. Продолжительный опыт нашего стояния доказывает, как мало мы несли потерь, несмотря на то, что противник патронов не жалел. Артиллерия должна обрушиваться на противника всей силой одновременно с наступлением пехоты. Заблаговременная артиллерийская подготовка уместна, когда необходимо разрушить искусственные препятствия, опорный пункт, каменные здания и стенки или когда необходимо подавить огонь неприятельской батареи, положение коих известно. В первом случае артиллерийская подготовка должна производиться по возможности только мортирами (гаубицами) и орудиями тяжёлой артиллерии, во втором случае должна принять участие и полевая артиллерия.
...Главная роль лёгкой артиллерии начинается лишь с началом движения вперёд пехоты, когда она обязана своим огнём прокладывать дорогу пехоте, поражая противника и вынуждая его сидеть укрыто и прекращать огонь.
...Артиллерия наша работает великолепно; действие ее, особенно тротиловых гранат и бомб, наводит ужас на противника, но замечалось, что иногда она располагается слишком далеко позади пехоты и лишает последнюю своей поддержки в самую нужную минуту. Нужно принять как незыблемое правило, что артиллерия своим огнём должна вести пехоту до самого удара в штыки, имея всюду глаза, и энергично, подобно пехоте, приближаться к противнику, если бы это потребовалось. После удара в штыки, когда противник начинает отступать, содействие артиллерии также крайне необходимо. Тут может быть один из случаев, когда артиллерия может пренебречь закрытыми позициями, и хотя бы частью сил, энергично продвинуться на линию пехоты, чтобы расстреливать отступающего противника или подходящие его резервы. Артиллерийское преследование лучше всего вести в этом случае перекатами, чтобы огонь ни на минуту не смолкал. Такому действию артиллерии противник придаёт большое значение, и неоднократно повторялись случаи, когда на линии передовых окопов выдвигалась полевая артиллерия, а тяжёлая следовала при наступлении в авангардах.
... Конечно, полное взаимодействие может быть достигнуто только при поддержании надлежащей связи как с начальником отряда, так и с впереди наступающими пехотными начальниками, на что должно быть обращено особое внимание. Артиллерийский огонь только тогда принесёт пользу, когда артиллерийский начальник будет вполне ознакомлен с обстановкой и с целью, которой начальник стремится достигнуть.
... Занятый у противника участок может считаться окончательно закреплённым за нами... если он надёжно защищён огнём нашей артиллерии и пулемётов...»
В отношении управления войсками в приказе имеется общее указание, что «ясно поставленная цель боя, твёрдое, решительное [129] и энергичное проведение принятого плана в исполнение являются главнейшими условиями успеха».
Но о постановке войсковыми начальниками определённых боевых задач артиллерии никаких указаний в приказе не имеется.
В конце приказа, как и в начале, подтверждается мысль о том, что опыт войны не внёс существенных изменений в основы боевой подготовки армии в мирное время. В конце приказа говорится:
«Война есть экзамен уже сделанному, переучивать поздно, а потому надлежит требовать точного проведения в жизнь действующих уставов и из них особенно полевого...»
В указаниях главкома Юго-Западного фронта 4 июня 1915 г. также не подчёркивается необходимость предварительной артиллерийской подготовки атаки, но имеется по существу совершенно правильное наставление о применении сосредоточенного огня артиллерии и о её взаимодействии с пехотой. В указаниях говорится{636}: «...Если батареи будут рассыпаны по полковым или подобным участкам и будут рассеивать огонь по всему фронту понемногу перед каждым участком, по указаниям начальников сих последних, а не будут сосредоточивать его на наиболее важных пунктах неприятельской позиции, по указаниям долженствующих быть на поле сражения начальников дивизий обязательно и командиров корпусов — при первой к тому возможности и под руководством старших артиллерийских начальников, то никаким расходом снарядов серьёзных результатов достигнуто быть не может. Вынужден просить... объявить это господам начальникам дивизий и командирам корпусов, а лиц, не могущих давать такие целесообразные указания или находящих это почему-либо излишним, заменять другими.
...Артиллерия сломить сопротивление противника может только сосредоточенным и хорошо управляемым огнём, а пехота должна разведывать и избирать для своего удара, доступные или наиболее подготовленные артиллерийским огнём пункты, а не валить стихийно по всему фронту равномерно по равномерно распределённым участкам, как то практикуется многими, что, конечно, проще, ибо можно расписать заранее независимо от хода боя и даже накануне, что, между тем, ведёт в большинстве случаев к неудачам, несмотря на большие потери, и подрывает вконец авторитет начальников.
... Подготовка артиллерийским огнем атаки должна начинаться одновременно с наступлением пехоты в сфере артиллерийского огня неприятеля, а не в то время, когда пехота ещё не наступает, как то практикуется часто, ибо времени, которое необходимо для наступления пехоты, с расстояния трёх примерно верст, вполне достаточно для подготовки атаки целесообразно направленным и хорошо руководимым артиллерийским огнём. И эта [130] подготовка только тогда принесёт желаемые результаты, когда её естественным продолжением без всякого перерыва будет штурм...» Командующий 8-й армией Брусилов, как видно из приводимых ниже телеграмм его, обращал лишь некоторое внимание на необходимость артиллерийской подготовки и более серьёзнее — на сосредоточение огня, а также на слишком большое удаление позиций артиллерии, а именно:
а) Телеграммой от 7 июня 1915 г. предлагалось «приказать Истомину зря не атаковывать, а подготавливать артиллерией».
б) Телеграмма от 13 июня 1915 г. гласила: «Вновь замечается, что лёгкие батареи становятся позади линии пехоты в 2—3 верстах (2—3 км), а мортирные (гаубичные) и тяжёлые в 3—4 верстах (3—4 км), что делает стрельбу артиллерии по целям, удалённым от нашей пехоты далее 2 вёрст (2 км), мало действительной и лишает возможности взаимной артиллерийской поддержки дивизий и корпусов. Подтверждаю ставить артиллерию ближе к пехоте — лёгкую по возможности не далее 1,5 версты (1,5 км). Во избежание поражений от преждевременных разрывов своих шрапнелей устраивать в убежищах резервов тыльные козырьки. Расстановка артиллерии должна обеспечивать возможность обстреливания каждым дивизионом цели в участках соседних дивизионов, что особенно важно для мортирных (гаубичных) и тяжелых батарей. Назначением соответствующих лиц, подготовкой наблюдательных пунктов и связи обеспечивать возможность управления огнём двух и более дивизионов на случай объединённых действий артиллерии соседних участков. Для быстрого указания целей применять в таких случаях не только карты, но также специально приготовленные перспективные виды. Иметь в виду комбинирование фронтального огня с фланговым или огня лёгкой артиллерии с огнем мортирной и тяжёлой артиллерии».
в) Телеграмма от 18 июня 1915 г. указывала: «Из показаний пленных вновь выясняется, что огонь нашей артиллерии оказывается мало действительным, и главным образом потому, что артиллерийские позиции выбираются слишком далеко от передовых частей и артиллерия ведёт огонь в большинстве случаев на предельных дистанциях. Вновь подтверждаю мои неоднократные требования упорядочения артиллерийской стрельбы и категорически приказываю не располагать батареи дальше 1 — 1,5 версты (1 — 1,5 км) от стрелковых цепей, обратив должное внимание на наблюдение, корректирование стрельбы и связь батарей с пехотой...»
В общем, распоряжения фронтового и армейского командования сводились к подтверждению и требованию исполнения основных положений уставов и наставлений мирного времени. При этом общевойсковое командование, недостаточно осведомленное о свойствах современной артиллерии, особое внимание обращало на то, чтобы артиллерия располагалась на позиции возможно ближе за своей пехотой, чего в большинстве случаев вовсе не требовалось. [131]
На необходимость предварительной подготовки атаки артиллерийским огнём если и указывалось в распоряжениях, то весьма осторожно. Большинство общевойсковых командиров считало, что главная роль артиллерии начинается лишь с началом движения вперёд пехоты, что подготовка атаки артиллерийским огнём должна начинаться не заблаговременно, а одновременно с наступлением пехоты в сфере артиллерийского огня противника. Некоторые общевойсковые начальники находили заблаговоеменную артиллерийскую подготовку уместной, когда необходимо что-либо разрушить или подавить огонь неприятельских батарей; некоторые начальники необходимость артиллерийской подготовки совершенно отрицали.
В результате русская артиллерия при наступлении в маневренный период войны действовала обычно по тем правилам, каким ее учили в мирное время.
Артиллерия в оборонительном бою{637}
Во время русско-японской войны 1904—1905 гг. выяснилось, что русская армия плохо умела вести наступательные бои. Поэтому после войны главное внимание было обращено на «внедрение наступательного духа» в армии, а подготовка армии к оборонительным действиям считалась второстепенной
В «Уставе полевой службы» 1912 г. указывалось, что «стремление к наступательным действиям должно быть положено в основание при всякой встрече с неприятелем». В том же «Уставе полевой службы» говорилось, что «к обороне приходится прибегать, когда поставленная цель не может быть достигнута наступлением». При этом предлагалось при обороне «стремиться всеми способами и средствами расстроить неприятеля огнём и, подорвав его нравственные силы, перейти в наступление и разбить его». Таким образом, «Устав полевой службы» признавал лишь активную оборону.
«Наставление для действия полевой артиллерии в бою» 1912 г. предусматривало, кроме перехода от обороны к наступлению с целью нанести противнику решительное поражение, ещё и случай оборонительного боя, «имеющего целью прикрыть действия других отрядов, преградить неприятелю путь, вообще — выиграть время».
В оборонительном бою, имеющем в виду переход в наступление, чтобы нанести противнику решительное поражение, артиллерия обороты должна была, пользуясь временем, подготовить данные для стрельбы, обеспечить себе свободу маневрирования и господство над местностью, чтобы внезапно обрушиться на противника сильным огнём, расстроить его наступление и поддержать встречный удар своих войск. [132]
В оборонительном бою, имеющем целью выиграть время, артиллерия должна была стремиться вызвать преждевременное развёртывание противника, замедлить его движение и ввести в заблуждение относительно сил и расположения обороны. Размещаясь на широком фронте — часто отдельными батареями, иногда даже взводами, переменяя укрыто свои позиции, возмещая малочисленность орудий скоростью стрельбы, артиллерия обороны открывала огонь «по походным колоннам и вообще крупным целям с дальних расстояний» и при этом должна была по возможности избегать «решительных схваток» с неприятельскими батареями, если это «не противоречило общему ходу боя...»
«Наставление» 1912 г., уделяя большое внимание выбору, занятию и оборудованию артиллерийских позиций и отдавая предпочтение применению при обороне закрытых позиций, признавало полезным ставить мелкие артиллерийские части, даже отдельные орудия, обильно снабжённые боеприпасами, на особо важные пункты, позволяющие обстреливать укрытые ближние подступы и мёртвые пространства перед фронтом, допускающие стрельбу во фланг атакующему противнику, и т. п. Такое выделение мелких артиллерийских частей ограничивалось «пределами строгой необходимости» и отнюдь не должно было вызывать дробления артиллерии. В большинстве случаев части эти и отдельные орудия если во время войны и назначались, то главным образом не с указанной целью, а для создания обманного впечатления противника относительно действительного числа батарей и пр.