Выше указывалось, что уже в маневренный период мировой войны от артиллерии потребовались не только содействие, поддержка и сопровождение огнём атаки пехоты, но и предварительная подготовка атаки артиллерийским огнём. При атаке же укреплённой позиции и прорыве укреплённых полос, созданных в позиционный период войны, к артиллерии предъявлена была задача полного разрушения фортификационных сооружений и уничтожения проволочных заграждений и других преград.
В 1915 г., ко времени перехода на русском фронте от маневренной к позиционной войне, требования, предъявляемые русской пехотой к артиллерии, сводились к тому, чтобы артиллерия своим огнём уничтожала, разрушала и вычищала на пути атаки положительно всё, мешающее пехоте двигаться вперёд, и давала ей возможность занять совершенно обезвреженную позицию противника почти без всяких потерь для себя.
Без предварительного уничтожения артиллерийским огнём всей системы огня обороны наступление пехоты не обещало успеха.
В целях более широкого и всестороннего освещения вопроса о роли артиллерии и методах её применения в период позиционной борьбы, особенно при прорывах укреплённой полосы, остановимся на эволюции взглядов на данный вопрос бывших союзников и противников России. Познакомиться с этими «взглядами небесполезно ещё и потому, что русская артиллерия не переживала (и об этом не приходится сожалеть) всех видоизменений в методах применения артиллерии в условиях позиционной борьбы, какие переживала артиллерия Антанты.
В первой инструкции Жоффра, составленной французским командованием 2. января 1915 г. (о ней упоминалось выше, см. «Артиллерия в наступательном бою», стр. 125), подчёркивалось что успех каждой атаки обусловливается «могучей артиллерийской подготовкой», которая прокладывает дорогу пехоте.
|
|
Французские генералы Фош и Мишле так оценивали свою пехоту в 1916 г.: «...Не будем искать успеха ценой жертв пехоты... [207] будем пользоваться тем оружием, которое не рискует притупиться, — будем очищать путь нашим армиям артиллерией...» «Большие массы артиллерии на атакующих фронтах необходимы, так как без решительной подготовки атаки предварительной бомбардировкой наша пехота вперёд не пойдет...»
В приказе 10-й французской армии, в целях побуждения пехоты к движению вперёд, давалось такое указание: «...пехота будет направляться на рубеж лишь тогда, когда этот последний уже окажется в полной власти артиллерии и в состоянии разрушения, допускающем занятие его пехотой».
В основу второй инструкции генерала Жоффра, изданной 16 января 1916 г., т. е. ровно через год после первой, кладётся: методическая подготовка наступления пехоты массированным огнём артиллерии, причём массирование понимается не только в смысле сосредоточения в определённом важнейшем районе огня (снарядов), хотя бы при разбросанном расположении батарей на широком фронте, как это понималось русской артиллерией, но и в смысле «массирования» самой артиллерии, доводимого да 100 орудий и более на 1 км атакуемого фронта.
«Артиллерия разрушает, пехота наводняет», — говорилось во второй инструкции Жоффра. Продвижение пехоты должно сопровождаться подвижным заградительным огнём (огневым валом) артиллерии. Инструкцией предусматривались последовательная методическая подготовка и штурм одного за другим рубежей (первой, второй, третьей линии) неприятельской позиции. По инструкции «цель общей наступательной операции заключается в уничтожении всей пехоты и артиллерии, которые в состоянии противник нам противопоставить на всех своих последовательных позициях в районе атаки».
|
|
Значение артиллерийской подготовки ещё резче подчёркивается в инструкции генерала Фоша, изданной 20 апреля 1916 г., в которой говорилось:
«Опыт показал: где разрушение артиллерией было действительным, там наступление пехоты было успешным и стоило небольших потерь в людях; там же, где разрушение было произведено лишь частично, наступление пехоты немедленно останавливается... атака неразрушенных позиций недоступна.»:
Борьба артиллерии с фортификацией, обострившаяся в позиционный период войны, являлась основной причиной эволюции; первой — «в смысле непрерывного увеличения её численности, усовершенствования материальной части и усиления могущества огня.
Инструкция Жоффра 16 января 1916 г., окончательно порывая с довоенными взглядами, указывала новые пути развития тактики артиллерии. Наступательные действия пехоты основываются на артиллерийской подготовке, уничтожающей все преграды, закрытия и живую силу, и на непрерывной и мощной поддержке пехоты массовым артиллерийским огнём.
Необходимость сосредоточения массы артиллерии на узком фронте привела к созданию в начале января 1917 г. во французской [208] артиллерий главного резерва тяжёлой артиллерии, а трудность управления огнём артиллерийской массы вызвала создание, ещё раньше — в начале декабря 1916 г., должности начальника артиллерии армии.
|
|
Создание резерва тяжёлой артиллерии — ТАОН (тяжёлая артиллерия особого назначения) в русской армии предрешено было в октябре 1916 г. (см. выше).
Последовательность решения задач — от рубежа до рубежа вызываемая ограниченной по глубине возможностью (предельной дальностью стрельбы) артиллерийской поддержки, затягивала подготовку иногда на несколько дней. Не менее длительного периода требовали массирование артиллерии и подготовка её к действию: сосредоточение артиллерии (в особенности тяжёлой) в район действия, выбор и занятие наблюдательных пунктов и огневых позиций, их оборудование, организация связи, подвоз боеприпасов и устройство для них хранилищ, подготовка данных для стрельбы, пристрелка и т. д.
Артиллерия, получившая решающую роль в подготовке атаки неприятельских позиций, вместе с тем ограничивала наступательный порыв пехоты дальнобойностью своих орудий. Пехота вынуждена была останавливаться на пределе досягаемости артиллерийского огня и ожидать немало времени, пока артиллерия перейдёт на более близкие к противнику позиции.
Длительность артиллерийской подготовки при наступления исключала один из важнейших факторов, обеспечивающих боевой успех, — элемент внезапности. Противник получал возможность открыть намерения наступающего и принять все меры к ликвидации достигнутого противником успеха. Он успевал подтянуть нужные силы к угрожаемому пункту; позади первых линий обороны вырастали новые; в результате — наступление захлёбывались и нередко, после контратак свежими силами, заканчивалось неудачей (с большими потерями) и возвращением на исходные позиции.
Внезапность как один из основных принципов войны нельзя безнаказанно игнорировать. Внезапность наступления требовала короткой артиллерийской подготовки, измеряемой несколькими часами, а не днями. Но короткая артиллерийская подготовка не могла обеспечить уничтожение всех огневых средств противника. Сокращения времени на артиллерийскую подготовку можно было достигнуть отказом от постановки артиллерии задач «всё разрушать» с заменой их задачами «нейтрализовать» все огневые средства неприятельской артиллерии и пехоты, а также применением новых методов артиллерийской стрельбы на поражение «без пристрелки» по заранее вычисленным данным.
После тяжёлых неудач 1916 г. резко изменяются взгляды французов, и 16 декабря 1916 г. издается новая, третья, инструкция генерала Нивель, критикующая установленный прежними инструкциями крайний методизм подготовки и проведения операции, не оправдавший себя в сражениях предшествующего времени. [209]
В инструкций Нивеля говорилось, что способ действий, установленный прежними инструкциями, часто ограничивал возможность использования достигнутых успехов и «всегда давал противнику время оправиться и организовать по мере нашего продвижения новые оборонительные линии». Инструкция рекомендовала стремиться соединить методизм с быстротой, чтобы преодолеть отрицательные стороны методизма. Предлагалось научиться пользоваться тяжёлой артиллерией, ставшей орудием полевой войны, как 75 -мм пушкой, т. е. столь же быстро занимать позиции и открывать огонь.
Общие указания инструкции в отношении атаки сводились к следующему: «Безостановочное, производимое в полном порядке, последовательное и быстрое движение вперёд совершенно естественным путём приводит снова к полевому бою, к которому и надлежит стремиться в итоге прорыва. Перед общим наступлением необходимо стряхнуть с себя окончательно неподвижность и медлительность, въевшиеся в наши приёмы боя благодаря излишне затянувшейся окопной войне».
В инструкции указывалось на необходимость «короткой» артиллерийской подготовки, исчисляемой 3—5 днями. Этот срок, конечно, нельзя признать «коротким».
Весной 1917 г. в операции на р. Эн французы для подготовки и поддержки атаки сосредоточили против фронта в 40 км около 4000 артиллерийских орудий, в том числе: 1 047 тяжёлых орудий (из них 17 орудий большой мощности) и около 2000 полевых 75 -мм пушек, в среднем по 100 орудий на 1 км фронта. Предполагали, что столь многочисленная артиллерия сможет в течение 7—12 апреля довести своим огнём до полного разрушения все неприятельские позиции на всю их глубину. Однако к 12 апреля артиллерийская подготовка признана была незаконченной и велась ещё до 16 апреля, причём за последние 5 дней артиллерия вела столь интенсивный огонь, что выпустила около 3215 000 снарядов (больше 600 000 в сутки). Всё же подготовка оказалась незаконченной. Атака пехоты, которой приказано было «одним ударом взять все оборонительные сооружения противника и весь район, занятый его артиллерией», потерпела полную неудачу. Встреченная убийственным заградительным огнём германской артиллерии и уцелевших пулемётов в блиндированных и бетонированных капонирах атакующая пехота была отброшена назад с огромными потерями — свыше 150000 человек.
Причинами неудачи считаются: а) отсутствие внезапности (операция рекламировалась французами задолго до её начала с целью поднятия настроения страны, подготовительные к операции работы тянулись долго, артиллерийская подготовка продолжалась не менее 10 дней), вследствие чего немцы успели вывести свои войска из зоны огня французской артиллерии, которая разрушала опустевшие окопы, и укрепиться на новой «позиции Зигфрида»; б) отсутствие должного взаимодействия пехоты с артиллерией, [210] недостаточная подвижность последней и неуменье ею пользоваться.
Переходя в контрнаступление в 1918 г., Антанта имела огромную потерявшую маневренность армию и утратившую гибкость тактику, выразительницей которой являлась инструкция 31 декабря 1917 г. Сущность инструкции в отношении артиллерии сводилась к следующему.
Наступательная операция слагается из ряда последовательных атак со строго ограниченной целью. Непрерывность и быстрота проведения операции отвергаются. Методичность во всём: в подготовке по строго регламентируемым планам, в исполнении, даже в развитии успеха. Во всём предусмотрительность и осторожность. Никакой инициативы и самодеятельности у низших начальников.
Ширина фронта атаки — в полной зависимости от имеющихся артиллерийских и других технических средств. Цель артиллерийской подготовки атаки — полное разрушение всей укреплённой полосы противника. По существу артиллерийская подготовка — продолжительная (3—5 дней), несмотря на то, что по плану военных действий, изложенному в записке генерала Фоша от 24 июля 1918 г., «необходимым условием успеха является внезапность», которая обеспечивается «отказом от длительных, многодневных артиллерийских подготовок».
Продолжительность артиллерийской подготовки вызывалась требованием «полного разрушения», так как для разрушения необходима точность стрельбы, достигаемая пристрелкой каждой батареи и орудия и методическим корректированием стрельбы на поражение с наблюдением каждого отдельного выстрела; кроме того, разрушение требует большой плотности огня и огромного расхода снарядов.
Инструкция была заполнена массой мелочных указаний по разведке, наблюдению, связи, исправлению дорог, транспорту и т. д.
Операции начала 1918 г. привели высшее командование англо-французов к сознанию, что тактика, установленная инструкцией 31 декабря 1917 г., привела к отрицательным результатам: пехота потеряла понятие о манёвре и пришла к убеждению, что она ничего не может достичь, пока мощная артиллерия не выполнила своих задач — разрушения и уничтожения всего, что может препятствовать наступлению и атаке; артиллерия также потеряла способность к маневрированию, не умела оценивать и пользоваться ни обстановкой, ни местностью, не желала рисковать и проявляла активность лишь в стремлении к точности и массированию стрельбы.
Использование в сражениях больших масс артиллерии приняло «характер фабричного производства, осуществляемого по разработанному до мелочей плану» {652}.
Командование Антанты изменило свои тактические взгляды [211] уже в ходе операций. В директиве 12 июля 1918 г. отказались от принципа ограниченных целей и задачей атаки ставили захват всех артиллерийских позиций противника «в течение первого дня боя». Артиллерийская подготовка требовалась «возможно» короткая и мощная...», тем более, что наличие значительного количества тяжёлой артиллерии и применение дымовых и химических снарядов позволяло «добиться вместо разрушения средств противника (артиллерии и пехоты) их нейтрализации». Артиллерия должна была перемещаться своевременно, «чтобы обеспечить пехоте постоянную и насколько возможно мощную поддержку во всё время её продвижения вперёд». Директивой внушались начала инициативы и решительности, — в общем подчёркивался переход к маневренной войне».{653}
В германской армии основы использования артиллерии в позиционной войне были выражены более чётко, чем в армиях Антанты. К последнему году войны главное командование германской армии издало утвержденную 1 января 1918 г. инструкцию «Наступательное сражение в позиционной войне».
Общие основы германской инструкции и дополнений к ней таковы.
Прорыв укреплённой позиции осуществляется сосредоточением мощных сил и средств на широком фронте, строгой планомерностью подготовки, быстротой и непрерывностью атаки. Внезапность является необходимым залогом успеха.
Войсковым начальникам, не исключая низших, «предоставляется полная инициатива. Они должны руководить и управлять войсками в ходе боя, в противоположность механическому проталкиванию пехоты по заранее разработанному плану.
Артиллерия своим огнём должна подготовить дорогу пехоте и действовать в полном согласии с нею.
Артиллерийская подготовка краткая. Артиллерия отказывается от разрушения неприятельской укреплённой полосы и переходит к её «нейтрализации». Краткость артиллерийской подготовки обеспечивается: сосредоточением мощной артиллерии — свыше 100 орудий на 1 км фронта, комбинацией артиллерийского и миномётного огня, нейтрализацией неприятельской артиллерии химическими средствами борьбы и применением методов уточненной стрельбы (методы капитана Пулковского).
Непосредственно после подготовки артиллерия образует подвижной огневой вал, под прикрытием которого пехота идёт вперёд.
Успех наступления зависит от своевременного перемещения полевой и тяжёлой артиллерии, достаточного количества миномётов и боеприпасов. [212]
Указанной инструкцией германской армии устанавливались следующие средства, необходимые для решения задач позиционной войны: для борьбы с неприятельской артиллерией на каждый участок пехотной дивизии 1—2 батареи лёгких гаубиц, 2—3 тяжёлые гаубичные и 1—2 тяжёлые пушечные батареи; для разрушения окопов и заграждений на каждые 100—150 м траншей по одной гаубичной батарее 10 — 15- см калибра с 600 до 800 снарядами на каждую батарею.
Людендорф требовал на фронте ударной дивизии (2 км) сосредоточения от 40 до 60 батарей, из них не менее половины — лёгких и тяжёлых гаубиц (в 1917 г. англичане на таком же участке сосредоточивали 24 полевые и 33 тяжёлые батареи).{654}
По словам Людендорфа, грандиозное массирование артиллерии давало ей возможность равномерно поделить с пехотой тяжесть боя, взяв главным образом на себя подготовку прорыва и содействие пехоте в распространении и закреплении в занятом ею районе.
Тактика германской артиллерии на русском фронте в общем мало отличалась, от тактики её на Западе, хотя обстановка — меньшая насыщенность русского фронта войсками, более слабые артиллерийские и прочие технические средства борьбы — была несколько иная, чем на англо-французском театре войны.
Внезапность ставилась в основу успеха. Артиллерийская подготовка длилась не более 4—5 час., имея задачей нейтрализовать неожиданным ожесточённым огневым нападением артиллерийские и пехотные позиции, наблюдательные и командные пункты. По окончании подготовки подвижной заградительный огонь артиллерии вёл пехоту на штурм.
Нейтрализующий артиллерийский огонь не мог подавить в полной мере огневые средства, имеющие прочные укрытия и рассредоточенные в глубину. Атакующая пехота всегда встречала в глубине неприятельской позиции огонь одиночных, а иногда целых очагов пулемётных гнёзд. Для быстрого уничтожения этих огневых точек непосредственно за пехотой следовала артиллерия сопровождения в виде приданных и подчинённых пехоте артиллерийских орудий и миномётов, но это обычно удавалось лишь при условии подавления артиллерийского огня обороны.
Указанные методы использования артиллерии удачно применялись немцами на русском фронте несколько раз. При прорыве немцами русского фронта под Ригой 1 сентября 1917 г. против участка главного удара, составлявшего лишь 4 1/2 км, германцы сосредоточили около 630 орудий и 550 миномётов (в среднем на одно орудие и миномёт приходилось до 17 м). Артиллерийская подготовка началась ещё в темноте, в 4 часа утра, интенсивным обстрелом химическими снарядами, с целью нейтрализации русских батарей, командных и наблюдательных пунктов. Такая стрельба [213] продолжалась два часа. После рассвета, с 6 час. утра, тяжёлая артиллерия стала разрушать пехотную позицию. С началом движения пехоты, в 9 час. утра, артиллерия открыла подвижной заградительный огонь для прикрытия фронта и флангов атакующей пехоты.
Германская артиллерия в отношении управления была разделена на две группы: контрбатарейную из четырёх подгрупп и группу разрушения окопов и поддержки пехоты, в свою очередь разделённую на три группы, по числу ударных дивизий, причём каждая из этих групп подразделялась на две или три подгруппы, по числу полков первой линии. Вся масса артиллерии, объединённая общим начальником ударной артиллерии, подчинялась командующему армией.
Все действия артиллерии происходили по единому подробно разработанному плану.
С развитием успеха штурма артиллерия постепенно возвращалась в подчинение своих общевойсковых начальников для выполнения задач по их указанию, причём пехотные дивизии не только получали обратно свою артиллерию, но и усиливались двумя-тремя дивизионами тяжёлой артиллерии.
Тактика русской артиллерии также весьма осложнилась в связи с особыми требованиями, предъявляемыми в условиях позиционной борьбы. Ограниченность артиллерийских и других технических средств, особенно недостаток снарядов, привела к тому, что русская артиллерия не могла в полной мере использовать методы борьбы, установившиеся в позиционный период войны у бывших союзников и противников России. В отношении установления этих методов русская артиллерия шла по самостоятельному пути своего боевого опыта, хотя и весьма тяжёлого, но всё же не сопровождавшегося теми колоссальными затратами средств и теми огромными жертвами, какие понесли на французском фронте французы, англичане и немцы.
Со стороны русских первое крупное наступление в условиях позиционной войны было предпринято в декабре 1915 г. на Юго-Западном фронте. Это была неудачная попытка русского командования произвести прорыв фронта укреплённой позиции австро-германцев без артиллерийской подготовки.
Русская армия к тому времени ещё мало была знакома со способами прорыва укреплённых позиций, не обеспечила себя необходимыми средствами для совершения этого прорыва и возлагала больше всего надежд на внезапность.
Главный удар наносила 7-я армия генерала Щербачева — та самая, которая так жестоко поплатилась за попытку овладеть штурмом крепостью Перемышль в начале войны, в 1914 г. (см. седьмую часть).
Перед операцией, 3 декабря 1915 г., Щербачев преподал своим войскам ряд в общем правильных тактических указаний по вопросам применения артиллерии и по атаке укрепленных позиций, но [214] не настоял на соответствующем обеспечении армии достаточно сильной артиллерией и боеприпасами.
Указания Щербачева по артиллерийской части сводились к тому, что для успеха прорыва необходимы: а) уменье сосредоточить огонь возможно большего числа артиллерийских единиц на определённом участке расположения противника и установить полное взаимодействие между артиллерией и пехотой; б) централизация артиллерии в корпусе; в) организация тщательной предварительной разведки расположения неприятеля; г) точное распределение задач по уничтожению проволоки, фланкирующих построек и пулемётов противника; д) постоянная и надёжная связь батарей с командирами пехотных частей, которым батареи назначены помогать; е) организация надёжного непрерывного питания боеприпасами артиллерии, особенно тяжёлой. Но в указаниях Щербачева не было сказано, сколько именно нужно боеприпасов для выполнения задачи, сколько нужно и каких орудий, по каким именно целям и какой вести огонь. Большинство указаний осталось невыполненными — лишь добрыми пожеланиями.
Армия Щербачева для нанесения удара на фронте Бенево, Бучач протяжением в 48 км (на р. Стрыпе) имела всего 428 орудий (т. е. средняя плотность — 8,9 орудия на 1 км), в том числе лишь 24 полевые тяжёлые 152 -мм гаубицы и 12 полевых тяжёлых 107 -мм пушек с крайне ограниченным запасом снарядов; для 152 -мм гаубиц 3654 гранаты и 1770 шрапнелей, для 107 -мм пушек 2 064 гранаты и столько же шрапнелей.
Прорыв на участке неприятельской позиции протяжением 4 км был возложен на 2-й армейский корпус в составе 26-й и 43-й пехотных дивизий и 3-ю Туркестанскую стрелковую бригаду, всего с 132 орудиями, что составляло 33 орудия на 1 км фронта или в среднем одно орудие на 30 м, а одна гаубица на 166 м (под Ригой немцы против 4 1/2 км фронта сосредоточили 630 орудий или 140 орудий на 1 км и сверх того 550 миномётов).
30 декабря (второй день боя) артиллерийская подготовка продолжалась лишь полчаса. Атака 26-й дивизии была отбита с большими потерями, так как проволочные заграждения оказались неповреждёнными. На другой день, также после получасовой артиллерийской подготовки, атака повторилась и опять была отбита, хотя фронт атаки был сокращен до 2 км.
Через три дня, 3 января, решено было прорвать 43-й пехотной дивизией участок австрийской позиции лишь в 800 м. Атаку подготавливала артиллерия дивизии — 18 полевых 76 -мм и 24 горных 76 -мм пушек и вся приданная армии полевая тяжёлая артиллерия — 24 гаубицы и 12 пушек. После методической артиллерийской подготовки с наблюдением каждого выстрела были сделаны проходы в двух полосах проволочного заграждения, и пехота прошла их, но остановилась перед третьи уцелевшей полосой и затем повернула назад.
Ввиду недостатка артиллерии решено было внезапно атаковать на рассвете 7 января Туркестанской стрелковой бригадой, сократив [215] участок гласного удара. Накануне тяжёлая артиллерия и ночью сапёры с помощью ножниц и пироксилиновых зарядов сделали до 30 проходов в проволочных заграждениях.
Стрелки бросились на штурм ещё в темноте. Заранее пристрелявшаяся артиллерия перенесла огонь на фланкирующие постройки. K 8 1/2 час. стрелки прошли три полосы заграждений, продвинулись вглубь, захватили пленных и 12 орудий, но оказались без поддержки своей артиллерии, которая не могла видеть своей пехоты, скрывшейся за перегибом ската. Между тем австрийская артиллерия и пулемёты с трёх сторон из глубины позиции встретили огнём прорвавшихся стрелков; в то же время завеса артиллерийского огня преградила путь идущим на поддержку русским резервам, австрийские же резервы перешли в контратаку и заставили русских стрелков отступить{655}.
Неудача операции вызвала приказы, указания и наставления со стороны командования 7-й армии и Юго-Западного фронта. Многое в этих указаниях было заимствовано из иностранных источников, главным образом из французских; в указаниях встречались противоречия.
Командующий армией Щербачев в своих указаниях, изданных 12 января 1916 г., неудачу операции, объяснил между прочим недостатками управления и взаимодействия пехоты с артиллерией. Артиллерийских наблюдателей в передовых частях не было, вследствие чего артиллерия не могла оказать ближайшей поддержки своей пехоте при контратаках противника, а иногда даже расстреливала свою пехоту. Стрельба артиллерии, расположенной слишком далеко, не была тщательно подготовлена.
Главком Юго-Западного фронта Иванов в своих указаниях во многом отрешается от прежних своих директив, считает невозможным осуществление быстрого прорыва, переходит к постановке ограниченных целей операции и до некоторой степени противопоставляет методизм внезапности. Указания Иванова отражают во многом французские инструкции.
«Трудно и не следует рассчитывать, чтобы артиллерии в один период огневой подготовки удалось пробить достаточную по фронту брешь во всю толщу или глубину системы укреплённой полосы. А потому в большинстве случаев прорыв таких полос будет требовать от нас ряда последовательных атак укреплённых линий в глубину...» — говорится в указаниях Иванова.
В отношении артиллерии штаб 7-й армии пришёл к следующим выводам.
Умелое применение мощной тяжёлой артиллерии, обеспеченной боеприпасами, является главнейшим необходимым залогом успеха атаки укреплённой позиции. Атака пехоты не может иметь успеха, пока артиллерия не разрушила проволочных заграждений и фланкирующих построек противника. [216]
Оборудование позиций в несколько линий с тремя-четырьмя полосами проволочных заграждений, усиливаемых электрическим током, с системой отсеков и с пулемётным огнём по проволочным сетям и по внутренности отсеков, вызывает необходимость образования широких завес артиллерийского огня, распространяющихся в глубину оборонительной позиции на 10—12 км (приблизительно на двойную дальность шрапнельного огня того времени), чтобы иметь возможность подвести резервы и противодействовать контратакам.
Прорывающимся частям пехоты необходимо обеспечить поддержку артиллерийским огнём на. всём пути их продвижения в глубину неприятельской позиции.
Ввиду невозможности видеть внутренность позиции с наземных наблюдательных пунктов, аэрофотографирование позиции является обязательным для разработки плана и выполнения атаки.
Расчёт количества артиллерии, особенно тяжёлой, и боеприпасов должен производиться в каждом частном случае на основании аэрофотоснимков неприятельской позиции, учёта местных условий и прочих данных обстановки.
Основными причинами неуспеха операции русских на р. Стрыпё являлись: подготовка операции, не соответствующая замыслу, неуверенность в успехе операции командования и в первую очередь главкома Иванова, всячески уклонявшегося от сё исполнения (операция производилась по распоряжению ставки), недостаток артиллерии, особенно тяжёлой, и необеспеченность её боеприпасами, разрозненные атаки небольшими силами вместо общего единого удара всеми силами, ошибки артиллерийского руководства — разбрасывание огня по чрезмерно широкому фронту вместо сосредоточения в решающем направлении, неуменье обеспечить фланги атаки от поражения огнём уцелевшей в глубине позиции артиллерии и пулемётов.
Печальный опыт декабрьской операции на Стрыпё должен был бы убедить командование русской армии, что с недостаточными силами и средствами, с расчётом главным образом на удар живой силой, нельзя надеяться на успех атаки укреплённой позиции. Это подтверждалось и не менее печальным опытом бывших союзников России, обильный материал о котором получила русская ставка в начале 1916 г.
Тем не менее русское командование предпринимает в марте 1916 г. операцию прорыва германского укреплённого фронта путём массового удара войсками Северного и Западного фронтов (главнокомандующие Куропаткин и Эверт).
Операция эта, являясь первым приближением к овладению техникой борьбы за укреплённые полосы, закончилась тяжёлой неудачей. Русская армия залила поле сражения потоками крови, не одержав успеха вследствие многих причин: исключительно плохое руководство командования, отсутствие всесторонне обдуманной подготовки операции, недостаточность артиллерии, боеприпасов и прочих технических средств, несогласованность действий [217] артиллерии с пехотой, безграмотная постановка задач артиллерии и т. д.
Мартовская операция 1916 г. настолько поучительна в отношении неумелого боевого применения артиллерии, что эту операцию мы в дальнейшем (см. седьмую часть) разберём подробно.
После ряда неудачных попыток прорыва укреплённых полос австро-германцев и в особенности после крайне тяжёлой мартовской неудачи русское командование пришло к заключению, что для успешной борьбы в позиционных условиях неприменимы привычные, установившиеся способы ведения наступательного боя, хотя они с значительной мере и оправдались в маневренный период войны.
Начиная с весны 1916 г., на русском фронте издаются руководящие «Указания» и «Наставления», устанавливающие новые методы борьбы за укреплённые полосы на основе боевого опыта как своей русской, так и отчасти союзной французской армии. Как выше упоминалось, в ставке главковерха изданы были в мае 1916 г. «Общие указания для борьбы за укреплённые полосы», а среди руководств, изданных в 1916 г. на фронтах, пользовались популярностью и получили широкое распространение в армии, особенно на Юго-Западном фронте, составленные Киреем «Выводы из применения артиллерийских масс при атаке укреплённых полос».
«Общими указаниями», изданными в 1916 г., в отношении действий артиллерии при прорыве укреплённой полосы предусматривалось следующее.
Операция в артиллерийском отношении должна быть заблаговременно подготовлена. Способы действий артиллерии при прорыве должны быть тщательна разработаны в предвидении предстоящих задач: по разрушению оборонительных сооружений противника, действию по его войскам, по борьбе с его артиллерией и содействию атаке в частности — уничтожение неприятельских пулемётов и прочих огневых точек). План действий артиллерии должен основываться на общем плане действии, вполне установленном и разработанном общевойсковым командованием совместно с артиллерийскими начальниками.
Торопливость в работах по подготовке операции и разработке плана действий или расчёт на благоприятные случайности недопустимы; они заранее предрешают неуспех и тяжёлые потери. Всё должно быть продумано, подготовлено и проверено. Тогда только считалось возможным начать боевые действия. В течение же развития действий предлагалось проявить высшее напряжение силы, методической настойчивости и воли.
Изданная в 1916 г. артиллерийская часть «Общих указаний для борьбы за укреплённые полосы» была заменена изданным ставкой в 1917 г. «Наставлением для борьбы за укреплённые полосы», причём во 2-й артиллерийской части названного «Наставления» [218] указывалось, что работа артиллерии при прорыве состояла из предварительной и боевой и что предварительную работу необходимо начать заблаговременно. Подчёркивалось при этом, что «операцию прорыва укреплённой полосы нельзя импровизировать», что «всё должно быть продумано и подготовлено».
«Наставлением» требовалось, чтобы командующий армией составлял общий план прорыва укреплённой полосы, определяющий частные задачи войск, при обязательном участии инспектора артиллерии армии, чтобы дальнейшая разработка плана в нисходящих штабах проводилась «при непременном участии начальников артиллерии ударных корпусов», а также начальников артиллерии второстепенных участков и начальников артиллерийских групп.
Разработка плана должна была заканчиваться установлением всех деталей атаки путём совместной работы на местности командиров полков, батальонов и даже рот с командирами артиллерийских групп, дивизионов, батарей.
«Наставление» обращало внимание на то, что при составлении плана необходимо учитывать опыт боёв, который указал: а) против обороняемых огнём и защищённых искусственными препятствиями сооружений пехота, без содействия артиллерии, теряет свою наступательную силу; б) работа артиллерии должна быть согласована с действиями прочих войск». Согласованность эта может быть достигнута только при совместной дружной работе начальников всех родов войск, начальников общевойсковых и артиллерийских и только тогда обеспечена будет возможность «поставить задачи артиллерии согласно её свойств, соразмерить эти задачи с назначенными или наличными артиллерийскими средствами».
Совершенно правильна руководящая мысль подполковника Кирея, который в своих «Выводах из применения артиллерийских масс» говорит, что «прорыв укреплённой полосы — не полевой бой, состоящий из массы неожиданных случайностей, а строго продуманная, рассчитанная по снарядам и саженям операция».
Эту мысль необходимо иметь всегда в виду и учитывать, что выводы из опыта борьбы за укреплённые полосы, подлежащие основательному изучению при подготовке к такой борьбе, могут быть использованы лишь отчасти и с большой осторожностью при подготовке к маневренной войне. И если при атаке укреплённой позиции действительно крайне необходим заблаговременно детально разработанный и строго продуманный план действий артиллерии, то при атаке в условиях маневренной войны, особенно во встречном бою, такой детальный план, вследствие изменчивой обстановки боя, разработать заблаговременно нельзя и такой план не только был бы бесполезным, но и вредным, так как связал бы действия артиллерии и проявление инициативы артиллерийских начальников, что явилось бы нарушением основных условий, обеспечивающих успех маневренного боя. [219]
Разработка плана атаки должна обеспечить успешную деятельность артиллерии при прорыве и дать ей возможность разрушать искусственные препятствия и укрепления противника, уничтожать его живую силу, подрывать его моральные силы и устранять все преграды, какие противник мог бы противопоставить наступлению и атаке нашей пехоты. Артиллерия обязана обеспечить возможность пехоте с наименьшими потерями подойти к укреплённой полосе, пройти через неё и, пройдя, прочно утвердиться для продолжения движения вперёд и в стороны от прорыва.
При доставлении плана действий артиллерии предлагалось иметь в виду:
а) «Масса артиллерии может выполнять только твёрдо установленный и заранее тщательно разработанный план». Задачи батареям, дивизионам и артиллерийским группам должны быть просты и немногочисленны; границы участков обстрела и разрушения — заблаговременно точно намечены показом на местности; стремиться предусмотреть, по возможности, даже мелочи, чтобы избежать необходимости давать новые задачи уже во время действий артиллерии.
б) Необходимо принять меры, чтобы батареи (дивизионы) возможно менее мешали друг другу при стрельбе, назначая им хотя бы узкие, но самостоятельные участки, чтобы не происходило накладывания огня нескольких батарей (дивизионов) на один участок.