Часть седьмая. Боевые действия артиллерии

Введение{791}

Мировая война 1914—1918 гг. возникла как неизбежное следствие противоречий между враждебными друг другу группировками империалистических государств; она была логическим результатом борьбы этих государств, преследовавших свои захватнические цели, стремившихся главным образом к увеличению прибылей капиталистов.

Военные операции первой мировой войны раскинулись на трех материках — в Европе, Азии, Африке и на двух океанах — Атлантическом и Тихом, охватив до полутора миллиарда человек земного шара. Европа явилась основной ареной первой мировой войны.

К военной конвенции, заключенной между Россией и Францией в 1892 г., присоединилась Англия, и в 1907 г. было оформлено «тройственное согласие», или Антанта, — союз Англии, Франции и России. «Тройственное согласие» противопоставлено было «тройственному союзу» Германии, Австро-Венгрии и Италии. Но последняя уже во время войны, в 1915 г., изменила «тройственному союзу» и присоединилась к Антанте, увлеченная обещаниями удовлетворить стремления Италии к обладанию областями Австро-Венгрии с итальянским населением и отчасти под давлением экономического гнета Франции и Англии.

«Эта грабительская война за передел мира затрагивала интересы всех империалистических стран, и поэтому в нее оказались [156] в дальнейшем втянутыми Япония, Соединенные Штаты Америки и ряд других государств» (Краткий курс истории ВКП(б), стр. 155). Россия в начале XX века подпала под зависимость англо-французского капитала. Русская металлургия, каменноугольная и нефтяная промышленность приблизительно на 70% зависели от иностранного капитала. Миллиардные займы, заключенные царским правительством во Франции и Англии, поставили Россию в положение «данницы этих стран», обязавшейся выступить в войне с «тройственным союзом» на стороне Антанты. Помимо этих обязательств, были и другие причины, побудившие Россию выступить в войне: во-первых, традиционное ее стремление к выходу в Средиземное море и в связи с этим стремление к разделу Турции, завоеванию Дарданелл и захвату Константинополя; во-вторых, необходимость освободиться от русско-германского торгового договора 1904 г., вырванного у России в тяжелую для нее годину войны с Японией, дававшего немцам неисчислимые экономические преимущества за счет русского народа; вековая вражда с немцами за влияние на Балканах; необходимость вооруженного отпора наглому стремлению Германии отнять у России Украину, Польшу, Прибалтику...

Вспыхнувшая в июле 1914 года война не была неожиданной для империалистов. Они усиленно к ней готовились задолго до ее начала, стремясь «развязать войну» в наиболее выгодных условиях для своей страны. Но характерно то, что ни одна из готовящихся стран не учитывала в достаточной мере уроков русско-японской войны, не предусматривала тех грандиозных масштабов, которые война приняла. Как известно, будущая война тогда представлялась кратковременной, решаемой исключительно маневренными, наступательными операциями, которые приведут к генеральному маневренному сражению; предполагалось, что в результате такого сражения один из противников будет уничтожен и лишен способности продолжать войну.

Соответственно этому представлению о характере предстоящей войны велась и подготовка к ней как в отношении оперативно-тактическом, так и материально-техническом. Основой тактики считалось наступление в условиях маневренного встречного боя, обороной почти пренебрегали; сила артиллерийского и ружейно-пулеметного огня недооценивалась, пехота воспитывалась, особенно германская, в духе пренебрежения к огню. Нормы расхода боеприпасов, рассчитанные по опыту русско-японской войны, совершенно не отвечали действительности; установленные мобилизационные запасы предметов боевого снабжения рассчитаны были по указанным ошибочным нормам лишь на несколько месяцев ведения войны; промышленность не была подготовлена для своевременного и достаточного пополнений расхода запасов боевого снабжения, оказавшегося чрезмерным в действительности, совершенно не предусмотренным мобилизационными соображениями при подготовке к войне. [157]

Россия в отношении численности артиллерии (к началу войны она имела лишь 6848 легких и 240 полевых тяжелых орудий) значительно уступала Германии, на вооружении армии которой состояло к началу войны 7312 легких и 2076 тяжелых орудий. В отношении численности вооруженных сил вообще, к окончанию первой мобилизации 1914 г., Россия (около 5460000 человек) превосходила Германию (3822000 человек).

В отношении боевой подготовки войск, в особенности в отношении подготовки высшего начальствующего состава, германская армия имела некоторое преимущество перед русской армией, но не в отношении личного состава русской артиллерии, боевая подготовка которой, в особенности в отношении искусства стрельбы с закрытых позиций, стояла гораздо выше подготовки германской артиллерии.

На стороне Германии благодаря широко развитой сети железных дорог было большое преимущество в отношении сроков сосредоточения и развертывания войск, а также свободы их маневрирования в районе военных действий и маневрирования резервами внутри страны. Тогда как развертывание русской армии, ее маневрирование на театре войны и снабжение всем необходимым обычно запаздывали как из-за огромных пространств России, слабости развития сети железных дорог, так и по несоответствию тому и другому территориальной системы комплектования армии, введенной при военном министре Сухомлинове за два-три года перед началом войны.

Планы войны. В результате союзного договора 1891 г. и военных конвенции 1894 и 1912 гг., которыми Россию крепко связала Франция, опасавшаяся изолированного разгрома ее Германией, русская армия, так сказать купленная французскими займами, вынуждена была принять такой план начальных боевых операций, который был выгоден прежде всего французскому командованию. При этом Россия и Франция не установили вполне определенного плана совместных действий, а периодически изменяемые военные конвенции только связывали стратегическую свободу русских армий. Важный вопрос объединения верховного командования союзных армий — русской и французской — не был решен, о нем умалчивали.

В основу общего плана положена была военная конвенция 1892 г., принявшая к 1914 г. благодаря уступчивости русского начальника Генерального штаба Жилинского следующую форму.

Армии России и Франции должны действовать наступательно, энергично и по возможности одновременно. Союзники должны начать наступление одновременно с двух сторон, применяя максимум комбинированных усилий. Россия должна выставить к 15-му дню мобилизации против Германии 800000 войск и немедленно начать наступление.

Удар направляется обоими союзниками к жизненному центру Германии, причем в случае сосредоточения немцев в Восточной Пруссии наиболее выгодным направлением наступления для [158] русской армии признавалось наступление с юга, т. е. от р. Нарев на Алленштейн, а в том случае, если немцы сосредоточат свои главные силы в районе крепостей Торн-Познань, русским надлежало наносить удар прямо на Берлин.

В конвенции признана была необходимость одержать решительный успех возможно скорее, так как только при этом условии немцам будет затруднена переброска сил с одного фронта на другой; в конвенции указывалось, что французская армия должна иметь численное превосходство перед противником и что этого возможно достигнуть, если русская армия отвлечет на себя возможно больше немецких сил.

Собственные интересы России требовали энергичного наступления в начале войны против Австро-Венгрии и быстрейшего ее разгрома; кстати этого было сравнительно легко достигнуть. На границах же с Германией для русских предпочтительнее было ограничиться стратегической обороной, а после победы над Австро-Венгрией русские силы могли быть обращены против Германии, и как раз именно в то критическое для нее время, когда главные ее усилия были бы направлены на запад против Франции и Англии. В действительности же, подчиняясь требованиям англо-французского капитала, русский Генеральный штаб обязался начать войну с быстрейшего наступления против Германии, что повлекло за собой непоправимые ошибки в начальных операциях русских армий.

По плану русского Генерального штаба на германский фронт Восточной Пруссии предназначалось две армии, т. е. около 0,4 всех сил, выдвигаемых на западную границу России. Армии эти должны были развернуться: 1-я армия на линии Ковно, Друскеники, 2-я армия на линии Гродно, Белосток, Ломжа, а затем, взяв в клещи германскую армию, оставленную для защиты Восточной Пруссии, овладеть этой последней с целью создать выгодное исходное положение для дальнейших действий.

По плану германского генерального штаба войскам, сосредоточенным в Восточной Пруссии, ставилась для первого периода кампании задача оборонительного характера: задержать наступление русских в Восточную Пруссию и к нижней Висле до переброски сюда главных сил с границы Франции, что предполагалось осуществить, начиная с 40-го дня мобилизации, т. е. после завершения разгрома Франции. В Восточной Пруссии сосредоточивалась 8-я германская армия из четырех корпусов с войсковыми частями, выделенными из крепостных гарнизонов, и с одной кавалерийской дивизией; всего около 16—20 дивизий.

Восточная Пруссия издавна слыла за богатую сельскохозяйственную провинцию, весьма ценную для Германии, в особенности в отношении разведения высоких пород скота и образцового коневодства. К тому же она представляла довольно живописный уголок природы с множеством холмов, лесов и озер, омываемый на севере Балтийским морем со многими благоустроенными населенными пунктами — хуторами (фольварками) и городками, покрытый [159] густой сетью хороших дорог и шоссе. Населенные пункты расположены близко друг к другу — расстояние между крупными населенными пунктами 5—10 км, между мелкими — еще меньше. Многие населенные пункты расположены вдоль оборонительных рубежей, по берегам небольших рек и оврагов, по опушкам рощ и лесов. Немцы уделяли большое внимание обороне населенных пунктов и усиливали их оборону разного рода препятствиями.

Очертание границ Восточной Пруссии, вдававшейся клином в пределы России с запада, ставило в невыгодные условия оборону этой провинции, так как защитники ее могли быть охвачены превосходными силами русских с двух сторон — с северо-востока и юго-востока. Границы Восточной Пруссии с Россией были довольно открыты и в общем мало защищены естественными преградами.

Искусственные укрепления вблизи границы с Россией ограничивались крепостью Летцен, построенной на перешейке между озерами Дарген и Левентин, и линией блокгаузов, пересекавшей Иоганнисбургскую рощу. Цитаделью Восточной Пруссии в ее северо-западном углу являлась сильная крепость Кенигсберг, служившая ее главной защитой и опорой как со стороны суши, так и со стороны моря. Восточную Пруссию от остальной части Германии отделяла р. Висла с крепостями на ней — Данциг, Мариенбург, Грауденц, Кульм и Торн, которые назначались для обороны Центральной Германии в случае занятия Восточной Пруссии русскими, и потому не могут быть причислены к системе укреплений этой последней. На кратчайших путях к Кенигсбергу, с востока и юга, отсутствовали какие бы то ни было искусственные укрепления. Лишь линия Мазурских озер, укрепленная крепостью Летцен, фортом Бойен и блокгаузами в Иоганнисбургской роще, обеспечивала правый фланг германских войск, развертывающихся севернее озер.

Мазурские озера в юго-восточном углу Восточной Пруссии давали крупные преимущества ее обороноспособности. Эти глубокие, частые, с лесистыми и болотистыми берегами озера, тянувшиеся в меридиональном направлении на протяжении до 80 км и отделенные друг от друга узкими перешейками, приспособленными к обороне, представляли серьезные препятствия для движения русских войск с востока на запад. Обход же озер с севера и юга ставил наступающего в условия изолированно действующих друг от друга двух групп. При этом, так как сами озера представляли собой, так сказать, щит, под покровом которого германские войска могли маневрировать по внутренним операционным линиям, то каждая из наступающих групп могла быть подвержена атаке ранее, чем соединится с другой.

Эти условия местности легли в основу обороны Восточной Пруссии немцами по идее бывшего начальника их большого генерального штаба графа Шлиффена, который считал, что время, необходимое русским армиям, чтобы соединиться к западу от озерного [160] района, будет достаточным для уничтожения одной из русских армий ранее, чем к ней на помощь подоспеет другая.

Наконец, с военной точки зрения исключительно важное значение приобретала необычайно развитая в Восточной Пруссии сеть железных дорог, позволявшая производить переброску войск решительно во всех направлениях и во все пункты близ границы от Торна до Тильзита. Многочисленные воинские платформы, нередко длиной в несколько километров, были построены в наиболее важных узловых пунктах, лежащих вблизи границы с Россией, что имело огромное значение, облегчая погрузку и подвоз германских войск.

В общем, Восточная Пруссия была обращена немцами в сильный укрепленный плацдарм для войны с Россией. На правом фланге этот плацдарм закреплялся системой Летценских укреплений, которые совместно с пересеченной местностью Мазурских озер не только давали преимущество обороне мелких отрядов, но и разобщали действия русских армий, вторгавшихся в Восточную Пруссию с северо-востока и с юго-востока. На левом фланге плацдарм прикрывался крепостью Кенигсберг.