Умственная отсталость
Недостаток умственных способностей имеет широкий диапазон значений от полной непригодности к жизни до более или менее условных отклонений от общепризнанных стандартов. Между этими вехами цивилизация и культура устанавливают ряд промежуточных рубежей соответственно законам природы и требованиям, которые общество предъявляет к человеческому фактору. Так, по данным Всемирной организации здравоохранения ООН (ВОЗ), 3% детей рождаются умственно отсталыми, а 10% должны быть отнесены к так называемой пограничной умственной отсталости, не препятствующей социальной адаптации, но создающей серьезные затруднения в учебе и овладении профессией.
Олигофрения представляет собой такой вариант отклонения, когда главный признак личности - способность к независимому нравственному выбору - не достигается в принципе. Закон Российской Федерации «О психиатрической помощи и гарантиях прав граждан при ее оказании» относит вспомогательные школы к учреждениям социального обеспечения. Ведь как известно, умственно отсталый ребенок, не прошедший школы специального обучения и воспитания, ничего не знает, не может и не хочет самым тяжелым испытанием для олигофрена бывает стремление удержать его в обычном учебном коллективе. В то же время хорошо организованная социальная поддержка приносит заметные результаты.
По-видимому, будучи избавлены от изнуряющего внутреннего напряжения, которыми сопровождается рождение личности, они неплохо чувствуют себя в скорлупе приобретенных навыков. При налаженном быте, когда ими руководят взрослые, умеющие поддерживать в олигофренах трудолюбие и послушание, социальная адаптация последних может быть вполне надежной. Однако стоит изменить ситуацию, и все может рухнуть буквально на глазах. Аккуратность сменяется вопиющей гигиенической запущенностью, а трудолюбие исчезает без остатка.
|
|
Пограничная умственная отсталость тоже реально ограничивает адаптивные возможности человека, однако в отличие от олигофрении речь здесь идет лишь о количественных отклонениях от нормы отдельных психических функций при сохранении личностных возможностей как таковых. Недостаточная активность познающей воли бывает заметна с детства, когда ребенок склонен мириться с узким кругом общения, в играх повторяет одно и то же, легко теряется при появлении новых обстоятельств. В последующие годы вялость мышления обнаруживает себя тенденцией к стабилизации личностного развития - остановке на том уровне, где прекращаются требования интеллектуального роста. Понятно, что в школьные годы, когда вся программа обучения строится на отрыве абстракта об образа, им бывает труднее, чем сверстникам. Они предпочитают оставаться в кругу естественных впечатлений и конкретных связей между предметами и явлениями окружающей жизни. Нажим же со стороны культуры, вынуждающий соотносить понятия, воспринимается как тягостная обязанность.
Будучи предоставлены самим себе, такие дети пополняют знания, главным образом, за счет житейского опыта и плохо совершенствуются в способах мышления. К тому же, не понимая объяснений педагога и приготовившись к тому, что домашнее задание будет им не по силам, дети заранее готовятся к поражению как естественному результату учебы и охотно выбирают себе в учителя социальную стихию. Так что ко времени ухода из школы (по ее окончании или будучи выставлены за порог раньше срока) они остаются житейски хитрыми, но наивными и необразованными. В последующие годы их отличает так называемая архаичность мышления, специфические особенности которого многократно описаны не только в специальной, но и в художественной литературе:
|
|
. затруднения в различии слова и предмета, им обозначаемого (мифичность). Образы, создаваемые речью, быстро превращаются в памяти в события, явления или факты.
. фрагментарность в обозначении пережитого, когда наглядное мышление не позволяет проникнуть в суть явления и найти обобщающую формулировку, а выбирает лишь какую-то черту или признак, которые и будут в дальнейшем обозначать весь феномен.
. растерянность при необходимости делать выводы из внешне не связанных или вовсе разрозненных обстоятельств.
. движение мысли подчиняется не логике законов бытия, на освоение которых и уходят школьные годы, а не поднимается выше потока впечатлений (по некоторым определениям, мышление - поток представлений), где фрагменты, вычлененные символическим мышлением, компонуются мифическим способом, устраняя «отвязанным» воображением вопиющие логические нестыковки.
. короткая перспектива мысли, когда ценности и цели отдаленного будущего не только не берутся в расчет (что бывает и по причине аномального характера), но и просто не приходят в голову.
В отношениях с внешним миром стиль поведения плохо воспитанных умственно отсталых людей выглядит как зависимость от социальной стихии с враждебностью к системе, выражающей интересы инако (логически) мыслящих. Однако и при хорошем воспитании остаются ощутимые проблемы социальной адаптации. Они появляются из-за того, что и в осмыслении мира внутреннего, духовного, действуют те же архаичные механизмы. И чем больше внимания общество уделяет личности, тем чаще недостатки умственного развития трансформируются в трудности экзистенциального характера. Здесь творческая интуиция писателей идет впереди научного поиска, обогатив культуру тонкими наблюдениями за этим явлением общественной жизни.
|
|
В межличностных отношениях обычных людей примитивные умом зачастую будят воображение творчески мыслящих натур, обращая на себя внимание неожиданной комбинацией ценностных значений. Стараясь угадать в них (комбинациях) недоступный их разумению нестандартный поворот темы, духовно богатые натуры упорно бьются на пустыре в поисках смыслов, где нужно просто угадать ход незамысловатой ассоциации. В литературе полно такого рода сюжетов, когда обманутые надежды, с одной стороны, и раздражение к пытающемуся проникнуть в душу - с другой, сходятся во взаимном разочаровании с неизбежной враждебностью в финале. Реальная жизнь, к сожалению, придает развязке зачастую криминальный оттенок, превращая семью в арену большинства преступлений на бытовой почве. Но в любом случае, есть реальный конфликт или нет, обществу приходится считаться со спецификой самосознания людей, чье умственное развитие искажает видение правового поля.
Нравственные ценности и образы - их носители, будучи извлечены из потока впечатлений, когда «мысль не желает знать действительности», делают личность очень своеобразным участником общественных отношений. Недаром культура и цивилизация не торопились с правом человека на отчуждение ценностных установок поведения, понимая, как заметил Ф. М. Достоевский, что «тяжела разнузданность без особой гениальности». Многие века глашатаи нравственных правил в лице священников должны были действовать не только словом, но и личным примером, жертвуя на глазах прихожан очень ценным во имя тех отвлеченных понятий, которые они проповедовали (невозможность передать детям нажитое, т. е. отказаться от будущего в его обыденном представлении за пределами своего земного века). Носители же традиций в общине неукоснительно подчиняли волю каждого твердому порядку коллективного труда. И пока механизм воспроизведения этики социальных отношений удерживался в рабочем состоянии, известная архаичность мышления не препятствовала адаптации, так что вопрос о пограничной умственной отсталости за границами «суще-глупости» даже не обсуждался. Образы, жестко связанные между собой традициями, не допускали никакой мистики или символики по собственной воле с неотвратимым наказанием за покушение на единство представлений по умыслу или наивности. Так что те, кого «общность унижала», должны были смириться, а остальные полагались на веру, не задавая лишних вопросов.