Мэй. Одна
Лишь через несколько минут поток вынес Мэй обратно к свету. Она как раз начала думать, каково это — умереть, захлебнувшись в эктоплазме, когда впереди показалась полоска тусклого света, и девочка наконец выплыла из тоннеля. Она ухватилась за кирпич, торчавший из тротуара, вылезла на мостовую и одернула саван.
Отдуваясь и пыхтя, Мэй огляделась. Она сидела на пустынной улочке, вдоль которой с одной стороны тянулся ряд величественных серых зданий, богато украшенных рельефами. Куда бы Мэй ни занесло, тут было очень тихо. Суматоха и рев главной улицы остались далеко позади.
Ни горгулий. Ни Тыквера. Ни Джона.
Положив руки на колени, Мэй понуро опустила голову. Она изо всех сил старалась не раскисать. Откуда-то издалека долетал собачий лай.
Мэй была одна как перст.
В отчаянии она легла на спину и стала смотреть на мелькающие звезды, которые сегодня прятались за легкими облачками.
— Это все я виновата, — пискнула девочка небу, вспомнив про Джона, Люциуса и Тыквера.
Она закрыла глаза. Две слезинки скользнули из-под век, пробежали по щекам и скрылись в пропитанных эктоплазмой волосах.
Тыквер, Люциус, Джон. Пропали все. А Мэй по-прежнему была в миллионах миль от дома.
Она свернулась калачиком и долго лежала, не двигаясь. Дома, когда ей становилось грустно, рядом всегда был Пессимист. Мэй брала его на руки, и мягкие кончики его ушей ловили ее слезы. Теперь утешить ее было некому.
Открыв глаза, Мэй устало перевернулась на спину, посмотрела на небо и тут удивленно захлопала ресницами. Девочка прищурилась. Прямо над ней, в небе, висело какое-то странное облако. Мэй узнала знакомые очертания — крону дерева и глаза в листве.
Девочка села, но, когда запрокинула голову снова, облако уже приняло совсем другую форму.
Мэй огляделась и нервно поправила саван. Встав на ноги, она снова посмотрела на небо. Неужели Хозяйка ищет ее? Может, она сердится?
— Я просто хочу, чтобы все стало как прежде, — вслух сказала девочка.
«Хрррясссь», — послышалось вдалеке.
Мэй вздрогнула. А не спрятаться ли ей на всякий случай? Когда город успокоится и стихнет лай, можно будет пойти на поиски Тыквера. Если, конечно, он еще цел.
Мэй оглядела улицу.
Двери здания, стоявшего прямо напротив, были широко открыты. Над ними висела табличка: «Мавзолей № 387А».
Девочка медленно подошла и заглянула внутрь. В мавзолее стояла непроглядная темень. Он явно был необитаем. Переминаясь с ноги на ногу, Мэй поглядела на небо, потом опять на дверь. Наконец она муравьиными шажками вошла в мавзолей, держась рукой за стену.
Шшшпшшштшшшш.
Во мраке шептались голоса.
Девочка прижалась к стене. Сердце ушло в пятки.
Внезапно в темноте вспыхнуло голубое пламя. Оно высветило мужчину с длинным звездосветом в руке и духов, которые собрались вокруг. Мэй забилась поглубже в угол и постаралась дышать как можно тише.
— Вот видите, это совсем не страшно, — произнес мужчина, поправляя пальцем очки на переносице. — Давайте попробуем еще раз. Лора, теперь вы.
Красивая женщина с черными кудрявыми волосами наклонилась и задула огонек.
— Уууууууооооо, — загудели повсюду голоса. — Оооооууууууу.
В горле у Мэй запершило от сухого, душного воздуха. Она не удержалась и потерла шею.
Свет вспыхнул опять, и девочка застыла.
— Теперь понятно? Если вы поете «уууууу», то чувствуете себя гораздо спокойнее. Через вас идет положительная вибрация. Скажите своим…
Кхе.
Мэй ничего не могла поделать. Это был такой кашель, который из тебя просто выскакивает.
Дух со звездосветом уставился на нее. Остальные повернули головы и удивленно попятились. Лицо черноволосой красавицы помрачнело: верхняя часть ее тела немного съехала с талии. Женщина рассеянно взяла себя в руки и выровняла.
Мэй ждала, что все завопят и начнут показывать на нее пальцами.
Дух со звездосветом прокашлялся.
— Приветствуем тебя, друг. Тебе нужна помощь?
— Хм, гм… да… Вообще-то я ошиблась адресом. Простите, я… — Мэй засеменила к двери.
— Постой!
Сердце кувыркнулось в груди. Мэй повернула голову.
— На самом деле ты не ошиблась адресом, верно? Тут нечего стыдиться. Ты пришла куда нужно. Мавзолей 387А. Мы здесь друг друга не судим. Меня зовут Альберт.
— А меня Мэй.
— Послушай, Мэй. Темноты боится множество привидений. — Альберт ласково улыбнулся. — Особенно те, кто умер ночью. Вот Лора, например, попала к нам после несчастного случая. Они катались ночью на лодке. А как ты умерла?
Девочка вспомнила озеро.
— Я… утонула.
— Ночью, да?
Мэй кивнула.
— Теперь все понятно. А я погиб, когда спускался в пещеру. Это было в Перу. Не волнуйся, ты с этим справишься. Сейчас мы как раз тренируем завывания. Это поможет, когда ты отправишься на работу в какой-нибудь дом. Кстати, ты уже получила место? Если нет, тебя могут арестовать!
Мэй растерянно покачала головой.
— Гм, ну ладно. Вот как мы поем. — Альберт сложил губы трубочкой. — Уууууууууууу. Попробуй.
Девочка снова покосилась на дверь.
— Хорошо. Тушим свет. Готовы?
Ему ответил нестройный хор голосов, и все закивали.
Альберт протянул Мэй звездосвет. Она дунула и загудела вместе со всеми. Они пропели «уууууу» несколько раз.
— В самом деле, мне уже лучше. Спасибо! — сказала Мэй, торопливо пятясь.
— Постой.
— Но мне очень нужно идти.
— Хорошо. Если нужно, иди. Но будь осторожна. Горгульи повсюду. Говорят, в городе живой.
Мэй застыла.
— Думайте что хотите, а мне жалко бедняжку, — сказала одна женщина, качая головой и цокая языком.
— А вы представьте себе, что с ним встретились! Вот ужас-то — вечность заикаться будешь! Вы бы и «слизь» не успели сказать, а я бы уже дунула в свисток, — добавила вторая.
Все закивали.
— Я слышал, что ей помогал какой-то вор. И призрак. Жена только что звонила. — Альберт смущенно посмотрел на других привидений и показал на маленький скелефон, висевший у него на поясе. — И могло же такое…
— А призрак выжил? — Мэй выскочила вперед, и Альберт подпрыгнул от неожиданности.
— Ох, больше так меня не пугай! Нет, на этот счет она ничего не сказала. Жулик вроде попал в реинкарнатор.
У Мэй в груди все перевернулось.
— И… да, о призраке, я вспомнил… она говорила что-то. Кажется, он убежал. По слухам, он страшно уродливый. Да они почти все такие…
Окрыленная надеждой, Мэй поспешила к двери, но вдруг обернулась.
— А вы не подскажете, как мне добраться до отеля «Последний приют»? — выпалила она.
Мэй знала, что Тыквер вряд ли запомнил название, но если он его не забыл, то, возможно, ждет ее там.
Альберт почесал подбородок.
— По-моему, он в Сточном квартале. Не очень-то милое местечко. Тебе так уж надо туда идти?
— Спасибо!
Девочка выскользнула наружу и оглядела узенькую мощеную улицу.
* * *
Мэй как привидение брела по городу, теряясь в толчее шумных улиц, сворачивая в темные переулки, которые оплетали Призрачный город, словно гигантская паутина. Девочка искала Тыквера.
Она решила, что пойдет в отель, только если совсем не останется надежды. Скорее всего, если Тыквер убежал, он заблудился где-то в городе.
Ее окружали мраморные мавзолеи, низенькие церквушки с острыми крышами, высокие многоквартирные дома с разбитыми окнами и обгорелыми дверями, великолепные отели с огромными куполами, старинные каменные домишки, храмы, святилища. Каждый раз, поворачивая за угол, Мэй надеялась увидеть призрака, но город оказался таким огромным и в нем жило столько духов, что девочка почти отчаялась. Она подумала, не пора ли пойти в «Последний приют».
Мэй остановилась возле магазинчика под названием «Сладкие скелетики». В его витрине лежали булочки в форме скелетов и пирожные-черепа. Внизу стояла табличка: «СВЕЖАЯ ВЫПЕЧКА! СЕГОДНЯШНИЕ ПОЖЕРТВОВАНИЯ СО ВСЕХ АЛТАРЕЙ МИРА».
У Мэй заурчало в животе. Она поставила рюкзак прямо на тротуар неподалеку от будки скелефона и стала рыться в своих припасах. Еду перемазала зеленая кашица, все раскрошилось на мелкие кусочки.
Мэй оглянулась на вывеску, посмотрела в рюкзак и вытащила жетоны. Расправив плечи, она вошла в лавку.
— Дайте, пожалуйста, вон те три кулича, — громко сказала она, показывая на вторую полку за спиной у круглолицего торговца в большом белом колпаке. — Можно я заплачу за них вот этим?
Она еще никогда не вела себя так смело с незнакомцами, но слова выскочили сами собой. Покраснев, Мэй протянула торговцу жетоны.
Тот рассмотрел их и улыбнулся во весь рот.
— Авек плезир [3].
Забрав жетончики, он взял щипцы и положил в пакетик три кулича.
— Спасибо.
— Мадемуазель умегла недавн? — спросил он с ужасным французским акцентом.
Мэй кивнула.
— Да.
— Не забудьте устгоиться на габот, — посоветовал он.
Девочка поблагодарила торговца, вышла на улицу и с жадностью откусила кулич. Она даже не замечала, куда ее несут ноги. Подняв глаза, Мэй изумленно попятилась.
Перед ней на фоне серых домов сияла ослепительно-белая громада Вечного Здания. Оно было в несколько кварталов шириной и уносилось вершиной в небеса. Мэй задрала голову, но так и не смогла разглядеть, где кончается башня. Прикрыв глаза рукой, девочка посмотрела на сверкающие золотые двери, а затем принялась изучать округу.
Она стояла на огромной площади, заполненной тысячами духов. Привидения и призраки выстроились в бесконечную очередь, которая медленно ползла, обвивая сама себя и заворачиваясь в спираль. Хвост этой вереницы уходил за угол и терялся на центральной улице. Девочка отшатнулась. Поначалу она решила, что вся толпа собралась тут из-за нее и духи стекаются к Зданию, потому что в город проник живой.
— Вот красотища, правда?
К ней подлетела однорукая девочка-подросток в комбинезоне.
Мэй с трудом сосредоточила на ней взгляд: глаза просто разбегались. Она кивнула.
Девочка шагнула поближе и прошептала:
— Даже не верится, что оно теперь принадлежит Бо Кливилу, правда? И куда катится загробный мир?
Проследив за ее взглядом, Мэй посмотрела на гигантскую белую лестницу, которая вела к дверям Здания. На ступенях, тут и там, виднелось около полусотни гулей. С черных клыков капала слюна, тела блестели от слизи. Они подозрительно поглядывали на толпу, похаживая вдоль очереди, которая вилась по ступеням, и внимательно рассматривали каждого духа, тыкая в него копьями.
У самых дверей, подперев лапами головы, сидели на корточках две горгульи. Еще две устроились вверху, на каменных выступах над дверью. Только прикажи, и они бросятся на любого. А посреди всего этого, в самом центре площадки, стояла мраморная статуя высотой в несколько этажей. Ее руки были скрещены на груди, лицо скрывал капюшон каменного плаща, из-под которого виднелись только глаза — пылающие, багровые.
По телу девочки пробежала дрожь. Ей не нужно было спрашивать, чья это статуя. В глубине души она и так это знала.
— Говорят, мимо них в Здание не пролезешь, легче в игольное ушко пройти, — говорила девочка в комбинезоне, не замечая, что лицо Мэй стало мучнисто-белым, точь-в-точь как у привидений. — Там полно всяких секретных штук. А каких — толком никто не знает.
Мэй выдохнула и только тогда заметила, что стояла затаив дыхание. Она представить не могла, как Джону Бом-Кливеру удалось пробраться внутрь. Если раньше у нее оставалась малюсенькая надежда на успех, то теперь она исчезла. Добраться до Книги самой нечего было и думать.
— Позорище. Как только духи тьмы пришли, город на карцер стал похож! Везде понавешали правил. Вот тебе и загробная жизнь. Без всяких выкрутасов.
Отчаяние, которое и раньше-то давило Мэй на плечи, теперь просто гнуло ее к земле.
— Вот тебе и жизнь, — пробормотала она.
— Тебе тоже надо в очередь.
Мэй оторвала глаза от Здания.
— В очередь?
— Ну да. За рабочими местами. Их раздает Высокий Призрачный Суд. Сразу видно, что ты новенькая. — Девочка грустно улыбнулась, катая во рту жевательную резинку. — Каждый дух обязан получить свой дом. А тут всех распределяют.
— Понятно.
Мэй посмотрела на толпу.
Оживленно помахивая левой культей, девочка продолжала:
— Можно попросить какой-то особый дом. Правда, если там уже есть свой дух, тебя назначат в другое место.
Мэй заморгала.
— А… а кто такие Великие духи?
— Ну ты даешь! На тебя что, мешок с картошкой упал? Меня, кстати, трактор переехал. — Девочка надула из жвачки пузырь. — Они входят в Призрачный Суд, самый главный в стране. Он до сих пор повинуется только северным духам, хоть и расположен в Здании. Сто процентов, Бо Кливил из-за этого с ума сходит. А сделать ничего не может. Пока что. Но мне кажется, рано или поздно он что-нибудь придумает.
Девочка кивнула через плечо.
— Ты иди. Конец очереди там. Если успеешь, тебе номер дадут. Вот такой.
Чавкая, она показала табличку, на которой горели цифры 30 090.
— Спасибо!
То и дело поглядывая на Здание, Мэй пошла вдоль очереди. Она еще надеялась увидеть в толпе круглую голову с клоком соломенных волос. На глаза ей попалась газета в чьих-то руках. Мэй успела прочитать часть заголовка: «ЖИВОЙ ШТУРМУЕТ ВОРОТА…»
Внезапно по толпе пробежал ропот. Очередь задвигалась. Все подняли глаза на площадку в конце лестницы. Там появилась фигура под белым покровом, в котором темнели только две прорези для глаз. Слева и справа от нее стояли гули. Громким басом дух провозгласил:
— Слушайте, слушайте! На сегодня прием закрыт. Приходите завтра. Спасибо за внимание.
Над площадью поднялся разочарованный гул. Духи начали разлетаться. Толпа редела.
Через несколько минут на площади почти никого не осталось. Тыквера Мэй так и не встретила. Теперь ее отделяло от Здания лишь пустынное пространство, по которому точечками ползли двое отставших духов.
— Тыквер, где же ты? — грустно прошептала девочка.
Держась подальше от главной лестницы и входа, Мэй неуверенно подошла к западной стене Здания и остановилась в шаге от нее. Мраморные плиты были сплошь изрезаны надписями на разных языках. Мэй прочитала те, которые смогла разобрать.
Хочу, чтобы мама выздоровела.
Хочу попугая.
Хочу летать.
Прямо у нее на глазах между строчками протискивались все новые и новые слова. Мэй тронула одну из надписей, и в руку ей ударила искра.
Девочка отскочила и посмотрела на Здание. Она пересекла площадь, свернула в ближайший переулок и уныло брела куда глаза глядят, пока не увидела указатель с надписью: «Сточный квартал».
Духи из мавзолея № 387А не соврали: в Сточном квартале было невероятно гадко. Девочка попробовала смешаться с толпой на улицах, но ей пришлось очень постараться, чтобы сдержать позывы рвоты. Повсюду стоял ужасный смрад. К тому же Мэй поняла, что совсем не знает, как найти отель. Квартал оказался куда больше, чем она себе представляла.
В конце концов она заметила на углу будку скелефона. Повинуясь шестому чувству, девочка нырнула внутрь и поискала глазами справочник. Он лежал в углублении под черепом. Мэй зашелестела страницами в разделе «Гостиницы». «Последний приют»… «Последний приют»… Вот! Он был между гостиницей «Помрачение с полупансионом» и мотельчиком «Проваливай!».
Напротив «Последнего приюта» стояло два с половиной могильных камня. Мэй начала читать описание.
Отель расположен на одной из самых мирных улочек Сточного канала. Пользуется большой популярностью среди преступников, потерянных душ и прочих духов, предпочитающих уединенные убежища подальше от чужих глаз. Внимание: опасные соседи!
Семьям, а также прочим гражданам, для которых такое окружение неприемлемо, рекомендуем подыскать себе другую гостиницу.
— Тоскливый проезд, сто семьдесят девять, — прочитала Мэй уже вслух.
Девочка огляделась.
— Да уж, яснее некуда, — пробормотала она с горькой усмешкой.
— А тебе чего надо? — спросил гнусавый голос.
Мэй посмотрела на скелефон, потом на скелефонный справочник, а потом себе под ноги. Снизу, из-под решетки, на нее смотрела женщина с затычками в ушах.
— Тут, конечно, не Шангри-ла, но все-таки приличный город. Что ты ищешь?
— Мне нужен Тоскливый проезд, сто семьдесят девять.
Женщина закатила глаза. Лицо у нее было синее.
— Посмотри карту сзади.
Она показала на книгу обрубком пальца.
— Ой! — Девочка перелистала последние страницы.
Вот и карта. Мэй пробежала взглядом алфавитный список, провела по линиям, которые шли к Тоскливому проезду, и выглянула из будки, чтобы посмотреть, на какой улице находится сейчас.
— Да это же всего в трех кварталах! Спасибо!
Женщина кивнула.
* * *
Через несколько минут Мэй остановилась перед большими сгнившими дверями. Их створки затянула паутина. В углах покачивались призрачные пауки. Здание оказалось маленьким и приземистым. Не то что для отеля, даже для простого дома оно выглядело слишком уж неказистым. На нем не было никакой вывески, только номер.
Мэй потянула за ручку — сначала осторожно, а потом изо всех сил. Двери с громким стоном отворились, обдав ее облаком пыли. Вверху зазвенел колокольчик.
Девочка торопливо переступила порог и, кашляя, помахала перед лицом руками.
Когда пыль рассеялась, перед Мэй оказался невысокий мужчина в шейном платке. Дух улыбался во весь рот, показывая частокол кривых зубов. Его лицо усыпали красные волдыри. Из некоторых сочился зеленый гной.
— Добро пожаловать!
На карточке, приколотой к его жилету, значилось: КОННОР О'КИННИ.
Мужчина проводил Мэй в сумрачный, отделанный мрамором вестибюль с большущей люстрой, которая была оплетена паутиной и унизана пауками. В стороне спиралью уходила вверх мраморная лестница с гнилыми перилами из черного дерева. Мэй как-то не верилось, что все это смогло поместиться в таком крохотном с виду здании.
— Чем могу служить, юная леди?
— Я хочу снять номер. Девять тысяч девятьсот девяносто девятый.
— Значит, именно он вам и нужен? Сию минуточку… сию-сию минуточку.
Коннор зашел за широкую конторку без ножки. Пока мужчина листал книгу записей, Мэй разглядывала его, не в силах оторвать взгляда от шрамов на лице.
— Оспа, — сказал тот. Мэй покраснела и уставилась в пол. — Да ты не смущайся, девочка. Эта зараза весь мой город выкосила. Тут кругом полно привидений с такими вот нарывами. Так-так, девять тысяч девятьсот девяносто девятый? Девять тысяч девятьсот девяносто девятый. Хм. — Коннор сдвинул брови. — Очень жаль, но он занят.
— Призраком с большой головой? — с мольбой спросила девочка.
— Н-нет. Вообще-то в нем живет привидение. А может, тебе подойдет другой? У меня есть номер всего несколькими этажами ниже. Его тоже частенько выбирают, и он сейчас как раз свободен.
Мэй сокрушенно переминалась с ноги на ногу.
— А можно мне пока здесь подождать? Я жду кое-кого.
Коннор нахмурился.
— Наши клиенты не любят, когда на них обращают внимание. Конфиденциальная атмосфера — одно из наших условий.
— Тогда я хотела бы снять номер на том же этаже. — Такой настойчивости Мэй от себя не ожидала, но все-таки с достоинством подняла голову.
Не скрывая раздражения, Коннор снова принялся листать книгу.
— Девять тысяч четыреста сороковой. Поднимитесь по лестнице на девятый этаж. Поверните налево. Четыре тысячи семьсот двадцатая дверь по левой стороне.
— Но четыре тысячи…
Коннор напустил на себя озабоченный вид, и Мэй ничего не оставалось, как пройти в указанном направлении.
Мраморная лестница, грациозно изгибаясь, вела с этажа на этаж. Девочка снова удивилась, как в маленьком домике умещаются такие пространства.
Она поднялась на девятый этаж и вошла в бесконечный коридор. Мэй зашагала вперед и всего через несколько минут остановилась возле номера 9440. Девочка помедлила и решила дойти до 9999-го. Она надеялась, что у нее хватит смелости постучать и уговорить жильца поменяться. По крайней мере, он мог бы передать весточку Тыкверу, если тот зайдет.
По дороге ей попалось на глаза несколько картин. На каждой в полный рост был изображен сам Коннор в обнимку с духами, которые, как предположила Мэй, останавливались в этой гостинице. Сейчас она рассматривала портрет человека с черными раскосыми глазами, смуглой кожей и длинной окладистой бородой. Под ним стояла подпись: «КОННОРУ. БЛАГОДАРЮ ЗА МЯГКУЮ ПОСТЕЛЬ И ГОСТЕПРИИМСТВО! ЧМОКИ, АТТИЛА».
— Простите, мисс, — сказал кто-то и похлопал ее по плечу. Мэй вздрогнула. Чья-то рука развернула ее спиной к стене.
Перед ней стоял некто в потрепанных лохмотьях и улыбался во весь рот. На голове у него была широкополая соломенная шляпа, шею украшала цепочка с подвеской в виде миниатюрного Вечного Здания, а на плече висела сумка. Из нее торчала цепь с ярлыком, на котором было написано: «МОЙ ДОМОВОЙ БЫЛ В ПРИЗРАЧНОМ ГОРОДЕ. ПРИВЕЗ МНЕ ВШИВЫЕ КАНДАЛЫ».
Мэй не успела обнять его или даже пискнуть, а Тыквер уже наморщил нос.
— Ну и воняет же от тебя!
* * *
Гостья отеля «Последний приют» стояла на балконе девятого этажа и рассматривала обшарпанные домишки Сточного квартала, фрагмент городской стены и кучку пирамид, которая виднелась в песках на горизонте.
Сегодня ночью эти далекие треугольнички были окружены огромными яркими точками — кострами, которые разожгли для всенощного бдения, пока обитатели пирамид метались в поисках Больших Ушей.
Накануне вечером, едва лапки Пессимиста коснулись земли после долгого падения с небес, в поселении подняли тревогу. Все без исключения жители Нового Египта бросились в пустыню, размахивая сетями и сотрясая низкорослые кусты в надежде поймать беглого кота.
Несколько часов спустя, когда почти все преследователи наконец поплелись домой отдыхать, Пессимист выполз из камышовых зарослей, росших на берегу широкого зеленого потока, и огляделся. Его уши повернулись в сторону пирамид, прислушиваясь к любому подозрительному шороху.
Все было тихо.
Кот осторожно подполз к берегу и обнаружил там несколько плетеных корзин. Очевидно, их сплели египтяне, сидевшие неподалеку.
Пессимист понюхал корзины, тронул зеленую жижу лапкой и брезгливо стряхнул капли. Его носик сморщился. Пахло все это просто отвратительно.
Кот сделал шаг назад и посмотрел, куда течет река. Она уползала к горизонту, где высились далекие и величественные башни города. Того самого, который Пессимист видел из окна пирамиды. Город по-прежнему ему не нравился. При взгляде на него у кота в сердце ворочалось какое-то неприятное чувство.
Пессимист поглядел на корзины, подумал немного и толкнул одну из них носом. Корзина упала в реку, и он провожал ее взглядом, пока она не скрылась из виду.
Кот снова посмотрел на город.
— Миэй? — спросил он.
В кустах послышался шум.
Пессимист не стал думать дважды. Он поставил передние лапки в другую корзину, а задними оттолкнулся от берега и запрыгнул внутрь как раз в тот миг, когда корзина шлепнулась в воду.
Плетеный кораблик закачался, но не потонул. Над его бортом виднелся только хвост, уплывающий вниз по реке, прямиком к Призрачному городу.
Глава двадцать пятая
Беатрис и Фабио
Мэй стояла на обветшалом балконе номера 9440, смотрела на улицу и слушала городской шум. Духи внизу казались игрушечными фигурками. Из комнаты летел храп Тыквера.
Кроватей в номере было две. К несказанной радости призрака, обе прогнили и заплесневели. Середины их пыльных матрасов проваливались. Девочка и Тыквер вбежали в комнату, обнимая друг друга и весело хохоча. Мэй рассказала, что она видела около Вечного Здания, а Тыквер поведал, как ускользнул от горгулий, нырнув под тележку продавца сувениров. Друзья попрыгали на кроватях, сыграли в карты колодой, которую нашли в ящике комода, и Мэй позволила Тыкверу смухлевать. Затем призрак показал ей свои покупки.
Он подарил девочке медальон, который прикупил в модном магазинчике неподалеку от Сточного квартала. Медальончик был сделан в форме гроба. Он распадался на две половинки, по одной на каждого. Если соединить половинки вместе, слова, выгравированные на них, складывались в надпись: «ТЫКВЕР И МЭЙ, ДРУЗЬЯ НАВЕК». На улицах еще три раза кряду начинали завывать сирены.
— Думаешь, это из-за нас? — спросила Мэй, глядя через раздвижную стеклянную дверь на далекую стаю горгулий, которые кружили на окраине города.
Тыквер пожал плечами, зевнул и улегся в постель.
Мэй вертела в пальцах свою половинку гроба и улыбалась. Она была так рада, что с Тыквером все хорошо. Однако вскоре ее улыбка померкла. На сердце у девочки стало так тяжело, словно оно превратилось в мешок с бобами.
Тыквер спасся, но едва избежал расправы. Джон Бом-Кливер погиб, а Люциус пропал где-то далеко в глубинах, под Мертвым морем. Беда настигала каждого, кто ей помогал. Слова Утешительницы никак не выходили у нее из головы. Мэй окружала опасность, и девочка знала: пока Тыквер с ней, опасность грозит и ему.
Духи на улице летели по своим делам, и Мэй тоже захотелось куда-нибудь пойти. У каждого из них был свой дом. Девочка вздохнула и вернулась в комнату. Достав из рюкзака одеяло, она накинула его поверх савана.
Мэй снова очутилась в своей кроватке. Дома, в усадьбе Седые Мхи. На потолке чернела та самая щель, на которую она любила смотреть, когда мечтала.
Девочка села и поглядела на полку с камешками кварца, взяла один и покатала его в руках. Сердце заныло в тоске. Ее взгляд пробежал по книгам на письменном столе и овеществлятору, который валялся на полу. Девочка повернулась к двери.
— Киса! — громко позвала она, зная, что бесполезно, и все равно надеясь. Подождав несколько секунд, Мэй в отчаянии упала на постель. И сняла одеяло.
Девочка посмотрела на вышивку. Больше не замерзай. Теперь она понимала эти слова совсем по-другому. Помни, и твое сердце согреют воспоминания. Вот только сейчас они причиняли одну лишь боль.
Тыквер по-прежнему храпел.
Мэй запихнула одеяло в рюкзак, закинула его на плечи и, раздумывая, посмотрела на призрака.
Потом опять вытащила одеяло и накрыла им Тыквера. Ей стало интересно — какое место привидится ему? Какие воспоминания согреют его сердце?
— Прощай, — ласково прошептала Мэй и погладила его по макушке.
Она на цыпочках вышла из комнаты и тихо прикрыла за собой дверь.
* * *
Тем временем одеяло перенесло Тыквера далеко-далеко — в те же самые Болотные Дебри. Призрак очутился на стуле в комнате Мэй. Только он ждал не кота, а худенькую черноволосую девочку, которая вот-вот войдет в дверь и сядет за стол рисовать или читать свои книжки.
Тыквер улыбался во сне.
* * *
Грустно шаркая ногами, Мэй спустилась в вестибюль и взяла несколько брошюр со стеллажа, стоявшего у конторки. Она принялась рассматривать их, не зная, как быть дальше. Что делать, куда идти?
Поодаль на диване сидел, глядя на нее, синелицый мужчина с ярко-красным носом и завитыми усиками, одетый в голубую военную форму. За спиной у него виднелось что-то вроде старого парашютного чехла. Рядом отдыхала девочка, ровесница Мэй. Наверное, это была самая красивая девочка в мире. Длинные золотые волосы, большие голубые глаза, белое платье, подпоясанное широким кушаком.
Мэй принялась изучать карту города. Не зная, что искать, она водила пальцем по дорогам и переулкам. Подняв голову во второй раз, Мэй заметила, что теперь на нее внимательно смотрят и незнакомец, и девочка. Оба поспешили отвести взгляд. В руках у девочки была газета.
Мэй занервничала. Она встала, сунула буклеты в рюкзак и пошла к дверям. Двое тоже встали и тоже направились к выходу.
На улице Мэй ускорила шаг. Мужчина и девочка полетели быстрее. Как Мэй ни торопилась, они с легкостью поспевали следом. Мэй сжала кулаки и развернулась.
— Хотите позвать Буккарта? Ну давайте свистите!
Они отпрянули.
— Прости, — сказала девочка. — Мы не хотели тебя напугать. Можно с тобой поговорить?
Мэй не ответила.
— Какой милый купальник. Похож на звездное небо. Правда красивый, Фабио?
Тот разочарованно оглядел Мэй с ног до головы.
— Гм. Да. Хороший.
— А тебе не кажется, что в это время года на улице пыльновато? — немного смущаясь, спросила девочка. — Нам вот не нравится.
Мэй в замешательстве поглядела по сторонам. Что ей не нравилось на этой улице, так это нестерпимая вонь.
— Н-наверное, да.
— Уммм. — Девочка вежливо кивнула, не зная, что сказать еще. — Ой, совсем забыла. Меня зовут Беатрис, а это — Фабио.
— Капитан Фабио Фабиани, — уточнил мужчина.
— Мэй Берд. — Мэй с подозрением посмотрела на своих новых знакомых.
Им что-то нужно, но она и представить не могла что именно. Беатрис напомнила ей девочек из школы — безупречных, красивых, нормальных. Правда, в глазах Беатрис было куда больше дружеского внимания, чем у всех одноклассниц Мэй, вместе взятых.
Несколько секунд они в неловкой тишине изучали друг друга. Мимо пролетела, держась за руки, парочка духов. Беатрис проводила их взглядом и продолжила:
— Может… нам зайти куда-нибудь?
Привидения поплыли к маленькой полуразрушенной беседке со стенами, затянутыми паутиной. Из нее открывался вид на широченный канал. Мэй пошла следом, скрестив руки на груди. Она сомневалась, что беседа заслуживает внимания. Правда, терять было нечего.
Они сели. Фабио поправил за спиной парашют, посильнее затянув лямки.
— Ты спроси, — наконец шепнул он, толкая Беатрис локтем, и почесал красный нос.
Беатрис холодно посмотрела на соседа и тоже пихнула его локтем.
— Сам спроси.
— Ты.
— Нет, ты.
Капитан Фабио замахал кулаком, собираясь играть в «камень — ножницы — бумага».
— Выбирай!
Беатрис тяжело вздохнула.
— Право же, как маленький. — Она посмотрела на Мэй: — Мы думаем, что ты охотишься за Книгой.
— За Книгой?
— Да. За Книгой Мертвых.
— А… — Мэй принялась лихорадочно соображать, откуда они могли об этом узнать и что ей ответить. — Хммм…
Беатрис протянула ей газету.
— Во всех новостях говорят, что живой пробрался в город. Я прочитала статью, а потом увидела в гостинице тебя.
Почти всю первую полосу занимал огромный заголовок:
ЖИВОЙ ШТУРМУЕТ ВОРОТА.