Сталин. Что вы предлагаете?
Бирнс. Количество промышленного оборудования, которое признается ненужным для мирной экономики и поэтому доступно для репараций, определяется Контрольным советом по директивам Межсоюзной комиссии по репарациям и подлежит окончательному одобрению командующего той зоной, из которой будет изъято это оборудование.
Сталин. Я не возражаю.
Бирнс. Таким образом, единственный вопрос, который остается открытым, это вопрос о процентах. Вы хотите 15 процентов и 10 процентов вместо 12,5 и 7,5 процента?
Сталин. Да.
Бирнс. Но, кроме того, вы хотите получить в счет репараций на 500 миллионов долларов акций промышленных предприятий, расположенных в западных зонах, 30 процентов заграничных инвестиций Германии и 30 процентов германского золота, поступившего в распоряжение союзников. Относительно золота, насколько я знаю мнение нашего штаба, я могу сказать, что имеется часть золота, принадлежавшего раньше другим странам. Было бы несправедливо отказать этим странам в их претензиях.
Сталин. Это относится к германскому золоту.
Бирнс. По нашим сведениям, германского золота не существует, так как все это золото награблено немцами во время войны. Мы должны вернуть это золото странам, которым оно раньше принадлежало. Если советская делегация настаивает на том, что Советский Союз должен получить дополнительно к этим процентам 500 миллионов долларов акций промышленных предприятий, как это изложено в советских предложениях, 30 процентов заграничных инвестиций Германии и 30 процентов золота, то этот вопрос надо здесь обсудить.
Сталин. Мы бы хотели это получить, если это возможно.
Бирнс. Что вы имеете в виду, когда говорите о заграничных инвестициях Германии?
|
|
Сталин. Инвестиции, которые немцы имели в других странах, в том числе в Америке.
Бирнс. Что касается инвестиций в Америке, то мы их блокировали, и требуется законодательство, чтобы предъявить претензии на эти фонды. Как будто конгресс уже сделал это. Я не сомневаюсь, что будут всякие претензии по этим фондам и со стороны беженцев, которые имеются в Америке. Вопрос этот требует юридического разрешения.
Кроме того, я уверен, что если, например, имеется определенное количество германских инвестиций в странах Латинской Америки, то правительства этих стран будут иметь претензии на эти средства.
Сталин. Это возможно.
Бевин. Вчера мы договорились, чтобы Франция была включена в Репарационную комиссию для того, чтобы принять участие в определении оборудования, подлежащего изъятию в счет репараций. Я хотел бы, чтобы Франция была включена в эту комиссию.
Сталин. Я не возражаю.
Бевин. Относительно процентов. Мне казалось, что вчера на совещании министров иностранных дел мы пошли вам навстречу, согласившись на 12,5 процента.
Кроме того, я хотел бы знать: не будет ли вопрос о репарациях препятствовать обычному обмену товаров по Германии в целом, принимая во внимание, что мы согласились относительно экономических принципов и нормального обмена товаров в Германии?
Сталин. Мы и обсудим этот вопрос, когда будем говорить об экономических принципах.
Бевин. Разрешение вопроса о золоте представляет большие затруднения. Что касается германских заграничных активов, то не согласились ли бы вы ограничиться активами нейтральных территорий?
|
|
Сталин. На это можно было бы согласиться.
Бирнс. Мы не можем согласиться ни с каким добавлением к нашему основному предложению. Я имею в виду пункт 4 советских предложений.
Сталин. Тогда процент надо повысить. По третьему пункту давайте повысим процент, тем более что вы вывезли из нашей зоны много оборудования. (Смех). У нас было уничтожено страшно много оборудования, надо покрыть хотя бы небольшую часть этого оборудования.
Трумэн. Я хочу сделать следующее замечание относительно изъятий из вашей зоны. Мы об этом узнали три дня тому назад, когда нам был передан список этого оборудования. Я написал генералу Эйзенхауэру, чтобы он расследовал это дело и представил доклад. Если такое изъятие было произведено, то я заверяю вас, что оно было произведено не по приказанию правительства США. Могу вас заверить, что мы найдем возможности для компенсации.
Сталин. Предлагаю вернуться к обсуждению вопроса относительно процентов.
Трумэн. Если вы готовы снять четвертый пункт, то я готов принять 15 процентов и 10 процентов.
Сталин. Хорошо, я снимаю.
Бевин. Нам будет трудно удовлетворить Францию, Бельгию, Голландию из того количества оборудования, которое останется. Я бы предложил 12,5 процента и 10 процентов. Кроме того, мы просим изъять четвертый пункт.
Сталин. Мы с этим уже согласились. США входят в наше положение, как же вы не хотите войти в наше положение?
Бевин. Мы ответственны за зону, из которой будет изъято самое большое количество оборудования, а кроме того, будут предъявлены большие претензии со стороны Франции, Бельгии и Голландии.
|
|
Бирнс. Последняя фраза в наших предложениях гласит, что претензии по репарациям со стороны других стран, которые имеют право на репарации, должны быть покрыты из западных зон оккупации. Я прошу обсудить нашу редакцию относительно претензий других стран.
Сталин. Хорошо, я согласен не называть стран, а сказать в общей форме.
Бирнс. Я думаю, что это было бы более целесообразно, так как уже говорилось об отсутствии в этом списке Греции. Мы также считаем целесообразным сказать об этом в общей форме.
Сталин. Хорошо.
Бевин. У меня возникла мысль, что если вы получите требуемые вами проценты, то вместе с тем, что вы получите из своей зоны, вы будете иметь больше 50 процентов всех германских репараций.
Сталин. Гораздо меньше. Кроме того, мы ведь по 15 процентов даем эквивалент, это, собственно, обмен репарациями, а не новые репарации. Из западных зон мы получаем всего 10 процентов репараций. Это и есть, собственно, репарации; что же касается 15 процентов, то они даются за определенный эквивалент. Наши требования минимальны. Мы получаем от вас 10 процентов, а по остальному мы меняем, уплачиваем эквивалент. У вас же остается 90 процентов. Если мы получим по репарациям 7,5 процента вместо 10 процентов, это будет несправедливо. Я согласен на то, чтобы было 15 процентов и 10 процентов. Это более справедливо. Американцы согласны. Что же вы, г-н Бевин?
Бевин. Хорошо, я согласен.
Трумэн. Мы также согласны.
Бирнс. Таким образом, принимается проект наших предложений с новыми процентами плюс установление срока для определения суммы репараций.
Сталин. Кажется, мы исчерпали все наши разногласия по вопросу о репарациях. Нельзя ли передать этот проект на окончательную редакцию?
(Предложение принимается, создается комиссия для редактирования принятого решения).
Трумэн. Следующий вопрос – о западной границе Польши.
Бирнс. Мы передали наши предложения вчера, и вчера же они были обсуждены. Я думаю, что не следует их еще раз зачитывать. Если есть замечания или поправки, я готов их выслушать, но я надеюсь, что наши советские и английские друзья согласятся с нашими предложениями.
Бевин. Что касается позиции британского правительства, то у меня имеются инструкции придерживаться границы по Восточной Нейсе. Поэтому я хотел бы уточнить, в чем заключается это новое предложение. Переходит ли вся эта зона в руки польского правительства и будут ли советские войска выведены оттуда полностью, как это имело место в других зонах, где войска одной стороны отходили, а другая сторона принимала зону?
Я встречался с поляками и спрашивал их, каковы их намерения в отношении выполнения декларации, упомянутой в документе США. Я спрашивал их, какие у них намерения относительно проведения свободных и беспрепятственных выборов на основе тайного голосования. Они меня заверили, что хотят провести эти выборы как можно скорее и рассчитывают провести их в начале 1946 года. Но это, конечно, будет зависеть от некоторых условий, которые позволят им провести эти выборы.
Они также согласились относительно свободы печати в Польше и относительно того, что иностранные корреспонденты будут допущены в Польшу и могут посылать свою информацию без цензуры. Они мне дали заверение относительно свободы религии во всей стране.
Но есть еще один очень важный вопрос, а именно вопрос о возвращении на родину не только гражданских лиц, но и войск, которые находятся под союзным командованием в различных странах. Я.просил поляков сделать по этому поводу заявление для того, чтобы мы могли быть уверенными, что эти люди по своем возвращении на родину будут поставлены в такие же условия, как и все остальные граждане.
Следующий вопрос, который особенно касается Советского правительства и британского правительства и который польское правительство не может сейчас урегулировать, это вопрос о военно-воздушной линии между Варшавой, Берлином и Лондоном для того, чтобы британское правительство могло поддерживать постоянную связь со своим послом в Варшаве По этому вопросу я хотел бы немедленно прийти к соглашению. В документе, представленном США, сказано, что эта зона будет находиться под управлением польского правительства и не будет составлять части советской зоны. Как выразился г-н Бирнс, эта зона будет находиться под ответственностью поляков. Однако я понимаю это так, что, хотя мы и поставили эту зону под управление польской администрации, она остается под военным контролем союзников.
Бирнс. Мы оказались в положении, при котором Польша, с согласия Советского Союза, фактически управляет этой территорией. Ввиду этого три державы согласились, чтобы управление этой территорией осталось в руках Польши, чтобы не было больше споров насчет статуса этой территории. При этом нет нужды в том, чтобы Польша имела представителя в Контрольном совете.
Бевин. Я не настаиваю. Если мы все понимаем, в чем дело, я не возражаю. Мне будут поставлены разные вопросы по возвращении, и поэтому я хотел бы знать, что произойдет в этой зоне. Возьмут ли всю эту зону поляки, а советские войска отойдут?
Сталин. Советские войска отошли бы, если бы эта территория не представляла коммуникаций Красной Армии, по которым происходит снабжение частей Красной Армии. Там есть две дороги: одна проходит на Берлин с севера, другая проходит южнее Кракова. Эти две линии представляют коммуникации для снабжения Советской Армии. Это то же самое, что имеется в Бельгии, Франции и Голландии.
Бевин. Число войск ограничено этими целями?
Сталин. Да, да. Мы оттуда уже вывели четыре пятых всех войск, которые находились там во время войны с Германией. Думаем и эту оставшуюся еще часть сократить. Что касается зоны, которая отходит к Польше согласно внесенному предложению, то этой зоной Польша фактически уже управляет и имеет там свою администрацию; русской администрации там нет.
Бевин. Не можете ли вы теперь помочь нам с этой военно-воздушной линией? Мы старались договориться по этому поводу с польским правительством, но оно сейчас не может согласиться.
Сталин. Почему не может согласиться?
Бевин. Я понял так, что этот вопрос касается советского военного командования, потому что мы должны лететь частично через русскую зону.
Сталин. Так вы и теперь летаете через русскую зону до Берлина.
Бевин. Можете ли вы согласиться, чтобы мы летали до Варшавы?
Сталин. Мы согласимся на это, если нам устроят полеты через Францию в Лондон. (Смех). А кроме того, надо договориться с поляками. Я представляю себе дело так: от Берлина до Варшавы будет установлена воздушная связь и будут летать английские или польские самолеты, согласно договору между Англией и Польшей. Что касается воздушной связи с Москвой по этой трассе, то с того места, с которого начинается граница с Россией, будут летать русские летчики. Что касается удовлетворения нужд русских для полетов в Париж и Лондон, там, очевидно, будут летать английские или французские самолеты. Тогда будет трасса Лондон – Париж – Москва. Я так представляю себе это дело.
Бевин. Конечно, весь этот вопрос о воздушной связи – слишком большой вопрос, чтобы его можно было решить здесь сейчас, но мы всегда будем готовы обсудить этот вопрос относительно воздушной линии Лондон – Москва. А сейчас я прошу вас помочь нам с установлением линии Лондон – Варшава, она необходима нам для нашего удобства.
Сталин. Я понимаю. Я сделаю все, что возможно.
Бевин. Благодарю вас.
Трумэн. Мы кончили с польским вопросом?
Сталин. Английская делегация согласна?
Бевин. Согласна.
Сталин. Дело остается за поляками, я так понимаю. Хорошо, кончили с этим делом.
Бевин. Мы должны сообщить французам относительно изменения границы Польши.
Сталин. Пожалуйста.
Бирнс. Следующее наше предложение относится к вступлению Италии и других сателлитов в Организацию Объединенных Наций. Мы уже передали наш документ по этому вопросу.
Бевин. Британская делегация согласна.
Сталин. Наша поправка была уже высказана. Она касается нового пункта 4, точнее, той фразы, которая начинается словами: «Три правительства выражают желание, чтобы» и т. д. Мы предлагаем сказать: «Три правительства не сомневаются в том, что» и т. д.
(Трумэн и Эттли соглашаются с этой редакционной поправкой).
Трумэн. Решение относительно экономических принципов в отношении Германии было отложено до решения вопроса о репарациях. Я думаю, что сейчас не будет затруднений в разрешении этого вопроса.
Бирнс. Относительно документа об экономических принципах у меня есть два предложения, которые я хочу огласить. Первое относится к пункту 13, где говорится об общей политике в отношении денежной и банковской системы, централизованных налогов и пошлин. (Оглашает редакционное изменение, которое принимается). Кроме того, предлагаю добавить в этот пункт новый подпункт «g» относительно транспорта и коммуникаций. Это должно быть также централизовано.
Сталин. Тут понадобится какой-то центральный административный аппарат Германии. Общую политику в отношении Германии трудно проводить, не имея какого-то центрального германского аппарата.
Бирнс. Это правильно.
Второе предложение относится к подпункту «и» пункта 14. Я предлагаю изменить последнюю фразу с тем, чтобы она звучала следующим образом: «Кроме тех случаев, когда заинтересованная оккупирующая держава считает, что это требуется для необходимого импорта, никакое предоставление субсидий или кредитов Германии или немцам со стороны каких бы то ни было иностранных лиц или правительств не может быть разрешено».
Бевин. Может быть, эту фразу лучше совсем исключить?
Бирнс. Согласен. У меня есть еще одно замечание. В результате нашего соглашения о репарациях мы считаем, что 18-й пункт отпадает.
(Сталин и Бевин выражают свое согласие на исключение пункта).
Бевин. Есть еще вопрос относительно первоочередности оплаты импорта, о чем мы говорили на вчерашнем заседании министров иностранных дел. Британская делегация предложила вчера включить в экономические принципы следующую фразу: «Оплата одобренного импорта в Германию должна производиться в первую очередь за счет выручки от экспорта продуктов текущего производства и товарных запасов».
Советская делегация предложила добавить следующую фразу: «Что касается остального, то приоритет должен быть отдан репарациям по сравнению с удовлетворением других экономических нужд». Британская и американская делегации не смогли принять это советское предложение. Британская делегация просит принять ее предложение.
Сталин. Нам кажется, что этот вопрос отпал вовсе.
Трумэн. Я понял именно так.
Бевин. Мне кажется, что это противоречит обращению с Германией как с единым целым в отношении экспорта, импорта и т. д. Это разделит Германию на три зоны, и мы не будем в состоянии обращаться с Германией как с единым целым в вопросе, например, взимания налогов и т. д.
Сталин. Для этого нужен централизованный немецкий административный аппарат, чтобы через него можно было воздействовать на немецкое население. Этот вопрос будет обсужден в разделе «Политические принципы в отношении Германии».
Бевин. В принципе мы согласились на образование такого центрального аппарата, мы внесли только некоторые поправки. Может быть, оставить этот вопрос и перейти к политическим принципам, тогда мы увидим, что можно будет предпринять и по этому вопросу.
(Сталин и Трумэн выражают свое согласие.
Советская делегация напоминает, что в связи с обсуждением вопроса об экономических принципах она внесла предложение по вопросу о Рурской области, которое предусматривает, что Рурская промышленная область должна рассматриваться как часть Германии и что в отношении Рурской области должен быть установлен контроль четырех держав, для чего должен быть создан соответствующий Контрольный совет из представителей США, Великобритании, Франции и Советского Союза).
Бевин. Как я сказал вчера, я не могу обсуждать этого вопроса в отсутствие французов. Это – большой принципиальный вопрос, и французы очень близко в нем заинтересованы.
Сталин. Может быть, вопрос о контроле над Рурской областью сейчас отложить, а вот мысль, что Рурская область остается частью Германии, эту мысль следует отразить в нашем документе.
Трумэн. Безусловно, это часть Германии.
Сталин. Может быть, сказать об этом в одном из наших документов?
Бевин. Почему ставится этот вопрос?
Сталин. Этот вопрос поднимается потому, что на одной из конференций, на Тегеранской конференции, ставился вопрос о том, чтобы Рур был выделен из состава Германии в отдельную область под контролем Совета. Спустя несколько месяцев после Тегеранской конференции, когда г-н Черчилль приезжал в Москву, этот вопрос тоже обсуждался при обмене мнениями между русскими и англичанами и опять была высказана мысль, что хорошо было бы Рурскую область выделить в отдельную область. Мысль о выделении Рурской области из состава Германии вытекала из тезиса о расчленении Германии. После этого произошло изменение взглядов на этот вопрос. Германия остается единым государством. Советская делегация ставит вопрос: согласны ли вы, чтобы Рурская область была оставлена в составе Германии? Вот почему этот вопрос встал здесь.
Трумэн. Мое мнение таково, что Рурская область является частью Германии и остается частью Германии.
Сталин. Было бы хорошо сказать об этом в одном из наших документов. Английская делегация согласна с тем, что Рур остается в составе Германии?
Бевин. Я не могу согласиться, потому что сейчас не имею перед собой картины предыдущего обсуждения этого вопроса. Я знаю, что была высказана мысль об интернационализации Рура для того, чтобы уменьшить военный потенциал Германии. Эта мысль была обсуждена. Я согласен, чтобы до решения этого вопроса Рур оставался под управлением Контрольного совета. Но я хотел бы иметь возможность переговорить по этому вопросу с моим правительством и предложил бы передать этот вопрос в Совет министров иностранных дел, чтобы иметь время по-настоящему изучить его.
(Сталин и Трумэн соглашаются с предложением Бевина).
Трумэн. Следующий вопрос – о политических принципах.
Бевин. Советская делегация представила проект по вопросу об организации центральной германской администрации, которая должна помогать Контрольному совету. Мы предлагаем принять по этому вопросу наш проект, который является более коротким. Мы предлагаем на известное время никакого центрального немецкого правительства не создавать.
Я предлагаю принять наш короткий проект вместо проекта советской делегации.
Сталин. Можно принять.
Трумэн. У меня нет возражений.
Бевин. Что касается пункта 19 экономических принципов, то я предложил бы передать этот пункт на рассмотрение экономической комиссии. Пусть она обсудит этот вопрос сейчас, пока мы находимся здесь.
Сталин. Пусть обсудит.
Трумэн. Следующий вопрос – о перемещении немецкого населения из Польши и Чехословакии.
Бирнс. Доклад комиссии, которая занималась этим вопросом, был принят целиком, кроме последней фразы, которая гласит: «В то же время чехословацкое правительство, польское правительство и Союзная контрольная комиссия в Венгрии будут поставлены в известность относительно вышеизложенного и к ним будет обращена просьба прекратить переселение до тех пор, пока заинтересованные правительства не изучат этого вопроса». Я думаю, что этот последний пункт очень нужен, тогда решение будет эффективным.
Сталин. А я боюсь того, что такое решение не даст серьезных результатов. Дело не в том, что немцев прямо берут и выгоняют из этих стран. Не так просто обстоит дело. Но их ставят в такое положение, при котором им лучше уйти из этих районов. Формально чехи и поляки могут сказать, что нет запрещения немцам жить там, но на деле немцы ставятся в такое положение, при котором жить им там становится невозможно. Я боюсь, что, если мы примем такое решение, оно не даст сколько-нибудь серьезных результатов.
Бирнс. В этом пункте говорится, что к этим правительствам будет обращена просьба временно прекратить выселение немецкого населения до тех пор, пока этот вопрос не будет обсужден в Контрольном совете. Если эти правительства не выселяют немцев и не заставляют их уезжать из Польши или Чехословакии, тогда этот документ не даст, конечно, результатов. Но если они это делают, то мы можем попросить их временно прекратить эти действия. По нашим сведениям, они заставляют немцев выезжать из Польши и Чехословакии. Переселение немцев в другие страны увеличивает наше бремя. Мы хотим, чтобы эти правительства в данном случае сотрудничали с нами.
Сталин. Поляки и чехи скажут вам, что у них нет приказа о выселении немцев. Но если вы настаиваете, я могу согласиться с этим предложением, боюсь только, что большого результата не будет.
Трумэн. Если вы согласитесь, мы будем благодарны. Возможно, что это предложение не изменит существующего положения, но даст нам возможность обратиться к этим правительствам.
Сталин. Хорошо, я не возражаю.
Бевин. Мы хотели бы известить об этом французов.
(Сталин и Трумэн соглашаются).
Сталин. Мы хотели бы закончить вопрос о германском флоте.
Трумэн. Этот вопрос сегодня еще не готов.
Сталин. Давайте условимся подготовить его к завтрашнему дню.
Трумэн. Хорошо, я согласен. Я собирался завтра уехать, но я могу остаться.
Сталин. В принципе было принято решение относительно германского флота, но это решение не было оформлено. Главами трех правительств этот вопрос решен, надо это решение оформить.
Трумэн. Комиссия может доложить завтра утром.
Сталин. Хорошо. Может быть, передать это дело министрам, так как в принципе вопрос этот решен?
Бевин. Может быть, соглашение будет достигнуто?
Бирнс. По имеющимся у меня сведениям, эта комиссия надеется достичь соглашения сегодня. Встреча назначена сегодня вечером.
Сталин. В принципе было решено, что Советскому Союзу передается 1/3 часть военного флота, за исключением подводных лодок, большая часть которых будет потоплена, и 1/3 часть торгового флота. Я прошу не откладывать этого вопроса и завтра решить его.
(Трумэн и Эттли выражают согласие).
Трумэн. Делегация Соединенных Штатов внесла документ относительно пересмотра процедуры Союзных контрольных комиссий и Болгарии, Румынии и Венгрии.
Бирнс. Наши предложения относительно выполнения Ялтинской декларации об освобожденной Европе были представлены и рассмотрены. По некоторым частям этого предложения мы не могли достигнуть соглашения. Однако было достигнуто соглашение относительно двух пунктов, касающихся пересмотра процедуры Союзных контрольных комиссий в трех странах. Первый пункт гласит:
«Три правительства принимают во внимание, что советские представители в Союзных контрольных комиссиях в Болгарии, Румынии и Венгрии сообщили их коллегам Соединенного Королевства и Соединенных Штатов предложения по улучшению работы Контрольных комиссий теперь, когда военные действия в Европе прекращены. Эти предложения предусматривают пожелания о регулярных и частых встречах трех представителей, об улучшении возможностей работы для британских и американских представителей и о предварительном совместном рассмотрении директив».
Второй пункт гласит:
«Три правительства соглашаются, что теперь будет предпринят пересмотр процедуры Союзных контрольных комиссий в этих странах, принимая в качестве базы дискуссии вышеизложенные предложения и принимая во внимание интересы и ответственность трех правительств, которые совместно предъявили условия перемирия соответственным странам».
Мы просим рассмотреть эти пункты и передаем вам документ, озаглавленный «О пересмотре процедуры Союзных контрольных комиссий в Румынии, Болгарии и Венгрии», датированный 31 июля 1945 года.
Сталин. Этот вопрос не стоял в порядке дня. Возможно, что мы не будем возражать, когда разберемся в этом вопросе.
Бирнс. Можно рассмотреть его завтра.
Сталин. Хорошо, рассмотрим завтра.
Трумэн. Следующий вопрос – о Югославии. Имеются английские предложения.
Сталин. Мы только что роздали проект, касающийся греческого вопроса. Что касается Югославии, то мы вчера передали проект относительно Триеста и Истрии.
Бевин. Мне кажется, что мы представили весьма разумное предложение относительно Югославии. Советская делегация представила два других предложения. Я предлагаю отказаться от рассмотрения всех трех предложений.
Сталин. Хорошо.
Трумэн. Последний вопрос – о военных преступниках.
(Советская делегация заявила, что она готова принять за основу проект британской делегации по этому вопросу с одной небольшой поправкой, Она предложила, чтобы в последней фразе этого проекта, где говорится о том, что три правительства считают делом огромной важности, чтобы суд над главными преступниками начался как можно скорее, после слов «главные преступники» были добавлены слова: «такие, как Геринг, Гесс, Риббентроп, Розенберг, Кейтель и др.»).
Эттли. Наше затруднение в отношении выбора военных преступников заключается в том, что мы представили проект соглашения прокурору и, возможно, он включит туда целый ряд других лиц. Поэтому мы считаем, что лучше ограничиться нашим прежним предложением, не называя фамилий главных преступников.
Сталин. В своей поправке мы не предлагаем обязательно только этих людей судить, но мы предлагаем судить людей вроде Риббентропа и других. Нельзя больше избегать имен некоторых лиц, известных в качестве главных преступников войны. Много говорилось о военных преступниках, и народы ждут, что мы назовем какие-то имена. Наше молчание насчет этих лиц бросает тень на наш авторитет. Уверяю вас. Поэтому мы выиграем в политическом отношении, и общественное мнение Европы будет довольно, если мы назовем некоторых лиц. Если мы этих лиц назовем как пример, то, я думаю, прокурор не будет обижен. Прокурор может сказать, что некоторые лица неправильно названы. Но оснований для того, чтобы прокурор обиделся, нет. Политически мы только выиграем, если назовем некоторых из этих лиц.
Бирнс. Когда мы обсуждали этот вопрос вчера, я считал нецелесообразным называть определенных лиц или пытаться определить здесь их виновность. Каждая страна имеет среди нацистских преступников своих «любимцев», и если мы не включим этих преступников в список, то нам трудно будет объяснить, почему они не включены.
Сталин. Но в предложении так и сказано: «такие, как… и др.». Это не ограничивает количество, но создает ясность.
Бирнс. Это дает преимущество тем, кого вы называете. (Смех.)
Эттли. Я не думаю, что перечисление имен усилит наш документ. Например, я считаю, что Гитлер жив, а его нет в нашем списке.
Сталин. Но его нет в наших руках.
Эттли. Но вы даете фамилии главных преступников в качестве примера.
Сталин. Я согласен добавить Гитлера (общий смех), хотя он и не находится в наших руках. Я иду на эту уступку. (Общий смех).
Эттли. Я считаю, что миру известно, кто является главными преступниками.
Сталин. Но, видите ли, наше молчание в этом вопросе расценивается так, что мы собираемся спасать главных преступников, что мы отыграемся на мелких преступниках, а крупным дали возможность спастись.
Бирнс. Сегодня я говорил по телефону с судьей Джексоном – председателем нашего Верховного суда. Он является нашим представителем в комиссии по военным преступникам, заседающей в Лондоне. Он выразил надежду, что, может быть, сегодня или завтра утром будет достигнуто соглашение относительно Международного трибунала. Судья Джексон собирается позвонить мне завтра утром, чтобы информировать меня по вопросу о трибунале. Сообщение о создании Международного трибунала явится хорошей новостью для народов, которые ждут скорого суда над военными преступниками.