АЛЕХАНДРА МАНТИНЬЯН: разговор с легендой
Говорят, Алехандра Мантиньян начала танцевать в восемь лет. Круто, да? В биографию углубляться не будем. Завсегдатаи танго и так все знают, а новичкам полезнее будет почитать о том, что думает, чувствует эта великолепная танцовщица и преподавательница аргентинского танго. Ее танец кажется порывистым и безрассудным. Но после тридцати секунд разговора понимаешь, что перед тобой – мудрая и очень хрупкая женщина, которая посвятила свою жизнь гармонии и красоте движений. Благодаря стараниям руководителей двух танго-школ «ТангоВиво» и «Малена», Алехандра вместе с партнером Филиппо Авиньонези вот уже два раза побывала с уроками в Петербурге. Журнал «Танцующий город» не мог упустить возможность пообщаться с легендой танго.
«Танцующий город»: Алехандра, как бы это поаккуратнее спросить… Ну где ты так обалденно научилась танцевать танго?
Алехандра Мантиньян: Ребята, я живу в танго уже 25 лет. Очень много вещей связано с ним: любовь, грусть, смерть (Алехандра заплакала). Извините…. Понимаете, в танце нет страха. Только здесь люди ничего не боятся. И поэтому я позволяю себе рискованные шаги и фигуры, бросаюсь в омут с головой. Мой партнер чувствует то же: нет ничего нереального, все возможно! И своим ученикам я говорю всегда: «Ребята, не бойтесь, это несложно. Да, вы сейчас думаете, что все непросто. На самом деле, это уже часть вас самих!».
«ТГ»: А зачем тебе вообще понадобилось танцевать танго? Ведь училась же ты хореографии, почему забросила ее?
А. М.: Это связано с моей индивидуальностью. Я выросла из балета, где всегда была другим персонажем, а хотела быть собой. Когда играла в спектаклях, то это была я, которая интерпретировала выдуманную ролль. И это меня очень беспокоило. В танго я могу танцевать то, что действительно чувствую в настоящий момент. И я не хочу, чтобы меня кто-то контролировал, как это происходит в балете.
Т.Г.: Слушай, у нас в Питере недавно разгорелась дискуссия, нормально ли, когда танцуют танго мужчина с мужчиной, женщина с женщиной…
А. М.: «Если была такая дискуссия, значит, люди не знакомы с историей танго. Первые тангеро, такие как Копес, Эдуардо и другие, танцевали друг с другом на практиках и на уроках. Но не на милонгах. Ведь раньше на милонгу приходили искать невесту. Сейчас мир изменился, танго тоже. И на милонгу идут, чтобы пообщаться. Сам танец при этом не поменялся, трансформировалась идея. Да, кто-то все еще старается сохранять кодигос. Если честно, мне не мешает, когда танцуют две женщины, но не люблю, когда танцуют друг с другом мужчины. Есть знаменитые мужские пары, но нужно смотреть в контексте того, зачем они это делают.
«Т. Г.» А это вообще можно считать танго?
А. М.: Конечно! Если я крепко обнимаю другого человека, чувствую музыку, танцую ее, являюсь частью некоего сообщества, соблюдаю кодигос, разделяю аргентинскую культуру, то уже неважно с кем я танцую – с мужчиной или женщиной. Это все равно будет танго.
«Т.Г.»: По слухам, ты была замечена танцующей с женщиной, причем в мужском костюме…
А. М.: На самом деле, это было на моем дне рождения. Организовала для друзей частную вечеринку в «Гризеле». Я должна была выстпуать с партнером, но тот не пришел. Тогда я очень расстроилась! Но один мой приятель спросил: «Почему бы тебе самой не станцевать за мужчину?». Сначала я, конечно, отнекивалась, ведь дело происходило в «Гризель» – а это очень традиционная милонга. Потом друг дал мне свой костюм, я переоделась. И многие до последнего момента не знали, что перед ними танцуют две женщины. Когда я выступаю в роли мужчины, предпочитаю делать это по-настоящему, например, никогда не буду танцевать на каблуках.
«Т.Г.» У тебя это был первый опыт танцевания с женщиной?
А. М.: Нет. Когда я училась у Антонио Тодаро (легенда аргентинского танго, первооткрыватель многих шагов и последовательностей в танце), то он всегда заставлял нас учить и партию мужчины, и партию женщины. И все девушки могли очень хорошо танцевать за мужчину, но при этом всегда задавались вопросом: «Зачем это надо?». Учитель отвечал: «Настоящий танцор танго умеет играть обе роли одинаково хорошо».
«Т.Г.»: Кстати, о ролях. Какой должна быть женщина в танго?
А.М.: Меня старики учили так: если женщина надела туфельки и пришла на милонгу, то всегда должна говорить «да». Если нет настроения танцевать, то пусть сидит дома! Дама должна хотеть танцевать не только с теми, кто хорошо ведет. Она должна хотеть просто танцевать.
Филиппо Авиньонезе: Да с ней невозможно ходить на милонги в Буэнос-Айресе! Танцует со всеми подряд. (Смеется).
А. М.: Да, мне нравится танцевать со всеми. Я в танце непритязательна. Мне кажется, что милонги накладывают определенные обязательства. Когда ты идешь туда, на лице должна быть улыбка, потому что ты находишься в обществе. В сообществе, в котором на всех достаточно любви и дружбы. И вовсе не потому, что мы все и вправду друзья. Дело в другом: мы любим одинаковые вещи, а именно — танго. Это должно нас объединять. Мы не можем вести себя инфантильно, глупо и равнодушно. Танго — это культура великих людей. Должно быть такое сообщество, в котором каждый может найти себе убежище. Место, где обретут тепло одинокие люди. И в этом отношении роль женщины на милонгах, в танго особенно важна.
«Т. Г.» Филиппо, а что ты думаешь о мужской роли в танго?
Филиппо Авиньонези: Как я говорю своим ученикам на уроках: мы танцуем, чтобы взять паузу, передохнуть от себя самого. Оставить дома все проблемы, скуку, работу, детей, иногда жену… Живем второй жизнью. И это сказка. Мы выбираем, кем будем в это истории. Можем выбрать роль раба, а можем и партию короля, который общается с принцессами. Полная свобода выбора. Нет опасностей. На милонге — ты властитель мира. И мне нравится танцевать с королевами. Ты позволяешь им чувствовать себя центром Вселенной на протяжении трех минут, пока длится песня.
А. М.: В Аргентине говорят: «Танго — роман на три минуты». В жизни нет возможности прожить много романов, а у кого-то даже одного не случается. Поэтому они стараются прожить их за те три минуты, которые танцуют. И поэтому в Аргентине встречаются люди, которые начинают танцевать в восемь вечера, а заканчивают в семь утра. Получается, что половину своей жизни они проводят от романа к роману.
«Т. Г.»: Алехандра, а вот что ты скажешь о русских партнерах? Многие русские дамы жалуются, что они какие-то деревянненькие…
А. М.: Русские очень усердны. Либо делают все хорошо, либо не делают вообще. Это касается всего. Русские танцоры ответственные и упорные, поэтому я верю, что они смогут найти свой путь в танго. Мне нравится танцевать с русскими мужчинами.
«Т. Г.»: Как тебе обстановка на наших милонгах? Танго здесь остается аргентинским?
А. М.: В каждой стране танго понимают по-разному. Реальность такова, что почувствовать танго так, как чувствуют его аргентинцы, не сможет никто. Как никто не сможет сравниться во фламенко с испанкой из Севильи. Моя мама из Испании, живет в Аргентине с восьми лет, но она не понимает танго так, как я. С этим надо появиться на свет. Когда кто-то рождается в Буэнос-Айресе, он вдыхает танго с первым глотком воздуха. Младенец находится в животе, но уж слушает Гарделя. Это вещи генетические. Что касается России, то я была здесь, когда танго тут не было в помине, когда оно только начиналось. Скорость, с которой развивается танго у вас, увлеченность этим танцем среди русских просто потрясают! По сравнению с Европой, где уже лет 20-30 танцуют танго, вы на сто процентов гении!
КУМИРЫАлехандры Мантиньян
Я люблю смотреть, как танцует Пабло Верон, у меня аж мурашки по коже бегают. Нереально танцевать, как он.
Женщина-икона, глядя на которую я молюсь, это Мария Ньевес. Она мне будет нравиться до старости. Другая женщина, глядя на которую я плачу, это Ванина Вилоуз. Боже, что она вытворяла ногами!
И еще, конечно, мой маэстро, который вылепил из меня то, что я есть – великий Антонию Тодаро.