В настоящее время в УПК РФ существуют две формы предварительного расследования: предварительное
следствие и дознание.
Уголовные дела, расследуемые в порядке дознания, -это уголовные дела, которые не представляют особой правовой и фактической сложности. С целью совершенствования процедуры дознания в настоящее время Государственной Думой принят Федеральный закон от 04.03.2013 г. № 23 о дополнении УПК РФ гл. 32-1 «Дознание в сокращенной форме», которое направлено на обеспечение быстрого доступа к правосудию, сокращению сроков производства, экономию сил и денежных средств.
Принципиальное значение для рассматриваемого вопроса имеет указание в ст. 223 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации (далее УПК РФ) [12. Ст. 4921] о том, что дознание по уголовным делам, указанным в ч. 3 ст. 150 УПК РФ, производится в порядке, установленном гл. 21, 22, 24-29 Кодекса, хотя и с изъятиями, предусмотренными гл. 32. Это означает, что на процедуру дознания распространяются не только принципы уголовного процесса, но и общие условия предварительного расследования, а также общие правила производства всех следственных действий. Исключение составляют лишь правила о привлечении лица в качестве обвиняемого (гл. 23 УПК), поскольку это действие при дознании совпадает с окончанием предварительного расследования.
По уголовному делу, дознание по которому производилось в сокращенной форме, судебное производство осуществляется в порядке, установленном ст. ст. 316 и 317 УПК РФ.
Дознание в сокращенной форме может применятся только при наличии одновременно следующих условий:
1. Было возбуждено уголовное дело против конкретного лица.
2. Подозреваемый признает свою вину, характер и размер вреда, причиненного преступлением, и не оспаривает правовую оценку деяния, приведенную в постановлении о возбуждении уголовного дела.
3. по признакам одного или нескольких преступлений, рассматриваемых в порядке дознания;
4. подозреваемый заявил ходатайства о применении этой процедуры и отсутствие обстоятельств, исключающих производство дознания в сокращенной форме.
Дознание не может проводится в сокращенной форме, если:
1. подозреваемый является несовершеннолетним
2. Он относится к категории лиц, которые подвергаются особой уголовной процедуре.
3. Подозревается в совершении двух или более преступлений, если по крайней мере один из них не подлежит расследованию в форме дознания.
4. не говорит на языке, на котором проводится уголовное судопроизводство.
5. Существуют основания для возбуждения дела по применению принудительных медицинских мер.
6. Жертва возражает против производства дознания в сокращенной форме.
Исходя из практики, можно отметить, что дознание, в настоящее время не отвечает требованиям оперативности. Сначала законодатель, оптимизируя порядок доступа к правосудию в разумные сроки, устранило стадию предъявления обвинения и, следовательно, период досудебного производства. Однако, согласно перечню разрешенных процессуальных средств для сбора доказательств, дознание ничем не отличается от предварительного следствия. Таким образом, после возбуждения уголовного дела органы дознания вынуждены дублировать многие процессуальные действия. Все это привело к тому, что дела в порядке дознания чаще всего расследуются с продлением сроков, установленных законом.
В УПК РФ подчеркивается, что участники уголовного судопроизводства при расследовании дела в форме дознания в сокращенном порядке имеют те же права и обязанности, что и участники уголовного судопроизводства, предварительное расследование по которому производится в форме дознания, осуществляемого в общем порядке. Вместе с тем сокращенное дознание будет обладать определенными особенностями при доказывании. Так, доказательства по уголовному делу должны собираться в объеме, достаточном для установления события преступления, характера и размера причиненного им вреда, а также виновности лица в совершении преступления. В то же время обязательно должны быть произведены только те следственные действия, не проведение которых может привести к невосполнимой утрате следов преступления или иных доказательств Сокращенные сроки в сравнении с дознанием в общем порядке оставляют свой след на деятельности прокурора по таким делам. В первую очередь жесткого надзора требует соблюдение сроков, по общему правилу они составляют 15 суток. За это время должны быть проведены необходимые следственные действия, а собранных с помощью них доказательств, должно быть достаточно для установления события преступления, характера и степени причиненного им вреда, а так же виновности лица в его совершении. В данном вопросе законодатель не учел некоторые важные моменты, так сроки начинают исчисляется не с момента возбуждения уголовного дела, а с момента вынесения постановления о проведении дознания в сокращенной форме. При тенденции жесткой экономии процессуальных сроков, данное положение кажется не совсем корректным. В необходимых случаях установленный срок для проведения сокращенного дознания может быть продлен прокурором до 20 суток при наличии следующих условий: обвинительное постановление составлено; соответствующие участники процесса ознакомлены с ним и материалами уголовного дела; выполнение по их ходатайству дополнительных процессуальных действий, пересоставление обвинительного постановления и направление уголовного дела прокурору возможны в течение дополнительных 5 суток. Не стоит преуменьшать значимость фигуры прокурора при данном виде предварительного расследования, ведь как отмечает Полуяктова Н., дознание в сокращенной форме направлено на обеспечение быстрого доступа к правосудию, сокращение сроков производства, экономию сил и денежных средств [4, c. 18-19], поэтому «для того, чтобы иметь возможность продолжить уголовное преследование в суде, прокурор обязан обеспечить законность предварительного расследования и соблюдение прав всех его участников» [5, c. 393]. В этой связи и возникает проблема сроков и качества дознания.
После окончания дознания в сокращенной форме составляется обвинительное постановление, которое подписывается начальником органа дознания и направляется прокурору. По смыслу ч. ч. 2 и 3 ст. 226.5 УПК основу уголовного дела, по которому дознание проводилось в сокращенной форме, в значительной мере составляют материалы, полученные в рамках предварительной проверки сообщения о преступлении. Принимая решение по поступившему делу, прокурор должен проверить, могут ли быть использованы в качестве доказательств материалы предварительной проверки, устанавливающие обстоятельства, которые путем производства следственных действий не проверялись. При наличии сомнений в соответствии таких материалов требованиям, предъявляемым к доказательствам, дело может быть возвращено для производства дознания в общем порядке и выполнения необходимых следственных действий. По уголовному делу, поступившему с обвинительным постановлением принимается одного из следующих решений: об утверждении обвинительного постановления и о направлении уголовного дела в суд; о возращении уголовного дела для пересоставления обвинительного постановления либо для производства дознания в общем порядке; о прекращении уголовного дела при наличии оснований, предусмотренных УПК РФ.
Из вышеизложенного следует вопрос: смогут ли дознаватели закончить расследование по уголовному делу в сокращенной форме дознания, уложиться в сроки, установленные законом с учетом всевозрастающих требований органов прокуратуры?
Вместе с тем сокращенное дознание обладает определенными особенностями при доказывании. Так, доказательства по уголовному делу должны собираться в объеме, достаточном для установления события преступления, характера и размера причиненного им вреда, а также виновности лица в совершении преступления. В то же время обязательно должны быть произведены только те следственные действия, непроведение которых может привести к невосполнимой утрате следов преступления или иных доказательств.
В остальном на усмотрение дознавателя относятся вопросы о необходимости проверки доказательств, допроса лиц, назначения судебной экспертизы, а также проведения иных следственных и процессуальных действий, направленных на установление фактических данных, которые уже содержатся в материалах проверки сообщения о преступлении. Однако следственная практика показывает, что при производстве дознания в сокращенной форме прокурор требует проводить следственые действия в полном объеме, проверять доказательства, даже если они не были оспорены подозреваемым, его защитником, потерпевшим или его представителем, допрашивать всех лиц, от которых были получены объяснения в ходе проверки сообщения, назначать судебные экспертизы.
Так, предмет доказывания, определенный в ст. 73 УПК РФ, урезан; сведения, содержащиеся в материалах проверки, повторно не устанавливаются; дознаватель вправе не проверять доказательства, которые не были оспорены подозреваемым, его защитником, потерпевшим или его представителем; дознаватель проводит только те следственные и иные процессуальные действия, непроизводство которых может повлечь за собой невосполнимую утрату следов преступления или иных доказательств (ст. 226.5 УПК РФ).
К несовершенству законодательной техники следует отнести и содержащуюся в ч. 6 ст. 226.9 УПК РФ установку: «. в случае постановления обвинительного приговора по уголовному делу, дознание по которому производилось в сокращенной форме, назначенное подсудимому наказание не может превышать одну вторую максимального срока или размера наиболее строгого вида наказания, предусмотренного за совершенное преступление». По верному замечанию некоторых ученых, скорее это является предметом правового регулирования уголовного законодательства — главы 10 УК РФ.
Наконец, путем арифметических подсчетов была поставлена под сомнение возможность соблюдения сроков сокращенного дознания. Они, как оказалось, вовсе не способствуют процессуальной экономии. В соответствии со ст. 226.6 УПК РФ дознание в сокращенной форме должно быть окончено в срок, не превышающий 15 суток, максимальный срок (с учетом продления прокурором) — 20 суток. А.С. Александров и М.В. Лапатников приходят к выводу, что реальный срок дознания в сокращенной форме составляет 12 суток, а не 15, поскольку срок, установленный ч. 3 ст. 226.7 УПК РФ, перекрывает срок, указанный в ч. ч. 1 — 2 ст. 226.6 УПК РФ. Обвинительное постановление составляется не позднее 10 суток со дня вынесения постановления о производстве дознания. Данный итоговый документ составляется после производства всех необходимых следственных действий, остается лишь прибавить двое суток, в течение которых с момента возбуждения дела подозреваемый решает, согласен ли он на производство дознания в сокращенной форме. А.А. Сумин приводит другой вариант предположительного развития событий, например: «. срок сокращенного дознания продлевался на основании ч. 2 ст. 226.6 УПК РФ до 20 суток, еще трое суток ушло на ознакомление обвиняемого, его защитника и потерпевшего с материалами уголовного дела (ч. 4 ст. 226.7 УПК РФ), после чего потерпевший заявил возражение против производства дознания в сокращенной форме, и, исходя из ч. 2 ст. 226.2 УПК РФ, дознаватель вынес постановление о производстве дознания в общем порядке». При этом автор приходит к выводу, что дознаватель обладает семью сутками для завершения дознания в общем порядке, поскольку срок производства дознания в общем порядке в соответствии с ч. 3 ст. 223 УПК РФ — 30 суток со дня возбуждения уголовного дела.
Обвиняемый в дознании, как правило, не участвует (за исключением ситуации, предусмотренной ч. 3 ст. 224 УПК РФ), то речь, главным образом, должна идти об обеспечении права на защиту лица, подозреваемого в совершении преступления.
Указания закона на этот счет предельно ясны. В соответствии с ч. 3 ст. 49 УПК РФ защитник участвует в дознании с момента возбуждения уголовного дела, поскольку в силу ст. 223 УПК РФ предварительное расследование в форме дознания производится по уголовным делам, возбужденным в отношении конкретных лиц. Таким образом, участие защитника с начала производства дознания, в отличие от следствия, происходит независимо от наличия других оснований, предусмотренных ст. 49 УПК РФ.
Это значит, что право лица, в отношении которого возбуждено уголовное дело и начато дознание, на привлечение к участию в деле защитника является безусловным, даже если в отношении него пока не применены меры процессуального принуждения и не совершается никаких действий, затрагивающих его права и свободы. Возбудив уголовное дело, дознаватель в соответствии со ст. 11 УПК РФ обязан разъяснять подозреваемому его права, при этом подозреваемый при производстве дознания вправе пользоваться всей совокупностью предоставленных ему ст. 46 УПК РФ прав, несмотря на то что они прямо не указаны в гл. 32 Кодекса.
Говоря о гарантиях прав подозреваемого, следует особо остановиться на таком понятии, как момент фактического задержания. Именно с этого момента лицо становится подозреваемым и в соответствии со ст. 49 УПК РФ имеет право на допуск к участию в деле защитника. Однако закон оговаривает, что защитник допускается к участию в деле не просто с момента фактического задержания лица, подозреваемого в совершении преступления, но в случаях:
а) предусмотренных ст. 91 и 92 УПК РФ, т.е. в случае задержания подозреваемого;
б) применения к нему в соответствии со ст. 100 УПК РФ меры пресечения в виде заключения под стражу, т.е. с момента ограничения свободы передвижения при взятии под стражу в зале судебного заседания при рассмотрении судом соответствующего ходатайства.
Буквальное толкование содержания этих положений ст. 49 УПК РФ позволяет думать, что лицо вправе требовать приглашения защитника уже в момент фактического лишения свободы передвижения, который не совпадает с моментом процессуального оформления факта задержания. В соответствии со ст. 92 УПК РФ дознаватель обязан составить протокол задержания в срок не более 3 часов с момента доставления подозреваемого в орган дознания. Не исключено, что протокол задержания так и не будет составлен - например, после доставления лица в орган дознания выясняется, что оно было следствием недоразумения. Таким образом, момент фактического задержания подозреваемого фиксируется лишь в случае составления протокола, в котором констатируются также основания, повлекшие задержание, и факт разъяснения принадлежащих подозреваемому прав. Именно с этого момента лицо получает возможность заявить о своем желании встретиться с адвокатом и получить его консультацию, следовательно, право на вступление в дело адвоката с момента фактического задержания ничем не обеспечено.
Объявив возможность участия защитника в деле с момента фактического задержания подозреваемого, законодатель, таким образом, не предусмотрел механизма его реализации. Как представляется, рассматриваемое положение закона не следует понимать буквально. Например, если лицо застигнуто работниками милиции в момент совершения преступления и задержано для доставления его в орган дознания, свобода его передвижения ограничивается уже в этот момент. Вполне понятно, что непосредственно в момент фактического задержания обеспечить вступление в дело адвоката невозможно. Поэтому право задержанного лица иметь защитника с момента фактического задержания следует понимать как обязанность работников органа дознания, осуществивших фактическое задержание, разъяснить лицу его процессуальный статус подозреваемого и принадлежащие ему в связи с задержанием права, в том числе право на незамедлительное получение квалифицированной юридической помощи и право не отвечать на вопросы. После доставления в орган дознания задержанному должна быть обеспечена возможность пригласить адвоката, если он называет кого-либо конкретно, как лицо, от которого он желал бы получить юридическую помощь, или получить юридическую консультацию от адвоката, приглашенного органом дознания.
Предоставление права на получение юридической помощи не должно обусловливаться составлением протокола задержания. Независимо от того, будет ли составлен такой протокол, само доставление лица в орган дознания свидетельствует о начале уголовного преследования, ставит лицо в положение нуждающегося в квалифицированной юридической помощи. Такое понимание ст. 92 УПК РФ, вытекающее из постановления Конституционного Суда РФ от 27 июня 2000 г. № 11-П, принятого по жалобе гражданина В.И. Маслова [13. Ст. 2882], соответствует конституционным положениям о праве на защиту.
Следует отметить, что законодатель создал достаточно эффективную гарантию права подозреваемого на защиту с момента фактического задержания. Ст. 75 УПК гласит о том, что показания подозреваемого, обвиняемого не имеют значения допустимого доказательства и, следовательно, не могут использоваться для обоснования обвинения, если допрос производился в отсутствие защитника. Тем самым дознаватель побуждается к соблюдению права подозреваемого на защиту, а его нарушение становится бессмысленным с точки зрения осуществления уголовного преследования.
Однако реализации подозреваемым этих прав могут препятствовать некоторые положения действующего УПК. Так, например, право подозреваемого на защиту обеспечивается разъяснением и предоставлением ему возможности самостоятельно или с помощью близких или иных родственников избрать себе защитника. Однако в случае задержания подозреваемый по понятным причинам не в состоянии реализовать право на самостоятельное приглашение защитника и может рассчитывать лишь на помощь близких ему лиц. Ст. 96 УПК РФ предусматривает, что дознаватель должен уведомить родственников подозреваемого о произведенном задержании или предоставить возможность такого уведомления самому подозреваемому не позднее 12 часов с момента задержания. Эта обязанность дознавателя направлена не только на обеспечение естественного права близких задержанному лиц знать, где он находится, но и является гарантией обеспечения права подозреваемого на защиту. Получив уведомление (форма которого законом не предусмотрена, но думается, что лучше и быстрее всего обеспечивает достижение указанной цели сообщение по телефону), родственники или иные близкие задержанному лица имеют возможность пригласить задержанному адвоката.
Однако ч. 4 ст. 96 УПК предусматривает исключение из этого правила, сводящее на нет гарантию права на защиту. При необходимости сохранения в интересах расследования в тайне факта задержания дознаватель с согласия прокурора вправе не уведомлять родственников подозреваемого о произведенном задержании. Таким образом, лишенный всякой связи с внешним миром, подозреваемый не в состоянии не только избрать того защитника, которому он мог бы доверять, но и лишен помощи в решении этого вопроса со стороны своих родственников.
Между тем ст. 46 УПК РФ категорична - подозреваемый должен быть допрошен не позднее 24 часов с момента его задержания и лишь после обеспечения ему возможности получить совет адвоката. Смысл этой категоричности в необходимости предоставить задержанному возможность защищаться путем дачи объяснений по поводу обстоятельств, повлекших его задержание. Запрет на уведомление родственников задержанного создает серьезные препятствия реализации этого права подозреваемого. В этих условиях положения ч. 2 ст. 75 УПК РФ, согласно которым данные в отсутствие защитника показания подозреваемого рассматриваются в качестве недопустимого доказательства, даже если подозреваемый от защитника отказался, будут служить не гарантией права на защиту, а обстоятельством, побуждающим дознавателя к формализму. Не обеспечив подозреваемому права свободного выбора адвоката, дознаватель будет стремиться во всех случаях допрашивать подозреваемого в присутствии того адвоката, которого сам же и пригласит и которому подозреваемый, по понятным причинам, не особенно доверяет.
Таким образом, обязанность обеспечить участие адвоката в допросе подозреваемого мало того, что создает большие трудности в работе дознавателей, но и сама по себе способна выступить причиной нарушения прав задержанного, что хотя и парадоксально, но в сложившихся условиях практически неизбежно.
Некоторые особенности при осуществлении расследования в форме дознания присущи процедуре применения мер пресечения. Прежде всего эти особенности касаются избрания в отношении подозреваемого меры пресечения в виде заключения под стражу.
Согласно ст. 224 УПК РФ, если в отношении подозреваемого была избрана мера пресечения в виде заключения под стражу, то обвинительный акт составляется не позднее 10 суток со дня заключения подозреваемого под стражу. Однако по общему правилу, установленному ч. 1 ст. 100 УПК РФ, данный 10-дневный срок исчисляется не только со дня заключения под стражу, но если имело место задержание подозреваемого, то с момента задержания. Вряд ли главой 32 УПК РФ установлен другой, более длительный срок. Скорее всего, это упущение законодателя и 10-дневный срок для предъявления обвинения в ходе дознания следует отсчитывать, как и при производстве предварительного следствия, т.е. с момента фактического задержания подозреваемого, если оно предшествовало избранию меры пресечения в виде заключения под стражу. Для устранения данной неопределенности и обеспечения единообразия практики дознания ч. 2 ст. 224 УПК РФ следует дополнить положениями, аналогичными содержащемуся в ч. 1 ст. 100 УПК РФ правилу об отсчете 10-дневного срока с учетом срока задержания.
Составление обвинительного акта в 10-дневный срок и сокращение срока дознания ст. 224 УПК РФ предусмотрено только для случая избрания меры пресечения в виде заключения под стражу. При применении других мер пресечения таких сокращенных сроков данная норма не содержит, что противоречит положениям главы 13 Кодекса. Содержащаяся в ней ст. 100 говорит о применении к подозреваемому любой меры пресечения, а не только заключения под стражу. В соответствии с данной нормой при применении к лицу любой меры пресечения (подписки о невыезде, залога и др.) обвинение ему должно быть предъявлено не позднее 10 суток с момента применения этой меры, в противном случае мера пресечения отменяется.
Ст. 224 УПК РФ устанавливает иное правило, из буквального содержания которого следует иной срок действия любой меры пресечения, кроме заключения под стражу, равный сроку дознания. В связи с этим необходимо вновь обратиться к ст. 223 УПК РФ, согласно которой порядок производства дознания хотя и определяется главами 21, 22, 24-29 Кодекса, но с определенными, установленными в главе 32 изъятиями. При этом обоснованно возникает вопрос: является ли при производстве дознания увеличение срока действия в отношении подозреваемого мер пресечения (кроме заключения под стражу) таковыми изъятиями, определяющими особенности дознания по сравнению с предварительным следствием, или это очередной пробел в законе?
Ранее автор данной статьи занимал позицию, что подобная ситуация является изъятием, предусмотренным для института дознания главой 32 УПК РФ, которая является допустимой в связи с незначительностью ограничения прав подозреваемого [14. С. 226-233]. Эта точка зрения обосновывалась тем, что в случае применения меры пресечения в виде заключения под стражу закон предусматривает сокращение и без того небольшого срока дознания. По истечении 10 дней дознаватель должен составить обвинительный акт, либо предъявить обвинение, либо отменить меру пресечения. Поскольку последнее не всегда соответствует интересам расследования, остается одно из двух: составление обвинительного акта или предъявление обвинения. Составление обвинительного акта означает полное завершение дознания, что не всегда возможно в сокращенный срок (в течение 10 дней с момента задержания, часто совпадающего с моментом возбуждения уголовного дела). Следовательно, остается предъявление обвинения в установленном главой 23 УПК РФ порядке, т.е. выполнение всех процессуальных действий, образующих институт привлечения лица в качестве обвиняемого. Желание законодателя избежать превращения этого исключения в общее правило и отразилось на его установлении лишь для случаев, связанных с заключением под стражу. При этом предполагалось допустимым некоторое незначительное по времени оттягивание момента превращения подозреваемого в обвиняемого в случае применения иных мер пресечения, которые не столь строго ограничивают права и свободы личности.
Однако ситуация по этому вопросу существенно изменилась в связи с внесением в июне 2007 г. [15] ряда значительных поправок в главу 32 УПК РФ, в том числе увеличивающих срок дознания до 30 суток с возможностью его продления до 12 месяцев. В связи с данной новеллой применение ч. 2 ст. 224 УПК РФ в действующей редакции может привести (и неизбежно приведет) к тому, что при производстве дознания мера пресечения, не связанная с лишением свободы подозреваемого, может сохраняться очень длительное время (до года) без предъявления лицу официального обвинения. С учетом массовости случаев, когда на практике меры пресечения, не связанные с лишением свободы и применяемые без процедуры предварительного судебного контроля, избираются стороной обвинения без наличия указанных в ст. 97 УПК РФ оснований, результатом применения ч. 2 ст. 224 УПК РФ будут значительные нарушения прав подозреваемого при дознании, который данной нормой поставлен в существенно худшие условия, чем подозреваемый, дело в отношении которого расследуется в форме предварительного следствия.
Изложенные доводы позволяют утверждать, что правило ч. 2 ст. 224 УПК РФ о необходимости составления обвинительного акта в течение 10 суток с момента избрания меры пресечения в виде заключения под стражу, а также последствия несоблюдения этого срока, указанные в ч. 3 данной статьи, должны распространяться на случаи избрания любой меры пресечения, а не только при аресте подозреваемого.
С учетом приведенных аргументов предлагается изменить ч. 2 ст. 224 УПК РФ, изложив ее в следующей редакции: «...2. Если в отношении подозреваемого была избрана мера пресечения, то обвинительный акт составляется не позднее 10 суток со дня ее избрания, а если подозреваемый был задержан, а затем заключен под стражу, обвинительный акт составляется не позднее 10 суток с момента задержания».
Минусы:
· В отечественном уголовном судопроизводстве уже была подобная упрощенная форма расследования — протокольная форма досудебной подготовки материалов уголовного дела. (глава 34 УПК РСФСР 1960 г.).
Следует согласиться с О.Л. Васильевым, который отмечает, что, несмотря на формальное сходство указанной процедуры с нынешним сокращенным дознанием, она допускалась по гораздо меньшему количеству составов преступлений. Собственное признание вины не имело такого большого значения, а суд в соответствии со ст. 419 УПК РСФСР проводил судебное разбирательство в обычном порядке и мог возвратить материалы для производства дознания и предварительного следствия с учетом подследственности, если возникала необходимость выяснения существенных дополнительных обстоятельств, которые не могли быть установлены в судебном заседании.
Другими словами, указанная процессуальная форма имела определенные «судебно-контрольные» особенности, не позволяющие скатиться до банальной репрессивно-инквизиционной процедуры.
· Проблема гарантии прав участников уголовного процесса в ходе дознания, является даже более острой, чем при производстве следствия. Упрощенная процессуальная форма, ограниченность срока дознания в совокупности с безусловно менее высоким уровнем профессиональной подготовки дознавателей по сравнению со следователями сами по себе способны провоцировать увеличение числа нарушений прав и свобод участников уголовного процесса.
· Недобросовестные участники уголовного процесса могут воспользоваться правом(участники процесса, ранее ходатайствовавшие о производстве дознания в сокращенной форме и согласившиеся с данным порядком, в любое время до удаления суда в совещательную комнату для постановления приговора могут изменить свое решение, заявив соответствующее ходатайство, которое подлежит обязательному удовлетворению (ч. 3 ст. 226.3 УПК РФ)), могут воспользоваться данным правом в своих целях и, например, затянуть время расследования, повлиять на характер показаний недопрошенных потерпевших или свидетелей. Это выгодно прежде всего защите, потому как, изучив все материалы уголовного дела, ознакомившись со всеми доказательствами, обвиняемый и его защитник могут заявить такое ходатайство и более выгодно выстроить линию защиты. Другим немаловажным моментом является то, что отказ указанных лиц от такой формы расследования в суде нецелесообразен, так как дознание и подготовку всех материалов заново, что значительно увеличить сроки расследования. Полагаем, что согласие подозреваемого, обвиняемого, потерпевшего и их представителей должно быть получено один раз на стадии предварительного расследования, с указанием последствий такого решения и невозможностью отказаться в будущем.
· возможность самооговора подсудимым, с целью скрыть другое преступление или сокрытия других лиц причастных к совершению преступления;
· возможность каждой из сторон в любой момент отказаться от сокращенной формы, что повлечет потери времени и доказательной базы, так как в первые дни после совершения деяния, можно обнаружить гораздо больше следов преступления;
· спешка в проведении расследования- 15 дней -может быть сопряжена с грубыми процессуальными нарушениями и ущемлением прав участников уголовного судопроизводства. Поэтому данный вид предварительного расследования требует, как более строго надзора со стороны прокурора, так и необходимых законодательных изменений, на которые прокурор должен реагировать незамедлительно.
· Много обоснованных нареканий возникает при изучении законодательного требования о производстве сокращенного дознания исключительно с согласия потерпевшего. Получается ситуация, когда процессуальная самостоятельность дознавателя ограничивается, она всецело зависит от мнения одного из участников процесса. Не вполне понятно, почему форму предварительного расследования должен определять потерпевший.
На нежелательность и ошибочность механизма, при котором «частное лицо навязывает волю публичному органу и стороне защиты и прямо влияет на то, в какой форме осуществлять публичное производство по уголовному делу», уже указывалось в юридической литературе. Другие авторы предлагают оптимизировать «порядок, при котором в нормы ч. 3 ст. 226.4 УПК РФ следует внести условие, согласно которому при рассмотрении ходатайства подозреваемого о сокращенном порядке дознания дознаватель должен императивно выяснить позицию потерпевшего».
А.С. Александров, Р.Р. Сафин и Р.Р. Юнусов отмечают, что роль потерпевшего в принятии решения о производстве дознания в сокращенной форме гипертрофирована. По их мнению, «эти положения еще на стадии законотворческого процесса вызвали наибольшую критику и со стороны Правительства, и со стороны Правового управления, которое в п. 4 своего официального заключения отметило, что получение согласия потерпевшего на производство дознания в сокращенной форме и разъяснение ему порядка, последствий ее применения должны предшествовать вынесению постановления об удовлетворении ходатайства подозреваемого о применении сокращенной формы». Ими также отмечалось, что необходимость получения согласия потерпевшего можно квалифицировать как изъятие из принципа публичности уголовного процесса. При этом указанные выше авторы приходят к выводу о том, что у потерпевшего будет право отлагательного вето на ведение уголовного процесса по делу публичного обвинения и при желании он «ломает» процедуру на любом этапе производства по делу.
По нашему мнению, разумным было бы вообще исключить из законодательных норм процедуру согласования с потерпевшим решения о производстве дознания в сокращенной форме, оставив ему право обжаловать постановление дознавателя в порядке ст. 125 УПК РФ. В крайнем случае в главе 32.1 УПК РФ предусмотреть положение, в соответствии с которым согласие потерпевшего должно быть получено в письменной форме только один раз — на стадии удовлетворения ходатайства подозреваемого о производстве дознания в сокращенной форме. При этом предусмотреть процедуру разъяснения ему последствий в случае принятия данного процессуального решения, а также предупреждения потерпевшего о невозможности его изменения в будущем
· В связи с несовершенством рассматриваемых законодательных норм на страницах юридической печати приводились цифры статистики, свидетельствующие о незначительной доле расследованных уголовных дел в сокращенной форме. Так, в 2013 г. органами МВД и ФСКН в сокращенной форме было расследовано только 2% от общего числа уголовных дел, МЧС — 4%, ФСБ — менее 1%. В 2014 г. эти цифры также были невелики.
В 2015 г., судя по всему, ситуация кардинально поменялась. Не в последнюю очередь здесь сыграли роль меры, предпринятые прокуратурой совместно с органами, осуществляющими предварительное расследование в форме дознания. Например, в ГУ МВД России по Ростовской области в сокращенной форме расследовано 47,1% уголовных дел, по ЕАО — 43,6%, по Чукотскому автономному округу — 38,5%, по Республике Мордовия — 37,3%. Это уже более существенные показатели.
Вызывает опасение то, что признание в данном сокращенном производстве может стать «царицей доказательств», а это недопустимо. «При действующей «палочной системе» раскрываемости преступлений подобные дела дознаватели и оперативники начнут «клепать», как на фабрике, методом штамповки, основное внимание уделять не качеству, а количеству». Сокращенной формой дознания станут маскировать отсутствие доказательственной базы, кроме признания самого обвиняемого. «При наличии квалифицированного адвоката такие дела начнут разваливаться в судах, и это в лучшем случае, поскольку вопрос о виновности лица не будет проверяться ни на дознании, ни в суде, то очень скоро возникнет коррупционная составляющая» [3, c. 43-49] считает Поздняков М. Л.
· УПК РФ предусматривает право дознавателя не проверять доказательства, если они не были оспорены участниками; не допрашивать лиц, от которых были получены в рамках досудебного производства объяснения и т.д. Это может привести к нарушению права подозреваемого знать, в чем он подозревается, давать объяснения и показания по поводу имеющегося в отношении него подозрения; также это приводит к волоките при защите прав потерпевшего в случаях, когда подсудимый откажется от даваемых ранее показаний и от упрощенного порядка рассмотрения его уголовного дела в суде
· Возможность применения правил главы 32.1 УПК РФ напрямую зависит от времени установления личности подозреваемого, что нарушает принцип равенства всех перед законом и судом. Так, если на стадии возбуждения уголовного дела личность лица, совершившего общественно опасное деяние, не была установлена, то рассматриваемый вид дознания не допустим.
· Законодатель предлагает «льготу», 1/2 от максимального размера наказания (ч.6 ст. 226.9 УПК РФ). Данная «льгота» может подтолкнуть подозреваемого на признание своей вины, осознавая, что наказание будет меньшим. Вот здесь и могут возникнуть определенные проблемы. Надо помнить, что проведение дознания в сокращенной форме возможно только при наличии необходимых доказательств, которые дают основания подозревать конкретного лица. Дознаватель в таком случае может основывать доказательственную базу лишь на признании подозреваемого, а сокращенной формой дознания маскировать отсутствие доказательственной базы, кроме признания самого подозр