О еврейском кладбище в Симферополе слышали далеко не все жители и гости крымской столицы, хотя его легко заметить на карте города. Зато симферопольцам хорошо известны имена Жени Жигалиной и Фани Шполянской – именами подпольщиц, расстрелянных белогвардейцами в 1920 г., названы улицы города. Стела же с именами подпольщиц находится как раз на еврейском кладбище.
Стела подпольщицам – единственный памятник некрополя, который поставлен на учет как объект историко-культурного наследия. Он, надо сказать, находится в неплохом состоянии – за стелой следят и власти республики и энтузиасты-старожилы. Все остальные памятники еврейского кладбища составляют с ней поразительный контраст.
Еврейский некрополь в Симферополе появился в начале ХХ в. и был закрыт в середине 1960-х. Вскоре после закрытия началось его стремительное разрушение и разграбление. День сегодняшний кладбище встречает в поистине плачевном состоянии: многие каменные плиты надгробий разбиты и перемещены, почти все металлические ограды украдены, некоторые могилы разрыты. Со стороны двух соседних улиц к некрополю вплотную примыкают свалки, одна из которых понемногу расширяет свои границы и захватывает территорию кладбища. Неудивительно, ведь кладбищенская ограда в этом месте просто отсутствует. И уж совсем неудивительно, что еврейский некрополь стал местом обитания не только для бродячих собак, но и для откровенно маргинальных лиц – место пустынное, источник «полезного» бытового мусора находится рядом, отчего бы не устроить здесь «стоянку».
О том, что неплохо бы восстановить еврейское кладбище, в крымской прессе много пишут и говорят последние несколько лет. Но все что-то мешает: неудачный проект, отсутствие средств… Памятники все это время продолжают разрушаться.
Казалось бы, может, не стоит вмешиваться в этот естественный процесс? Старые кладбища рано или поздно сносят, застраивают, в этом нет ничего необычного. В конце концов, среди памятников симферопольского еврейского некрополя только один признан ценным – стела подпольщиц.
Однако даже простой осмотр еще уцелевших надгробий (из них эпитафии более или менее хорошо читаются более чем на двух сотнях памятников) показывает, что каждое из них – уникальный документ эпохи, свидетель жизни еврейской общины города в бурную эпоху революций, Гражданской и Великой отечественной войн.
Вот надгробия 1910-х годов – иногда кажется, сохранившиеся лишь чудом. Их делали в форме орнаментированных рельефных стел, а иногда – «деревьев скорби» с обрубленными ветвями. На «деревьях» – изящные каменные венки, раскрытые книги-кодексы, развернутые свитки. Последние – для того, чтобы нанести на них эпитафию, на русском языке или на иврите, иногда на двух языках сразу. Авторы эпитафий обязательно приводили традиционные евлогии – благопожелания умершему, дату смерти указывали по еврейскому календарю. В начале эпитафии почти всегда ставили аббревиатуру פנ, «здесь покоится» (аббревиатура часто помещалась рядом или вписывалась в шестиконечную звезду); в конце – תנצבה, «да будет душа его/ее завязана в узле жизни».
Среди таких памятников сохранилось и миниатюрное детское надгробие 1918 г. Надписи на нем выполнены как на русском языке – в раскрытом свитке, так и на языке священном – на каменных страницах книги-кодекса. Русский текст сохранился лишь фрагментарно, но все же из него мы понимаем, какое горе постигло родителей четырехлетнего мальчика. Лаконичный еврейский текст сообщает нам, что умерший ребенок происходил из рода коэнов:
| Русский текст: С ликомъ….... Спи спокойно Дорогое дитя Малх Солодухо Родился 20.8.1914 Сконч. 2.12. 1918 | Левая створка книги: ל'' ח כסלו א ב שנת ט''תרע 'ה'ב'צ'נ'ת (Отправился в вечность В день 1 кислева 5679 г. Да будет душа его завязана в узле жизни) | Правая створка книги: נ'' פ הילד מלך בר אפרים הכהן סאלאדוחא (Здесь покоится ребенок Малх сын Эфроима Солодухо коэн) |
  
|
Памятники 1920-30-х годов разнообразны по форме, но больше всего сохранилось простых прямоугольных горизонтально лежащих плит. На одной из таких плит уцелела эпитафия Лазарю Шебитеевичу Анджело – представителю известного крымчакского семейства. Эпитафия на русском языке гласит, что он скончался 19 мая 1928 г. на 53 году жизни; памятник поставила скорбящая супруга.
Авторы эпитафий и резчики по камню все еще помнят традиции – в начале большинства надписей вырезаны шестиконечные звезды, даже русскоязычные надписи начинаются с аббревиатуры פנ. Однако есть и такие надгробия, по которым можно догадаться, что семья покойного сочла нужным пойти на разрыв с традицией.
Краткая эпитафия на надгробии 1941 г. выполнена на русском языке и на идиш, что не характерно больше ни для одного из симферопольских памятников:
| רעכטמאן צווי ר''ב ינעה 1941 ניפטר.1879 געברן Рехтман Иона Гершович Род. 1879 г. Ск. 1941 г. 1/V ____ Содержание текстов на двух языках дублируется. Год рождения отмечен словом געברן (geborn). Отец умершего, очевидно, носил двойное имя – Цви-Гирш (соотв., «олень, серна» на языках иврит и идиш), первый элемент имени указан в тексте на идиш, второй – в русском тексте. | 
|
В период немецкой оккупации кладбище не использовалось. В это время некрополь становится свидетелем нацистской антиеврейской политики – на надгробиях предыдущих десятилетий видны следы выстрелов, многие надписи сбиты.
Но, возможно, одна из жертв Катастрофы все же нашла упокоение на этом кладбище. Эпитафия на единственном надгробии 1942 г. гласит: «Дорогому Нюсику, погибшему от рук фашистов. 1925-1942. Мама, сестра». К сожалению, пока точно неясно, является могила перезахоронением или кенотафом.
Снова регулярно хоронить на еврейском кладбище стали только с 1946 г. В этот период больше не появляется эпитафий исключительно на иврите, преобладают надписи на русском языке. Однако сохраняется и традиция билингвальных надписей, особенно в эпитафиях пожилым людям. В эпитафиях еще иногда передают дату смерти по еврейскому календарю, традиционные формулы.
Несмотря на лаконичность эпитафий, в них читаются яркие черты биографий умерших. Так, на участке с захоронениями 1940-50-х годов рядом друг с другом установлены надгробия почтенной женщины, родившейся еще в середине XIX века, и совсем молодой девушки, безутешные родственники которой нашли необходимым сообщить в эпитафии о ее почетной профессии: учительница.
| פנ אברהם ר בת ברוה תנצבה (Здесь покоится Бруха, дочь господина Авраама Да будет душа ее завязана в узле жизни) Бруха Абрамовна Тоне 1853–1949 | Учительница Островская Мария Зельмановна 19(14/VII)26 – 19(5/VII)50 Скорбящие о тебе Отец, мать и сестра |
Одно из надгробий этого периода сообщает о трагических обстоятельствах смерти покойного:
| Яновер Михаил Маркович Род. 1923 г. Зверски убит разбойником 25. XI. 1950 | 
|
Последние захоронения датируются 1964 годом. Почти все эпитафии 1960-х выполнены уже на русском языке, но иногда резчики, будто спохватываясь, все же вспоминают традицию и оставляют в камне шестиконечную звезду и нехитрую формулу: נפ – здесь покоится…
В середине 1960-х еврейский некрополь был закрыт в связи с открытием общегородского кладбища. С этого времени, вероятно, и началось его стремительное разрушение.
Однако кладбище рано считать совершенно заброшенным и потерянным. Многие памятники еще целы или, по крайней мере, не разрушены полностью. Более сотни имен в эпитафиях поддается прочтению.
А значит, симферопольский еврейский некрополь еще можно спасти – и как памятное место на карте города, и как память о тех, кто составлял здесь еврейскую общину на протяжении полувека. Для этого необходимо не так много – всего лишь желание городских властей и благотворительных организаций облагородить территорию кладбища. Желание, которого, увы, уже полвека не наблюдается.
