Крушение Древнего царства; смена культов

Развитие культа фараона

Тексты из пирамид возвышают бога-фараона над всем земным: «Твои отцы — не люди, твои матери — не люди» (Пир. 809). Но и боги пугаются и ужасаются при приближении провозглашенного: «Волнение на небе. «Мы видим новое»,—говорят они.— Древних богов». (Пир. 304). Сверхвласть фараона Унаса отразилась в по праву знаменитом «каннибалическом гимне» (Пир. 273 и 274). В нем ощущается сильное влияние африканского компонента в египетской культуре, которому присуще насилие и жестокость:

«Небо покрыто тяжелыми облаками, звезды во мгле, небесный свод содрогается, кости земного бога дрожат — после того как они увидели фараона Унаса, сверкающего и всесильного как бога, который живет от своего отца и поедает свою мать... Величие фараона Унаса — в небе, его сила — в царстве света, как и у его отца (бога) Атума. Он создал его, но он (Унас) могущественнее, чем он... Фараон Унас — это бык на небе, который терпит лишения и потому решает жить от образа каждого бога и раздирает их внутренности, когда они, наполнив тело волшебной силой, пришли с острова огня. Фараон Унас — единственный, кто ест людей и живет от богов, обладает посланием и издает приказы... (Бог) Хонсу, который убивает владык, перерезает им глотку за фараона Унаса и изымает их внутренности, бог-убийца расчленяет их для фараона Унаса и варит из них ужин в своем вечернем очаге. Фараон Унас — это тот, кто съедает их волшебную силу и проглатывает их духов... Фараон Унас — это большая сила, которая сильнее всех сил... Кто попадется фараону Унаса на пути, того он съедает кусочек за кусочком. Фараон Унас — это бог, древнее самого древнего бога... Достоинства фараона Унаса неповторимы, потому что он проглотил сущность каждого бога. Время жизни фараона Унаса — это вечность, его границы — бесконечность...».

Первым ударом по идее о святости фараонов было возвышение бога солнца Ра, произошедшего из круга космических богов Восточной дельты. Этот бог существенно способствовал очеловечиванию фараонов, так как, когда стали поклоняться ему, на место прежней идентичности фараона с верховным богом пришли представления об отце и сыне. Если раньше фараона рассматривали как воплощение бога-сокола Гора, то постепенно этот бог становится первым и высшим творением, сыном бога солнца. Папирус из Весткара донес до нас более позднюю легенду, в которой есть уже много художественных элементов. Она рассказывает о восхождении фараонов 5-й династии, веровавших в Ра, в мудром высказывании Хеопса об отделении его рода и в истории рождения трех сыновей у жены гелиопольского жреца, отцом которых был Ра. Ра наделил их достоинствами фараонов и определил их судьбу. Во времена 5-й династии вера в Ра стала государственной религией и в его честь на западном берегу Нила поблизости от царских некрополей (в особенности около Абузира) были сооружены святыни в честь бога солнца. Центром культа был обелиск, на вершину которого, на пирамидион, падали утром первые солнечные лучи. Когда вера в бога солнца стала государственной религией, 5-я династия официально признала движение, предыстория которого началась еще во времена 2-й династии, когда имя фараона содержало элемент Ра. Но вместе с этим признанием была поколеблена вера в фараона-бога, что продолжало развиваться в дальнейшем во времена Хеопса 2 (6-я династия) и что стало началом развала государства Древнего царства.

Крушение Древнего царства; смена культов

Крушение Древнего царства было катастрофой неслыханного масш­таба. Литературным свидетельством этого были прежде всего речи Ипу, известные под названием «Адмониция», Ипу был страстным сторонни­ком старого порядка и описал его разрушение очень красочно:

«Смотрите, происходят вещи, которые были немыслимы с древних времен. Фараона свергли нищие. Глядите, похороненного как бога-сокола вытащили из его саркофага. То, что было сокрыто в пирамиде, разграблено. Смотрите, они дошли до того, что страна фараонов разграблена несколькими невеждами. Посмотрите, они дошли уже до того, что восстали против змеиной диадемы бога Ра, который удерживает в мире и покое оба царства (Египта). Посмотри­ те, стала открытой для всех тайна страны, границ которой не знал никто. Ре­зиденция в течение часа была захвачена... Посмотрите, они взяли (священ­ную) змею Krht из ее пещеры. Открыта тайна царей Верхнего и нижнего Египта».

Первый промежуточный период, последовавший за закатом Древне­го царства и окончившийся образованием Среднего царства, является периодом политической слабости Египта. Но при этом для этого перио­ да характерны оживленные мировоззренческие споры. Дошедшие до нас документы той эпохи дают хорошую картину оживленных религи­озных споров, восходящих частично к различным течениям в Древнем царстве. Эти споры в разной форме характерны для всей египетской ис­ тории Первой реакцией на крушение Древнего царства был скепсис, со­ мнения человека во всех ценностях. Распад человеческих связей выра­зился в «жизненной усталости». Но скепсис по отношению к своим близким имеет корни в религиозных сомнениях. Из крушения сакраль­ного порядка в Древнем царстве делался вывод о несовершенстве боже­ственного творения. Даже надежды человека на потустороннее сущест­вование ставились под сомнение. Представляя смертного и ставшего перед лицом смерти скептическим человека, Осирис говорит, обраща­ясь к прабогуАтуму в «Беседе между Атумом и Осирисом» (Книга мертвых, г. 175):

«Атум, почему я должен идти в пустыню. Там же нет воды, нет воздуха, она очень глубокая, абсолютно темная и бесконечная!.. Там нельзя найти радости любви».

Типичным для скептицизма представлением о земном бытие являет­ся гедонизм. Он отразился в завершенном виде в «Песнях арфистов», самая древняя версия которых была создана в первый промежуточный период и находится в гробнице фараона Антеф, принадлежащего, по-видимому, к 11-й династии. Как противовес материалистически настроенному мировоззрению в первый промежуточный период возникли течения позитивного религи­озного вероисповедания, придерживавшиеся религиозного образа жиз­ни. Они выразились, прежде всего, в образе бога. В появившемся в 1914 г. учении фараона Ахтоеса 2 (10-я династия), которое он создал для своего сына Мерикаре, говорится все время только о «боге» (ntr), а не о многочисленных нуменах политеистического пантеона. В нем го­ворится:

«Бог оберегает людей, свое стадо. Он создал им на радость небо и землю. Он обуздал силу пра-воды, он создал для их обоняния аромат жизни. Они — его подобие, они вышли из его тела. Он взошел на небо ради их сердец и ради того, чтобы глядеть на них. Он создал для них растения и зверей, птиц и рыб, чтобы прокормить их... Он уже в материнском лоне создал им господина как повелителя, чтобы было на кого опереться слабому... Он убил среди них зло­деев... Посмотри, бог знает имя каждого».

В одном из текстов, найденных в гробницах, божественный повели­тель говорит аналогичным образом:

«Я повторяю вам то доброе, что мне внушило мое сердце... Я создал четыре ветра, чтобы каждый мог дышать в свое время... Я создал великий потоп (наводнение на Ниле), чтобы каждому досталась часть его — и бедному, и бога­ тому... Я создал каждого человека и его близких. Я не приказывал, чтобы они творили несправедливости, это их сердца нарушили то, что я им сказал...».

Духовность представлений о боге, выраженных в этом тексте, выра­зилась в тех функциях, которыми обладает бог Амон, ставший во вре­ мена 12-й династии в Среднем, а позже и в Новом царстве официально высшим божеством. В гимне Амону времен Рамзеса 2-гх> (19-я дина­стия) почитается Амон как «наипервейший, чья сущность неизвестна». У него «тайная сущность и светящийся образ», он «чудесный бог со множеством форм проявлений». Он «сердце Вселенной». «Он слишком таинственен, чтобы пытаться открыть его суть, он слишком велик, что­ бы пытаться понять его, он слишком могуч, чтобы можно было понять его». Если тенденция соединения божественных функций в одном еди­ ном боге осталась характерной для всего дальнейшего развития египет­ской религиозной истории, то определить, к какому времени относятся самые ранние представления о едином высшем боге, чрезвычайно труд­ но. Уже в период Древнего царства мы находим употребление обраще­ния к богу ntr («бог») в единственном числе и рассуждения о «великом боге». Специфическим образом эта проблема связана со спорами егип­тологов о датировке так называемых «памятников мемфискойтеоло­гии» — текстов, дошедших до нас со времен эфиопского царя Шабака (25-я династия) и восходящих к значительно более древним источни­кам. Герман Юнкер, исследователь этого текста, датирует его истоки пе­риодом Древнего царства. В этом тексте бог Птах, главный бог Мемфи­са— главного города Древнего царства — почитается как единствен­ный творец, создавший мир совершенно духовным образом с помощью своего сердца как вместилища знания и языка, как принципа реализа­ции воли. Но эти высказывания стоят не изолированно, а в рамках со­храняющегося политеизма. Мы имеем дело с сохранением многочис­ ленных местных богов и их культов, различных в разных городах и об­ластях, и с попытками жрецов каким-то образом систематизировать это множество богов. Во главе огромного множества богов в Гелиополисе стоит прабогАтум, который, выдыхая воздух и извергая влагу, создал божественную пару Шу (воздух) и Тефнут (влага). Они, в свою очередь, создали бога земли Геба и богиню неба Нут, у которых были дети Оси­ рис и Сет с их сестрами-женами Изис и Нефтис. Девяти богам Гелиополиса противостоят восемь богов Гермополи­са — среднеегипетского города, который по-египетски обозначался Hmnw («город восьми»). Эти восемь богов были четырьмя парами, во­площающими исконные силы — Нун и Наунет (водная стихия), Хух и Хаухет (бесконечность), Кук и Каукет (мрак), Амун и Амаунет (невиди­мость). $ Одним из характерных для египетской религиозной истории явле­ний было то, что попытка радикально преодолеть политеизм не удалась. Эта попытка была предпринята фараоном Аменофисом 4 (18-я дина­стия, около 1361—40 г. до н. э.), сыном Аменофиса П1 и царевны Тед- же, мужем Нифертити. Известно, что определенную роль при проведе­нии этой религиозной реформы играли политические причины — борь­ ба с влиятельным жречеством бога Амона в Тебе, попытка новой силь­ ной концентрации религии на божественности фараона, а также стрем­ление объединить при помощи религии различные народы египетской империи Нового царства. Фараон на шестой год своего правления поки­нулТебы и основал в Среднем Египте новую резиденцию. Этот город (сегодняшний Тель ель-Амарна) он назвал именем бога солнца, провоз­глашенного им единственным богом, Атон, Ахет-Атон («горизонт сол­нечного круга»). Он изменил свое имя: из Аменофис («Амон доволен») он сделал Эхнатон («Атон нравится»). С большим усердием искореня­ лось почитание древних богов, прежде всего, могущественного Амона и Мута. Даже слово «боги» во множественном числе было стерто с па­ мятников. Требование почитания всеединого Атона нашло свое выраже­ние в стихах, которые фараон сочинил во славу своего бога, и в изобра­жениях солнечного круга в богатом творчеством натуралистическом ис­кусствеАмарна: лучи солнца заканчиваются руками, которые держат крест — иероглиф, обозначающий «жизнь» (nh). После смерти фараона последовала быстрая реакция традиционных сил египетской религии, с успехом отвергших поклонение единому богу и свирепо преследовав­ших любое упоминание о «еретике из Амарны». Как в развитии образа бога, так и в этике можно проследить линии развития представлений от времени перелома до заката Древнего царст­ва. Если в эпоху Древнего царства центральным понятием было Maat, составлявшее основу для представлений о божественности фараона и о сакральности государственного порядка и нормой, для реализаций кото­ рой в справедливом государстве должны были совершаться соответст­вующие действия и противоположностью которой был беспорядок, то уже в первый переходный период в противоположность понятию Maat возникли понятия «грех» (ij.t), «ложь» (grg) и «стяжательство» (wn’ib). Впервые стала подчеркиваться личная этическая позиция. В характер­ ном для периода этих изменений литературном произведении, извест­ ном под названием «Жалобы крестьянина», стоит предостережение: «Пусть твое сердце узнает Maat». Это подчеркивает значения мышле­ния и воли отдельного человека и скорее соответствует нашему поня­тию «истина». В подобном же тексте мы встречаем «прекрасное слово, которое произнес сам Ра»: «Говори правду, поступай по правде, потому что она великая, могучая, она на века». Другими источниками древнеегипетской этики являются литература мудрости и представления о греховности людей, просматривающиеся в биографиях и Книге мертвых. Они содержат преимущественно каузаль­ но этические высказывания, которые являются заповедями или осново­ полагающей исповедью по отношению к нравственному порядку и его требованиям. Введение к 125-й главе Книги мертвых, истоки которого мы находим в биографиях идеальных людей во времена Среднего цар­ства, содержит в форме негативных высказываний детальную картину этически правильного поведения, прежде всего, по отношению к близ­ ким людям:

«Я не допущу, чтобы они голодали. Я не допущу, чтобы они плакали. Я никогда не убью. Я никогда не прикажу убивать. Я никому не причиню страданий. Я никогда не притронусь к еде в храмах... Я никогда не украду жертвенный хлеб у умерших. Я никогда не расторгну брак... Я никогда не уменьшу и не увеличу количество зерна.»

В учении фараона Мерикаре есть и заповеди заботы о ближнем:

«Успокой плачущих, не мучай вдов, не притесняй людей, принадлежавших твоему отцу, остерегайся, несправедливо наказывать...»

В этом тексте мы видим высокие моральные требования, этические принципы, заповеди, возведенные в волю бога, которые противопостав­ляются набожности, основанной исключительно на культовых действи­ях: «(Бог) примет скорее добродетели праведника, чем жертвенного быка грешника». Исполнение этических заповедей, кроме того, было существенным и для жизни после смерти. Египтяне больше, чем какой-либо другой на­ род на земле, заботились об этом. В «Плаче крестьянина» говорится, что правда вечна и она уходит в мир иной вместе с тем, кто ее творит. Также и обозначение «справедливого» умершего (maa-hrw «правдивый по голосу»), которым называли умерших со времен Среднего царства, имеет этические мотивы. С этой этической концепцией связано понимание потустороннего мира. В «Беседе между Атумом и Осирисом» дает прабогАтумОсири­ су ответ на его мрачное видение потустороннего мира: «Я дал просвет­ленность вместо воды, воздух и радость и блаженство вместо хлеба и пива». Очевидно, что это представление о потустороннем мире связано с будущим небесным бытием, в основе которого лежит вера в бога Ра. Один «уставший от жизни» так описывает свои надежды на лучшее су­ществование в мире бога Солнца:

«Кто там есть, тот станет живым богом, и за грехи будет наказан тот, кто их совершил. Кто там, тот будет стоять на солнечном корабле, и он будет придавать лучшее храмам. Кто будет там, будет мудрым, и ему не будут препятствовать, умолять Ра, все время когда он будет говорить».

Помимо этически окрашенного представления о потустороннем бы­тие успехом пользовалось и магическое представление. Его основной целью было сделать земную жизнь бесконечной. Этому служило погре­бение и мумификация как итог земной жизни умершего. Во время по­гребения к нему в гробницу клали фигуры слуг, которые должны были работать для него в потустороннем мире, uschebtis («отвечающие»). Очень древним было представление о том, что душа умершего ба в виде птички влетает и вылетает из гробницы, в то время как его сущ­ность в целом была воплощена в статуе Ка. Магическое представление о потустороннем мире, несомненно, свя­зано с Осирисом и его подземным царством, в котором вершится суд над умершем: сердце умершего кладут на одну чашу весов, а «прав­ду» — на другую. Как и бог Осирис, которого, по египетским мифам, убил его злой брат Сет, а потом он воскрес для новой жизни, так и че­ловек надеется посредством магической идентификации с богом повто­рить судьбу Осириса и воскреснуть. Конец Древнего царства был решающим периодом для изменения представлений о потустороннем мире, для связывания их с богом Оси­ рисом. Обширные тексты магического содержания, которые нам извест­ны из книги мертвых и по рассказам в саркофагах, возникли, когда по­сле падения Древнего царства когда-то доступная лишь фараонам лите­ратура о царстве мертвых стала известна широким социальным слоям. Тексты на стенах пирамид больше не служили ритуальным целям при культовом погребении сакрального фараона, а имели лишь магическое содержание, которое стало возможным за счет привнесения мифиче­ских черт. Но все же не только мифические черты являются централь­ным и единственным средством для обеспечения бессмертия, к ним присоединяются идеи, истоком которых являются ранние «естественно­ научные» наблюдения за растительным круговоротом. Это четко видно на примере одного текста на саркофаге;; здесь бессмертие описывается так:

«Я живу, я умираю, я Осирис. Я вышел из тебя, я вошел в тебя, я стал толстым в тебе, я вырос в тебе, я упал в тебе, я упал на мою сторону. Боги живут из меня. Я живу, я расту, как (бог зерна) Непре, который (умершего) (с собой) уносит. (Бог земли) Геб спрятал меня. Я живу, я умираю, я ячмень — я не исчезну».

У египтян была в целом циклическая картина истории, которая час­тично прерывалась только в период между Древним и Средним царст­вом и заменялась идеей о конце света и уничтожении мира. Источником этих представлений является «История потерпевшего кораблекруше­ние», мифическая «Книга о небесной корове» и взгляд на будущее Ату- ма в «Беседе между Атумом и Осирисом». Древний Египет, его государство, его культура, язык и рели­гия— это явления, которые принадлежат истории. Царство фараонов окончательно исчезло, когда Александр завоевал Египет после битвы при Исосе (332 г. до н. э.). Когда Египет был втянут в культурный мир эллинизма, египетская культура потеряла свое значение как сила, объе­диняющая людей, живущих на Ниле. Наследие этой культуры вплоть до христианизации Египта фанатично и с благоговением, но не творчески сохранялось в избранном кругу жрецов. Дольше всего сохранилась по­следняя ступень древнеегипетского языка — коптский, который можно было обнаружить в некоторых деревнях как живой язык еще в 1600 г., в то время как последняя иероглифическая надпись, время написания ко­ торой нам точно известно, датируется 12-м годом правления Диоклети­ана (296 г.). В Римской империи последователи веры Древнего Египта жили до VI в. Но они сознавали, что находятся на закате этой эпохи, и горевали по поводу близившегося конца своей религии:

«Пришло время, когда кажется, будто бы египтяне напрасно были так набожны и столь усердно поклонялись богам... Потому что боги покидают землю и вновь возвращаются на небо, и Египет станет покинутым, и земля, где когда-то господствовала религия, больше никогда не будет прибежищем богов... О, Египет, Египет, от твоей веры останутся только сказки, которые потомкам покажутся невероятными, и останутся только тексты на камнях, рассказывающие о твоих набожных деяниях». (ПсевдоапулейАсклепиус 24)

Такое пессимистическое видение заката египетской религии не со­ всем оправдано. Религия Древнего Египта не сохранилась как живое цельное явление. Но произошло заимствование отдельных религиозных воззрений Древнего Египта в эллинистический синкертизм поздней ан­тичности, а через него и в христианство. Как эллинизм, так и религиоз­ный мир Ветхого завета, проявляющий ранние связи с Египтом, при­ внесли некоторые египетские представления в христианство. Есть еще и третий путь проникновения египетских элементов в христианскую традицию. Он касается особого характера коптской и эфиопской церк­ вей, которые частично прямо, частично через гностические учения были подвержены египетскому влиянию. В ветхозаветных псалмах и поучительной литературе, в представлениях о царях и мессиях, в от­ дельных чертах почитаемых святых, продолжает жить египетское наследие.