Село Катино известно со 2-й пол. XVII века, как деревня в приходе Богоявленской церкви села Становое, Чурики тож. Долгая его история богата событиями, в том числе и поучительными. Более двух столетий село в составе Скопинской волости состояло в конюшенном ведомстве. Во второй половине 18-го века оно именовалось Дворцовой конюшенной канцелярией. Находилась та канцелярия в Москве и размещалась с окружавшими её домами служителей, придворными конюшнями, каретными сараями и прочим строением, как то амбары с упряжью, провиантом, караульными помещениями и манежем в районе музея изобразительных искусств им. А.С.Пушкина. Все эти постройки называли Колымажным двором. Эхом до наших дней дошло одноименное название переулка, с незапамятных времён стоящей здесь церковью св. Антипы Мученика.
Недели не прошло, после казни на Болотной площади Емельяна Пугачева, как 15 января 1775 года в присутствии канцелярии появился крестьянин Семён Иевлевич Мыльцев (в журнале канцелярии — Мыльцов). Он сообщил чиновнику, что «от роду ему лет с шестьдесят, а подлинно сказать не упомнит, вдов, жительство имеет Скопинской волости в селе Катине, где и в подушной оклад с прочими крестьянами написан, наряды и государственные денежные платит бездоимочно и казенную работу исправляет безостановочно». Приехали они с Тарасом Сметаниным самовольно, без разрешения управителя, ходатайствовать об отмене им наказания и о «примежевании» к селу Катину, а не к селу Чурикам спорной земли.
В канцелярии по докладам скопинского управителя секунд-майора Афонасия Саймонова, а ещё раньше смотрителя над конным заводом секунд-майора Быкова уже знали о завладении катинцами той землёй. Обстоятельства происшедшего были таковы. Перед сдачей должности старым управителем, инициативные катинцы умудрились получить из Скопинской канцелярии письменный приказ на чуриковскую землю. Пользовались ею с 1772 года и по приговору сельского общества села Катина Семен Кузнецов и Семен Мыльцев, сдавали эти 132 десятины в аренду, Михайловского уезда, секунд-майора Петра Яковлева, села Александрова крестьянам. Доход оседал в карманах предприимчивого Семена Мыльцева с компанией.
Чуриковцы обратились к новому управителю Саймонову, но получив отказ в разбирательстве, пошли к смотрителю местного конного завода секунд-майору Быкову, который сверх своих полномочий подтвердил их правоту. Докладывая по своей инициативе в канцелярию, он сослался на измерения землемера прапорщика Петра Иванова, присланного из московской канцелярии в Скопин. Он занимался плановым межеванием. По его данным, без учета спорной земли, у катинских крестьян состояло в излишестве шестьдесят четыре десятины, а у чуриковских в недостатке шестьдесят пять десятин.
Но выборные от села Катина Кузнецов и Мыльцев, имея на руках приказ местной канцелярии, подали доношение, «что оной прапорщик Иванов в землемерении чинил несправедливость». Поэтому Дворцовой канцелярией велено было землемеру с учениками в присутствии самого управителя земли сел Чуриков и Катина измерить вновь.
Находясь в 20-х числах октября 1774 года при измерениях скопинский управитель секунд-майор Саймонов докладывал, «как по остролябии румбы и градусы, так и в продолжаемых линиях меры проверял», а Семен Мыльцев и Тарас Сметанин сказали, что «де оной Иванов примерил на одну цепь в их катинские дачи изо владения села Березнягов и шел де Иванов с урочища Сметаниной гости по урочище ж называемой Поподимской лоск не по их отводу». После чего объявили секунд-майору Саймонову о намерении подать новый «спор» на землемера в несправедливом измерении, чем вынудили прапорщика Иванова с учениками, собрать инструменты и удалиться в Скопин. Управитель оправдывался перед Дворцовой канцелярией, мол «учинили остановку медля», чтобы прикрыть оказавшуюся у них излишнею землю или хотят проволочкою для своей корысти пользоваться по-прежнему спорными наделами.
В Дворцовой конюшенной канцелярии разобравшись, указом поручили приказчику, находившемуся в Чуриках — Василию Лосеву уладить вопрос с арендаторами спорной земли, возвратив им семена. Управителю же предписали — спорщиков из села Катина подвергнуть наказанию плетьми. На этом, кажется, могло все завершиться, но Мыльцев и Сметанин отправились искать правду в Москву. При этом они прихватили черновые записки землемера и приказ прежнего управителя по отмежеванию чуриковской земли.
Разговор в Москве был коротким и разбор скорым, и уже на следующий день пара гнедых несла катинцев в Скопин. С ними же, для доставки местному управителю, был передан указ, где прописывалось, чтобы «Мыльцова и Сметанина по прописанному, прежнему декабря от 30 числа 1774 года указу не наказывать для того ради они уже наказаны в Дворцовой конюшенной канцелярии».
Как не хитри, а правды не перехитришь. После окончательного межевания прапорщика Петра Иванова, граничащих с Катиным и Чуриками земель, а именно сел Покровское, Высокое, Казинка, Мшанка, Березняги, Горлово и Павельца из расчета по восемь десятин на каждую ревизскую душу, выявилось, кроме спорных, лишних десятин: при селе Катино 142, а при Чуриках 221.
Управитель, побегав за землемером по взгорьям и лощинам, вскоре решил уволиться, сославшись на болезнь. Постройки Колымажного двора в 1830-е годы приспособили для пересыльной тюрьмы, а к концу столетия остатки тюремных зданий снесли и заложили здание музея.