1. Слово «оппортунизм» происходит от латинского opportunus – удобный, выгодный. Можно двояко толковать значение терминов «оппортунизм», «оппортунисты»: 1) деятели рабочего движения, занимающие позиции удобные, выгодные для буржуазии либо 2) стремящиеся, прежде всего, к удобству, выгоде для себя. В любом случае оппортунизм – это теория и практика, противоречащие действительным интересам рабочего класса, толкающие рабочее движение на путь, выгодный буржуазии. Оппортунизм путём соглашательства и открытой капитуляции или посредством неоправданных и провокационных действий приспосабливает и подчиняет рабочее движение интересам его классовых врагов. Заметим, что оппортунизм стал своеобразным жупелом среди самих коммунистов: стоит двум компартиям или двум фракциям внутри одной партии серьёзно разойтись между собой, как они сразу начинают обвинять друг друга в оппортунизме – правом или левом.
2. Классовая основа оппортунизма – мелкобуржуазные слои, рабочая аристократия, часть интеллигенции. Ленин писал, что помещиков и капиталистов прогнать можно, а мелкого производителя уничтожить нельзя, с ним надо ужиться. Мелкий буржуа (в т.ч. и крестьянин-единоличник) по своей природе – одновременно и собственник и труженик. Как труженик, он заинтересован в уничтожении эксплуатации, в освобождении своего труда, в установлении социалистического строя. Как собственник, он боится потерять свои доходы, свою прибыль, поэтому часто стремится к преобразованию общества без потрясений и революций, путём реформ. Представители этих слоёв колеблются между пролетариатом и буржуазией, они неустойчивы, не обладают дисциплиной, сплочённостью и организованностью рабочего класса, поэтому могут быстро переходить от крайней революционности к упадку, разочарованию, стремлению к реформам и даже к прямо контрреволюционным действиям.
Капитализм постоянно разоряет мелкобуржуазные слои. Часть разорившихся мелких производителей переходит в ряды рабочего класса, они приносят с собой свою психологию. Кроме того, капитализм, развиваясь и богатея, выделяет определённые слои рабочих, делится с ними крохами своих доходов и формирует из них так называемую рабочую аристократию. Рабочая аристократия становится проводником влияния капиталистов на рабочее движение. Она также заинтересована в сохранении своих доходов (обычно небольших, но стабильных, выделяющих её из прочей пролетарской массы) и потому часто оказывается на позициях оппортунизма, стремится к преобразованию общества путём реформ.
Указанные процессы происходят постоянно и непрерывно в течение долгого времени. Оппортунизм является идеологией этих слоёв, и потому он столь же постоянно возрождается в тех или иных формах – старых или новых. Поэтому его нельзя победить одним ударом, одним натиском.
3. Фактически сразу после возникновения марксизма в недрах рабочего движения стал зарождаться оппортунизм. Ещё не было терминов «оппортунизм», «ревизионизм», «оппортунисты» и т.п., а Марксу и Энгельсу уже пришлось вести борьбу с этой идеологией и её представителями. В Циркулярном письме 1879 г., направленном руководителям германской социал-демократической партии, Маркс и Энгельс требовали строгого соблюдения партийной дисциплины, резко протестовали против попыток ряда руководителей (в первую очередь, Бернштейна) примирить рабочих с буржуазией, фактически поставить рабочее движение под руководство буржуазии. Они протестовали против допуска в партию людей с мелкобуржуазными взглядами. Вот что конкретно писали Маркс и Энгельс:
«Перед нами представители мелкой буржуазии, которые заявляют, полные страха, что пролетариат, побуждаемый своим революционным положением в обществе, может «зайти слишком далеко». Вместо решительной политической оппозиции – всеобщее посредничество; вместо борьбы против правительства и буржуазии – попытка уговорить их и привлечь на свою сторону… Точно так же обстоит дело с классовой борьбой между пролетариатом и буржуазией. На бумаге эту борьбу признают, потому что отрицать ее уже попросту невозможно, но на деле ее затушевывают, смазывают, ослабляют».
«Если к пролетарскому движению примыкают представители других классов, то прежде всего от них требуется, чтобы они не приносили с собой остатков буржуазных, мелкобуржуазных и тому подобных предрассудков, а безоговорочно усвоили пролетарское мировоззрение».
4. После смерти Маркса (1883) и Энгельса (1895) начался процесс перерождения руководящей верхушки западноевропейских партий 2-го Интернационала, связанный с ростом рабочей аристократии, а также с притоком в рабочее движение мелкобуржуазных слоев. Соответственно пышным цветом расцвёл оппортунизм. Родоначальником одного из первых его направлений был уже упомянутый Э.Бернштейн, который практически сразу после смерти Энгельса, в 1896-99 гг. заявил (сначала в серии статей, а затем – в книге) о необходимости пересмотра (ревизии) основных положений марксизма. Эта разновидность оппортунизма получила название ревизионизм или бернштейнианство.
Бернштейн заявил, что марксизм перестал соответствовать изменившимся условиям и поэтому должен быть пересмотрен. Он доказывал, что история уменьшает пропасть между буржуазией и пролетариатом, что вытеснение мелкого производства крупным замедлилось, а в сельском хозяйстве не происходит вовсе, что тресты и картели позволяют капитализму устранить кризисы, поэтому намечается тенденция к смягчению капиталистических противоречий.
Бернштейн и ревизионисты заявляли, что политическая свобода, расширение демократии, всеобщее избирательное право уничтожают почву для классовой борьбы. Естественно, категорически отвергалась идея диктатуры пролетариата. Социальная революция заменялась социальными реформами, ведущими постепенно к социалистическому преобразованию общественного строя. Главной задачей рабочего движения объявлялось осуществление мелких реформ, а основным средством борьбы – парламентская деятельность. Бернштейн отверг понятие конечной цели, и выдвинул броский лозунг: «Конечная цель – ничто, движение – всё».
У Бернштейна сразу появилось множество последователей, его идеи были подхвачены многими лидерами социал-демократии. Появились различные теории медленного врастания капитализма в социалистическое общество. На практике бернштейнианство вылилось в соглашательство и приспособление к буржуазной политике, к принятию от буржуазии подачек в виде министерских постов, «тёпленьких местечек» и т.п. Весьма полно характеризует ревизионизм и бернштейнианство такой любопытный факт. С.О.Зубатов, глава Особого отдела Департамента полиции, создатель российской системы политического сыска, создатель системы легальных рабочих организаций, работавших под контролем полиции, включил книгу Бернштейна в число книг, рекомендованных для чтения рабочим.
На съездах германской социал-демократической партии бернштейнианство было осуждено, но партия не отмежевалась от ревизионистов, не исключила их, оставила им возможность пропагандировать свои взгляды в партийной прессе.
С критикой ревизионизма выступали Каутский, Плеханов, Бебель, Р.Люксембург и другие деятели социал-демократии. Но их критика была неполной, ревизионистам делались теоретические уступки, не ставился вопрос о несовместимости ревизионизма с членством в марксистской партии. По-настоящему полную и глубокую критику ревизионизма и бернштейнианства дал Ленин в работе «Марксизм и ревизионизм» и в ряде других. Ленин довёл критику ревизионизма до конца, вскрыл его социальные корни, особо подчёркнул опасность не только ревизионизма, но и примиренчества к нему.
«Только самое короткое время и только самые близорукие люди могли думать о переделке основ учения Маркса под влиянием нескольких лет промышленного подъема и процветания. Что кризисы не отжили свое время, это показала ревизионистам очень быстро действительность: кризис наступил после процветания. Изменились формы, последовательность, картина отдельных кризисов, но кризисы остались неизбежной составной частью капиталистического строя».
«“Конечная цель – ничто, движение – все”, это крылатое словечко Бернштейна выражает сущность ревизионизма лучше многих длинных рассуждений. От случая к случаю определять свое поведение, приспособляться к событиям дня, забывать коренные интересы пролетариата, жертвовать этими коренными интересами ради действительных или предполагаемых выгод минуты, – такова ревизионистская политика. Она может принимать бесконечно разнообразные формы, каждый сколько-нибудь “новый” вопрос, сколько-нибудь неожиданный и непредвиденный поворот событий неизбежно будут вызывать всегда те или иные разновидности ревизионизма».
Всё это мы неоднократно видели в истории, это мы видим и сейчас.
5. Дальнейшее развитие оппортунизма связано с предательской позицией лидеров II Интернационала в годы 1-й Мировой войны. В начале ХХ века 2-й Интернационал был вполне революционной организацией, стоящей в целом на марксистских позициях. Так на 7-м Конгрессе (Штутгарт, 1907) были приняты резолюции, требовавшие от социалистов в случае возникновения войны использовать вызванный войной экономический и политический кризис для того, чтобы ускорить крушение господства капиталистов, осуждавшие ревизионистскую теорию «гармонии между трудом и капиталом» и т.д. На 9-м Конгрессе в Базеле (1912) в единодушно принятом манифесте участники Конгресса призвали международный пролетариат вести беспощадную борьбу с войной и её виновниками — господствующими классами капиталистических государств. Однако, как только началась мировая война, почти все лидеры Интернационала (Каутский, Вандервельде и т.д.) перешли в лагерь империалистической буржуазии: голосовали за военные кредиты, входили в состав правительств, поддержали лозунг «защиты отечества». Ленин в работе «Крах II Интернационала» раскрыл причины этого и дал подробную характеристику оппортунизма в целом.
Характеризуя оппортунизм, Ленин писал, что главное в нём – это идея сотрудничества классов. Оппортунизм есть принесение в жертву временным интересам ничтожного меньшинства рабочих коренных интересов массы или, другими словами, союз части рабочих с буржуазией против массы пролетариата. На словах социализм и революционность; на деле – присоединение к буржуазии в момент всякого серьезного кризиса.
Одной из основных причин возникновения оппортунизма Ленин назвал привычку только к легальной работе и полный отказ от работы нелегальной. «Оппортунизм — не случайность, не грех, не оплошность, не измена отдельных лиц, а социальный продукт целой исторической эпохи. Оппортунизм выращен легализмом. Рабочие партии эпохи 1889—1914 годов должны были использовать буржуазную легальность. Когда наступил кризис, надо было перейти к нелегальной работе». «Люди развращены и отуплены буржуазной легальностью до того, что не могут даже понять мысли о необходимости других организаций, нелегальных, для руководства революционной борьбой».
Ленин писал о необходимости использовать разные формы борьбы в зависимости от конкретной обстановки, о необходимости сочетания легальной и нелегальной работы, о том, что нужно создавать нелегальную базу, нелегальную организацию, «не сдавая при этом ни единой легальной позиции». Одновременно он требовал полного размежевания с оппортунистами, исключения их из рабочих партий. Ленин указывал на опасность и недопустимость той точки зрения, что в социал-демократических партиях существуют-де два крыла, нужно искать между ними «золотую середину» и не допускать крайностей. Как мы знаем из истории подобная примиренческая позиция, попытки найти компромисс с оппортунистами многократно приводило к скатыванию всей партии на позиции оппортунизма. Оппортунизм несовместим с подлинно марксистской позицией, и от деятелей такого рода партия должна избавляться безжалостно.
Уже после Октябрьской революции многие деятели 2-го Интернационала (например, тот же Каутский) заняли враждебную большевикам позицию, осуждали диктатуру пролетариата, противопоставляли диктатуру вообще – демократии вообще (демократия, конечно, «лучше»). То есть полностью оформилось их предательство и переход на сторону буржуазии.
6. Предательство вождей 2-го Интернационала выявило ещё одну форму оппортунизма – социал-шовинизм. Ленин в упомянутой работе «Крах II Интернационала» убедительно показал, как социал-шовинизм произрастает напрямую из оппортунизма. «Под социал-шовинизмом мы разумеем признание идеи защиты отечества в империалистской войне, оправдание союза социалистов с буржуазией и правительствами «своих» стран в этой войне, отказ от проповеди и поддержки пролетарски-революционных действий против «своей» буржуазии и т.д. Совершенно очевидно, что основное идейно-политическое содержание социал-шовинизма вполне совпадает с основами оппортунизма. Это — одно и то же течение». Социал-шовинизм, тесно связанный с национализмом, оказался опаснейшей формой оппортунизма и, одновременно, исключительно эффективным оружием буржуазии в борьбе против мирового рабочего движения, марксизма-ленинизма, интернационализма. Буржуазия давно поняла эффективность этого оружия и вовсю его использует. Ленин в той же работе «Крах II Интернационала» недаром приводил мысль одного из буржуазных писателей: «Международный социализм победит, если вырвет рабочих из-под влияния национальности, но он потерпит поражение, если национальное чувство возьмёт верх». Исторические примеры: неоправдавшиеся надежды на пролетарскую солидарность во время войны с Польшей в 1920 г. и перед Великой Отечественной войной. Как известно, ничего, даже отдалённо похожего, не произошло. Есть и обратные примеры: движение «Руки прочь от Советской России!» в Западной Европе во время Гражданской войны и другие – не всё так безнадёжно.
Социал-шовинизм стремится внушить рабочим, что интересы нации выше интересов класса. При этом замалчивается, что капиталисты и рабочие даже одной нации имеют разные интересы, за интересы нации (страны) выдаются именно интересы капиталистов. Всеми силами (хотя открыто так никто не заявляет) внушается мысль, что «свой» буржуй лучше «чужого» рабочего. Часто на словах признаётся интернационализм, но в решающий момент, в момент серьёзного политического кризиса социал-шовинисты оказываются на стороне капиталистов.
Приходится признать, что национально-патриотические идеи воспринимаются людьми в целом легче и проще, чем классовые, а от национально-патриотических идей один шаг до националистических. Массы трудящихся можно ослепить националистическими и псевдопатриотическими лозунгами и бросить друг против друга, а пропаганду капитализм вести умеет. Соответственно, и мы должны заранее вести свою пропаганду, помня при этом совет Ленина: использовать разные формы действий и сочетания этих форм.
7. До Октябрьской революции основное внимание уделялось борьбе с правым ревизионизмом и правым оппортунизмом. Оппортунизм слева, хотя и существовал (различные анархические теории, отрицание дисциплины, провокации трудящихся на немедленные неподготовленные революционные действия и т.д.), но был заметен значительно меньше и представлял значительно меньшую опасность. Положение изменилось после Октябрьской революции. К тому времени многие честные марксисты порвали с предателями из 2-го Интернационала. Во многих странах были созданы коммунистические партии, они объединились в 3-й, Коммунистический Интернационал (Коминтерн). Но большинство коммунистических партий, только что возникших, не имели ещё боевого революционного опыта, не обладали марксистско-ленинской закалкой, организованностью, плохо были связаны с широкими массами. В них появились «левые» коммунисты, которые толкали партии на путь сектантства и авантюризма. «Левые» отвергали участие коммунистов в работе профсоюзов, которыми руководили социал-демократы, требовали бойкота буржуазных парламентов, выдвинули лозунг «никаких компромиссов». Некоторые «левые» коммунисты выступали против необходимой централизации и твёрдой дисциплины в рядах коммунистических партий, провозглашали демагогические лозунги против «диктатуры вождей» в партии и т.п. Если правые оппортунисты абсолютизировали легальную работу, отвергая нелегальную, то левые оппортунисты, наоборот, отвергали любые формы легальной работы. При таком подходе коммунистическая партия рискует превратиться в секту, не связанную с широкими массами трудящихся. Поэтому Ленин в работе «Детская болезнь «левизны» в коммунизме» (1920) выступил против этой серьёзной опасности в международном коммунистическом движении и указал пути для её преодоления.
Ленин проанализировал опыт большевистской партии, раскрыл многообразие форм борьбы, применявшихся большевиками на различных этапах в зависимости от конкретных условий, подчёркивал, что в борьбе за власть Советов большевики проявляли гибкую тактику, осторожность и осмотрительность. Одно из основных условий успеха большевизма — твёрдая революционная, сознательная дисциплина, сплочённость вокруг партии масс пролетариата. Отрицание партийной дисциплины «...равносильно полному разоружению пролетариата в пользу буржуазии».
Ленин говорил, что надо проникнуть в профсоюзы, пусть даже реформистские, и вести там коммунистическую работу, участвовать в буржуазных парламентах. Везде, где есть пролетарская или полупролетарская масса, коммунисты должны вести свою работу, перетягивать эти массы на свою сторону. Надо не бояться работать в самых реакционных профсоюзах и рабочих организациях. Надо быть готовым, что коммунистов, работающих в таких организациях, будут травить, провоцировать, вытеснять, будут всячески им мешать. Это надо преодолевать и продолжать работу. Разъясняя вопрос о допустимости политических компромиссов, Ленин указывал, что в процессе революционной борьбы пролетарская партия может и должна заключать соглашения и политические блоки в интересах рабочего класса. Он писал, что история большевистской партии полна примерами лавирования, соглашательства, компромиссов с буржуазными партиями. Ленин советовал, не жертвуя принципами, находить такую форму компромисса, которая не стесняла бы коммунистов в их политической борьбе, давала возможность сохранить революционную тактику и организацию.
Ленин постоянно подчёркивал, что невозможно разработать универсальный рецепт на все случаи жизни. Всегда и везде коммунисты должны уметь думать, анализировать обстановку, учитывать расстановку классовых сил, принимать соответствующие этой обстановке решения. Основные выводы Ленина: нужно овладевать всеми формами борьбы, правильно сочетать легальные и нелегальные методы работы. Важнейший вывод: с одним авангардом победить нельзя, нужно добиться поддержки широких народных масс. Сила и непобедимость партии заключается в её тесной связи с массами.
8. В полном соответствии с законом диалектики о единстве и борьбе противоположностей правый и левый оппортунизм, будучи внешне очень разными, смыкаются (объединяются) в главном, имеют одну и ту же основу. Обе разновидности оппортунизма имеют одну и ту же классовую основу – мелкую буржуазию. Как писал Ленин («Детская болезнь…»), «мелкий собственник, мелкий хозяйчик, испытывая при капитализме постоянно угнетение и очень часто невероятно резкое и быстрое ухудшение жизни и разорение, легко переходит к крайней революционности, но не способен проявить выдержки, организованности, дисциплины, стойкости». Там же Ленин отмечал «неустойчивость такой революционности, бесплодность ее, свойство быстро превращаться в покорность, апатию, в «бешеное» увлечение тем или иным буржуазным «модным» течением». Так же быстро мелкий буржуа переходит к надеждам на улучшение своего положения через реформы, к надеждам на очередного «хорошего» лидера, государственного руководителя. От этих настроений и происходит та или иная разновидность оппортунизма – левого или правого.
В политическом отношении обе формы оппортунизма смыкаются на отрицании диктатуры пролетариата. Правый оппортунизм отрицает её прямо: только «чистая демократия», любая диктатура – это «плохо», классовое сотрудничество, постепенное врастание капитализма в социализм и т.д. Левый оппортунизм отрицает диктатуру пролетариата через отрицание дисциплины, через призывы к немедленным революционным действиям, осуществляемым узкой группой революционеров без привлечения широких масс трудящихся, через отрицание любого государства и требование немедленно ввести общественное самоуправление (опять-таки демократия «лучше» диктатуры) и т.д. Здесь надо вспомнить слова Ленина из книги «Государство и революция» о том, что признание диктатуры пролетариата – это тот оселок, на котором проверяется понимание и признание марксизма.
И левый, и правый оппортунизм – это формы мелкобуржуазной идеологии. И недаром несколько позднее Сталин на вопрос, какой оппортунизм лучше – левый или правый, ответил: «Оба хуже!»
9. Бесполезно пытаться рассмотреть все когда-либо существовавшие или существующие сейчас формы оппортунизма. Их слишком много: реформизм, троцкизм, маоизм, «Второй с половиной Интернационал» и т.д. и т.п. Постоянно возникают какие-либо новые течения. Ревизионисты поступают в некотором смысле честнее: прямо утверждают, что Маркс был неправ, марксизм устарел и т.д. «Классические» оппортунисты заявляют о верности марксизму, о почтении к Марксу, при этом с помощью специально подобранных, вырванных из контекста цитат пытаются уверить рабочих, что Маркс был против революции, насилия, за постепенные реформы и т.п. Ленина и большевиков ругают практически все: за то, что они «против Маркса», «против законов истории», «против законов государства» ввергли Россию в «пучину бедствий». Вновь и вновь возникают теории о том, что период кризисов и потрясений миновал (каждый раз эти теории разбиваются очередным кризисом, и каждый раз возрождаются после нескольких лет нового «спокойного периода»). Вновь и вновь возникают очередные теории мирного врастания, конвергенции, постиндустриального общества и т.д. Но ни одна из этих теорий не устраняет частной собственности на средства производства и всех общественных последствий, из неё вытекающих (безудержная жажда наживы и столь же безудержная эксплуатация, войны, преступность, нищета масс, экологические проблемы и т.д.). Вновь и вновь рабочих пытаются убедить действовать только путём постепенных реформ, ни в коем случае не нарушать законов государства. Но социалистические (левые) партии неоднократно приходили к власти в разных странах. Либо они действовали строго в рамках существующих законов – и ничего не могли изменить, либо, если переходили через определённую грань, свергались путём «испано-чилийского» варианта. По свидетельству убитого шведского премьер-министра, лидера социал-демократической партии У.Пальме, социал-демократы не смогли реализовать основные представления о будущем, которые были движущей силой социал-демократического движения, не смогли создать тот тип равенства, который предполагает социализм, не создали чувство общности среди людей, не добились влияния как на общество в целом, так и на повседневную жизнь отдельных людей.
В социалистических странах всё время возникали теории «социализма с человеческим лицом», плюрализма, расширения демократии (естественно, в буржуазную сторону), с помощью которых социализм, в конце концов, оказался побеждённым.
Нередко людей провоцируют на неподготовленные «революционные» выступления, на всяческие акции, позволяющие «сбросить пар», обезглавить противников, но при этом неопасные для властей. При неудаче таких выступлений у многих (особенно мелких буржуа) возникает впечатление о «бесполезности» революции, бессмысленности жертв, они начинают связывать свои надежды исключительно с частными реформами.
Каковы бы ни были конкретные формы оппортунизма, суть его остаётся неизменной: классовая основа – мелкая буржуазия, отрицание диктатуры пролетариата, стремление осуществить преобразование общества исключительно путём реформ, боязнь революции. Главная задача – отвлечь трудящихся от революции, от революционных мыслей, перевести их борьбу за свои права в форму, удобную для буржуазии и безопасную для неё. Как уже говорилось, нельзя рассчитывать на победу над оппортунизмом одним ударом. Борьба с ним требует длительного времени, постоянной упорной работы среди рабочих и постоянной бдительности коммунистов.