Стойте! — В зловещей тишине раздался громкий голос.
Толпа расступилась, и Старец приблизился к Константину, встав рядом.
Не годится, братие, вершить суд, не узнав человека. А ведь он, как ни кинь, все же человек, — рассудительно произнес Старец.
Константин перевел дух и мысленно поблагодарил авторитетного старца.
Ничто не помешает нам замуровать его живьем в стену, если он окажется агентом Ватикана, — закончил старец, и Константин изменил свое мнение о нем как о добром человеке. — Но сначала проводим отступника.
Взоры присутствующих вновь обратились к отлученному. Тот понурил голову и устремился к каменной лестнице. Уже у самого выхода кто‑то из братии, не выдержав, нарушил торжественный ход церемонии изгнания, со всей силы дав ему пинка. Получив дополнительное ускорение, отлученный кинулся вверх по ступеням и пропал в темноте.
Дальнейшие события развивались очень быстро. Константин понял, что пора проявить инициативу.
Чудотворная икона Софийской Божией Матери… — начал было он, но тут же был прерван.
По толпе братии прокатился странный шепот, который замер где‑то в самом дальнем углу. Старец вздрогнул и бросил на Константина пронизывающий взгляд темных глаз.
Тебе, молодой человек, что надо здесь, в нашем храме любви и смирения? — вкрадчиво поинтересовался он. — Что привело тебя к нам, скромным слугам Божьим?
Видите ли, Грегор Ангулес… — снова попытался начать разговор Константин, но опять был прерван самым бесцеремонным образом. По подземелью прокатилась волна шепота.
Старец с интересом разглядывал Константина. На его морщинистом лице отразились глубокие раздумья. Приняв решение, он сделал властный жест рукой. Повинуясь этому жесту, братия устремилась к лестнице и, стараясь не производить шума, один за другим исчезли за дверью.
|
|
Освещаемые слабым светом, в подземелье остались двое: Старец и Константин.
Старец сделал приглашающий жест, и Константин последовал за этим необыкновенным человеком, от которого исходила физически ощутимая энергия власти и мудрости.
Подойдя к глухой стене, Старец снял с пояса кольцо с несколькими большими ключами, выбрал один, самый большой и причудливый, вставил его куда‑то между камней и повернул. Каменная кладка отошла в сторону, открыв небольшой проход. Ступив вслед за старцем, Константин очутился в длинном сводчатом коридоре. Куда он вел, было неясно, потому что окончание коридора терялось в темноте.
На стенах, справа и слева, висели иконы, много икон. Около каждой горела лампада, запах ладана кружил голову. Видно было, что за помещением заботливо ухаживают. Здесь не было ни пылинки.
Присаживайтесь, молодой человек. — Старец махнул рукой Константину и сам опустился на жесткий деревянный стул.
Второй стул стоял перед ним. Когда Константин сел, оказалось, что он вынужден смотреть прямо в глаза старцу. Видно, так и было задумано.
С вашего позволения, — не ожидая особого приглашения, начал Константин, — я расскажу, как здесь очутился.
Стараясь не вдаваться в детали, поведал Старцу об убийстве Грегора Ангулеса, преследованиях, которым подверглась его несчастная вдова, а также о таинственном списке, из‑за которого, собственно, и началась вся та кровавая заваруха. Константин упомянул также про список на старославянском и о том, что в списке, так до конца и не расшифрованном, упоминались чудотворная икона Софийской Божией Матери, а также Ватикан.
|
|
Сюда, к вам, меня привели две вещи: упоминание о храме Святого Иринея в рукописи и знак руки с указующим перстом, который я там обнаружил, — рассказывал Константин. — Тот же знак я увидел на храме снаружи, рядом с расписанием служб. В поисках разгадки рукописи я и оказался здесь…
…воспользовавшись паролем, который подслушали, — догадался Старец.
Константин вынужден был признать, что именно так все и произошло.
К его удивлению, Старец улыбнулся.
Эх, молодость, молодость… — усмехнулся он. — Все бы вам играть в казаки–разбойники… Зачем играть? Не перевелись еще разбойнички на святой Руси, еще предстоит нам вступить с ними в кровавый бой…
Старец помолчал, прикрыв глаза, размышляя.
Затем решительно встал, легко, как будто молодость вернулась к нему.
Я не буду рассказывать вам историю нашего братства, — решительно произнес он, глядя на Константина, также вскочившего на ноги. — Наш знак «Перст осиянный» — вам уже известен. Скажу только, что братство «Православного похода» существует полтысячи лет и будет существовать вечно, потому что Русь наша всегда влечет к себе алчные взоры врагов.
Старец поднял руку и жестом указал на иконы.
Вот они, осколки святой Руси, ее подлинного духа, ее сила и надежда. Собрание чудотворных икон, спасенных усилиями братства и сейчас стоящих на защите Родины нашей. В них — наша сила. С ними мы победим.
Не совсем понимая услышанное, Константин тем не менее кивнул.
|
|
Старец заметил:
— Здесь хранятся не оригиналы икон, а их авторские копии. Если будет утрачен подлинник, одна из этих икон заменит его, пройдя обряд «Очищения времени». Смысл сего таинства и мне самому неведом. Это знают только те, кто обитает на дальнем севере России, в одном из монастырей, который славится своей святостью и верностью Родине в лихие годины.
Старец подвел Константина к иконам.
Не ищите среди них лик Софийской Божией Матери. Да, недостатка в копиях этой чудотворной нет.
Но все они прошли через поругание, не были очищены и ныне пребывают в крайне угнетенном состоянии. Нельзя их использовать для вознесения молитв, нельзя держать в святом храме.
Поведал Старец Константину и историю чудотворной иконы Софийской Божией Матери.
По преданию, написана была икона евангелистом Лукою на доске из того стола, за которым трапезовало Святое Семейство. Когда первописаный образ с двумя другими иконами представили Божией Матери, Она произнесла: «Благодать Родившегося от Меня да будет с сими иконами». Вначале икона была поставлена в Софийской церкви, откуда и получила свое название. Затем была перенесена в Антиохийскую церковь, а оттуда — в Иерусалим, и далее, в середине V века, — в Константинополь, В Константинополе она находилась во Влахернском храме. Здесь многие, приходившие к Царице Небесной, получали от Нее помощь и исцеление.
В Россию икона привезена из Византии в начале XII века как подарок Юрию Долгорукому от Константинопольского Патриарха Луки Хризоверха. Среди многих икон, подаренных Константинопольским Патриархом Юрию Долгорукому, Софийская икона почиталась за особенную.
Когда Тамерлан двинул свои полчища на Москву, святую икону две недели несли на руках навстречу его войску. Великий князь двинулся на битву, подняв над дружинами чудотворную икону Софийской Божией Матери.
Вдруг от образа стали исходить на врагов ослепляющие и испепеляющие лучи. Сила святых лучей была столь велика, что многократно превосходила всю мощь дикой орды. Приведенный в смятение, побиваемый неведомой силой Тамерлан повернул свои войска из‑под Ельца обратно и бежал, униженный и гонимый силою Пресвятой Девы.
Богатства Руси не давали покоя врагам. Чудотворная икона Софийской Божией Матери отвела от людей войско ногайского хана с царевичем Мазовшей, которые так и не смогли захватить Москву.
Другое заступничество Богоматери за Русь было, когда царь Иван III отказался платить дань орде и на Русь были посланы полки хана Ахмата. Встреча с русским войском произошла у реки Угры: войска стояли «по разны бреги» и ждали повода для атаки. В передних рядах русского войска держали чудотворную икону Софийской Божией Матери. Происходили стычки, даже небольшие сражения, но войска так и не двигались, стоя друг перед другом. Русское войско отошло от реки, давая возможность ордынским полкам начать переправу и вступить в битву. Но отошли и ордынские полки. Русские воины остановились, а татарские продолжали отступать и вдруг помчались прочь без оглядки.
Икону поставили в женском Волынском монастыре, недалеко от Киева. Слух о ее чудотворениях оказался настолько силен, что решено было навечно забрать ее в Москву. Повозка, в которой перевозили чудотворную икону, завязла в болоте вместе с лошадьми, когда до Москвы оставалось совсем недалеко. Когда повозку с превеликим трудом вытащили на сушу, икона исчезла. Предание говорит, что икона сама не пожелала оставлять сей край и предпочла исчезновение переезду.
Прошло время, и икона явилась в полутора десятках верст от села Залуцкое, неподалеку от Ярославля, в прекрасном лесистом местечке, привлекавшем верующих со всей Руси святостью, исходившей буквально с неба.
Предание рассказывает, что в 1510 году Никандр, диакон Приозерского монастыря, возвращаясь с поля в обитель, услышал небесный глас. Поначалу диакон Никандр, отягощенный думами об устройстве монастырской жизни, не внял неземным глаголам. Но спустя немного дней, возвращаясь после полевых работ, он вторично услышал тот же призывный глас. Тогда диакон в трепете стал осматриваться и увидел на большом камне над источником святую икону. Преисполненный страха и радости, он поспешил в обитель и возвестил о дивном обретении.
В 1552 году царь Иван Грозный по пути из Ферапонтова монастыря в Москву отклонился от своего пути, чтобы остановиться в Приозерском монастыре, где царь исцелился от злокозненной болезни ног.
Множество чудес, засвидетельствованных очевидцами, записано в монастырских летописях: разрешение неплодства, исцеление глухих, увечных, спасение утопающих, даже воскресение мертвых.
В 1612 году во время Смуты в Ярославле, тогда временной столице русского государства, собралось земское ополчение. В это время началось моровое поветрие, быстро распространяющееся из‑за сухой погоды. Князь Дмитрий Пожарский назначил всенародное моление перед чудотворной Софийской иконой. После торжественного крестного хода эпидемия утихла.
В это смутное время по неисповедимым путям Господним чудотворная икона Софийской Божией Матери таинственным образом исчезла. Тогда же был разорен и Приозерский монастырь. Соляной завод, единственный источник пропитания иноков, был сожжен, а братья рассеялись по Руси.
— Недолго скрывала свой Материнский Лик Царица Небесная, — торжественно продолжал Старец.
— Во второй половине восемнадцатого века она снова явилась на том же самом камне. С подобающей честью икону перенесли в полуразрушенный храм Приозерского монастыря. Откуда она вновь таинственным образом исчезла. Наше братство уверено, что к этому приложили руку агенты Ватикана — католики–иезуиты. Этому есть косвенные доказательства.
Неужели нет прямых улик? — В Константине заговорил детектив.
Старец не сдержал улыбки.
Вот вам и предстоит заняться поисками этих самых улик.
Он подошел к маленькому шкафчику, вмурованному в стену, покопался в ящиках и вернулся, держа в руке пару листочков.
Здесь — адрес одного странного человека. — Старец вновь улыбнулся. — Он, по нашим сведениям, обладает какими‑то сведениями, которые вам и нам интересны. Но… Он немного не в себе. Он долгое время собирал реликвии, относящиеся к чудотворным иконам. Эта его страсть не осталась без последствий для здоровья. Снизошла на него. Божья благодать…
Он что, сумасшедший? — поразился Константин.
Это как сказать, — уклончиво ответил старец. — Познакомьтесь с ним, возможно, вам он покажется нормальным… В любом случае — это единственная зацепка. Он уверяет, что является владельцем некой реликвии, напрямую связанной с исчезновением Софийской иконы.
Как же она выглядит, эта икона? — не выдержал Константин. Рокотов так много о ней слышал, но ни разу не видел хотя бы копию.
Старец молча протянул Константину второй листок, предусмотрительно захваченный из шкафчика.
Вернувшись в машину, Константин некоторое время сидел молча, переживая все, что с ним случилось за последние несколько часов. Затем извлек из кармана полученный от Старца листок. На нем было всего несколько строк:
«На иконе — Матерь Божия, изображенная в полный рост без Богомладенца. Перед нею сосуд, из которого изливается через края елей. Но вид иконы может меняться. Почему это происходит и когда — никому знать не дано ».
Глава 11
ДТП НА ЭСТАКАДЕ
К вящему удивлению Бешеного, находившегося у своего наблюдательного пункта у окна, Иван прибыл в задрипанных «Жигулях» первой модели. Никакой машины с охраной поблизости видно не было. Савелий на всякий случай позвонил боевикам и посоветовал им обследовать ближайшие окрестности на предмет затаившегося где‑нибудь автомобиля с охраной. Через полчаса ему сообщили, что никаких транспортных средств с крепкими ребятами в поле зрения нет, а в «Жигулях» сидит один водитель, тщедушный мужичок средних лет.
«Что ж, — подумал Бешеный, — такая самонадеянность объекта значительно облегчает задачу».
Он сказал боевикам, что сообщит им, как только объект выйдет из подъезда.
Тем временем в квартире Эльзевиры Готфридовны начался светский ужин. На столе были овощные и фруктовые салаты, а на горячее Марта подала картофельные драники с изысканным грибным соусом. Надо отметить, что все блюда были сервированы на старинных фарфоровых тарелках и тарелочках, а разнообразные травяные чаи, которые Иван любил и которым отдавал дань, подавались в антикварных чашках.
Гость традиционно величал Эльзевиру Готфридовну «мадам» и еще в передней, галантно целуя ей руку, произнес:
— Вы, как всегда, выглядите совершенно ослепительно, мадам!
А вы, князь, хоть и не дамский угодник, но неисправимый льстец. Видно, кровь ваших предков, а среди них было множество придворных, дает о себе знать, — рассмеялась Эльзевира низким голосом.
Она всегда называла Ивана «князь», хотя и знала его настоящее имя, от которого он отказался.
В отличие от Икса и тысяч остальных людей, вздрагивающих даже при упоминании этого человека, Эльзевира нисколечко его не боялась и обожала его дразнить.
Как хорошо воспитанная дама, отвечу вам комплиментом на комплимент, — наливая гостю чай из немыслимой травяной смеси в фарфоровую чашку XVIII века, сказала Эльзевира. — Для своих немалых лет вы тоже выглядите совсем, неплохо, но выглядели бы еще лучше и бодрей, если бы не сторонились женщин.
У всех нас есть свои маленькие слабости, — не поперхнувшись, проглотил милую колкость Эльзевиры Иван, с удовольствием прихлебывая горячую ароматную жидкость. — Человек, не встретивший свою половину, заслуживает не иронии, а сочувствия.
Не могу я вам сочувствовать, князь, — кокетливо улыбнулась Эльзевира. — Боюсь, что вы были очень привередливым женихом, а мужем бы стали совершенно невыносимым.
А вы не хотите попробовать? — хищно осклабился Иван.
Вы что, делаете мне официальное предложение? — притворно удивилась Эльзевира и, как положено приличной и хорошо воспитанной представительнице слабого пола, потупила глазки.
Именно так, дорогая Эльзевира Готфридовна! — торжественным тоном произнес Иван. — Прошу оказать мне честь и согласиться стать моей законной супругой!
Валяя дурака, он вскочил со стула, вытянулся по стойке «смирно» во весь свой немалый рост, а потом не очень ловко упал на одно колено и, изображая страсть вновь припал к ее руке. Перед этой женщиной, в любовниках которой состояли короли и герцоги, Иван не считал унизительным преклонить колени.
Встаньте, князь, — томно произнесла Эльзевира. Ее эта ситуация очень позабавила. — Признаюсь вам честно, что я уже с большим трудом вспоминаю всех своих мужей и любовников, но, поверьте, я никогда в жизни не сходилась с мужчиной по расчету. А изменять своим принципам в мои года уже поздно.
Иван с некоторым усилием поднялся с колен.
Похоже, вас мучает артроз, — с сочувствием произнесла Эльзевира, — я дам вам чудодейственную мазь. Она снимет приступ боли буквально через пять минут.
Эльзевира подошла к небольшому старинному шкафчику красного дерева, выбрала среди множества стоящих там скляночек одну и протянула Ивану. Тот с благодарностью взял и сказал:
— Вы сами, мадам, даете мне еще один повод обязательно посетить вас, когда я бываю в Москве.
А до этого у вас такого повода не было? — насмешливо спросила Эльзевира. — Разве не вы только минуту назад пытались убедить меня в своей влюбленности?
Независимо от чувств, которые я испытывал, испытываю и буду испытывать к вам, — немного церемонно начал Иван, — считаю своим долгом нанести вам визит вежливости и заверить вас в моем самом почтительном и дружеском расположении.
Он не лгал. Его визиты к Эльзевире давно превратились в бессмысленный протокол: он настоятельно просил, она решительно отказывала.
В глубине души Иван уже не верил, что когда‑нибудь получит от нее то, чего хочет, но, как человек настырный и привыкший добиваться своего, просто не мог отступить. А кроме всего прочего, его тянуло в эту похожую на музей квартиру, к фантастической женщине, которая была единственным звеном, связующим мир настоящего с миром прошлого, которым он всегда, с раннего детства, восхищался и в котором, будь на то его воля, предпочел бы жить. Там не было буржуа, считающих копейки и сантимы, и не было большевиков, жаждущих все отнять и поделить,..
Эльзевира целиком и полностью принадлежала той давно сгинувшей в мировых катаклизмах эпохе. Стиль, манеры, умение вести беседу — все было ОТТУДА. Не принадлежа по происхождению к родовитой аристократии, она все равно была королевой, естественной и органичной во всем, что делала и говорила. И вообще, никто, кроме нее, не называл его «князь»..
Нам с вами, людям не первой молодости, — в глазах Эльзевиры мелькнул озорной огонек, — пристало поговорить о здоровье. Дед мой, давая мне самые начатки медицинских знаний, учил, что большинство болезней возникает от нервов, а остальные от любви. Можно восстановить мужскую потенцию, а вот нервные клетки не восстанавливаются. Потому я стараюсь нервничать как можно меньше. Правда, не всегда получается, — честно призналась она.
Вы нервничали и переживали из‑за мужчин? — живо спросил Иван.
И из‑за них в том числе, — кивнула Эльзевира, — но зато теперь никогда не нервничаю. Я давно отошла от мирской суеты, и все, в современном мире происходящее, меня не только не волнует, но и не занимает.
Могу только одобрить и приветствовать ваш верный выбор, мадам, — не высказал никаких возражений Иван.
А вот как вам, князь, удается держать себя в такой прекрасной форме? — с искренним интересом спросила Эльзевира. — У вас же жизнь кочевая, полная игры и риска. Она требует огромных затрат нервной энергии. Может, вы какой‑то особой физкультурой занимаетесь или по утрам и вечерам бегаете?
Иван, за здоровьем которого наблюдали тибетские эскулапы и рекомендациям которых он неукоснительно следовал, не счел нужным об этом рассказывать и попытался перевести разговор на другую тему:
— На здоровье я пока не жалуюсь, наверное, хорошая наследственность. А почему у вас, мадам, нет учеников? — с наивным видом спросил Иван. — Ведь, насколько мне известно, вы уже почти не практикуете. Пусть космос даст вам много лет жизни, рано или поздно вы все же покинете этот мир. — И с пафосом он закончил свою мысль: — И вместе с вами уйдут сокровенные эзотерические знания и умения — порвется связь времен.
Иван стремился внушить хозяйке мысль о неизбежности отдаленного конца, чтобы она все же пошла ему на уступки.
Недавно я с интересом и печалью листал старинные книги по магии и алхимии на латинском языке и понял, что эти знания уже безвозвратно утрачены. И в этом виноваты вы, мадам. — Тон Ивана стал строг и суров.
А где же мне взять учеников? — с недоумением спросила Эльзевира. — Даже если бы я захотела это сделать, я же почти ни с кем не общаюсь. Вы, князь, предлагаете мне дать в газеты объявления «Обучу желающих средневековой магии»?
Я мог бы порекомендовать вам одну юную девицу, — имея в виду Кристину, заметил Иван.
Хотя он и подозревал, что дело это безнадежное — она никогда не возьмет никого по его рекомендации. Впрочем, женщины всегда непредсказуемы — чем черт не шутит!
В нашей профессии, как и в любой творческой деятельности, прежде всего нужен талант, — с вызовом сказала Эльзевира.
Мне кажется, какие‑то данные у нее есть.
Эльзевире стало крайне любопытно. Сначала этот убежденный женоненавистник предлагает ей руку и сердце, а теперь девочку в ученицы.
«Наверняка хочет, чтобы она за мной шпионила и в удобный момент похитила то, в чем он так нуждается», — подумала Эльзевира и спросила:
— Кем вам приходится эта девочка? Она ваша родственница или близкий человек какого‑нибудь знакомого?
Вовсе нет. Я буквально на днях с ней совершенно случайно познакомился, — не стал вдаваться в детали знакомства Иван.
А чем она вас так заинтересовала, князь? — полюбопытствовала Эльзевира, подумав: «Ты, конечно, бедняжке совсем заморочил головку. Забавно будет побороться за эту душу с князем хаоса и тьмы. Учить- то я ее, конечно, ничему не буду, а вот освободить от твоих чар попробую».
Я, сами понимаете, недостаточно знаком с современной молодежью, особенно с российской, но мне она показалась личностью необычной, — туманно ответил Иван и подумал, что если девчонка узнает хотя бы тысячную долю того, что известно Эльзевире, то цены ей не будет точно.
Пусть она мне позвонит, — Эльзевира немного задумалась, — недели через три, я пока не чувствую в себе сил встречаться с незнакомым человеком. Да еще молодым.
По ходу обучения вы можете использовать ее как служанку, — гнул свою линию Иван, — она послушная и услужливая. Ведь когда‑то у вас, как и у моих предков, были дворецкие, лакеи, горничные и камеристки. Ваша Марта не так уж молода, ей нелегко вам угождать.
Премного благодарна, князь, особенно за заботу о Марте, — ядовито заметила Эльзевира. — Вы имеете полное право мне не поверить, но я была воспитана в строгости и все по дому умею делать сама. Так что о том, что у меня нет дюжины служанок, не горюю. Почему вы всегда считаете, что мне чего‑то не хватает? — Она вопросительно глянула на гостя.
Мне было бы больно думать, что такая женщина, как вы, терпит какие‑то лишения и неудобства, — просто и искренне заявил он.
Выбросите мысль о моих лишениях из вашей занятой более важными делами головы — улыбнулась Эльзевира. — У меня все есть — и деньги, и необходимая помощь. Если вдруг появятся материальные затруднения, я продам какую‑нибудь небольшую картину или трость со стилетом, у меня их немало, вам или какому‑нибудь другому любителю старины. Вы же представляете, сколько такие вещи сейчас стоят!
С превеликим удовольствием купил бы большую часть вашей коллекции, не раздумывая ни минуты и за любую предложенную вами цену, — галантно согласился Иван.
Значит, я права. И мне не о чем беспокоиться, особенно пока вы живы и бодры, — с легкой издевкой сказала Эльзевира, продолжая его дразнить и сознательно приближая тот момент, ради которого ее гость и явился.
И этот миг настал.
Никак не могу понять одного, — серьезно сказал Иван, глядя на свою хозяйку пронзительным взором, — почему вы с таким упорством отказываетесь от бессмертия? Всего за несколько капель эликсира мы бы озолотили вас и гарантировали бы вам бессмертие, даю слово дворянина.
В данном конкретном случае я вам верю, князь, — столь же серьезно ответила Эльзевира.
Тогда почему вы, мадам, упрямитесь? — едва сдержал возмущение Иван. — Рано или поздно, но запас эликсира кончится, и вы превратитесь в дряхлую старуху, больную и немощную, а для вас это пострашнее смерти.
Здесь вы правы, князь, — задумчиво произнесла Эльзевира. — Какое‑то время мне придется помучиться, но с этим я уже смирилась. Предстоящие мучения — не слишком дорогая плата за долгую, очень долгую и веселую жизнь, которая выпала мне. А если мучения последних дней будут нестерпимы, вам ли не знать, что есть множество достаточно изящных способов уйти из жизни по собственной воле?
Убейте меня, не понимаю, почему вы предпочитаете бессмертию смерть. Наши алхимики раскроют секрет состава эликсира в два счета, и вы…
Вам никогда меня не понять, князь, — с упреком перебила его Эльзевира. — Вы в моем поведении обнаружили отсутствие логики. Наверное, так и есть. Но вы слишком мало и плохо знаете женщин, чтобы заметить, что в большинстве наших поступков логика отсутствует начисто. К примеру, я отказываю не только вам, человеку от меня достаточно далекому, но и моему давнему и доброму другу Феликсу, о чем вам прекрасно известно… Какая уж тут логика!
Иван мрачно кивнул.
Может быть, если бы у меня была свобода выбора, — задумчиво проговорила Эльзевира, — я бы поступила иначе. Но у меня ее нет. Я всего лишь верный исполнитель воли моего деда. Не вам, князь, знатоку и ценителю магии и алхимии, нужно рассказывать, каким кудесником был мой дед. Вот уж кто всегда неукоснительно следовал логике. Именно потому он и не поделился со мной рецептом эликсира и даже не записал его.
Но это же была чистая глупость, в которой нет никакой логики, — возмутился Иван.
Вы ошибаетесь, князь, дед был ученый, а не коммерсант, и он, еще только создавая эликсир, понимал, к каким непредсказуемым последствиям может привести использование его открытия в коммерческих целях. Больше, чем инквизиции, он боялся, что эликсир попадет в недобрые руки. — Она долгим взглядом удостоила белые холеные руки Ивана с длинными сильными пальцами.
Его руки внезапно похолодели, а в пальцах он ощутил неприятное покалывание. Ивану стало немного не по себе. Он явственно ощутил присутствие в комнате кого‑то третьего. Того, кто уже столетия покоился в могиле.
Но напугать Ивана было не так‑то просто. Он всегда полагал, что лучшая защита — это нападение.
Не одно поколение алхимиков и выдающихся магов всех времен и народов билось над созданием эликсира бессмертия. Но тщетно, — сухо констатировал он. — Существует стойкое убеждение, что и вашему уважаемому дедушке, мадам, это не удалось. В противном случае он не ушел бы в мир иной.
Тут уж возмутилась и разъярилась Эльзевира Готфридовна:
— Не смейте в моем доме говорить глупые слухи, распускаемые завистниками!
Лицо ее раскраснелось. Глаза метали молнии.
Дед нашел рецепт в глубокой старости, после десятилетий напряженного, можно сказать, каторжного труда. Ему не нужно был бессмертие. Он не хотел больше жить, потому что некому было передать секрет формулы. И сын, и внук, и правнук погибли. А по закону такие секреты передаются только по мужской линии, но род его угас. — Эльзевира постепенно успокаивалась, хотя глаза еще горели каким‑то ярким, неземным светом. — Дед и так меня слишком многому научил.
Она пробормотала что‑то на неизвестном Ивану языке, и вдруг откуда ни возьмись к нему на колени прыгнул огромный черный кот. Иван, не испытывающий особой симпатии к животным, попробовал согнать его на пол, но не тут‑то было. Кот встал на задние лапы и в упор посмотрел на него прозрачными светло–желтыми бездонными глазами.
Брысь! — крикнула Эльзевира.
Кот мгновенно исчез, будто его и не было.
Натыкаясь уже в который раз на нерушимую стену ее упрямства, Иван бесился и кипел внутри, хотя и пытался сдерживать себя.
Понимаю, что вы обожали деда и поклонялись ему. Вы, мадам, живое воплощение его блистательной победы над временем. Вы единственная свидетельница того, как за истекшие со смерти вашего деда столетия изменился мир. Только в ваших руках уникальная возможность остаться свидетельницей его дальнейшего движения!
Какое мне дело до происходящего в этом дурацком и жестоком мире? Сам дед и его завет со мной и во мне. Для меня ничего не изменилось! — упрямо заявила Эльзевира.
В ваших руках, мадам, может быть, самое величайшее научное открытие за всю многовековую историю человечества! — вновь впал в пафос Иван. — А вы не считаете нужным поделиться им с людьми! Где же ваш гуманизм?
Нетю, — кокетливо, как маленькая девочка, пытающаяся учиться говорить, пролепетала Эльзевира, потом своим низким властным голосом продолжила: — Я вообще не понимаю, о чем вы говорите. Что это за птица — «гуманизм»? эликсир и его неизвестный рецепт — никем не оспариваемая безусловная частная собственность моей семьи. А частная собственность в любом обществе, кроме общества обожаемых вам большевиков, понятие святое. Я, как единственная наследница, вправе распоряжаться ею, как мне заблагорассудится. Разве с точки зрения закона я не права?
С юридической точки зрения вы, конечно, абсолютно правы, мадам, — поспешил подтвердить Иван, — но есть и более широкие и важные понятия, например, «благо человечества»…
Наплевать мне на человечество и его благо — отрезала Эльзевира. — Оно, то есть человечество, не выполнило своего предназначения на Земле и не создало ни одного разумного государства. Ему помешали властолюбцы, подобные вам, князь. И потому дальнейшая судьба человечества меня, увы, не занимает. К следующему визиту придумайте какой‑нибудь свежий аргумент, — с откровенной насмешкой посоветовала она.
Разговор, как обычно, заканчивался ничем, но Иван не считал свои визиты к этой удивительной женщине бесполезными. Не будучи по натуре заядлым игроком, он в данном случае с удовольствием играл «втемную», не зная, какое количество эликсира осталось в распоряжении Эльзевиры. Он терпеливо ждал того момента, когда эликсир закончится, а Эльзевира испугается приближающейся смерти и согласится на его предложение.