Эдипов комплекс
Другим великим открытием Фрейда стал так называемый Эдипов комплекс и постулат о том, что подавленный Эдипов комплекс лежит в основе всякого невроза.
Нетрудно понять, что Фрейд имел в виду под эдиповым комплексом: у маленького мальчика, в котором пробуждаются сексуальные стремления в раннем возрасте, скажем, в возрасте четырех-пяти лет, возникает сильная сексуальная привязанность к матери и желание ею обладать. Он желает ее, и отец становится его соперником. У него появляется враждебное чувство к отцу, и он хочет занять его место и в конечном счете устранить его. Чувствуя, что отец — его соперник, маленький мальчик боится быть кастрированным своим отцом-соперником. Фрейд назвал это сплетение чувств Эдиповым комплексом, поскольку в древнегреческом мифе Эдип влюбляется в свою мать, не зная, что любимая женщина — его мать. Когда инцест обнаруживается, он ослепляет себя, что символически равнозначно кастрированию себя, и покидает дом и семью в сопровождении лишь своей дочери Антигоны.
Великое открытие Фрейда здесь — это сила привязанности маленького мальчика к матери или фигуре матери. Степень этой привязанности — желания быть любимым и обласканным матерью, не потерять ее защиту — нельзя переоценить, многие мужчины до конца своих дней не забывают образ матери, видят ее в других женщинах, которые даже будучи одного возраста с мужчиной означают для него мать. Привязанность мужчины к своей матери, однако, понять нетрудно. Когда он еще находится в утробе, мать для него — весь мир. Он ее часть, она его питает, защищает, и даже после рождения эта ситуация не претерпевает существенных изменений. Без ее помощи он бы умер, без ее ласки он бы стал душевнобольным. Она дает жизнь, и от нее зависит его жизнь.
Она также может отобрать жизнь, отказавшись выполнять свои материнские функции. (Символом противоречивости материнских функций является индийская богиня Кали, создающая и разрушающая жизнь.) Роль отца в первые годы жизни почти так же невелика, как случайна его роль в появлении ребенка на свет. Хотя наука доказала, что мужской сперматозоид должен объединиться с женской яйцеклеткой, эксперименты показывают, что мужчина не играет практически никакой роли в деторождении и заботах о ребенке. С точки зрения психологии в его присутствии нет необходимости, и он с равным успехом может быть заменен искусственным оплодотворением. Его роль может стать более значимой, когда ребенку исполнится четыре или пять лет, когда он учит ребенка, служит ему примером, отвечает за его интеллектуальное и моральное воспитание. К сожалению, он часто показывает примеры эксплуатации, иррациональности и аморальности. Как правило, он хочет сформировать сына по своему образу, с тем чтобы тот был полезен ему в работе и стал наследником его имущества, а также компенсировал бы ему его собственные неудачи, достигнув того, чего отец достичь не смог.
Другая часть Эдипова комплекса, т. е. враждебное соперничество с отцом, достигающее кульминации в желании убить его, также является верным наблюдением, которое, однако не обязательно должно быть связано с привязанностью к матери. Фрейд придает всеобщую значимость черте, характерной только для патриархального общества. В патриархальном обществе сын подчиняется воле отца; он принадлежит отцу, и его судьба определяется отцом. Чтобы быть наследником отца — т. е. в более широком смысле добиться успеха — он должен не только угождать отцу, он должен покоряться ему и заменять свою волю волей отца. Как известно, угнетение приводит к ненависти, к желанию освободиться от угнетателя и в конечном счете уничтожить его.
Рассмотрим миф об Эдипе, в котором Фрейд увидел подтверждение своей теории о трагическом характере кровосмесительных желаний маленького мальчика и его соперничества с отцом. Фрейд опирался только на первую часть трилогии Софокла, трагедию «Эдип-царь», в которой оракул сказал Лаю, царю Фив, и его жене Иокасте, что если у них родится сын, этот сын убьет своего отца и женится на собственной матери.
Когда у них родился сын Эдип, Иокаста решает изменить предсказанную оракулом судьбу, умертвив младенца. Она отдает Эдипа пастуху, который должен оставить младенца в лесу со связанными ногами, чтобы он там умер. Но пастух, пожалев ребенка, отдает его человеку, служащему у царя Коринфа, а тот приносит его своему хозяину. Царь усыновляет мальчика, и молодой принц растет в Коринфе, не зная, что он не родной сын царя. Дельфийский оракул рассказывает ему, что судьбой ему предначертано убить отца и жениться на матери. Он решает обмануть судьбу и никогда не возвращаться к родителям. Покинув Дельфы, он вступает в бурный спор с пожилым человеком, едущим в повозке, теряет самообладание и убивает этого мужчину и его слугу, не зная, что убил своего отца, царя Фив.
Скитаясь, он приходит в Фивы. Там Сфинкс пожирает молодых людей и женщин, и его может остановить только тот, кто правильно отгадает его загадку. Загадка такая: «Кто ходит сначала на четырех ногах, затем на двух и, наконец, на трех». Граждане Фив обещают, что тот, кто отгадает загадку и освободит город от Сфинкса, станет царем и получит вдову царя в жены. Эдип решает рискнуть. Он находит ответ — это человек, который в младенчестве ходит на четвереньках, будучи взрослым — на двух ногах, а в старости — на трех (с палкой). Сфинкс бросается в океан, город спасен, и Эдип становится царем и женится на Иокасте, своей матери.
Период счастливого царствования Эдипа закончился, когда в городе вспыхнула эпидемия чумы, унесшая жизни многих жителей. Провидец Тиресий объявляет, что чума послана в наказание за двойное преступление, совершенное Эдипом, — отцеубийство и кровосмешение. Эдип делает отчаянные попытки не признавать правду, но вынужден признать ее и ослепляет себя, а Иокаста совершает самоубийство. Трагедия заканчивается тем, что Эдип понес наказание за преступление, совершенное им по незнанию и несмотря на сознательные усилия избежать его совершения.
Однако если мы изучим миф более основательно, появляются вопросы, ставящие под сомнение эту точку зрения. Наиболее уместен следующий вопрос: если толкование Фрейда справедливо, следовало бы ожидать, что Эдип встречает Иокасту, не зная, что она его мать, влюбляется в нее и затем убивает отца, также по незнанию. Но нет никакого указания на то, что Эдип интересуется Иокастой или влюбляется в нее. Нам называют единственный повод для брака Эдипа с Иокастой — она, так сказать, прилагается к трону. Возможно ли, что в истории, центральной темой которой являются кровосмесительные отношения между матерью и сыном, полностью игнорируется элемент взаимного притяжения?
Рассматривая этот вопрос, мы могли бы сформулировать гипотезу, что этот миф можно понимать как символ не кровосмесительной любви между матерью и сыном, а бунта сына против власти отца в патриархальной семье; что брак Эдипа и Иокасты лишь второстепенный элемент, только один из символов победы сына, получающего место отца и все его привилегии.
Если речь идет только о «Эдипе-царе», эта гипотеза в лучшем случае остается гипотезой, но ее справедливость можно доказать изучая полный вариант мифа об Эдипе, особенно в том виде, как его представил Софокл в двух других частях трилогии — «Эдип в Колоне» и «Антигона». Это изучение дает совершенно другое и новое понимание материала, в центре которого — борьба между патриархальной и матриархальной культурами.
В «Эдипе в Колоне» мы находим Эдипа, изгнанного Креонтом, сопровождаемого дочерьми Антигоной и Исменой, в то время как его сыновья Этеркл и Полиник отказываются помогать своему слепому отцу, за чей трон они борются. Этеокл побеждает, но Полиник, отказываясь сдаться, пытается покорить город, призвав помощь со стороны, и вырвать власть из рук брата.
До сих пор мы видели, что одной из тем трилогии является ненависть между отцом и сыном в патриархальном обществе, но, рассматривая трилогию в целом, мы обнаруживаем, что Софокл говорит о конфликте между патриархальным и матриархальным миром. В патриархальном мире сыновья борются против отцов и друг с другом; побеждает Креонт, прототип фашистского правителя. Однако за Эдипом следуют не сыновья, а дочери.
Именно на их поддержку он полагается, в то время как его отношения с сыновьями пропитаны взаимной ненавистью. Софокл делает другое весьма прямое указание на матриархат, когда, говоря о своих дочерях, Эдип упоминает о египетском матриархате. Вот как он их хвалит: «О, как они обычаям Египта и нравом уподобились и жизнью. Мужчины там все по домам сидят и ткани ткут, а женщины из дома уходят пропитанье добывать. Вот так и вы: кому трудиться надо, — как девушки сидят в своих домах, а вам за них приходится страдать со мною, несчастливцем!»
Эдип продолжает эту мысль, когда сравнивает дочерей с сыновьями. Об Антигоне и Йемене он говорит: «…Они теперь меня спасают. Не девушки они, они — мужчины, при мне, страдальце. Вы же — оба брата — мне не сыны».
В «Антигоне» конфликт между патриархальным и матриархальным принципами находит наиболее полное выражение. Креонт, жестокий и властный правитель, стал тираном Фив, когда оба сына Эдипа были убиты, один — во время нападения на город, чтобы захватить власть, другой — при обороне города. Креонт приказал похоронить законного правителя, а тело претендента оставить непогребенным, что согласно греческой традиции было величайшим унижением и бесчестьем для мужчины. Креонт воплощает принцип превосходства закона государства над кровными узами, подчинения властям — над верностью естественному закону человечества. Антигона отказывается нарушать законы кровных уз и солидарности всех людей ради принципа авторитарности, иерархии. Она выступает за свободу и счастье человека и против произвола мужского правления. В противоположность своей сестре Исмене, которая чувствует, что женщины должны капитулировать перед силой мужчин, Антигона отрицает принцип патриархата.
Она подчиняется закону природы и равенства и всеобъемлющей материнской любви и говорит: «Я рождена любить, не ненавидеть». Креонт, чье мужское превосходство ставится под сомнение, утверждает; «Она была б мужчиной, а не я, когда б сошло ей даром своеволье», и, повернувшись к влюбленному в Антигону сыну, он говорит: «Вот это, сын, ты и держи в уме: все отступает пред отцовской волей». Он продолжает: «А безначалье — худшее из зол. Оно и грады губит; и дома ввергает в разоренье, и бойцов, сражающихся рядом, разлучает. Порядок утвержден повиновеньем; нам следует поддерживать законы, и женщине не должно уступать. Уж лучше мужем буду я повергнут, но слыть не стану женщины рабом».
Противостояние между патриархом Креонтом и сыном Гемоном, восставшим против патриархата и защищающим равноправие женщин, достигает кульминационной точки, когда на вопрос отца «Иль править в граде мне чужим умом?» Гемон отвечает «Не государство — где царит один… Прекрасно б ты один пустыней правил!» На что Креонт отвечает: «Он, кажется, стоит за эту деву». И Гемон указывает на власть матриархальных богинь: «И о нас и о богах подземных». (Подземные боги — это богини-матери). Конфликт подходит к концу. Креонт велит живьем замуровать Антигону в пещере — снова символическое выражение ее связи с богинями земли. Охваченный паникой, Гемон пытается спасти Антигону, но тщетно. Гемон делает попытку убить отца, а когда ему это не удается, лишает себя жизни. Жена Креонта, Эвридика, услышав о судьбе сына, убивает себя, проклиная мужа как убийцу своих детей. Казалось бы, Креонт победил. Он убил сына, женщину, которую сын любил, и свою жену, но морально он уничтожен и признает это:«Увы мне! Другому, раз я виноват, нельзя никому этих бед приписать! Я тебя ведь убил — я, несчастный, я! Правду я говорю. Вы прислужники, прочь уводите меня, уводите скорей, уводите — молю; нет меня; я ничто!.. Уведите вы прочь безумца, меня! Я убил тебя, сын, и тебя, жена! И нельзя никуда обратить мне взор: все, что было в руках, в стороне лежит; и теперь на меня низвергает судьба все терзанья, и вынести их нет сил!»
Если мы теперь рассмотрим всю трилогию, мы должны прийти к выводу, что кровосмешение — не главная идея и оно не существенно для изложенной Софоклом точки зрения. Так может показаться, если прочитать только «Эдипа-царя» (а много ли людей, охотно рассуждающих об Эдиповом комплексе, прочитали трилогию?), но в трилогии в целом Софокл показывает конфликт между матриархальным принципом равенства и демократии, представленным Эдипом, и принципом патриархального диктата «закона и порядка», представленного Креонтом. Хотя в терминах власти патриархат побеждает, его принципы терпят моральное поражение, как и Креонт, который признает, что не получил ничего кроме смерти.
Вспоминая детские годы, могу подтвердить, что испытывал безотчётный страх к отцу, а у матери всегда искал защиты, хотя отец никогда не был агрессивен по отношению ко мне. О сексуальной привязанности к матери и желании ею обладать в памяти следов не осталось.
Конфликт между принципом патриархального диктата и матриархальным принципом продолжается в современном обществе, с победой матриархального принципа равенства и демократии. Рост феминизации и эмансипации женщин – наглядный пример этого, мужчины явно проигрывают. Причина – в том, что сначала мать, а затем жена выдрессировали мужчин в подкаблучников, неудачников и маменьких сынков, для которых слово своей бабы – закон, и теперь она вертит им как хочет.
Наглядный пример: В советские времена всегда женщина везла коляску с ребёнком, мужчина шёл рядом и помогал. А посмотрите, что происходит сейчас – мужчина катит коляску, женщина идёт рядом, а в руке у неё или сигарета или бутылка пива…. Да, не ладно что-то в датском королевстве…
Теория глубинного невроза
Фрейд открыл, что непреодолимую силу невроза современного человека нельзя изменить ни какими словесными конструкциями и методиками и он взялся за создание новой теории, которая могла бы объяснить все те ужасы повторяющегося поведения толпы.
Созданная Фрейдом концепция, соединяющая закономерности реальной жизни, для публики была ещё более оскорбительная, чем комплекс Эдипа – за что его толпа и возвеличила «выжившим из ума стариком», а саму теорию забыли – старательно.
Речь вовсе не о том, что общество приписывает Фрейду пансексуализм, а в том, что теория глубинного невроза, который передаётся из поколения, в поколение бесконечно клишируется, требуя безусловного исполнения. Наблюдая за погружёнными в транс, следя за дальнейшей жизнью пациентов, Фрейд поразился насколько любой человек верен полученной травме из прошлого своего рода, он догадался, что вся так называемая сознательная жизнь современного человека определяется психотравмой, полученной с младенчества от родителей, а те в свою очередь, получили её от потомков своего рода.
То, что прошлое предков воспроизводится в потомках, - наблюдая, скажем, какую-нибудь мать с дочкой, не заметить трудно. Да и само общество в целом – объект весьма рельефный для осознания того, что настоящее есть не более чем воспроизведённое прошлое.
Германия 1937г
Кретинизм современного общества в стадном чувстве, в желании быть «как все», с единым набором социальных достижений (деньги, карьера, обеспеченная жизнь). С уверениями, сказанными особенно молодому поколению, не обладающему ни знаниями, ни пониманием своей принадлежности к родовому корню и являющейся наиболее гипнабельной частью населения, что всё в жизни достижимо и любая цель может быть выполнена, нужно только сильно захотеть и всё получится. Происходит оболванивание современной молодёжи с воспитанием чувства собственной исключительности и самоуверенности, что в конечном счёте приводит к личной катастрофе и потере веры в светлое начало жизни.
Рок-концерт 2017г